1 1Стор1я у кражи: нове бачення / пщ ред. В. А. Смолгя. Кшв, 1996. Т. 2. С. 229.

² Оперативный приказ народного комиссара внутренних дел Союза ССР. Об опе- рации по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элемен- тов. 30 июля 1937 года // Книга памяти жертв политических репрессий: [Ульяновская область]. Т. 1.С. 766-780.

3 Соблюдение процессуальных норм и предварительные санкции на арест не тре- буются. 7 августа 1937 г. // Юнге м„ Биннер р. Как террор стал «Большим». С. 98-99.

низацию самим Григоренко, никогда не арестовывались. Двое свиде- телей по его делу от своих показаний, данных в марте 1938 г., отказа- лись¹. В обоих рассмотренных случаях налицо осуждение на основе самооговора.

Кстати, в том же проекте приказа Н. Ежова органам НКВД Укра- ины вменялось в вину то, что по отдельным областям количество со- знавшихся достигало лишь 20-40 %, в связи с чем рекомендовалось более тщательно проводить следственную работу. По материалам просмотренных АСД абсолютно все репрессированные в 1938 г. при- знали себя виновными: допросы проводились до тех пор, пока они не «сознавались» во всем, что им приписывалось.

Однако даже фальсификации не обеспечивали выполнения уста- новленных лимитов преимущественно за счет «актива белых», хотя показатели и удалось увеличить. Среди репрессированных бывших военных — противников большевиков с 1937 г. по 1938 г. доля офи- церов выросла с 9,2 % до 18,6 %, реэмигрантов — с 4,6 % до 12,1 %, бывших царских чиновников — с 4,3 % до 5,1 % (см. табл. 2).

Количественный анализ данных протоколов тройки свидетель- ствует о том, что репрессированные «белые» по происхождению в большинстве своем не были представителями высших сословий дореволюционного общества. В целом за 1937-1938 гг. представи- телей или выходцев из помещиков, дворян, крупных торговцев, свя- щенников, царских служащих и военных насчитывалось всего 14,5 % среди всех осужденных бывших военных — противников большеви- ков. При этом большая их часть была репрессирована еще в 1937 г. (см. табл. 2). Относительно высокие показатели за 1938 г. обеспе- чиваются двумя категориями — бывшими царскими служащими и выходцами из помещиков и дворян и за счет арестованных членов организации, «основаннной агентурой РОВСа»: среди казаков было много бывших урядников. Именно «ровсовцы» обеспечивали и до- статочно высокий процент офицеров и реэмигрантов.

Вместе с тем с 1937 по 1938 г. среди осужденных бывших воен- ных — противников большевиков резко уменьшилась доля «бывших кулаков» — с 42,0 % до 7,7 %, раскулаченных — с 15,8 % до 0,1 % и бе- жавших от высылки или из мест высылки — с 2,6 % до 0 % (см. табл. 2). Не было ли это свидетельством того, что при ведении следствия и вы- несении приговора в 1938 г. уже не требовалось «утяжеления» обви- нения указанием кулацкого прошлого арестованного?

Анкета арестованного Григоренко П. М. // Архив временного хранения докумен- тов УСБУ в Донецкой области. Д. 14130-2ф. Григоренко Павел Михайлович. Л. 5; Про- токол допроса Григоренко П. М. (17 апреля 1938 г.) // Там же. Л. 7-11; Заключение (21 августа 1962 г.) // Там же. Л. 44-45.

Вызывает вопросы и значительный процент «кулаков» среди тех, кто был репрессирован в 1937 г. Дело в том, что в 1928-1931 гг. в Ук- раине было «раскулачено» 352 тыс. кулацких хозяйств. И это при том, что в 1927 г. органы советской статистики фиксировали наличие лишь 200 тыс. таковых¹. Как могло получиться, что среди бывших «кулаков», обнаруженных в 1937 г. в рассматриваемой группе, ранее подвергались раскулачиванию меньше трети, а бежали от высылки или из мест высылки меньше одной десятой процента?

Преимущественно рабоче-крестьянское происхождение основной массы потерпевших дополняется сведениями об их социальном стату- се при советской власти. По материалам изученных АСД, больше по- ловины арестованных бывших военнослужащих — противников боль- шевиков составляли рядовые рабочие (30,5 %), служащие (19,8 %) и колхозники (5,5 %). Еще 8,3 % были лицами без определенных заня- тий и 2,7 % — заключенными ИТЛ. И лишь около трети осужденных имели род занятий, предполагавший наличие специальных знаний: 11,1 % были работниками сферы образования, 2,7 % — священника- ми, 19,4 % — должностными лицами среднего звена управления. Эти цифры соотносимы с данными по уровню образованности: высшее или среднее образование имели 33,4 % арестованных. Содержание дел подтверждает, что профессию преподавателя, как правило, изби- рали кадровые военные, бывшие офицеры — образованные, но желав- шие максимально «уйти в тень» от своего политического прошлого.

При работе с архивно-следственными делами обращают на себя внимание факты, свидетельствующие о формализации процесса рас- следования. Уже согласно приказу № 00447 следствие рекомендо- валось проводить «ускоренно и в упрощенном порядке», при этом, однако, успевая выявлять «все преступные связи арестованного». Обязательными элементами следственных дел должны были быть следующие документы: ордер на арест; протокол обыска; материалы, изъятые при обыске; личные документы; анкета арестованного; аген- турно-учетный материал; протокол допроса и краткое обвинительное заключение². Ведение дел облегчалось и согласно указу от 7 августа 1937 г. «Соблюдение процессуальных норм и предварительные санк- ции на арест не требуются»³. Очевидно, что главным было в срок вы- полнить спущенные «сверху» разнарядки, поскольку зачастую дела