1 Зощенко м. История одной перековки. С. 517-520.

2 В фильме «Заключенные» (1936, Москва, режиссер е. Червяков) концепция м. Зощенко подверглась существенной переработке на основе написанного Погоди- ным сценария.

³ Протоколы комиссии до сих пор не обнаружены. Короткое изложение содержа- ния см.: Письмо Ф. Э. Дзержинского в ЦКК РКП(б) о карательной политике советско- го государства, 17 февраля 1924 г. // История сталинского ГУЛАГа. Т. 2. Карательная система. Структура и кадры / сост. и отв. ред. Н. В. Петров. М., 2004. С. 582-583.

Одна из подкомиссий Центральной комиссии по карательной по- литике молодого Советского государства рекомендовала в начале 1923 г. особенно мягко относиться к преступникам — выходцам из рабочего класса, а также преобразовать карательную политику в по- литику перевоспитания и исправления преступников³. Председа- тель Объединенного государственного политического управления Ф. Э. Дзержинский заявил о своем полном неприятии этой, как он ее назвал, «либеральной канители». При этом Дзержинский продемон- стрировал, что теоретически он выступает как хороший социалист, констатировав, что преступность может быть преодолена только пу- тем всеобщего улучшения социального и экономического положения, а также усиления чувства общественности и ответственности. Зато его практические предложения были характерны скорее для класси- ческой консервативной политики в сфере борьбы с преступностью. Дзержинский был против предоставления классового «бонуса» преступникам. Уголовное наказание он понимал как средство защиты власти рабочих и крестьян, а не как воспитательную меру. Республи- ка не имеет права на сочувствие и не может тратить на преступников большие суммы. Преступников необходимо ссылать в уединенные, лишенные путей сообщения местности. Борьбу с преступностью сле- дует вести «по методу коротких, сокрушительных ударов»¹.

Два пункта из своих представлений Дзержинский смог реализовать. Во-первых, в официальных директивах пенитенциарной политики, узаконенных в Уголовных кодексах 1922 и 1926 гг., не имелось положе- ний об особенном отношении к рабочим. Во-вторых, на первый план в карательной политике была выдвинута защита юного рабоче-кресть- янского государства, что еще более подчеркивалось тем, что термин «наказание» был заменен выражением «мера социальной защиты».

Чего не смог добиться Дзержинский, так это осуществления своей концепции безжалостного и жесткого отношения к преступникам, по крайней мере — в полном масштабе. Уголовный кодекс был состав- лен с намерением задать борьбе с преступностью ясные законные рамки. Как важные достижения могут рассматриваться статьи 8 и 16 УК РСФСР, которые запрещали предъявлять обвинения лицам за их контакты с преступным миром или за преступную деятельность в прошлом. В тюрьмах и лагерях было запланировано, чаще на бумаге, производить перевоспитание заключенных.

Требуемая шефом ОГПУ твердость была проявлена только в от- ношении широко распространенного бандитизма². Эта линия кара- тельной политики проводилась также с помощью внесудебного орга- на советской тайной полиции, так называемого Особого совещания при ОГПУ.

Статистика преступности и других социальных отклонений де- монстрирует для конца 1920-х гг. однозначную тенденцию их сни- жения. Но ситуация моментально изменилась в первые годы кол- лективизации и индустриализации, начиная с 1929 г. Следствием насильственного введения социалистических структур и отношений, которые знаменовались, в первую очередь в деревне, ограблением и депортациями так называемых кулаков, ликвидацией частной собст- венности и насильственным объединением в огромные коллективные хозяйства, стал взрывоподобный рост преступности и социальной де- виации. Об этом свидетельствует (достоверная статистика в эти годы больше не публиковалась) то, что в конце концов народный комиссар внутренних дел Г. Г. Ягода поставил на первое место борьбу с уголов- ной преступностью, а не с политическими врагами.

¹ См.: Shearer D. R. Crime and Social Disorder in Stalins's Russia; Hagenloh P. M. «Socially Harmful Elements» and the Great Terror.

В нашем распоряжении имеются данные проведения операции на середину ав- густа 1937 г. для 57 областей, а также данные на конец сентября 1937 г., на январь и март 1938 г. для всего СССР и приблизительные данные на 1 июля 1938 г. и 1 нояб- ря 1938 г. для всех областей и краев. См.: Сводка ГУГБ НКВД СССР о количестве арестованных и осужденных на основании оперприказа НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г. Не ранее 15 августа 1937 г. // Трагедия советской деревни. Т. 5. Кн. 1. С. 344-348; Сводка № 11 ГУГБ НКВД СССР об арестованных и осужденных на основании оперприказа НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г. Не ранее 30 сентяб- ря 1937 г. // Там же. С 369-374; Сводка № 29 ГУГБ НКВД СССР об арестованных и осужденных на основании оперприказа НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г. Не ранее 1 января 1938 г. // Там же. С 387-393; Сводка № 33 ГУГБ НКВД СССР об арестованных и осужденных на основании оперприказа НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г. Не ранее 1 марта 1938 г. // Там же. Т. 5. Кн. 2. С 56-61; Из сводки первого специального отдела НКВД СССР «О количестве арестованных и осужден- ных органами НКВД СССР за время с 1 октября 1936 г. по 1 июля 1938 г.». Не ранее 1 июля 1938 г. // Там же. С. 156-163; Справка НКВД СССР о количестве арестован- ных и осужденных за время с 1 октября 1936 г. по 1 ноября 1938 г. Не ранее 1 ноября 1938 г. // Там же. С. 306.

3 я -

Для сравнения: соотношение смертной казни и лагерного заключения в отно- шении кулаков составляет 185 408:186 898, или почти 1:1. Их доля среди осужденных равняется 48,6 %. Что касается «других контрреволюционных элементов», то соот- ношение смертной казни и лагерного заключения для 266 760 чел. (34,8 % от общего количества осужденных) составляет 1,4:1,0 или 157 304:109 456. Так как в отношении «других контрреволюционных элементов» речь идет о дополнительном подсчете, про- веденном нами на основании неполных статистических данных, указанных Н. Г. Охо-

Вина за социальную катастрофу догматически возлагалась на классового врага, т. е. на остатки «старого» общества, которые снова подняли свои головы в момент глобальной перестройки общества.

В дискуссиях о теории права в экстремальных условиях классо- вый враг был назван отнюдь не единственной целью наносимого го- сударством удара. Была вычленена еще одна, вторая, категория, борь- бу с которой надлежало вести со всей последовательностью: «явно (курсив наш. — Авт.) деклассированные элементы». Они отделялись, как более вредная категория, от подлежащих принудительному вос- питанию рабочих, сбившихся с правильного пути¹.

Эта новая категория была задумана как гибкий рычаг карательной политики².

1. В нее надлежало включать тех лиц, которых нельзя было одно- значно идентифицировать как классовых врагов³.

1. Эта категория с самого начала не исключала возможности пре- следования социально близких элементов или преступников — выходцев из рабочей среды.

1. Благодаря ей термин «деклассированный» мог быть применен по отношению не только к закоренелым преступникам, но и к хулиганам, пьяницам, проституткам, т. е. к социальным мар- гиналам.