¹ ОГА СБУ. Ф. 16. Оп. 31. Д. 105. С. 280-281.

2 Агентурная заметка // авхд усбу в до. Д. 5884.

Подсчетом протоколов заседаний тройки УНКВД по Донецкой (Сталинской) области выяснено, что по указанным 9 категориям в рамках «кулацкой операции» (1937-1938 гг.) было репрессировано 316 чел. Приговоренные к высшей мере наказания среди них состав- ляли большинство: к расстрелу было приговорено 73,1 % от общего количества репрессированных по партийной «окраске», к 10 годам ИТЛ - 23,1 %, а к 8 годам ИТЛ - 3,8 %.

Что же касается соотношения мер наказаний для каждой катего- рии осужденных по партийной окраске, то приговоренные к расстре- лу из общего количества троцкистов и правотроцкистов составляли 51,6 %, эсеров — 68,8 %, меньшевиков — 84,1 %, дашнаков — 94,4 %, членов украинских партий и организаций — 63,6 %, бундовцев — 50,0 %, анархистов — 75,0 %, черносотенцев — 100,0 %, эсеров-анар- хистов - 100,0 %.

В деятельности тройки УНКВД УССР по Донецкой (Сталинской) области в 1937-1938 гг. выделяется три периода:

1. август 1937 г. — февраль 1938 г. — период разворачивания ре- прессий;

1. апрель-май 1938 г. — резкое усиление репрессий;

1. июль-сентябрь 1938 г. — спад репрессий. Подведение итогов.

Наибольшая активность тройки по осуждению репрессированных по партийной окраске за весь период ее функционирования в рамках «кулацкой операции» приходится на ноябрь 1937 г. и апрель 1938 г. В ноябре 1937 г. было осуждено 74 чел. (45,4 % от общего количества осужденных за период август-декабрь 1937 г.), а в апреле — 83 чел. (54,2 % от общего количества осужденных за период февраль- сентябрь 1938 г.). При этом в ноябре 1937 г. 74,3 % от общего коли- чества осужденных приходилось на троцкистов, правотроцкистов, эсеров и меньшевиков, а в апреле 1938 г. ситуация резко изменилась. Теперь 86,7 % от общего количества осужденных приходилось на эсе- ров и меньшевиков.

Можно с уверенностью утверждать, что усиление репрессий в ап- реле 1938 г. напрямую связано с пленарным заседанием Донецкого обкома КП(б)У, которое состоялось 7-8 апреля 1938 г. Основным итогом его работы стала смена партийного руководства области и со- става тройки.

В результате новым составом тройки за период с 9 апреля по 9 мая 1938 г. было репрессировано по партийной окраске 39,5 % от общего количества осужденных по данной категории за весь период проведе- ния «кулацкой операции» в регионе.

Обвинения, инкриминировавшиеся осужденным, можно подраз- делить на две группы: 1) индивидуальные преступления; 2) участие в разного рода организациях. При этом в 1937 г. преобладали осуж- денные за совершенные индивидуальные преступления, а в 1938 г. — за участие в организациях, отличавшихся между собой партийной окраской и методами борьбы. В 1938 г. ужесточены были и меры на- казания — осужденных приговаривали исключительно к расстрелу.

Что же касается механизма репрессий по партийной окраске в рамках «кулацкой операции» (1937-1938 гг.) в Донецкой (Сталинской) облас- ти, то весь процесс был четко спланированным и целенаправленным.

Проводилось изъятие «неблагонадежного элемента», на который имелся компрометирующий материал. Партийная «окраска» носила субъективный характер. Принадлежность в прошлом к какой-либо партии становилась мотивом для проведения репрессий. Исключе- ние составляли эсеры. Под данную категорию подпадали бывшие белые офицеры, деникинцы, махновцы, раскулаченные, служители культа. К сожалению, реальных членов УПСР и ПСР среди репрес- сированных, как показывают дела, выявить сложно. Их принадлеж- ность к партии указывается в анкете, сам же подследственный о своей причастности к эсерам в прошлом не говорит.

