284. Чакъынджик / чакъынжик / цакъынзих

– осет. дзэгъындзэг / дзэгиндзэг

Čaqyndžik / čaqynžik / caqynzix в кбал. «сорока» (см. Кбал.-рус. словарь, 723; Тс. кбал. яз. III, 864) – осет. dzæğyndzæg / dzæğindzæg «сорока». «Ср. карач. čaqәndžik, балк. čәqәndžik “сорока”, – пишет В. И. Абаев. – Слово имеет звукоподражательный характер (dzag- dzag); ср. перс. zağ(ī) “ворона”, “сорока”, žağ-zag “треск”, согд. zāγ- (z’γ) название какой-то птицы и др. Те же эле­менты с перестановкой согласных (čak-čak / kač-kač) имеем в груз. kač’kac’i “сорока”.ОЯФ I 50»(Абаев II, 392).

По М. А. Хабичеву, кбал. «чакъынджик, сбалк. цыкъынзик “сорока”, “галка” от чакъын- (КБИС, 157) “издавать галочий (сорочий) звук” + аффикс с уменьши­тельным значением -джик. Ср. тур., чаг. сакъсагъан (РС, IV, 257), чаг. сакъизгъан (РС, IV, 251), тат., каз. сау­скъан (РС, IV, 239), уйг., шор., леб., кюэр. сагъыскъан (РС, IV, 269), алт., тел. санъыскъан (РС, IV, 287) “со­рока”, чув. чакак (ЧРС, 521) “сорока”, монг. шаазгай (МРС, 637) “сорока”. К карачаево-балкарскому названию восходят аб. къIанджьа (АбРС,249) “ворон”, “ворона”, абх. ашшагъынч, ашшагъыч (РАС, 522) “синица”, ад. къандж (ТСАЯ, 273), каб.-ч. къанджэ (ЭСАЯ, А – Н, 220) “сорока”, осет. дзäгъындзäг, дзäгъиндзäг (АИЭС, I, 392) “сорока”» (Хабичев III, 40 – 41).

285. чам / цам – осет. цам

Čam / cam в кбал. «шутка», «юмор» (см. Кбал.-рус. словарь, 725) – осет. cam «стыд» (Абаев II, 288). «Проис- хождение не ясно», – пишет В. И Абаев (там же).

По М. А. Хабичеву, кбал. «чам, сбалк. цам “шутка”, чамлан- “ругать”. Отсюда осет. цам (ОРС, 507) “стыд”, “виновник”. Ср. еще туб., леб. чам (РС, III, 1987) “упрек” (Хабичев III, 97).

286. чап- / цап- – осет. сапп

Čap- в кбал. 1) «бежать»; 2) «нападать» (на кого-либо, на что-либо); «совершать набег (грабеж)»; 3) «ки­даться , бросаться» (на кого-либо); «лезть в драку»; 4) пе­рен. «перебить, прервать»(кого- либо, что-либо); 5) «хва­таться, прибегнуть»; 6)«хлынуть, устремляться» (см. Кбал.-рус. словарь, 718 –719) – осет. sæpp «рысь» (аллюр) (Абаев IV, 72). «Сближается с тюркскими фактами: балк. cap, čap “бежать рысью” (Материалы 190), уйгур., алт., джагат. čap “скоро ехать”, “скакать” (Радлов III 1917). Вероятно, звукоизобразительной природы», – пишет В. И. Абаев (Абаев IV, 72).

287. чап / цап ~ чаппа / цаппа – осет. цапп / ц’aппэ

Čap / cap ~ čappa / cappa в кбал. – одни из многочис­ленных неполных повторов имен прилагательных, обра­зующих интенсивную форму этой части речи, например: čal «седой» – čap-čal / čappa-čal «седой-преседой», «очень седой»; ср. также: qara «черный» – qap-qara / qappa-qara «черный-пречерный»; sary «желтый» – sap-sary / sappa- sary «желтый-прежелтый», kök «синий» – köm-kök «синий-пресиний», qyzyl «красный» – qyp-qyzyl / qyppa- qyzyl «красный-прекрасный» – осет. c′app / c′appæ «снаряженность», «готовность», «исправ­ность». «Вероятно, из тюрк. jap- «делать», «исполнять», «строить», «кончить работу» (Радлов III 260)», – пишет В. И. Абаев (Абаев II, 330).

288. чардакъ / цардах – осет. цардакъ

Čardaq / cardax в кбал. «чердак» (cм. Тс. кбал. яз. III, 878) – осет. cardaq “навес”, в частности, возле святилища, где располагались пирующие; “чердак” (Абаев II, 290). «Из тюрк. čardaq “навес” < перс. čar taq. На значение осетин­ского слова повлияло, возможно, русск. чердак», – пишет В.И.Абаев (там же, 290).

По М. А. Хабичеву, кбал. «чардакъ “чердак” от чыр “верх”, “потолок”; “крыша” + аффикс предназначения

-дакъ. Отсюда осет. цардахъ (АИЭС, I, 289) “чердак”. Ср. кар. т., крм., тур., тел. чардакъ (РС, I, 1869) “верхний по­кой”;“балкон”, “чердак”» Хабичев III, 83).

289. чат / цат – осет. ц’aсс / ц’aссэ

Čat / cat в кбал. 1. «лощина, ложбина»; 2. анат. «про­межность» (см. Кбал.-рус. Словарь, 728) – осет. c′ass / c′assæ «щель», «скважина», «ущелье», в дигорском вообще «дыра» (Абаев II, 330). «Ср. вейнах. c′až, č′ož “ущелье”, а также тюрк. (уйгур.) čat “щель”, “ущелье”», – пишет В. И. Абаев (там же).

290. четен / цетен – осет. цетене

Četen / ceten в кбал. 1. «плетенка; плетеное изделие / плетеный»; 2. «корзина, сумка; короб, плетеный ящик; са­петка»; 4. «(плетеный) кузов» (см. Кбал.-рус. словарь, 732) – осет. д. cetenæ «корзина (для рукоделия и пр.)» (Абаев II, 311). «Из тюрк. četan (ног. šeten) “плетень”, “плетенка”, карач. četen “корзина”», – пишет В. И. Абаев (там же).

По М. А. Хабичеву, кбал. «четен, сбалк. цетен “кор­зина”; “плетень”, “частокол”. Отсюда осет. д. цетенä (АИЭС, I, 311) “корзина”, сван. чвед, чвäд (КЭСКЯ, 107) “стена”. Ср. алт., тел. чеден (РС, III, 1985) “плетень”, “частокол”» (Хабичев III, 84).

291. чёгюч / цёгюц – осет. дзэккор

Čögüč / cögüc в кбал. «молоток, молот» (см. Кбал.-рус. словарь, 733) – осет. dzækkor и. «деревянный молот, коло­тушка» (Абаев II, 392). «Из монг. tsokur “молот”, “коло­тушка” от čoki “ударять” (Ramstedt 429)», – пишет В. И. Абаев (Абаев II, 392).

Однако ср. др.– тюрк. čekük «молот, молоток» (МК 409₁₂) (ДТС, 143); возможно, осет. dzækkor и монг. tsokur – ротацирующие варианты карачаево-балкарских čögüč / cögüc «молоток, молот».

