Роль государства в формировании европейских кластеров

Роль государства в формировании кластеров и степень его участия в уже сформировавшихся системах является одной из часто обсуждаемых проблем. Наибольшее одобрение в Европе получил подход К. Кетельса (Ch. Ketels), последователя М. Портера и автора исследований по сравнению конкурентоспособности стран и регионов Европы. Согласно его концепции:

- Государство не должно отбирать участников потенциальных кластеров, определять приоритеты развития.

- Государство может финансировать кластеры и инициировать их.

- Государство должно участвовать, быть готовым выполнять рекомендации, поддерживать доступ к данным.

Тем не менее, степень своего вмешательства в развитие кластеров на национальном уровне каждое государство определяет для себя само.

По мнению экспертов, рассматривая функции государства в процессе идентификации и формирования промышленно-инновационных кластеров, следует отметить его тройственную роль какрегулятора, определяющего правила взаимодействия между всеми элементами «тройной спирали» (т.е. самого государства, бизнеса и научно-образовательных структур), гаранта сохранения и развития благоприятных условий для инвестиций, инноваций и развития горизонтально ориентированных сетевых бизнес-сообществ и предпринимателя, т.е. собственника предприятий и непосредственного участника промышленных кластеров.

В теории и на практике было убедительно доказано, что кластеры развиваются эффективнее, если изначальное усилие было направлено «снизу вверх», и инициатива исходила от самих будущих участников. Таким образом, ключевым вопросом роли государства в развитии кластеров остается степень его вмешательства.

Эксперты полемику по данному вопросу сводят к трем основным ограничениям и возможностям, как ответам на них.

- 1-е ограничение состоит в том, что кластеры развиваются естественным образом и не могут быть созданы с помощью действий государства.

Возможностью в данном случае является обеспечение государством необходимых гарантий, продвижения идеи кластера и обеспечение «мягкой» и «жесткой» инфраструктуры.

- 2-е ограничение связано с тем, что кластеры – это по определению системы горизонтальных связей, поэтому взаимоотношения государства с данным видом межфирменных сетей могут восприниматься как «иерархия против гетерархии», а, следовательно, – как неэффективные.

Возможность здесь также существует и состоит в том, что местные власти, все же, могут служить «стабилизаторами» промышленно-инновационных сетей с тем, чтобы снизить степень их аморфности.

- 3-е ограничение носит более объективный характер: формирование и развитие кластеров требует значительного финансирования.

Возможность в данном случае – также предсказуема: государственный сектор может выступать как активный инвестор, в первую очередь, в социально-, экономически-, экологически-, инфраструктурно- ориентированные проекты, обеспечивающие развитие кластеров.

Биотехнологические кластеры как фактор инновационного развития Европы

В качестве примера высокотехнологичных кластеров, активно развивающихся в Европе и способных стать важным фактором роста инновационной эффективности европейских стран на пути сокращение «инновационного разрыва», эксперты приводят кластеры биотехнологий. В настоящее время данная отрасль генерирует значительные инновации и связывает такой традиционный сектор, как сельское хозяйство, с новейшими научными разработками для нужд многих производственных отраслей.

По данным Европейской Комиссии из 37 промышленных отраслей инвестиции в исследования и разработки в мире, в целом, в течение последних 5 лет концентрировались в трех:

- фармацевтика и биотехнологии – 18,9% общемировых инвестиций в исследования и разработки (у США – 1-е место, у ЕС – 2-е);

- технологическое оборудование – 17,4%;

- автомобили и запчасти – 17,1%.

Следует отметить, что биотехнология как отдельная отрасль в Европе сложилась сравнительно недавно – отдельные биотехнологические компании были образованы только в 1980-х гг.

Научные прорывы, сделанные в 1960-х, включая открытие структуры ДНК, позволили глубже проникнуть в процессы течения болезней и находить возможные варианты лечения. Ученые обратились к академическим исследованиям, которые могли бы иметь существенное прикладное значение и ознаменовали бы собой биотехнологическую революцию и фундаментальные изменения в процессе создания и вывода на рынок новых лекарств. По мере того, как в 1990-е гг. происходило изменение отношения к процессу инвестирования и оценке рисков, в Европе начали появляться первые биотехнологические компании. К 2000 г., когда Европа начала свой неизбежный путь от производственной экономики к экономике, основанной на знаниях, биотехнологии в сфере здравоохранения стали основной растущей отраслью.