Среди жертв репрессий по партийной окраске на первом месте находятся рабочие и административно-хозяйственные работники тяжелой, угольной промышленности и транспортного хозяйства, что напрямую связано с проводимой в стране экономической политикой. Износ производственных фондов, в частности в тяжелой и горно- рудной промышленности, объяснялся вредительством, саботажем и диверсиями, а не просчетами сталинского руководства. При этом в первую очередь репрессиям подвергались те, кто был исключен из партии во время чисток, имел административные взыскания или судимости за аварии на производстве или срыв производственных за- даний.

Объектом репрессий стали социально зрелые граждане, со сфор- мировавшимся мировоззрением, придерживавшиеся определенных жизненных принципов и, таким образом, трудно поддававшиеся пе- ревоспитанию. Можно уверенно утверждать, что вся операция была подчинена единой цели — запугать, подчинив режиму.

«УГОЛОВНИКИ»

М. Юнге, Р. Биннер (Бохум)

ОТ «СОЦИАЛЬНО БЛИЗКОГО»

ДО «СОЦИАЛЬНО ОПАСНОГО» ЭЛЕМЕНТА:

ПРЕСТУПНИКИ И СОЦИАЛЬНАЯ ЧИСТКА

СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА. 1918-1938 гг.

Не только преступник служит мерой его преступления, но также и общество с его вредом и опасностью.

Фридрих Ницше

В 1946 г. генеральный прокурор г. Фрайбурга Карл С. Бадер пи- сал: «Исходным пунктом обсуждения вопроса о том, как общество, основывающееся на принципах права, должно классифицировать уголовников — заключенных концентрационных лагерей, было и остается то обстоятельство, что они также стали жертвами национал- социализма. В отношении уголовников-рецидивистов и даже в отно- шении самых закоренелых преступников в концлагерях и с помощью концлагерей было совершено преступление»¹. Это мужественное вы- ступление Бадера в защиту заключенных концлагерей, носивших на своих робах зеленые (уголовники) и черные (асоциальные элементы) углы, в течение десятилетий оставалось гласом вопиющего в пустыне. Только с начала 1980-х гг. англосаксонские и, с некоторым опоздани- ем, немецкие историки стали изучать историю этих «забытых жертв». Клиенты мест заключения, преимущественно «обычные» преступ- ники, долгое время считались недостойным объектом для историче- ского исследования. Также и в России вплоть до последнего времени уголовники относились к забытым и частично дискриминируемым жертвам даже на страницах Книг памяти политических репрессий. Исключением являются только издатели московского и ленинград- ского мартирологов, которые составили списки лиц, расстрелянных «в порядке исполнения приказа № 00447 [...] по уголовным и смешан-

Bader К. S. Der kriminelle KZ-Häftling. Ein kriminologisches Gegenwartsproblem // Gegenwart. 1946. № 14/15. S. 18-21.

ным¹ статьям УК РСФСР», потому «что большая часть этих людей осуждена и расстреляна безвинно» или «потому что обвинение почти никогда не соответствовало жестокости наказания»².

Рассматривая источники и исследования, мы задаемся вопросом: как в Советском Союзе 1930-х гг. мог произойти неожиданный по- ворот в политике в отношении преступности, в результате которого государство отказалось от первоначальной социально-утопической концепции, трактовавшей уголовников как «социально близкий эле- мент» по отношению к рабочему классу, и перешло в 1937 г. к массо- вым казням рецидивистов или осуждению их на длительные сроки лагерного заключения?

Иерархически речь пойдет сначала о политическом центре власти в Москве и его возможных мотивах включения уголовников в число целе- вых групп оперативного приказа № 00447 против «кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» от 30 июля 1937 г. После изучения директив центра на переднем плане исследования окажутся местные ка- рательные органы и вопросы техники реализации оперативного приказа. Какие органы и в какой степени были задействованы, как и каким образом они претворяли в жизнь общие установки политического руководства? Отмечающаяся в исследованиях диспропорция, вызванная фиксацией историков на городской сфере, должна быть устранена за счет включения деревни в исследовательское поле. Пристальное рассмотрение отдельных следственных дел даст возможность детально представить практику от- слеживания, ареста, составления обвинения и осуждения на примере кон- кретных лиц. Таким образом, наряду с ролью, самооценками и мотивами карателей более отчетливыми контурами будут очерчены образы жертв. Центр тяжести исследования находится на Украине.