292. чойун / цойун – осет. цўан / циўан

Čojun / cojun в кбал. 1. «чугун / чугунный»; 2. «чугун, ко­тел» (Кбал.-рус. словарь, 737) – осет. cwan / ciwan «чу­гун»; в иронском только в сложении cwajnag (из cwan-ag) «чугунный котел» (Абаев II, 319). «Тюркское слово, широко распространенное в кавказских языках, – пишет В. И. Абаев, – тюрк. čojun, čuhun, čüjün, перс. čudan, мегр. čuvani, čivani, чан. čuveni, čoğeni, груз. (диал.) čoina (Беридзе), сван. čweni “котел”, авар. čojen, вейнах. čuon, čon, čuina, каб. šuan, убых. čuwan, абх. čwan, абаз. čuan. Русск. чугун относится сюда же. В дигорском диалекте со­хранилась форма, более близкая к русской: cigon “чугун­ный котелок”. Значения “чугун” и “котел” повсюду пере­плетаются» (Абаев II,319).

По М. А. Хабичеву, кбал. чойун, сбалк. цойун, цуан “чугун”, “котел” от чой (РС, III, 2003) “чугун”, “железная руда” + имяобразующий аффикс -ун. Ср. тел. чойгъон “чугунок”, алт. “чайник”, кар. к. чойун “чугун”. Аб. чгвын (АбРС, 427) “чугун”, “чугун” (металл), чуан “ко­тел”, абх. ачуан (РАС, 295), ад. шьыуан (ЭСАЯ, П– 1, 144), каб.-ч. шыуан (РКЧС, 303) “котел”, шыгун “чугун” (металл), мегр. чувани, чивани, сван. чуени “котел”, осет. цуан, циуан (АИЭС, I, 318) “чугун”, осет. цуайаг (ОРС, 515) “котел”» (Хабичев III, 84).

293. чомарт / цомарт – осет. дзумард

Čomart / comart в кбал. «щедрый» (Кбал.-рус. словарь, 736) – осет. dzumard д. «щедрый» (Абаев II, 400). «Из тюрк. jömard, – пишет В. И. Абаев. – Последнее из перс. javanmard “щедрый”, “ве­ликодушный” (там же).

294. чубур² / цубур² – осет. цыбыр / цубур

Čubur² / cubur² в кбал. «короткий», «куцый» (см. Кбал.-рус. словарь, 737) – осет. cybyr / cubur «короткий» (Абаев II, 320). «Ср. русск. (диал.) чупырка “коротыш”, “малорослый”, чубурок “деревяшка”, балк. čubur “куцый”. Относится, – пишет В. И. Абаев, – к группе слов типа cbr / kbr / tbr, обозначающих “круглое”, “выступающее” > “об­рубленное” и т. п. и разобранных под словом tymbyl “круглый”. Наиболее близким по звучанию к cybyr явля­ется слово dzybyr, dzyvyr “соха” (по расщеплению значе­ния: “острый» < > “тупой”, “куцый”, “короткий”)» (там же).

По М. А. Хабичеву, кбал. «чубур “короткий”, “куцый”, “маленький” от чуб-, который в современном карачаево– балкарском языке звучит джум- “съёживаться”, “сжи­маться”; “жмурить”; “сжимая округлять”. Неотделимо осет. цыбыр (ОРС, 515) “короткий”» (Хабичев III, 104).

295. чурукъ / цурукъ – осет. цырыкъ / цулукъ

Čuruq / curuq в кбал. «обувь на каблуке» (см. Тс. кбал. яз. III, 931) – осет. cyryq / culuq 1. «сапог»; 2. «кожаный сосуд» (Абаев II, 327). «Из тюрк. čaruğ, čaruq, čarəq “род кожаной обуви”, “сапог”, сюда же перс. čārūq, курд. čarux “род обуви”, авар. čerek “чувяк”, балк. čuruq, čerik id., адыг. šəruq, каб. šərəqu “сапог” и др. Засвидетельствовано и в южнорусских говорах: крым. чарык “мягкий сапог”, донск., терск. чирики “обувь”. Дигорское culuq “кожаное ведерко”, “кожаный сосуд”, хотя и совпало по звучанию с culuq “сапог”, имеет свои особые соответствия: тюрк. su­luq “дорожный мешок для провизии” (Радлов IV 776 – 3 КВ II 241), адыг. suluq “кожаный сосуд наподобие ведра, в сложенном виде носился под седлом”, чеч. čilik “ведро”, русск. (диал.) челек, чилек, чиляк “ведерко”, “черпак”. Вс. Миллер. ОЭ II 116; Gr. 9» (Абаев II, 327). Ср., однако, ди­горское culuq «кожаное ведерко», «кожаный сосуд» с кбал. suwluq / sulux «фляжка».

По М. А. Хабичеву, кбал. «чурукъ, сбалк. цулукъ – фонетический вариант чарыкъ, дифференцированный в смысловом отношении. И, пожалуй, менее убедительным будет объяснение из тюрк. чюр-, джюр- “ходить” + аф­фикс -укъ, т. е. “то, что создано для ходьбы”. Аб. чрыкъв (АбРС, 428) “сапог”,“сапоги”, ад. щырыкъу (ТСАЯ, 670), каб.-ч. шырыкъу (КРС, 435), осет. цырыхъ, цулухъ (АИЭС, I, 326) “сапог”» (Хабичев III, 84 – 85).

296. чучхур / цуцхур – осет. цыцхыр / цыхцырэг / цухцур

Čučxur / cucxur в кбал. «водопад» – осет. cycxyr, cyx­cyræg / cuxcur «вода, падающая с желоба»; иногда так зо­вется и самый желоб (Абаев II, 327). «Перестановка из cucxur, – пишет В. И. Абаев. – В основе лежит, как мы думаем, слово čxur “вода” южнокавказского (картвель­ского) происхождения» (там же).

Однако в кбал. čučxur / cucxur «водопад» – в одном словарном гнезде с čučxu-/ cucxu- «ковырять, копать, рыть»; 2. перен. «подкапываться под кого-л»; čučxul- гл. страд. от čučxu-; čučxuluw имя действ. от čučxul-; čučxut- гл. понуд. от čučxu-; čučxutul- гл. страд. от čučxut-; čučxutuluw имя действ. от čučxutul-; čučxutuw имя действ. от čučxut-; čučxuw имя действ. от čučxu-; čučxuš- гл. взаимн.- совм. от čučxu-; čučxušuw имя действ. от čučxuš- (см. Тс. кбал. яз. III, 937 – 938).

По М. А. Хабичеву, кбал. чучхур, сбалк. цуцхур, цух­цур “водопад”. При буквальном переводе слово означает “роющая”, “делающая яму”. От него неотделимо осет. цыхцыр, цыхцырäг (ОРС, 518) “струя”, “водопад”, “кас­кад”» (Хабичев III, 26).

