1 Тцдни. Ф. 722. On. 1. Д. 46. Л. 5, 70-71,87, 273.

² Там же. Ф. 7849. Д. 4874-с. Л. 173; Д. 2858-с. Т. 1. Л. 55-55 об.

В ходе следствия, затянувшегося до конца 1938 г., доказательная база обвинений оказалась весьма зыбкой и противоречившей другим показаниям арестованных. Подследственные по различным призна- кам — в связи с изменением поведения следователей, благодаря све- дениям, проникавшим в тюрьму с воли, сокращению числа сидель- цев в камерах — уловили ослабление накала репрессий. В результате последовали их отказы от прежних «признательных» показаний. Так, на очной ставке с Гуревичем в ноябре 1938 г., проводившейся помощ- ником начальника 1-го отделения УНКВД, младшим лейтенантом Бариновым, Филатов категорически отрицал свою связь с бывшими левыми эсерами Мельниковым, Александровым и заявил, что «не знал о наличии эсеровского подполья в Калинине» и «о своей связи с правотроцкистским подпольем с Гуревичем никаких разговоров не вел». Аналогичные заявления сделали и другие арестованные по «Ра- бочему бюро»². Это разрушало блочную схему «антисоветского под- полья» с участием «правотроцкистов», меньшевиков, левых эсеров, анархистов и сионистов¹. Военный трибунал Калининского военного округа, вынося приговор по их делу, вынужден был снимать некото- рые пункты обвинения².

Каковы же были судьбы арестованных бывших меньшевиков в контексте изменения характера и масштабов политических репрес- сий с конца 1938 года?

Многие работники Калининского УНКВД, РО и ГО НКВД не уловили тенденцию отказа от массовых репрессий и действовали по привычке, раскручивая старые и организуя новые «антисоветские» организации с участием меньшевиков, что ускорило арест и осужде- ние многих сотрудников НКВД. В докладной записке комиссии Ка- лининского обкома ВКП(б) «О проверке руководящих работников НКВД области» указывалось, что имели место избиения арестован- ных с целью «приведения в признание», фальсификация следствен- ных материалов, под которой подразумевалась подделка подписей свидетелей и обвиняемого под протоколами допросов, нарушение со- циалистической законности, выраженное в грубом отношении к об- виняемому и невыполнении необходимых требований УПК. Именно по этому пункту и проводились в основном увольнения, аресты и ис- ключения из ВКП(б) работников госбезопасности. Из выступлений на партийном собрании УГБ УНКВД 4-8 января 1939 г. кающихся сотрудников следовало, что все вышеназванные грубейшие наруше- ния проявились и в отношении бывших меньшевиков³.

Летом 1939 г. начался пересмотр дела об антисоветской меньше- вистской организации «Рабочее бюро», в которую, по версии сле- дователей, входило десять человек: М. А. Филатов, С. П. Рудаков, Б. М. Богорад, Д. Н. Вахонин, А. А. Кокунов, М. П. Аладов, М. А. Ша- шанов, К. Н. Николаев, А. И. Критский, А. А. Маклаков. Двое из них, Филатов — в феврале, а Богорад — в августе 1938 г., умерли в тюрьме УНКВД от различных болезней, обострившихся во время следствия и допросов с пристрастием. В ходе судебного разбирательства дело о меньшевистском «Рабочем бюро» было прекращено как не соот- ветствующее действительности и большинство обвиняемых осво- бождены. 7-8 июля 1939 г. в г. Калинине прошло закрытое судебное заседание Военного трибунала Калининского военного округа под председательством военного юриста 1-го ранга Тулина. Длилось оно два дня (не 15-20 минут, как по делам 1937-1938 гг.), с участием за-

Стенограмма II Калининской областной конференции. 2-4 июня 1937 //

ТЦДНИ. Ф. 147. On. 1. Д. 525. Л. 181, 189, 263; УСД по обвинению С. М. Эпштейн и

ДР- в преступлении, предусмотренном ст. 58, п. 7, 10, 11. 9.09.1937-4.04.1939. В 7 т. //

Там же. ф. 7849. Д. 3008-с. Т. 5. Л. 157-158, 181,189, 263. 2

УСД по обвинению Морозова И. Я. в преступлении, предусмотренном ст. 58, ^п- Ю.5.08.1937-24.01.1938 // Там же. Д. 15437. Л. 2-22.

щиты и с вызовом свидетелей. В качестве обвиняемых перед судом предстали оставшиеся члены «Рабочего бюро» — 8 чел. В ходе судеб- ного разбирательства все они отказались от своих первоначальных показаний и заявили о своей невиновности. В отличие от приговора «правым» коммунистам, расстрелянным в 1937-1938 гг., приговор 8 июля 1938 г. был по тем временам достаточно мягок. Сказалась так называемая «сталинско-бериевская оттепель». А. Кокунов, М. Ша- шанов, А. Критский, А. Маклаков были освобождены из-под стражи. Дела по обвинению М. Аладова и К. Николаева были отправлены во- енному прокурору на доследование. Определением Военной колле- гии Верховного суда СССР от 12 июля 1939 г. их дела были также прекращены, а они освобождены. С. Рудаков и Д. Вахонин получили по десять лет с поражением в политических правах, но через год Во- енная коллегия Верховного суда СССР отменила приговор и в отно- шении их. С. П. Рудаков до этого дня не дожил — умер в тюрьме¹.

Следователям УНКВД удалось частично отыграться на ссыль- ных меньшевиках. После того как военный трибунал Калининского военного округа в апреле 1939 г. и судебная коллегия по уголовным делам Калининского облсуда в октябре 1939 г. дважды направляли их дело на доследование как внушающее сомнение, оно было отдано на рассмотрение Особого совещания, осудившего троих из них по вто- рой категории. Всех их, за исключением умершего в декабре 1938 г. Г. И. Белицкого и Л. А. Сусловича, признанного невиновным, осу- дили. В мае 1940 г. ОСО НКВД своим постановлением признало их участниками антисоветской меньшевистской организации, сняв об- винение в терроре, и определило каждому из них заключение «в ис- правительно-трудовой лагерь сроком на пять лет». Их последующие апелляции на имя наркома НКВД были отклонены².

7. Бывшие анархисты в «кулацкой операции»