6. Проблема присвоения человеком общественно-исторического опыта

На протяжении своей истории человечество развило величайшие духовные силы и способности. Тысячелетия

361

общественной истории дали в этом отношении беско­нечно больше, чем миллионы лет биологической эволю­ции. Достижения в развитии способностей и свойств человека накапливались, передаваясь от поколения к поколению. Следовательно, эти достижения необходимо должны были закрепляться. Но мы уже видели, что в эру господства социальных законов они не закреплялись в морфологических особенностях, в форме наследственно фиксируемых изменений. Они закреплялись в особой, а именно во внешней («экзотерической») форме.

Эта новая форма накопления филогенетического опы­та оказалась возможной у человека в силу того, что в отличие от деятельности животных специфически чело­веческая деятельность имеет продуктивный характер. Такова прежде всего основная деятельность людей — их трудовая деятельность.

Труд, осуществляя процесс производства (в обеих его формах — материальной и духовной), запечатле­вается в своем продукте. «То, что на стороне рабоче­го, — говорил Маркс, — проявлялось в форме деятель­ности [Unruhe], теперь на стороне продукта выступает в форме покоящегося свойства [ruhende Eigenschaft], в форме бытия» ⁹⁰.

Процесс превращения труда из формы деятельности в форму бытия (или предметности — Gegenstanlichkeit) молено рассматривать с разных сторон и в разных отно­шениях. Можно рассматривать его со стороны количества затрачиваемой рабочей силы и в отношении к коли­честву произведенного продукта, абстрагируясь от кон­кретного содержания труда. Но можно рассматривать этот процес со стороны самого содержания трудовой деятельности в его отношении к производящим индиви­дам, отвлекаясь от других его сторон и отношений. То­гда указанное превращение выступит перед нами как процесс воплощения, опредмечивания в продуктах дея­тельности людей их духовных сил и способностей, а история материальной и духовной культуры человече­ства — как процесс, который во внешней, предметной, форме выражает достижения развития способностей человеческого рода. С этой точки зрения каждый шаг в усовершенствовании и утончении, например, орудий и инструментов может рассматриваться как выражающий

⁹⁰ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 192.

362

и закрепляющий в себе известную ступень развития пси­хомоторных функций человеческой руки, усложнение фо­нетики языков — как выражение развития артикуляторных способностей и речевого слуха, прогресс в произведениях искусств — как выражение эстетического разви­тия человечества и т. д. Даже в обыкновенной мате­риальной промышленности под видом внешних вещей мы имеем перед собой опредмеченные человеческие спо­собности или опредмеченные «сущностные силы» чело­века (Wesenskrafte des Menschen).

Нужно особенно подчеркнуть, что при этом речь идет о психических способностях людей. Хотя та совокуп­ность способностей, которую человек пускает в ход в процессе труда и которая запечатлевается в его продук­те, необходимо включает в себя также и его физические силы и способности, однако эти последние лишь практи­чески реализуют ту специфическую сторону трудовой деятельности человека, которая выражает ее психологи­ческое содержание. Поэтому Маркс говорит о предмет­ном бытии промышленности как о чувственно пред­ставшей перед нами психологии и далее пишет: «Такая психология, для которой эта книга, т. е. как раз чувст­венно наиболее осязательная, наиболее доступная часть истории, закрыта, не может стать действительно содер­жательной и реальной наукой» ⁹¹.

Эта мысль Маркса часто цитировалась в нашей пси­хологической литературе, но ей обычно придавался суженный, по преимуществу исторический, генетический смысл. В действительности же она имеет для научной психологии общее и притом решающее значение. Зна­чение это в полной мере выступает при рассмотрении другой стороны процесса — при рассмотрении его не со стороны опредмечивания (Vergegenstandigung) челове­ческих способностей, а со стороны их присвоения (Aneignung) индивидами.

В процессе своего онтогенетического развития ⁹² че­ловек вступает в особые, специфические отношения с окружающим его миром предметов и явлений, которые созданы предшествующими поколениями людей. Специ-

⁹¹ К. Маркс и ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 595.

⁹² Я имею в виду здесь и ниже только период постнатального развития.