297. чыккыр / джыккыр / цыхкыр – осет. цэхгэр

Čykkyr / džykkyr / cyxkyr в кбал. «кадка; бочка; чан» (см. Кбал.-рус. словарь, 742) – осет. cæxgær «кадушка» (Абаев II, 310). «Cр. балк. čəkkər “кадушка”. Дальнейшие связи не ясны», – пишет В. И. Абаев (там же).

По М. А. Хабичеву, кбал. чыккыр, джыкгыр, сбалк. цыккыр, зыкгыр “кадушка”. На основе карачаево-бал­кар­ского языка возможно несколько объяснений: джык­кыр от джык (ср. кир. джыгъач “дерево”) “дерево” + имя­обра­зующий аффикс -кыр; джык “дерево” + кыр- “выскабли­вать”, т. е. “полое дерево”; чык “вогнутый” (ср. чык “во­гнутая сторона альчика”) + имяобразующий аф­фикс -кыр, т. е. “вогнутое”… Осет. цäхгäр (АИЭС, I, 309) “кадушка”» (Хабичев III, 85).

298. чына / жингирик / зингирик – осет. цына

Čyna карач. / žiŋirik / ziŋirik балк. 1. «локоть»; 2. «по­ворот дороги, колено, изгиб чего-л.» (Тс. кбал. яз. III, 948; I, 909) – осет. и. cyna «минеральный осадок (от реки, ис­точника)», cynadur «осадочная порода» (Абаев II, 322). «Этимологически неясное слово, – пишет В. И. Абаев. – Созвучно с названием нескольких русских рек: Цна назва­ние реки (1. приток Мокши в бассейне Оки; 2. левый при­ток Припяти; 3. река, впадающая в озеро Мстино на севере Московской области). Созвучие это может быть случай­ным» (там же).

Синоним слова čyna – Džiŋirik (> žiŋirik см. выше) – название одного из левых притоков Теберды, притока Ку–

бани.

По В. Г. Егорову, чув. «чике “локоть как мера длины” (расстояние от локтя до конца среднего пальца); два чике составляют хур (см.); чаг., узб. С, алт. В, ойр. чаганак, хак. чығанах, кирг. чыканак, ног., к. калп. шыганак, желт. уйг. тикенек “локоть”» (Егоров, 325). Кбал. čyna “локоть” – cтяженный вариант перечисленных, однако к ним близок его синоним džiŋirik “локоть”, “поворот до­роги”, “колено”, “изгиб чего-либо”, название притока реки Теберды (см. выше). Изложенное дает основание предпо­ложить, что осет. и. cyna “минеральный осадок (от реки, источника)”, как и кбал. čyna, восходит к нестяженному варианту džiŋirik.

299. шалбар – осет. салбар

Šalbar в кбал. «штаны, шаровары» (см. Кбал.-рус. сло­варь, 748) – осет. salbar «шаровары», «брюки» (Абаев IV, 26). «Персидское слово, распространившееся от Индий­ского океана до Балтийского моря» (Tomaschek 807), – пи­шет В. И. Абаев. – Ср. перс. šalvār, šarvāl, курд. šelvār, šarval, афг., бел. šalvār; на тюркской почве: анат. šalvar, каз. šalbar, ног. šalbar, кум. šalbar и др. (Дмитриев. Строй тюркских языков. М., 1962, с. 552); на Кавказе: арм. šalvar, груз. šarvali, сван. šalvär, šalbär, чеч., инг. šarbal; в евро­пейских языках: гр. σαράβαρα, σαράβαλλα, в позднелатин­ском saraballa, русск. шаровары, в литературном языке также шальвары (Лермонтов), пол. Szarawary. По проис­хождению – древнее иранское слово (“мидийские штаны”).¹ Восстанавливается древнеиранская форма – ^*ščara-vāra, где ščara- = гр. σχέλος “бедро” (см. skil), бу­квально “чем покрывают (vāra-) бёдра” (Nyberg. Ein iranisches Wort im Buche Daniel. MO XXV 178 – 204. – Knauer. Sarabara. Glotta 1954 XXXIII 100 – 228). В осетин­ский вошло, однако, не как исконное иранское наследие, а через тюркское посредство; ср. выше кум., ног. šalbar» (Абаев IV, 26 – 27).

По М. А. Хабичеву, кбал. «шалбар “шаровары”. Cр. каз. шалбар (РС, IV, 967) “широкие брюки”, “шаровары”, тел., алт. шалбыр “кожаные шаровары”. Аб. шарбал (АбРС, 439) “домотканное сукно”, осет. салбар (ОРС, 464) “шаровары”» (Хабичев III, 85).

300. шатыр – осет. цатыр

Šatyr в кбал. 1. «шатёр, шалаш»; 2. «палатка» (Тс. кбал. яз., 976) – осет. catyr и. «шатер» (Абаев II, 292). «Из тюрк. čatər; сюда же перс. čatr “зонт”, čadir, čadar “чадра”, “шатер”, каб. šatər, чеч. čatər, авар. čadir, дарг. čatir, лезг. čadur. Слово заключает, по-видимому, индои­ранский корень čhad- “давать тень”; ср. др. инд. čhad- “давать тень”, “покрывать”, čhattra “зонт”. В осетинский воспринято из какого-либо тюркского или кавказского языка» (там же).

Ср. др. тюрк. čatïr I “шатер”, “палатка” (ДТС, 142).

По М. А. Хабичеву, кбал. «шатыр, чатыр, сбалк. ца­тыр “шатер”, “палатка”. Ср. каз. шатыр (РС, IV, 969) “па­латка”, тур., тат., кар. т., тоб., кюэр. чатыр (РС, III, 1898) “шатер”, “палатка”, “изба”, “занавес перед крова­тью”. Аб. чатыр (АбРС, 426), осет. цатыр (ОРС, 508) “шатер”» (Хабичев III. 85).

301. шийакы / шыйакы – осет. сиакъ

Šijaky / šyjaky в кбал. 1.«склеп», «гробница», «сарко­фаг»; 2. «клад» (см. Тс. кбал. яз. III, 950; Кбал.– рус. сло­варь., 756) – осет. siaq «громадный», «громадина», «вели­кан» (Абаев IV, 101). «Ср. карач. šiaq “древний могильник” (СМК XLIII 77), – пишет В. И. Абаев. – Древние надмо­гильные сооружения (курганы, мавзолеи, склепы) нередко поражают воображение своими размерами. Отсюда связь значений: “могильник” – “громада” – “великан” (Абаев IV, 101).

Однако в карачаево– балкарском языке нет слова šiaq, с которым сравнивает В. И. Абаев осет. siaq “громадный”, “громадина”, “великан”, а есть šijaky / šyjaky, употреб­ляемое, за редким исключением, как определение к слову qabyr “могила”, qabyrla “могилы”. Называются они так вовсе не потому, что “поражают воображение своими крупными размерами”, наоборот, они, в подавляющем своем большинстве, мелкие, а потому, что оставлены не­ким древним šijaky / šyjaky. Стало быть, рассматривавши– еся здесь слова остаются неэтимологизированными.

