Польский педагог-гуманист Как любить ребенка

«Ребята, не любимые другими ребятами, и ребята – любимцы, коноводы. Важная

тема, разработка ее даст ключ к загадочным жизненным успехам не за счет душевных качеств или силы, а чего-то неуловимого и нам неизвестного.

У красивых, здоровых, веселых, инициативных, смелых, талантливых ребят всегда

есть товарищи, союзники, поклонники; у чересчур честолюбивых бывают и враги. Отсюда

30

враждебные лагери. В детском коллективе случаются и мимолетные любимцы, дети возвышают их, чтобы потом порадоваться их падению.

Не удивительно, если ребенка, который умеет организовать игры, знает сказки, любит и умеет играть, охотно принимают товарищи; он оделяет своей веселостью и задором,

как другой яблоками и грушами. И в конце концов, что и любить детям, как не изобилие

сластей или богатство духа, дающего им радость?

Дети не любят размазней и надоед, но кто они, эти размазни и надоеды, как не слабые телом и бедные духом? Вот и идут они к воспитателю: ведь ничего не давая ребятам сами, они ничего и не получают взамен.

Так оно и должно быть, что больше всего на тебя посягают, теснее всего тебя обступают не наиболее стоящие дети.

Не требуй для них всей полноты прав, они и сами немногого требуют.

Но и не отталкивай их».[2]

М.И. Демков (1859-1939),

педагог, историк педагогики

Педагогические гипотезы и теории, их история и современное значение (1912 г.)

«Лет десять тому назад нам приходилось говорить о значении гипотез и теорий в

науке. Мы тогда уже настаивали, что гипотезы и теории составляют необходимую при-

надлежность всякой науки. Если бы наука состояла только, как думают некоторые, в од-

ном кропотливом накоплении фактов, она скоро остановилась бы в своем развитии. Появление новой гипотезы, установка новой теории сообщают порядок и связь там, где их

раньше не было, дает возможность утилизировать прежде всего добытые факты. Отдельные же плохо соединенные факты представляют небольшой интерес в научном отношении, они легко забываются и часто становятся достоянием архивов. Теории и гипотезы –

вот арена для человеческого ума, а факты есть только необходимый фундамент.

Гипотезы в науке так же необходимы, как необходимы всякого рода обобщения,

ведущие к пониманию фактов. Они готовят почву для появления новых теорий, дают руководящие указания для объяснения старых и нахождения новых фактов.

Гипотезы и теории суть довольно сложные научные явления, результаты нередко

многовековых усилий ума. Для того же, чтобы оценить какое-нибудь сложное научное

или жизненное явление, нужно стараться постичь ту обстановку, среди которой оно могло

появиться, расти и развиваться, изучить ту почву, на которой оно могло возникнуть и укрепиться. Гипотезы и теории суть явления научные, но для их полного уяснения и понимания недостаточно знакомства с историей данной науки, нужно знакомство более полноЙ всестороннее: надо познать и уяснить те факторы, которые подготовляют появление толи другой гипотезы или теории. Нередко, изучая историю той или другой науки, приходится удивляться, почему известные довольно поверхностные гипотезы могли не только появиться, но и встретить радушный прием в обществе и ученом мире, а другие, гораздо более серьезные и глубокие, встречены были равнодушно и оставались долгое время в пренебрежении. Еще более приходится удивляться тому, что гипотезы нелепые, с нашей современной точки зрения, не только могли появиться, но и продержаться долгое время в науке, заслонив собой более здравые предложения. Но наше удивление скоро сменится пониманием, когда мы изучим ту среду, где росла и развивалась данная гипотеза, когда мы поймем ее культурно-историческую обстановку...

Гипотезы готовят почву для теорий; укрепленные и усиленные рядом новых факторов, они переживают века, утверждаются, получают научное значение и мало-помалу

превращаются в теорию. Но для того чтобы это случилось, надо не только, чтобы они

подтверждались всеми наличными фактами, но и не противоречили господствующему направлению в науке.

Переходя к педагогике, мы должны сказать, что здесь гипотезы и теории имеют

громадное значение в связи с теми культурно-историческими условиями, с которыми приходится считаться воспитанию. Но в то время как в других науках роль и значение гипотез и теорий хорошо уяснены, в педагогике эта отрасль слабо затронута и мало уяснена. История педагогики говорит нам, что в то или другое время процветало такое или иное учение, с подробностью знакомит нас с биографиями выдающихся педагогов и даже второстепенных педагогических деятелей, но сравнительно мало останавливает наше внимание на педагогических гипотезах и теориях, не делает попыток резко выделить эти гипотезы и теории и показать, на чем основывались их сила и продолжительное существование, не уясняет нам, какая культурная обстановка и какое настроение умов породили их, что способствовало их росту и развитию. Словом, не было попыток понять значение педагогических гипотез и теорий в связи с ростом и развитием народа, в связи с его культурой, а также мало сделано указаний обратного их воздействия на культуру».