363

фичность их определяется прежде всего природой этих предметов и явлений. Это с одной стороны. С другой — она определяется условиями, в которых складываются эти отношения.

Действительный, ближайший к человеку мир, кото­рый более всего определяет его жизнь,— это мир, преобразованный или созданный человеческой дея­тельностью. Однако как мир общественных предметов, предметов, воплощающих человеческие способности, сформировавшиеся в процессе развития общественно-исторической практики, он непосредственно не дан инди­виду; в этом своем качестве он стоит перед каждым отдельным человеком как задача.

Даже самые элементарные орудия, инструменты или предметы обихода, с которыми впервые встречается ре­бенок, должны быть активно раскрыты им в их специ­фическом качестве. Иначе говоря, ребенок должен осу­ществить по отношению к ним такую практическую или познавательную деятельность, которая адекватна (хотя, разумеется, и не тождественна) воплощенной в них че­ловеческой деятельности. Другой вопрос, насколько адекватна будет эта деятельность ребенка и, следова­тельно, с какой мерой полноты раскроется для него значение данного предмета или явления, но эта деятель­ность всегда должна быть.

Вот почему если внести предметы человеческой ма­териальной культуры в клетку с животными, то хотя предметы эти, конечно, и не утратят ни одного из своих физических свойств, но проявление тех специфических свойств их, в которых они выступают для человека, ста­нет невозможным; они выступят лишь как объекты приспособления, уравновешивания, т. е. только как часть природной среды животного.

Деятельность животных осуществляет акты приспо­собления к среде, но никогда — акты овладения дости­жениями филогенетического развития. Эти достижения даны животному в его природных, наследственных осо­бенностях; человеку они заданы в объективных явлениях окружающего его мира ⁹³. Чтобы реализовать эти дости-

⁹³ «Ни природа в объективном смысле, ни природа в субъектив­ном смысле непосредственно не дана человеческому существу адек­ватным образом»,— замечает Маркс (К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 632).

364

жения в своем онтогенетическом развитии, человек дол­жен ими овладеть; только в результате этого всегда ак­тивного процесса инДивид способен выразить в себе истинно человеческую природу — те свойства и способ­ности, которые представляют собой продукт обществен­но-исторического развития человека. А это является воз­можным именно потому, что эти свойства и способности приобретают объективную предметную форму.

«Лишь благодаря предметно развернутому богат­ству человеческого существа, -— говорил Маркс, — разви­вается, а частью и впервые порождается, богатство субъ­ективной человеческой чувственности: музыкальное ухо, чувствующий красоту формы глаз, — короче говоря, та­кие чувства, которые способны к человеческим наслаж­дениям я которые утверждают себя как человеческие сущностные силы. Ибо не только пять внешних чувств, но и так называемые духовные, чувства, практические чувства (воля, любовь и т. д.) — одним словом челове­ческое чувство, человечность чувств, — возникают лишь благодаря наличию соответствующего предмета, благо­даря очеловеченной природе. Образование пяти внеш­них чувств — это работа всей до сих пор протекшей все­мирной истории»⁹⁴.

Итак, духовное, психическое развитие отдельных лю­дей является продуктом совершенно особого процесса — процесса присвоения, которого вовсе не существует у животных, как не существует у них и противоположного процесса опредемечивания их способностей в объектив­ных продуктах их деятельности ⁹⁵.

Приходится специально подчеркивать отличие этого процесса от процесса индивидуального приспособления к естественной среде, потому что безоговорочное рас­пространение понятия приспособления, уравновешива­ния со средой на онтогенетическое развитие человека стало чуть ли не общепринятым. Однако применение этого понятия к человеку без надлежащего анализа только заслоняет действительную картину его развития.

Можно ли, например, трактовать в терминах приспо-

⁹⁴ К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 593—594.

⁹⁵ Я, понятно, отвлекаюсь от случае проявления у животных «строительных инстинктов» и т. п., так как очевидно, что они имеют совершенно другую природу.

