Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Сталинизм в советской провинции (Бонвеч Б. и др. ). 2008.doc
Скачиваний:
0
Добавлен:
01.07.2025
Размер:
8.69 Mб
Скачать

Ватлин а. Ю. Следственные дела 1937-1938 гг. С. 183. Курсив издателей.

2 Например, см.: Bonwetsch В. «Der Große Terror» — 70 Jahre danach// Zeitschrift für Weltgeschichte. 2008. Bd. 9. № 1.

3 Schlögel K. Terror und Traum. Moskau 1937. München, 2008. S. 21.

4 Ватлин А. Ю. Следственные дела 1937-1938 гг. С. 184.

5 Ватлин А. Ю. Террор районного масштаба. С. 130.

1 См. в первую очередь: Chlevnjuk О. The Objectives of the Great Terror, 1937- 1938// Soviet History, 1917-53. Essays in Honour of R.W. Davies / ed. by J. Cooper, M. Perne, E. A. Rees. London, 1995. P. 158-176; ChlewnjukO. Das Politbüro. Mechanismen der Macht in der Sowjetunion der dreißiger Jahre. Hamburg, 1998. S. 246-269.

2 См.: Щербакова И. 1937 год и современность. Тезисы «Мемориала» // 30 ок- тября. 2007. № 74. С. 1-2; Scerbakova I. Das Jahr 1937 und die Gegenwart. Thesen von «Memorial» // Russlandanalysen. 2007. № 133. S. 6-11.

1 Батлин А. Ю. Террор районного масштаба. С. 157-213; Он же. Следственные дела 1937-1938 гг. С. 196.

2 Schlögel К. Terror und Traum. S. 627-628.

3 Ochotin N., Roginskij A. Zur Geschichte der deutschen Operation des NKWD 1937- 1938 //Jahrbuch für Historische Kommunismusforschung. 2000/2001. S. 121.

4 См., в частности: Binner R., Junge M. «S etoj publikoj ceremonit'sja ne sleduet». S. 181-228; Юнге M., Биннер R. Как террор стал «Большим». С. 221-225.

5 Baberowski J., Doering-Manteuffel A. Ordnung durch Terror. Gewaltexzesse und Vernichtung im nationalsozialistischen und im stalinistischen Imperium. Berlin, 2006; Baberowski J. Der rote Terror. Die Geschichte des Stalinismus. München, 2003.

6 О сталинизме как об истории насилия см. также: Plaggenborg S. Stalinismus als Gewaltgeschichte // Stalinismus. Neue Forschungen und Konzepte / hg. S. Plaggenborg. Berlin, 1998. S. 71-112; об интерпретации роли террора для сталинизма: Bonwetsch В. Der Stalinismus der Sowjetunion der dreißiger Jahre. Zur Deformation einer Gesellschaft // Verbrechen im Namen der Idee. Terror im Kommunismus 1936-1938 / hg. H. Weber, U. Mahlert. Berlin, 2007. S. 11-41.

1 Bonwetsch В. «Der Große Terror». S. 126, 136; Holm К. Bacchanal des Tötens. Stalins Terror in der Provinz. Eine Moskauer Tagung // Frankfurter Allgemeine Zeitung. 2006. № 248. S. 44. В тезисах общества «Мемориал» массовые преследования также квалифицируются как «вакханалия террора». См.: Щербакова И. 1937 год и современ- ность. С. 1-2. В «Der rote Terror» Й. Баберовски подробно развивает эту концепцию, давая свою трактовку феномена Большого террора. Для Карла Шлегеля, который опи- рается на Алека Ноува, массовые операции представляются «эксцессом в эксцессе». См.: Schlögel К. Terror und Traum. S. 639.

2 Bonwetsch В. «Der Große Terror». S. 139.

Baberowski J., Doering-Manteuffel A. Ordnung durch Terror. S. 12. 4 Данилов В. П. Советская деревня в годы «Большого террора» // Трагедия совет- ской деревни. Т. 5. Кн. 1. С. 45; Наумов Л. Сталин и НКВД. М„ 2007. С. 326,355.

ские высказывания, контакты с иностранцами, отказ подписаться на государственные займы, доносы1. Однако даже тем историкам, кото- рые отводят случаю и произволу решающую роль в преследованиях 1937-1938 гг., таким, как исследователи «Мемориала» и другие, в рав- ной степени свойственно осознание того, что наряду с «кажущейся бесцельностью» совершенно очевидно имелись определенные «груп- пы риска», которые преследовались особенно, как это констатирует Карл Шлегель2. Так, Никита Охотин и Арсений Рогинский из «Ме- мориала» пишут в своей работе, посвященной «немецкой операции» НКВД: «Само собой разумеется, массовые репрессии 1937-1938 гг. были беспримерными не только в отношении их масштабов, а также в отношении их жестокости. Но они имели свою собственную логику, свои структуры и свои правила, которые, несмотря на многочислен- ные нарушения, гарантировали высокую степень управляемости про- цессом репрессий»3.

Новой тенденцией исследований является интерпретация терро- ра, отрицающая толкование его как «слепого», «произвольного» и «беспорядочного». Напротив, она предполагает наличие у его ини- циаторов определенных рациональных целей и намерений, которые, однако, касаются не каких-либо конкретных действий в отдельных случаях, а общества в целом4. В центре подобных рассуждений нахо- дятся концепции, опирающиеся на идею Зыгмунта Баумана (Zygmunt Baurnann) о «создании однозначности» в этническом, политическом и социальном смыслах, или, как это формулируют Баберовски и Деринг-Мантейфель, достижении «порядка через террор»5. Но для этих авторов также очевидно, что применение безудержного террора как средства достижения цели стало самоцелью6. В результате Боль- шой террор характеризуется как «вакханалия убийств» или очеред- ной «вал развязанного государством насилия», которое оказалось невозможно контролировать и которое в конце концов — особенно в том, что касается конкретных арестов и расследований, — приоб- рело совершенно незапланированное развитие. Именно такой вывод сделал Бернд Бонвеч, подчеркнув последний аспект1. Недостаточный, а в конце и полностью утраченный контроль описывается следующим топос, заимствованным у Моше Левина: «Политика Москвы в глав- ном заключалась в том, чтобы "открыть шлюзы". Но вырвавшиеся из них потоки она не смогла контролировать»2. Аналогичным образом Баберовски и Деринг-Мантейфель пишут о «динамике безгранично- го отправления насилия», что привело к тому, что «террор стал само- стоятельным явлением, а его первоначальный мотив оказался предан забвению»3. Леонид Наумов и Виктор Данилов также отказываются признавать за центральным механизмом распределения лимитов, т. е. за механизмом выделения московским центром квот преследования местным управлениям НКВД в рамках приказа № 00447, какие-либо реальные функции контроля или управления ходом операции. Ли- миты трактуются ими не как высшие границы репрессивной актив- ности, а как ее минимумы4. Все вышеприведенные характеристики действительно охватывают ряд существенных аспектов реальности 1937-1938 гг. Но они не объясняют в той мере, в какой это возмож- но и необходимо сделать с опорой на новые источники, соотношения случайности, произвола, планомерности и предвидения в рамках Большого террора.

В ряду других исследований истории массовых операций все снова и снова заявляет о себе позиция сотрудников спецслужб. Но систематическое изложение своей точки зрения удалось пока толь- ко Олегу Мозохину, сотруднику Центрального архива ФСБ и чле- ну российского «Общества изучения истории отечественных спец-