302. шиндик / шинтик – осет. сынтэг

Šindik в карач., šintik в балк. «табуретка», «стул» (см. Кбал.-рус. словарь, 751) – осет. и. syntæg «кровать»; д. urunduq id.; у анатолийских осетин šyntæg «sofa», «сouch» (Thordarson. Some notes on Anatolian Ossetic. AO 1971 XXXIII 165) (Абаев IV, 204). «Из synt + формант -æg; см. ²synt, – пишет В. И. Абаев. – Балк., карач. šindik “ска­мейка” следует отделять от тюрк. sunduq “ящик” и сбли­жать с осет. syntæg. Контаминацией тюркского и осетин­ского слова является, возможно, и адыг. šandak “высокое кресло в виде трона, с которого князь (княгиня) наблюдал за народными торжествами” (см.: Керашева. Особенности шапсугского диалекта. Майкоп, 1957, с. 139)» (Абаев IV, 205). ²Synt / syntæ в осет. “носилки”; специально: “но­силки, на которых несут покойника» (см. там же, с. 204). «Вероятно, стяжение из sæjæn-tæ от sæjyn “лежать” с по­казателем множественности –tæ, который со временем перестал осознаваться (русск. носилки – также plurale tan­tum), – пишет В. И. Абаев. – Этимологически и по значе­нию ср. др. инд. śayana- “ложе”, пар. (из инд.?) šīnā “ко­лыбель” (Morgenstierne. IIFL I 290). Случайно ли созвучны табас. šint, агул. šint “колыбель”? Дальнейшее см. под sæjyn. Ср. mærdsintæ, syntæg» (Абаев IV, 204).

По М. А. Хабичеву, кбал. «шиндик “стул”. Cр. с сан­дыкъ “сундук”; “ящик”; “гроб”. Каб.-ч. шэнт (КРС, 430) “стул”, осет. сынтäг (АОЯФ, 279) “кровать”» (Хабичев III, 86).

Приведенные здесь этимологии не удовлетворяют нас потому, что вряд ли можно встретить путающего “стул” c кроватью, c cундуком, с ящиком, со скамьей и даже с гро­бом. В древнетюркском языке имеется слово šïn “постель”, “ложе” (МК III 140) (ДТС, 524). “Стул” отличается от него, прежде всего, своим вертикальным положением. Ка­рачаевское выражение šyn tur-“становиться на дыбы” (см. Тс. кбал. яз. III, 1010) наводит на такую мысль: др. тюрк. šyn + tik / dik “вертикальный” сформировало кбал. šintik / šindik “стул”, “табуретка”; “кресло”; отсюда осет. и. syntæg “кровать”.

303. шкилди / ишкилди / ишхилди – осет. ск’елду

Iškildi / škildi в карач. / išxildi балк.: qara ~ «черника»; qyzyl ~ «брусника» (см. Кбал.-рус. словарь, 310, 311, 751) – осет. skۥeldu д. «брусника», «Vaccinium vitis– idaea»; и. mæskۥ_oy id. (Абаев IV, 124). «Как и иронское название ягоды (см. mæskۥ_oy), – пишет В. И. Абаев, – skۥeldu идет из местной, кавказской народной ботанической терминоло­гии; ср. балк., карач. škildi, šxildi, әšxәldә “брусника”, qara škildi “черника”, сван. škۥeri “рододендрон”, skۥel название ягоды (?), груз. askۥili «шиповник». – Ср. sk’ældzoj, xsæly» (там же, 124).

По М. А. Хабичеву, кбал. «ишкилди, шкилди “брус­ника” прежде было объяснено от ич “нутро” + къылды “делающее”, “наполняющее”. Видимо, можно объяснить и от иш < йуш (ДТС, 282) “зеленый” + килди, где къыл, кыл “волос”; “лист” + -ди – аффикс обладания. Оно могло иметь значение “зеленолистая”. Слово собственно карачаево-балкарское (древнеаланское). Отсюда осет. д. счъелду (АОЯФ, 277) “брусника”» (Хабичев III, 27).

304. шыбыр / шыбырт – осет. сыбыртт / сибиртт

Šybyr / šybyrt в кбал. «шорох, шум, шарканье (но­гами)»; šybyrda- «шептать» (см. Тс. кбал. яз. III, 1007) – осет. sybyrtt / sibirtt «звук», «звук речи», «(короткий) ше­пот» (Абаев IV, 181). «Ср. тюрк. sәbәr, šәbәr “шепот”, “шорох”, sәbәrda, šәbәra “шептать” (Радлов IV 670, 671. – Ног.-русск. сл. М. 1963, с. 317. – Русско-карач.-балк. сл. М., 1965.– Юдахин 470. – Дмитриев. Строй тюркских язы­ков. М., 1962, с. 501. – Joki 270. – Räsänen. Versuch 445), – пишет В. И. Абаев. – Звукоподражательной природы. Ср. явно звукоподражательные осет. sybar– sybur “шорох” (ГО § 149), русск. шеваршить и т. п.» (Абаев IV, 182).

305. Шырдан – осет. Сырдон / Сирдон

Šyrdan в кбал. имя одного из героев карачаево-бал­карского нартского эпоса – осет. Syrdon / Sirdon «имя од­ного из популярнейших героев осетинского («нартов­ского») эпоса» (Абаев IV, 207). «Еще Шифнер (1868) про­изводил имя Syrdon / Sirdan от syrd / sird “зверь”, – пишет В. И. Абаев. – Если так, то Syrdon примыкает к другим “зооморфным” именам нартовского эпоса – таким, как Wærxæg (от *varka- “волк”), Wyryzmæg (от varāza- “кабан”). Формант -on – патронимический. Имена, снаб­женные этим формантом, характерны для старой антропо­нимии осетин; ср. имена легендарных родоначальников осетинских фамилий Cæradzon, Qūsægon, Cۥæxīlon, а в данном словаре также имена Ojnon и Sidæmon. – Данный герой и его имя известны также другим народам Кавказа, у которых бытует нартовский эпос: балк. Šәrdan, Širdan, каб. Šәrtan, инг. (Botoqo) Širtta, (Botoqo) Šertuqo. В топо­нимии Балкарии встречается название Šәrdan-aiaq-әzә “след ноги Шырдана” (Коков, Шахмурзаев. Балк. топоним. сл. Нальчик, 1970, с. 149)» (Абаев IV, 208).

306. ыпчыкъ / ыфчыкъ / ыфцых – осет. эфцэг

Ypčyq / yfčyq / yfcyx в кбал. «перевал» (см. Кбал.-рус. словарь, 759, 760) – осет. æfcæg 1. «шея»; 2. «перевал» (Абаев II, 108). В. И. Абаев пишет: «Вероятно, старый вклад из адыгских языков; ср. каб. pşo – “шея”; перебой p > f, каб. ş > ос. с, а также наращение -g закономерны. Обильно представлен в топонимике Осетии и горной Ка­барды. ОЯФ, I, 46, 51» (Абаев II, 108).

По М. А. Хабичеву, кбал. «ыбчыкъ, сбалк. ыфцыкъ “перевал”, “малый перевал” от ыб < аб > аў- “перевали­вать”; “наклоняться”; “свалиться” + уменьшительный аф­фикс -чыкъ. Ср. кбалк. аўуш “перевал” и тур. абыш (РС, I, 63) “угол между ногами”. Осет. äфцäг (РОС, 347) “пере­вал” идет от малкарского диалекта» (Хабичев III, 26).

