Меркантилизм

Чёткий категориальный аппарат, однозначные дефиниции, предваряющие рассуждения авторов — важное требование метода политической экономии. Этим она отличается от других произведений на экономическую тематику, не привязанных к строгой категориальной основе. Известная коллизия определений возникает при рассмотрении меркантилизма — исторического этапа развития экономической мысли, хронологически предшествующего возникновению политической экономии. На этот счёт существует две точки зрения.

Согласно одной из историко-экономических традиций^[14], Адам Смит — основоположник политической экономии, а меркантилисты (которых он критикует в своём главном труде^[15]) — её предшественники. Действительно, по форме подачи трактаты меркантилистов — прагматические предложения (часто в адрес высшей власти), авторы которых (в их числе — купцы, чиновники и другие экономисты-практики). Их главный довод — чисто арифметические расчёты, а не научно-академические рассуждения с переходами от конкретики к абстракции и наоборот. Наконец, по содержанию это — предложения по изменению экономической политики; иными словами это — доктрины. То есть, предшествующий политической экономии меркантилизм (ранний его этап также называется монетарной системой) — не наука в её строгом понимании^[16], а один из этапов генезиса экономической мысли; так сказать, предыстория политической экономии.

В некоторых других источниках меркантилизм атрибутирован как одна из экономических теорий. Учитывая, что при этом предмет экономической теории отождествляется с предметом политической экономии, последняя автоматически теряет статус исторически первой экономической науки. Там же могут называть экономистами (в смысле, учёными) и авторов-меркантилистов, хотя к некоторым из них (купцам, чиновникам) это понятие приложимо лишь в общесобирательном смысле «практикующие в экономической сфере финансов и торговли».

Место и роль политической экономии в учении марксизма-ленинизма

Как учение, марксизм-ленинизм опирается на единый и концептуально взаимосвязанный комплекс трёх наук: философии (диалектический и исторический материализм), политической экономии и научного коммунизма. Несмотря на мощную социально-политическую составляющую в постановке задач марксистской политической экономии, не она (как иногда ошибочно полагают), а именно научный коммунизм брал на себя в этой связке главенствующую роль социально-политической теории марксизма-ленинизма. Ср.:

Раздел I. Научный коммунизм — составная часть марксизма-ленинизма.

Глава I. Предмет и метод научного коммунизма.

§ 1. Научный коммунизм — социально-политическая теория марксизма-ленинизма.[17] Важнейшие дискуссионные вопросы о предмете и методе Социальная направленность политической экономии

Ликвидация социальной несправедливости и её способ, построение справедливого общества — цель, предпосланная трактатам многих великих мыслителей, начиная с глубокой древности. Уже в древнеегипетских «Речениях Ипусера»:

Страна перевернулась как гончарный круг. Бедные стали богатыми, имущие — неимущими… Кто искал быков для пахоты, стал хозяином стада; у кого не было зерна, сам ссужает его; кто не мастерил себе лодки, стал владельцем кораблей; прежний хозяин смотрит на них, но они уже не его^[18]

Игнорировать эту проблему самоубийственно, ведь альтернатива — социальные потрясения, революции, кровопролитие:

Зависимые люди стали хозяевами людей… кто был на посылках, сам посылает другого… Должностные лица разогнаны по всей стране; законы выброшены вон и по ним ходят, ничтожные люди бродят взад и вперёд по главным судилищам; вскрыта палата, изъяты податные сказки; царские склады и жито стали достоянием любого… Горстка беззаконников лишила страну царства; что скрывала пирамида, то пусто: царь вынут…^[19]

Это древнейшее из документальных свидетельств первой из известных на сегодня социальных революций в истории человечества. Одновременно этот трактат — и первая попытка указать на опаснейший по своим последствиям тип несправедливости, а именно — в экономических отношениях, в отношениях собственности, в распределении благ. Те же вопросы изучали и античные философы, у которых проблемы экономические неотъемлемы от проблем этики и морали. В Новое время задачи преобразования общества на социалистических принципах, необходимости справедливого переустройства общественных отношений (и в том числе экономических) входят в предмет особого течения — теорий утопического социализма (см. по ссылке). Хотя экономические отношения и являются одним из их предметов, методологически труды социалистов-утопистов домарксового периода стоят вне политической экономии: наряду с буржуазной политической экономией утопический социализм является одним из трёх источников марксизма, предшествующих ему^[20]. Однако приоритет во введении задачи устранения социальной несправедливости в число важнейших целевых функций политической экономии — не за Карлом Марксом, а за его предшественником, С. Сисмонди:

«люди объединились в общество…, чтобы обеспечить себе счастье»^[21]

По ходу трансформации буржуазной политической экономии в экономикс (в альтернативной трактовке процесса — после завершения её кризиса «умиранием» этой науки с заменой на экономикс, см. экономикс) часть буржуазных политэкономов намеренно исключила из своей науки весь этико-социальный компонент. Эту позицию выразил, в числе других, в 1932 году Лайонел Роббинс:

Экономика имеет дело с удостоверяемыми фактами, а этика — с оценками и обязанностями. Эти две области исследования не лежат в одной плоскости рассуждений^[22].

Категорическое несогласие с этой позицией выразил Дж. М. Кейнс:

Вопреки Роббинсу, экономика является морально-этической наукой по своей сущности. Она, так сказать, берёт на службу метод самонаблюдения и выносит суждения о цене^[23].