365

собления или уравновешивания деятельность человека, отвечающую его познавательной потребности по отно­шению к объективно существующему в словесной форме знанию, которое становится для него побуждением и целью или даже только условием достижения цели? Человек, удовлетворяя свою потребность в знании, мо­жет сделать соответствующее понятие своим понятием, т. е. овладеть его значением, 'но этот процесс вовсе не похож на процесс собственно приспособления, уравно­вешивания. «Приспособление к понятию», «уравновеши­вание с понятием» суть выражения, лишенные всякого смысла.

Не иначе обстоит дело и в том случае, когда объек­тами отношения человека являются материальные, ве­щественные предметы, созданные деятельностью людей, например орудия труда. Для человека орудие есть не только предмет, имеющий определенную внешнюю фор­му и обладающий определенными механическими свой­ствами; оно выступает для него как предмет, в котором запечатлены общественно выработанные способы дейст­вия с ним, трудовые операции. Поэтому адекватное от­ношение человека к орудию выражается прежде всего в том, что он присваивает (практически или теоретиче­ски — только в их значении) фиксированные в нем опе­рации, развивая свои человеческие способности⁹⁶.

То же, понятно, относится и ко всем другим челове­ческим предметам.

Основное различие между процессами приспособле­ния в собственном смысле и процессами присвоения, овладения состоит в том, что процесс биологического приспособления есть процесс изменения видовых свойств и способностей организма и его видового поведения. Другое дело — процесс присвоения или овладения. Это процесс, в результате которого происходит воспроизве­дение индивидуумом исторически сформировавшихся человеческих способностей и функций. Можно сказать, что это есть процесс, благодаря которому в онтогенети­ческом развитии человека достигается то, что у живот­ного достигается действием наследственности, а именно

⁹⁶ «...Присвоение определенной совокупности орудий производ­ства равносильно развитию определенной совокупности способностей у самих индивидов» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 68).

366

воплощение в свойствах индивида достижений развития вида.

Формирующиеся у человека в ходе этого процесса способности и функции представляют собой психологи­ческие новообразования, по отношению к которым на­следственные, прирождённые механизмы и процессы являются лишь необходимыми внутренними (субъектив­ными) условиями, делающими возможным их возникно­вение; но они не определяют ни их состава, ни их специ­фического качества.

Так, например, морфологические особенности чело­века позволяют сформироваться у него слуховым спо­собностям, но лишь объективное бытие языка объясняет развитое речевого слуха, а фонетические особенности языка — развитие специфических качеств этого слуха.

Точно так же логическое мышление принципиально невыводимо из прирожденных мозгу человека процессов и управляющих ими внутренних законов. Способность логического мышления может быть только результатом овладения логикой — этим объективным продуктом об­щественной практики человечества. У человека, живу­щего с раннего детства вне соприкосновения с объектив­ными формамии, в которых воплощена человеческая логика, и вне общения с людьми, процессы логического мышления не могут сформироваться, хотя бы он встре­чался бесчисленное число раз с такими проблемными ситуациями, приспособление к которым требует форми­рования как раз этой способности.

Впрочем, представление о человеке, стоящем один на один перед окружающим его предметным миром, яв­ляется, конечно, допущением совершенно искусствен­ным. В нормальных обстоятельствах отношения челове­ка к окружающему его предметному миру всегда опо­средствованы отношением к людям, к обществу. Они включены в общение, даже когда внешне человек остается один, когда он, например, занимается научной и тому подобной деятельностью⁹⁷.

Общение — в своей первоначальной, внешней форме как сторона совместной деятельности людей, т. е. в фор­ме «непосредственной коллективности» или в форме

⁹⁷ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведе­ний. М., 1956, стр. 390.

367

внутренней, интериоризованной, — составляет второе не­обходимое и специфическое условие процесса присвое­ния индивидами достижений исторического развития че­ловечества.

Роль общения в онтогенетическом развитии человека достаточно хорошо изучена в психологических исследо­ваниях, посвященных раннему возрасту ⁹⁸. С интересую­щей нас стороны общий итог этих исследований может быть выражен следующим образом.

Уже в младенческом возрасте практические связи ре­бенка с окружающими его человеческими предметами необходимо включены в общение со взрослыми—в об­щение, тоже, разумеется, первоначально «практическое».