Однако ср. кбал. eb 1) «сноровка, навык, ловкость»; 2) «возможность» (см. Кбал.- рус. словарь, 762) с первым корнем составного ybčyq / yfčyq / yfcyx «перевал» (см. выше), ср. ep туркм. диал., кир., каз., ног., ккал., уз., алт., тув., äp уз. диал., уйг.; ip тат. диал., баш., чув. диал. – в тех же значениях (см. Севортян I, 286). «Вторичная форма em ~ əm в турецких и азербайджанских диалектах свиде­тельствует о более первичной форме корня: eb, что под­тверждается также производной формой ebdzil в уйгурских диалектах (Jarring₃₉), написаниями ابسيك Zenker I_{4 اب} ﺍﯾﺏ٬ в словаре Л. З. Будагова (Будагов II₃₄₇ чаг., казан.) (Севор­тян I, c. та же).

307. ырхы – осет. эрх / эрхэ

Yrxy в кбал. 1) «поток; ручей; струя»; 2) балк. «навод­нение» (Кбал.-рус. словарь, 759) – осет. ærx / ærxæ «балка», «лощина», «высохшее русло», «размытые рекой или дождевыми потоками места» (Абаев II, 185). «Тюрко– монгольское слово широкого распространения», – пишет В. И. Абаев (там же).

По М. А. Хабичеву, кбал. «ырхы “поток”, “русло дож­девого потока”, “высохшее русло потока”. Оно связано с др.-т. арыкъ (ДТС, 52) “ручей”, “арык”, к которому при­соединен имяобразующий аффикс -ы. Осет. äрх, äрхä (АИЭС, I, 185) “балка”, “лощина”, “высохшее русло” неот­делимо от первого» (Хабичев III, 26).

308. эгер – осет. эгар

Eger (также eger it) в кбал. «охотничья собака, борзая, гончая» (см. Кбал.-рус. словарь, 763) – осет. egar (jegar) «борзая собака» (Абаев II, 411). «Ср., – пишет В. И. Абаев, – тюрк. ägάr, äŋär, igär “охотничья собака” (Радлов I 695, 711, 1425), чув., венг. agάr, каб. haġer, инг. ier. В осе­тинский слово усвоено скорее всего из старочувашского» (Абаев II, 411).

По М. А. Хабичеву, кбал. «эгер “борзая собака”, “гон­чая собака”. Ср. агар (ВРС, 8) “борзая”, “гончая собака”, кумд., леб., шор. эгер (РС, I, 695) “охотничья собака”, тел. энъер (РС, I, 711), бар. игер (РС, I, 1425) “охотничья со­бака”. Из карачаево-балкарского идут каб.-ч. хагер “охотничья собака”, осет. егар (АИЭС, I, 411) “борзая со­бака”» (Хабичев III, 47).

309. Элтагъан

«Осет. Eltağan, – пишет В. И. Абаев, – имя великана в нартовском эпосе; нарт Сослан побеждает его в игре и снимает с него скальп (Вс. Миллер. ОЭ I 30 – 35): – Нарт. сказ. 80 – 82)» (Абаев II, 411). «Тюрко-монгольское слово; причастное образование на gan скорее всего от глагола jältä “возбуждать” и пр. (Радлов III 354), со значением “возбужденный”, “буйный”, – читаем у В. И. Абаева. – В пользу тюркского происхождения говорит и имя отца Ел­тагана – K_oüčükk = тюрк. küčük “малый”, “маленький”, “щенок”. Несостоятельно и с фонетической и с реальной стороны предложенное Дюмезилем и поддержанное Бэйли сопоставление с др. иран. Vrϋrağna название божества (G. Dumezil. A propos de “Vərədraγna”. Annuaire de l´Institut de philologie et slaves, т. IX, 1949, с. 233 – 236; – Bailey, JRAS 1953, с. 112)» (Абаев II, 411).

310. элчи – осет. ūлци / элци

Elči в кбал. «крестьянин, селянин; крестьянский, сель­ский» (Кбал.-рус. словарь, 767) – осет. īlci, elci «плата, ко­торую получали тагаурцы за охрану пути по Военно-гру­зинской дороге в начале XIX столетия». «Из тюрк. älči “правитель”, “уполномоченный”, “посланник” (Радлов I 828), собственно “правительственная (плата)”, – пишет В. И. Абаев (Абаев II, 553).

По М. А. Хабичеву, «тел., алт., тар., куман., крм., тур., чаг., аз. элчи (РС, I, 828) “правитель народа”, “по­сол”, “посланник”, “вестник”, “уполномоченный”, тат. илчи (РС, I, 1496) “посол”, “вестник”. Оно заимствовано осетинским языком. В осетинском языке илци, елци (АИЭС, I, 543) – “плата эа охрану дороги”» (Хабичев III, 124).

Однако заимствованному в осетинский язык больше соответствует, по значению, др.– тюрк. eligči «надзира­тель, сторож» (DTS, 170) от elig III «кисть руки, рука» (там же) (ср. кбал. eli «палец (руки)».

311. эмилик – осет. эмлык / эмеллек

Emilik в кбал. 1. “необъезженный, необученный»; emilik at “необъезженная лошадь”; emilik uwanykla “не­приученные к упряжке бычки”; 2. перен. “злой, строгий» (Кбал.-рус. словарь, 767 –768) – осет. emlyk / emellek «та­бунная, необъезженная лошадь», «неук» (Абаев II, 412). «Усвоено у соседей, – пишет В. И. Абаев.– Ср. каб. jemlyġ “необъезженная лошадь”, инг. jemælkæ “дикий”, чеч. je­malknig “дикий”, “необученный”, jemalkaŋ gavr “необъ­езженная лошадь”. Вероятно, от тюрк. jämlä “ловить по­средством приманки” (Радлов III 395)» (Абаев II, 412).

По М. А. Хабичеву, кбал. «эмилик “необъезженный конь”, “неук”. Ср. алт., тел. эмдик (РС, I, 965) “дикий”, “недрессированный”, различные варианты его по тюрк­ским языкам со значениями “сосун”, “еще необъезженная молодая лошадь”, “овца , оягнившаяся к сроку”, “дойная корова” (см. СЭСТЯ, 277). Данное слово проникло в сосед­ние языки: аб. амлыкъ (АбРС, 75), ад. емлыч (ТСАЯ,177) “дикий”, “необъезженный” (о лошади), каб.-ч. емылыдж (КРС, 80) “норовистый”, осет. емлык, емеллик (АИЭС, I, 411), емыллыкк (ОРС, 222) “необъезженная, необученная лошадь”» (Хабичев III, 47).

312. эмина – осет. эмынэ / эминэ

Emina в кбал. «чума, холера, эпидемия, мор» (Кбал.– рус. словарь, 768) – осет. emynæ / eminæ «чума», «мор» (Абаев II, 412). «Усвоено у соседей, – пишет В. И. Абаев. – Каб. jemənă “моровая язва”, “поветрие”, адыг. jemənä “чума”, “холера» (СМК XXVI 3 37, 60), абаз. jəməna “эпи­демия”, балк., карач. emina “чума” (СМК XLIII 1 68), груз. (рачин.) iamani “болезнь лошадей” (Ш.В. Дзидзигури, Со­общ. Акад. наук Груз. ССР, 1944, г. V, № 10, с. 1035). Тюркского происхождения (ср. кирг. čemen “болезнь”)» (Абаев II, 412).