В биотехнологический сектор осуществлялись значительные частные и государственные инвестиции, и количество новых компаний быстро росло. Кроме того, происходило высвобождение опытных менеджеров из консолидирующегося фармацевтического сектора, и это два фактора обеспечили среду, в которой сотни компаний возникали каждый год.

Изначальный оптимизм относительно развития новой отрасли, которая обещала значительные доходы от инвестиций, начал проходить проверку реальностью, когда стало очевидно, что инвестиции в биотехнологии не могут быть краткосрочными, и реальную отдачу можно получить не ранее, чем через 10-15 лет. Частные инвестиции в компании на ранних стадиях значительно уменьшились в 2001 г., с приходом глобального замедления экономического роста, и за четыре года произошло лишь одно IPO. Данные тенденции по-разному отразились в Европе – там, где кластеры достигли критической массы, негативное влияние было смягчено – в то время, как некоторые компании закрывались, другие останавливали собственный рост, минимизировали затраты и радикально трансформировали собственные бизнес-модели от технологий на единой платформе, до простых продуктовых цепочек для привлечения хотя бы небольших доступных инвестиций.

Глобальный рынок неизбежно начал постепенно восстанавливаться, а с ним – более зрелая, опытная и изменившаяся биотехнологическая отрасль. Прошло то время, когда все идеи сразу превращались в новые быстрорастущие компании – развитие компаний стало более осторожным с учетом рисков, и компании сейчас исходят из необходимости, даже имея глобальное видение.

Осторожность при инвестировании на ранних стадиях сократило долю успешных старт-апов, и частично на место частных пришли государственные инвесторы, особенно заинтересованные в запланированных инвестициях в новые биотехнологические районы. Европейская модель развития сектора биотехнологий заключается в том, что инновационные и надежные компании не остаются независимыми: они либо поглощаются крупными фармацевтическими производителями, либо сами предпринимают серию поглощений, чтобы приобрести масштаб и стабильность.

Многие регионы начали специализироваться на биотехнологии как ключевой отрасли, и в секторе образовались био-сообщества от Испании до Эстонии, отражая процесс расширения ЕС и развитие возможностей для коммерциализации высококачественных исследований.

Современный сектор биотехнологий приносит почти 2% валовой добавленной стоимости всего Европейского Союза (gross value added), доказывая, что его значение сопоставимо с крупнейшими промышленными секторами Европы.

Европейская биотехнологическая отрасль обеспечивает занятость 95 500 человек, в основном, на малых и средних предприятиях; однако, учитывая «эффект новых возможностей» (“enabling effect”), которым обладает сектор биотехнологий для других отраслей, занятость в отраслях, использующих биотехнологические продукты, гораздо больше. Биотехнологическая отрасль в Европе производит около 75% всех ферментов, получаемых в мире.

По данным электронного ресурса Genetic Engineering and & Biotechnology News, кластер Medicon Valley, находящийся на границе Швеции и Дании, швейцарская BioValley, Парижский кластер биотехнологий являются одними из лидирующих биотехнологических кластеров. Данное направление привлекает значительные интеллектуальные ресурсы, связанные отрасли и финансирование в регионы, поэтому множество территорий и предприятий стремятся заявить о своем участии в данных структурах – часто для успешного развития кластеров им не хватает критической массы. При этом некоторые регионы показывают наилучшие результаты, и многие биотехнологических кластеров были образованы в результате интереса местных властей к данному направлению развития.

Российские исследователи эволюции биотехнологических кластеров (компания Бауман Инновейшн в рамках проекта «Конкурируя за будущее сегодня: новая инновационная политика для России») выделяют следующие ключевые факторы успеха развития инновационных кластеров в секторе биотехнологий:

1. Интенсивность НИОКР;

2. Доступность и качество человеческих ресурсов;

3. Эффективность процесса коммерциализации и передачи технологий;

4. Доступность адекватных финансовых ресурсов;

5. Доступность и качество инфраструктуры;

6. Доступность и качество сети поставщиков.