Субъективной предпосылкой возникновения этих ранних общений является пробуждение у ребенка спе­цифической реакции, вызываемой у него человеком, ко­торую Фигурин и Денисова назвали комплексом ожив­ления ". Из этой комплексной реакции и дифференци­руется далее практическое общение ребенка с окружа­ющими людьми.

Общение это с самого начала имеет характерную для человеческой деятельности структуру опосредство­ванного процесса, но в ранних, зачаточных своих фор­мах оно опосредствовано не словом, а предметом. Оно возникает благодаря тому, что на заре развития ребен­ка его отношения к окружающим предметам необходи­мо осуществляются при помощи взрослого: взрослый приближает к ребенку вещь, к которой тот тянется; взрослый кормит ребенка с ложки; он приводит в дей­ствие звучащую игрушку и т. п. Иначе говоря, отноше­ния ребенка к предметному миру первоначально всегда опосредствованы действиями взрослого.

Другая сторона этих отношений состоит в том, что действия, осуществляемые самим ребенком, обращают-

⁹⁸ См. Ф. И. Фрадкина. Психология игры в раннем детстве. Диссертация. М., 1950; ее же. Возникновение речи у ребенка. «Ученые записки Ленинградского педагогического института», т. XII, 1955; Т. Е. К о и н и к о в а. Начальный этап в развитии детской речи. Кандидатская диссертация. Л., 1947; Р. Я- Лехтман-Аб-р а м о в и ч и Ф. И. Фрадкина. Этапы развития игры и дей­ствий с предметами в раннем детстве. М., 1949.

⁹⁹ См. Н. Л. Фигурин и М. П. Денисова. Этапы раз­вития поведения детей в возрасте от рождения до одного года. М., 1949.

368

ся не только к предмету, но и к человеку. Ребенок, ма­нипулируя предметом, например бросая его на пол, воз­действует этим и на присутствующего взрослого; это явление, которое иногда описывается как «вызов взрос­лого на общение» ¹⁰⁰. Возникновение в поведении ребенка мотива общения обнаруживается в том, что некоторые его действия начинают подкрепляться не их предметным эффектом, а реакцией на этот эффект взрослого. Об этом выразительно говорят, например, данные исследо­вания С. Фаянс, изучавший манипулирование с предме­тами у детей ясельного возраста: когда взрослый скры­вается из поля восприятия ребенка, то действия ребенка прекращаются; когда взрослый снова появляется перед ними, они возобновляются ¹⁰¹.

Таким образом, уже на самых первых этапах раз­вития индивида предметная действительность выступа­ет перед ним через его взаимоотношения с окружающи­ми людьми и поэтому не только со стороны своих ве­щественных свойств и своего биологического смысла, но и как мир предметов, которые постепенно раскрывают­ся для него человеческой деятельностью — в их общест­венном значении.

Это и составляет ту первоначальную основу, на ко­торой происходит овладение языком, речевым обще­нием.

Не касаясь сейчас того нового, что вносит в психи­ческое развитие речь (об этом написаны многие тысячи страниц), я только хочу еще раз подчеркнуть, что хотя языку принадлежит огромная, действительно решающая роль, однако язык не является демиургом человеческого в человеке ¹⁰². Язык — это то, в чем обобщается и пере­дается отдельным людям опыт общественно-историче­ской практики человечества; это, следовательно, также средство общения, условие присвоения этого опыта ин­дивидами и вместе с тем форма его существования в их сознании.

¹⁰⁰ Е. К. Каверина. О развитии речи детей первых двух лет жизни. М„ 1950.

¹⁰¹ S. F a j a n s. Die Bedcutung der Entfernung fur diei Starke eines Aufforderungscharaktcrs beim Saugling. «Psychologische For-schungen», Bd. 13, H. 3—4, Bd. ГЗ, 1933.

¹⁰² См. А. Н. Леонтьев. Обучение как проблема психоло­гии- «Вопросы психологии», 1957, № 1, стр. 12.

369

Иначе говоря, онтогенетический процесс формирова­ния человеческой психики создается не воздействием самих по себе словесных раздражителей, а является результатом описанного специфического процесса при­своения, который определяется всеми обстоятельствами развития жизни индивидов в обществе.