По М. А. Хабичеву, кбал. «эмина “чума” от общетюрк­ского эм (РС, I, 944 – 945) “лекарство”; “средство”; “со­сать”, ср. кбалк. эмин- “иссохнуть” (от болезни) + аффикс имяобразования -а, эмил- “быть сосомым”. Ср. из других тюркских языков: чаг. эмеле (РС, I, 951) “лечить”, эмечи “лекарь”, тур. эмик (РС, I, 954) “гнойная рана”, шор., леб., саг., койб. эмне- (РС, I, 962) “лечить”, куман., чаг., уйг. эмле- (РС, I, 963) “лечить”, тат. имлеу (РС, I, 1577) “за­говаривание болезни”. Бузусловно, эмилик в саламелик связан с эмина. Изучаемое слово проникло в соседние языки: аб. йымына (АИЭС, I, 412)“эпидемия”, ад. емын (ТСАЯ, 174) “холера”, каб.-ч. емынэ (КРС, 80) “чума”, осет. емынä (РОС, 568) “чума”» (Хабичев III, 50).

313. эмчек / эмцек – осет. эмцек / энцег

Emček / emcek в кбал. «сосок»; emček / emcek ana «молочная мать», emček / emcek qarnaš / qaryndaš «мо­лочный брат», emček / emcek egeč / egec «молочная сестра» …(см. Тс. кбал. яз. III, 1072– 1073) – осет. «æmcek / enceg, ænceg …обозначает, в широком смысле, родство, возни­кающее на основе аталычества между двумя семьями, от­дающей и берущей ребенка на воспитание» (см. Абаев II, 142). «Слово тюркского происхождения и означает “мате­ринскую грудь”, – пишет В. И. Абаев, – ср. куман. ämcäk, чагат. ämičik, казан. emčäg, анат., азерб. ämdžäk, балк., кар. emček “грудь (женская)”, “сосок”;…чеч. emčeg, инг. emčæg “молочный брат”» (там же).

По М. А. Хабичеву, кбал. «эмчек, сбалк. эмцек “жен­ская грудь”, “сосок”, “вымя”, эмчек къарнаш “молоч­ный.брат”. Ср. СЭСТЯ, 272: аз. эмджек, тур. емджик, крм., кар., кирг., лоб., алт. емчек, каз., ккалп, ног. емшек, кар. г. емцек, як. емсек, тат. имчэк, хак. имжек “женская грудь”; “вымя”; “сосок”… Осет. äмцек, енцег, чеч., инг. емчег (АИЭС, I, 142) “молочный брат”, “эмчег” усвоены из карачаево-балкарского языка» (Хабичев III, 20).

314. эриш – осет. эрыс / эрис

Eriš в кбал. 1.1) «азартный, усердный», 2) «ревнивый»;

2.1) «спор», 2) балк. «соперник, конкурент» (Кбал.-рус. словарь, 771); erišiw 1) «соревнование, состязяние»; 2) «спор, соперничество»; 3) «ревность» (там же) – осет. erys / eris «соревнование», «спор» (Абаев II, 413). «Из тюрк. jarəš “состязание”, “соревнование”, – пишет В. И. Абаев. – Сюда же груз. (i)eriši “сражение”, “атака”, каб. erəś “упорный”. Первоисточником является, вероятно, гр. έρις “спор”, “состязание”, έριξω “спорю”, “состязаюсь”» (там же).

Однако карачаево-балкарское eriš, сопоставимое с осетинским eris, – производное от глагола er- (см. Севортян I, 288 – 289, 293 – 294). «В. И. Абаев полагает, – пишут Э. В. Севортян и Л. С. Левицкая,– что осет. erys / eris “соревнование, спор” заимствован из тюрк. jarəš “состязание, соревнование”. Сюда же он относит груз. (i)eriši “сражение, атака”, каб. erəś “упорный”. В качестве первоисточника указывается греч. έρις “спор, состязание” (Абаев I 413; то же о кабард. слове Шаг. ЭС I 176). Однако нам кажется, что источником осет. слова могло быть кыпч. eriš “спор, упрямство”, ср. ног. eris, кум. eriš “спор, упрямство”)» (Севортян, Левицкая, 149).

По М. А. Хабичеву, кбал. «эришиў “соревнование” от эриш- “соревноваться”, “упрямый” + аффикс -иў. Отсюда ад. айрыш (ТСАЯ, 176) “упорный”, каб.-ч. ерыш (КРС, 82) “упрямый”,“настойчивый”, осет. ерыс, ерис (АИЭС, I, 413) “соревнование”, “спор”» Хабичев III, 97).

315. эчки – осет. сык’ū / эск’e

Ečki в кбал. «коза», «козий»; qašxa (или kijik) ečki «серна», «косуля», «джейран» (см. Кбал.-рус. словарь, 779) – осет. syk’ī / æskۥe, sikۥe «серна», «Capella rupicapra» (Pallas. Zoographia Rosso-Asiatica. 1801: zeku «Antilope rupicapra») – парнокопытное из семейства антилоп , до 1 метра в длину, с небольшими рогами, концы которых за­гнуты назад; наряду с горным туром (dzæbīdyr) была из­любленным объектом охоты у горцев Кавказа» (см. Абаев IV, 192). «Ираноязычные предки осетин – сарматские пле­мена – были степняками, – пишет В. И. Абаев. – Поэтому специфические термины горного ландшафта, горной флоры и фауны в осетинском преимущественно кавказ­ского происхождения (ОЯФ I 48 – 51). Cюда относится и название серны ; оно примыкает к мегр. skweri, skeri “серна” (чему закономерно отвечает груз. šveli id.). Суще­ствует, возможно, исконная связь между картвельскими словами и адыг., каб. škۥä “теленок”. Характерно, что в осе­тинском отражен чистый корень ske без суффикса- детерминанта -r-. Заимствование из тюрк. ečki, eški “коза” менее веро­ятно. Случайно также созвучие с сак. āska-, согд. āsūke “олень”» (Абаев IV, 193).

По М. А. Хабичеву, кбал. «эчки, сбалк. эцки “коза”. Ср. в других тюркских языках: кечи, геччи, эчкю,ёски… (ИРЛТЯ, 117). Отсюда ад. чэцIы (ТСАЯ, 635) “козленок”, хотя заимствование из тюркских языков и оспаривается А. К. Шагировым» (Хабичев III, 47).

316. юлле – осет. лулэ / лолэ

Ülle в кбал. «трубка (курительная), чубук» (см. Кбал.- рус. словарь, 784) – осет. lulæ / lolæ «трубка курительная» (Абаев III, 47). «Через тюркское посредство из перс. lula “трубка”, “труба”, ср. тюрк. lülä “курительная трубка”, – пишет В. И. Абаев. – Вошло во многие кавказские языки: груз. lula “ствол огнестрельного оружия”, лезг. lüle “ствол ружья, пистолета”, табас. lül “труба”, каб. lulä “куритель­ная трубка”, укр. люлька, болг. лула, серб. lula, чеш., пол. lulka, рум. lulea “трубка” (Абаев III, 47).

