К вопросу о возможности и целесообразности воссоздания политико-религиозной педагогической воспитательной модели на основе спорта в современных условиях.

Вопрос о возможности и целесообразности современного воссоздания политико-религиозной педагогической воспитательной модели на основе спорта не звучал бы столь остро и актуально, если бы подобную модель вновь и вновь не пытались использовать в своих целях различные политические группировки. Причем, на самом высоком уровне.

Использование молодежи в целях обострения политического противостояния (как показывает новейшая история России, Германии, Китая) в периоды, так называемых, культурных революций или в периоды нагнетания национализма, шовинизма, военной истерии, маскируемых идеями патриотизма, расового превосходства, богоизбранности, есть любимое занятие авторитарной власти, стремящейся чужими руками избавиться от инакомыслящих. Соответственно, в разряд инакомыслящих попадают не только враги, но и люди думающие, сомневающиеся, умудренные жизненным опытом, то есть большинство образованных, зрелых, самостоятельно мыслящих представителей населения страны. С ними в первую очередь расправляются члены молодежных экстремистских организаций, подготовка которых обязательно в немалой степени базируется на физической культуре и спорте. Более того, яркая приверженность к физической культуре и спорту рассматривается в этом случае в качестве одного из фундаментальных показателей политико-религиозной «чистоты», «непорочности», незагрязненности излишней «интеллигентностью» (мягкотелостью, непоследовательностью, гуманностью).

Характерно, что подобную воспитательную доктрину берут на вооружение обе стороны, участвующие в политическом противостоянии и имеющие в своем распоряжении боевые молодежные дружины. Натравливать эти дружины друг на друга, не обнажая при этом явного политического подтекста, лучше всего спекулируя на принадлежности к тому или иному спортивному клубу, движению. Спортивно-политическое манипулирование выступает приоритетной, но не единственной практикуемой формой, скрывающей религиозно-политическое содержание. Такие формы не только не требуют осознания или глубокого понимания ситуации со стороны молодежи, но, наоборот, наиболее эффективны лишь на уровне религиозной агитации, на уровне бездумной и безоглядной веры в чистоту помыслов и благородство идей «своих» лидеров.

Как правило, общественное мнение далеко не сразу разбирается в подобных прецедентах. А потом становится уже слишком поздно и слишком опасно протестовать даже в самой безобидной и пассивной форме.

Вот чем на самом деле оказываются спортивно-политические, военно-патриотические движения и организации, подкрепляемые религиозно-сектантскими настроениями и идеологией.

В свете вышесказанного можно попытаться оценить перспективы ратификации восходящей еще к творчеству основателя современного олимпийского движения Пьера де Кубертена идеи о превращении олимпизма в новую современную религию человечества. «В своей деятельности Кубертен никогда не забывал о связи спорта Древней Греции с религией, полагая, что именно эта связь обеспечила Олимпийским играм удивительную жизнеспособность на протяжении многих веков. Олимпизм Кубертена был связан с наивысшими идеалами христианской и других религий. Один из сторонников Кубертена, бывший президент НОК США Дуглас Мак-Артур, определял кубертеновскую философию олимпизма как «…охватывающую высочайшие законы морали и выдерживающую проверку любой этики или философии, когда-либо созданной для развития человека. Она интенсивно следует законам религии, не имеющей лицемерия в своей смелости и простой вере и соединяет людей крепче чем сталь – религия галантной лояльности и благородства спортсменов» [Платонов В.Н., Гуськов С.И., 1994, С.319].

Мы не случайно здесь приводим именно эту цитату, в которой четко проявляются и величайший исторический оптимизм, и величайшее заблуждение антропологических предположений философии Кубертена и его сторонников. Прежде всего, следует отметить, что Кубертен не являлся основоположником идеи антропологической религии. В истории мировой философии теорию антропологического материализма, обосновывающую необходимость и возможность на место религии Бога поставить религию Человека, создал в свое время деревенский учитель Людвиг Фейербах. Кубертен же экстраполировал данную или производную от нее концепцию на сферу физической культуры и спорта. Он совершенно обоснованно предположил, что превращение современных Олимпийских игр в религиозный институт дало бы нужную сильную мотивацию для их мирового развития и стабильного существования, целевую ориентацию на всестороннее, гармоничное развитие спортсмена-олимпийца. Кубертен понимал, что чисто светский политический характер Игр такой мотивации и целевой ориентации не выстраивает. Вот только не всякая религия подходит для указанной цели. Религия Древней Греции в этом смысле уникальна и, как мы уже ранее оценили, не может подменяться другими, неантропоморфными или даже мировыми религиями, не несущими столь явной апологии Человека.