Процесс присвоения реализует у человека главную необходимость и главный принцип онтогенетического развития — воспроизведение в свойствах и способностях индивида исторически сложившихся свойств и способно­стей человеческого вида, в том числе также и способно­сти понимать язык и пользоваться им.

Когда мы говорим о социальной среде, в которой живет человек, то мы вкладываем в это понятие другой смысл, чем тот, который оно имеет в биологии, — усло­вий, к которым приспосабливается организм. Ближай­шая социальная среда человека — это та общественная группа, к которой он принадлежит и которая составляет круг его непосредственного общения. Она, разумеется, оказывает на него то или иное влияние.

Однако вопреки буржуазно-психологическим пред­ставлениям об онтогенетическом развитии человека как об «адаптации к своей среде» приспособление к ней вовсе не составляет принципа его развития. Успех развития человека может заключаться, наоборот, в вы­ходе за ограниченность своей ближайшей среды, а вовсе не в приспособлении к ней, которое в этих обстоятель­ствах будет только препятствовать возможно более полному выражению в нем богатства подлинно челове­ческих черт и способностей. Вот почему понятие о при­способлении человека к окружающей его общественной среде звучит по меньшей мере двусмысленно — ив со­циальном и в этическом отношениях.

Развитие, жизнь человека требует, конечно, поддер­жания непрерывного взаимодействия, обмена веществ между ним и природной средой. Это взаимодействие, этот обмен веществ между человеком и природой осу­ществляют процесс его приспособления к природе. Одна­ко человек не просто приспосабливается к окружаю­щей его природе, но производит средства для своего существования. Благодаря этому в отличие от живот­ных человек своей деятельностью опосредствует, регу-

370

лирует и контролирует этот процесс ¹⁰³. При этом сред­ства, способности и умения, необходимые для осуществ­ления деятельности, опосредствующей его связь с природой, он находит в обществе, в том мире, который преобразован общественно-историческим процессом. Что­бы сделать их своими средствами, своими способно­стями, своими умениями, он должен вступить в отноше­ния к людям и к предметной человеческой действитель­ности. В развитии этих отношений и совершается процесс его онтогенетического развития. Как и развитие животных в их естественной среде, развитие человека имеет экологический характер (т. е. зависит от внешних условий), но в отличие от эволюции животных оно не является процессом приспособительным в собственном, биологическом, значении этого термина.

Если в условиях антагонистического классового об­щества большинство людей, принадлежащих к эксплуа­тируемым классам и угнетенным народам, вынуждено заниматься почти исключительно грубым физическим трудом, то связанные с этим затруднения в развитии их высших духовных способностей объясняются не их «неприспособленностью» к более высоким требованиям, а определяются тем не зависящим от них самих местом в системе общественных отношений, которое выпадает на их долю. Последнее, определяя собой возможности присвоения ими человеческой деятельности, определяет и возможность их «приспособления» — развития их че­ловеческой природы, их человеческих способностей и свойств.

На всем протяжении истории классового общества воплощение достижений развития совокупной деятель­ности человечества и совокупности человеческих способ­ностей в развитии отдельных индивидов оставалось односторонним и частичным. Только уничтожение гос­подства частной собственности и порождаемых ею анта­гонистических отношений создает такие условия, кото­рые уничтожают необходимость этой односторонности индивидов¹⁰⁴. Этим создаются условия, при которых основной принцип онтогенетического развития челове­ка — воспроизведение в свойствах и способностях инди-

¹⁰³ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 188.

¹⁰⁴ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведе­ний, стр. 592.

371

вида всесторонних свойств и способностей, сформиро­вавшихся в ходе общественно-исторического процесса,— впервые получает полный простор для своего проявления.

Это значит, что проявление этого принципа уже не ограничено в этих условиях практическим «отчуждени­ем» от человека мира человеческих достижений и что теперь впервые полностью может реализоваться призва­ние, важнейшее назначение, первейшая задача всякого человека — всесторонне развивать все свои способности.

Изучение конкретных законов процесса реализации этого призвания, этого назначения человека и состав­ляет важнейшую задачу научной психологии нашей эпохи.

Каковы же ближайшие условия и содержание ука­занного процесса?