*

* *

Итак, в данной главе мы рассмотрели свыше трехсот карачаево-балкаризмов, проникших в осетинский язык не в результате торговли или экономических связей, а в про­цессе непосредственного общения. А это результат того, что части гунно-савирских племен, т. е. дигорцы, части алан ~ асов (древних карачаево-балкарцев), оставившие в Северной Осетии множество рассмотренных выше топо­нимов, переходя к осетинскому языку, сохранили и слова своего языка.

Заключение

Исследуя тему «Аланский язык предков карачаево- балкарцев (Лексикология)», мы подробно остановились на истории вопроса и следах древних гуннов-савиров, древних карачаевцев в бассейне верховьев Терека (см. Предисловие), показали, что Alan, Jazyr, Döger, согласно «Родословному Древу» тюрков произошли от первопредка тюрков (глава I),анализировали малоизвестные этнонимы tarc и tarcasi (< tarc asi) «таркские асы» (глава II), дали обзор сообщений исторических источников об аланах ~ асах (глава III), проанализировали доосетинскую гунно– савирскую (= алано-асскую) этно-топонимику верховьев бассейна Терека (глава IV), происследовали огромную сис­тему тюркской (гунно-савирской = алано-асской = кара­чаево-балкарской, дигорской) субстратной лексики в осе­тинском языке (глава V). Ниже приводится синтез всего изложенного и делаются соответствующие выводы.

Проблемы древней истории осетин и карачаево-бал­карцев особо переплелись, поэтому невозможно расследо­вать карачаево-балкарского не касаясь осетинского. Так, Tegej I в карач. 1. «осетинский»; tegej tiširyw «осетинка»; tegej til «осетинский язык»; II. Tegej «Осетия»; Šimal Tegej «Северная Осетия» (см. Кбал.-рус. словарь, 617) и часто задают вопрос: «Почему осетинский народ только карача­евцы именуют tegej / тегей?» Для ответа приходится при­бегнуть к словарной статье В.И. Абаева «Tægiatæ» в его «Историко-этимологическом словаре осетинского языка»:

«Tægiatæ название высшего сословия в Кобанском и в прилегающих к нему ущельях Осетии, “тагаурцы”» (см. Абаев IV, 252). «В число тагаурцев входили,– пишет В. И. Абаев, – фамилии Тлатовых, Кануковых, Мамсуровых, Есеновых, Шанаевых, Дударовых и нек. др. (Скитский. Очерки по истории осетинского народа. Изв. Сев.-Осет. научно-исслед. инст. 1947 XI 96 – 99)» (Абаев IV, 252 – 253). «Образовано, – пишет далее В. И. Абаев, – по типу фамильных названий на –a-tæ (ср. Dudar-a-tæ, Mam­syr -a-tæ и т. п.) от имени легендарного родоначальника Tæga: Tægiatæ – cтяжение из Tægajatæ, как faliaw из falæjaw и т. п. Балкарцы называют всех осетин-иронцев tegej, tegejli “тагаурцами” в отличие от düger “дигорцев”. Балк. tegej означает также “турбина горской мельницы” (вероятно, потому, что ее конструкция заимствована у осе­тин). Сюда же груз. tagauri “тагаурский”, “тагаурец” (с формантом --

-ur-, как osuri “осетинский”, somxuri “ар­мянский” и т. п.). Из грузинского – русск. тагаурцы; неод­нократно упоминаются в русских исторических докумен­тах первой половины XIX в. (см.: Скитский. Хрестоматия по истории Осетии. Дзауджикау, 1949, с. 109, 128, 187, 190 – 192, 194 – 206 и др.)» (Абаев IV, 253).

Заявление автора о том, что «балкарцы называют всех осетин-иронцев tegej, tegejli “тагаурцами” в отличие от düger “дигорцев” (см. выше), нуждается в следующей по­правке: балкарцы всех осетин называют düger, карачаевцы именуют всех осетин tegej (см. Тс. кбал. яз. I, 708; III, 426; Кбал.-рус. словарь, с. 213, 617). Ошибочно и заявление, что “балк. tegej означает также “турбина горской мель­ницы” (см. выше). Балк. tegej и карач. kegej – “спица ко­леса” (см. Тс. кбал. яз. III, 426; II, 176; Кбал.-рус. словарь, 318, 617).

Выходит, карачаевцы знали легендарного Tæga / Тэга и всех осетин звали его именем Tegej / Тегей. Но Кобанское ущелье карачаевцев весьма далеко от Кобанского ущелья Северной Осетии, между Карачаем и Осетией – Кабадино– Балкария! А ведь для того, чтобы его именем наре­кать весь осетинский народ, нужно было древним карача­евцам иметь с ним какие-то непосредственные отноше­ния! Так см. что такое Кобанское ущелье Северной Осе­тии и какие топонимы сопутствуют этому названию в том регионе:

«Хъобан (Кобан). Селение в одноименном Кобанском ущелье. Очевидно, название Кобан восходит к этнониму племени куманов, – пишет А. Дз. Цагаева. – В своем док­ладе на всесоюзной конференции по топонимии СССР к этому же этнониму возводил и название реки Кубань А. А. Абдурахманов. Из истории же известно, что некогда на Кубани, в районе Зеленчука, жили предки современных осетин, очевидно, в соседстве с тюркоязычными племе­нами и, может, позаимствовали у них это слово. А могло быть и так, что с монгольскими покорителями были и ос­татки племен (или части племен) куманов, которые потом осели здесь. Даже некоторые фамилии из с. Кобан носят явно тюркский характер. Такие, как: Апатæ “Апаевы”, Бечмырзатæ “Бекмурзаевы”, Татратæ “Татраевы”, Хъантемиратæ “Кантемировы” и др. Допустимо и другое объяснение: предки осетин перенесли сюда название р. Ку­бань, так как и здесь они оказались на берегу реки» (Ца­гаева, 58 – 59).

Однако рассмотренные автором топонимы этого же района Северной Осетии сами отвечают на вопрос о том, кто дал ущелью при Тереке наименование Кобан. Вот не­которые из них.

«Хъæрæсейы обау “Карасе курган”; “Карачаевский курган”. ~: Хъæрæсейы – род. п. ед. ч. < : а) личного имени Хъæрæсе “Карасе”, б) собират. Хъæрæсе “карача­евцы”. Покосные земли с большим курганом в окрестно­стях с. Карджин» (Цагаева, 544).

«Хъæрæсейы хуымтæ “Карасе пахотные земли”; “Ка­рачаевцев пахотные земли”. (~ : хуымтæ – им. п. мн. ч. < хуым “пахотное поле”, “пашня”). Пахотные поля в окрест­ностях с. Старый Батакоюрт» (там же).

«Карсадон (Карсадон). Пашня в окрстностях с. В. Кани.