Вряд ли по совокупности работ и по результатам практической деятельности Кубертена последнего можно обвинить в империализме, реакционности, милитаризме, «тоталитарном мышлении», как это делали Алекс Натан или Карл Дием, профессор физического воспитания и член НОК Германии с 1903 г. [см.там же, С.321]. Однако политические реалии, видимо, позволяли назвать «отца олимпизма» «величайшим чемпионом солдафонской школы и открытым милитаристом». Очевидно, политическая действительность использования олимпийского движения в Германии давала основания считать, что «Пацифизм, сентиментальные высказывания о мире были далеки от него», что «Для него спорт был средством тренировки мужчин, чтобы драться» [см.там же]. Здесь речь идет не о самом Кубертене, а о том, как могли интерпретироваться и как реально интерпретировались его идеи в странах с авторитарным, тоталитарным, фашистским политическим режимом. Интересно также представить себе в какой реальной форме была бы реализована идея Кубертена о новой религии Человечества. Исходя из знания олимпийского культа, можно утверждать, что такая религия была бы явно не мировой, а языческой, прославляющей антропоморфных богов и героев, наполненная древней символикой и языческими ритуалами (круги – символы солярного или солнечного культа; вечный огонь – символ мироздания, где «война – отец всего», а пламя – олицетворение религиозно-магического очищения; факельные шествия – ритуал языческого боевого единения и т.д.). Ведь не секрет, что именно на таких моментах акцентировала внимание нацистская «Церковь», признающая одного бога в лице фюрера и вместо молитвы кричащая «Хайль Гитлер!». И это не единственное исключение. По тому же пути было готово пойти украинское Униатство. Да и большевизм в России осознанно или неосознанно старался подобным образом заполнить место, освободившееся в период гонений Православной Церкви. Одно только бальзамирование тела Ленина как нельзя более ярко свидетельствует о возврате к дохристианской языческой ритуальной практике. Звезда, серп и молот, свастика, красный флаг, дубовые листья, возвращение древних лозунгов и воинских кличей, изображение орла, других тотемов – все это и многое другое прямо «кричит» о языческих пристрастиях и нацизма и сталинизма, связанных с возвратом к религиозно-сектанстской изолированности, замкнутости, непримиримости и фанатизму. Вот что в сухом остатке реально представлял собой любой вариант возрожденной в XX веке языческой религии, тем более, возрожденной на основе спорта, имеющего религиозно-военную предысторию и сакральную сущность. Сумела бы со временем виртуальная религия спорта или олимпизма стать общечеловеческой, действительно воплотить в себе заповеди и идеалы мировых религий типа Христианства? Да, очевидно, сумела бы, если бы прошла их путь от секты до церковного государственного института. А путь этот, как показывает история религиозных войн, был очень долгим. Он лежал через кровь и пепел, завоевания и костры инквизиции, страдание и ненависть миллионов и миллионов людей. И что самое страшное, он бы полностью соответствовал царящему в Европе XX века политическому экстремизму. Романтическая мечта о благородной социальной роли спорта, олимпийских игр, случись ей по полной программе действительно воплотиться в жизнь, на наш взгляд, обернулась бы массовым геноцидом, что, собственно, частично и произошло.

Кстати, еще раз обратим внимание на постоянную подмену и отождествление понятий спорт и олимпизм. Мы уже проясняли вопрос о том, что спорт и агоны – это принципиально разные вещи. Путать римский спорт и греческие агоны – означает еще раз подчинить греческую религиозную культуру римскому милитаризму, только уже не в истории Древнего мира, а в современных мировоззренческих представлениях.

В свете всего вышесказанного, решая вопрос разработки спортивно-педагогической воспитательной модели для современной молодежи, не следует забывать известную пословицу: «Добрыми намерениями вымощена дорога в Ад». Не следует забывать о скрытом и явном религиозном и военно-политическом потенциале современного спорта в любой его ипостаси. И если уж принимать решение по использованию спортивно-педагогической модели, то делать это нужно на основе исчерпывающего знания исторических прецедентов и учета наиболее вероятных последствий такого выбора. В данном контексте мы хотели бы высказать несколько принципиальных соображений.

1. Спорт выступает одним из суммарных итоговых продуктов человеческой истории, влияние и значение которого в современных условиях неуклонно повышаются. Поэтому игнорировать его в педагогике было бы преступлением.

2. Спорт эволюционирует по объективным законам развития и функционирования человеческого общества, отменить или видоизменить которые в сущностных моментах невозможно, какие бы красивые и добрые пожелания не управляли умами просветителей и законотворцев.

3. Спорт не монолитен, а гетерогенен, включает в себя несколько начал, составляющих (религиозную, политическую, философскую, художественную, обыденную). Он может тяготеть, в зависимости от развивающих его социальных сил и слоев, к различным сферам – частям социокультурной программы: мирной или военной политике, религии, искусству, науке. Какие именно начала или комбинации составляющих спорта возможно и целесообразно развивать в современных условиях – зависит, прежде всего, от социально-политической специфики современного или текущего момента.

4. Из всех составляющих спорта лишь художественное, творческое начало спорта высших достижений способно дать устойчивую и реальную внутреннюю мотивацию, объективно обусловленное целеполагание на комплексное, всестороннее развитие спортсменов. Поэтому наиболее прогрессивной, с точки зрения гуманистической педагогики (осознающей свою ограниченность и опасность вырождения в абстракцию), представляется педагогическая модель, основанная на органичном и неразрывном синтезе спорта и искусства.