Заметим, что в Куртатинском ущелье есть с. Карца (?) Если в топониме Карсадон тот же элемент, что и в Карца, то -дон следует рассматривать как суффикс вместилища, т. е. “Место Карса (Карца)”» (там же, с. 32).

«Карцагом “(Карца) ущелье”, “Карцинское ущелье”. (Карцагом < Карца (?) + ком “ущелье”). Одно из боковых ответвлений Куртатинского ущелья. Ущелье Карцагом тянется к западу от с. Гусыра до самого Алагирского уще­лья. Оно богато строительным лесом и прекрасными аль­пийскими лугами. Здесь же расположено и с. Карца» (там же, с. 61).

«Карцадон, Карцагомдон “Река Карца”, “Река ущелья Карца”, “Река Карцинского ущелья”. (Карцадон < назва­ние с. Карца + дон “река”; Карцагомдон < Карца + ком “ущелье” + дон с закономерным переходом к в г). Река, протекающая в ущелье Карца, – одном из боковых от­ветвлений Куртатинского ущелья» (там же, с.70).

«Карцайы рагъ “Хребет Карца”. (~ : Карцайы – род. п. ед. ч. от названия с. Карца). 1. Пастбищная поляна на склоне между сс. Гусыра и Карца. 2. Пастбищный склон в окрестностях развалин с. Кора» (там же, с. 87).

«Карцайы фæсрагъ “Позади хребта Карца”. ~ : фæсрагъ < фæс “за”, “позади” + рагъ “хребет”, “возвыше­ние”. Пастбище в окрестностях с. Карца» (там же).

«Хъарцатæ (Карцата). Развалины поселения между сс. Нар и Фараскат. Здесь старинное кладбище и развалины строений, а также сторожевая башня Хъарцати мæсуг. Эту башню считают башней рода Габараевых» (там же, с. 382).

«Хъарцати над “(Карцати) дорога”. Дорога между сс. Махческ и Фараскат, проходящая по крутому склону мимо развалин Хъарцатæ» (там же, с. 392).

«Ботастæ (I – C. Б.) “Род Ботаса”; “Ботасовы”. (Ботастæ – им. п. мн. ч. личного имени Ботас и, возможно, фамильного имени Ботастæ “Ботасовы”). Покосные уча­стки в местности Сурх. Различают Н. и В. участки Бота­ста» (там же, с. 446).

«Ботастæ (II – C. Б.) “Ботасовы”, “Род Ботаса”. (Ботастæ – им. п. мн. ч. личного имени Ботас). Пастбище в окрестностях с. Вакац» (там же, с. 328).

Карачаевский нартовед Байрамуков У. З., рассмотрев эти материалы, пишет: «Откуда появились эти топонимы в Северной Осетии? Когда появились эти топонимы? Нам думается, что они появились там до заселения этих земель осетинами-иронцами. А жили там, судя по топонимам, предки карачаевцев со своим легендарным вождем Къарча и (его сподвижником – С. Б.) Боташ (Байрамуков, 49).

Но речь не только о предводителях, их селениях, паш­нях, дорогах и т. д. В топонимике отразилось и наименова­ние их народа qaracaj / къарацай «карачай» (см. выше).

«Сапыры ком “Сапира (сабиров) ущелье”. Пашня в окрестностях с. Тменикау, – пишет А. Дз. Цагаева. – Заме­тим, что Дигорское ущелье (самое западное ущелье в Се­верной Осетии) раньше называли Сафири ком “Сафира ущелье”. Здесь же, в Санибанском ущелье (самое восточ­ное ущелье в Северной Осетии), находим топоним Са­пыры ком, что фонетически безупречно соответствует диг. Сафири ком. Это не единичное совпадение топонимов названных ущелий (см. топонимы Га­гыута и Гагуца, Даппагъ, Къамты зæнг и Къари хæрд, Сунти къарæ и др.). Очевидно, в топонимах Сапыры ком (Сафири ком) имеем этноним гуннского племенного объ­единения сабиров, походы которых засвидетельствованы историей в этих местах в начале IV в. н. э.» (Цагаева, 37 – 38).

Из изложенного вытекают следующие выводы:

1. Корнями «Родословного Древа» тюрков являются Alan, Jazyr, Döger, которые в результате древней (III – II вв. до н. э.) миграции гуннов в Юго-Восточную Европу заняли Кубанско-Терское междуречье и прилегающие к нему регионы.

2. Шумероязычные племена кобанской культуры (са­вир + булгар + булкар + блкар + болкар) = гаргар (гегар + гугар + лугар + гарша) были отюречены гуннами ( = аланами, дигорцами и др.);

3. Часть этого отюреченного народа, остававшаяся в верховьях бассейна Терека, ассимилировалась в среде ира­ноязычного народа, осетин.

Мы рассмотрели тему «Этнонимы Tarc и Tarcasi». В труде 1404 г. Иоанна де Галонифонтибуса горцы Северо- Западного Кавказа именуются черными таркаси, а их со­седи, живущие “в долинах и на побережье моря” – белыми тарками. Переводчик труда Иоанна де Галонифонтибуса академик З. М. Буниятов читает наименование горцев tar­casi «черкесы», находит факты, подтверждающие, что это карачаевцы. Солидарна с ним, в этом вопросе, и Е. П. Алексеева. Карачеркесами «черными черкесами» назы­вали карачаевцев и авторы XVII в. итальянец Арканджело Ламберти и француз Жан Шарден. Однако первый в одном и том же предложении назвал карачаевцев caracholi (иска– женное кбал. qaračajly “карачаевец”) и Каракиркез (Caraquirquez), что переводчик по созвучию прочитал ка­рачеркес, т. е. “черные черкесы”. Подобный подход заме­тен и в чтении З. М. Буниятова: Tarcasi, по его мнению, – “черкесы” в значении “карачаевцы”, а этноним Tarc, яв­ляющийся и составной частью Tarcasi, остается без пере­вода. Сопоставление этих двух терминов расчленяет по­следний на tarc asi, что значит “таркские асы”, т. е. “тарк­ские карачаево-балкарцы»: осетины называют Балкарию и балкарцев Asi / Asy, а Карачай – Ustur– Asi (см. выше).

Дан обзор сообщений исторических источников XIX, XVIII, XVII, XV, XIV, XIII, VI, IV вв. н. э. и III – II вв. до н. э. об аланах ~ асах, и все эти сообщения говорят о тюркоя­зычии (карачаево-балкароязычии) алан ~ асов.

Проведен историко-этимологический анализ четырех основных этнонимов алан ~ асов, проанализирована ог­ромная группа топонимов на -ški / skæ / lki, показано наличие их формантов в тюркских языках, раскрыты эти­мологические значения ряда из них. Форма этнонима alan восходит к пратюркскому периоду, что подтверждается многочисленными примерами из языков урало-алтайской общности и наличием этих этнонимов в корнях «Родослов­ного Древа» тюрков. Этнонимы эти, а также и Döger явля­ются наименованиями племен, получивших начала от вну­ков первопредка тюрков Огуз-Хана. Последний отождест­вляется учеными с гуннским царем Мете, или Модэ, поко­рившим, согласно древнекитайским источникам, в 209 – 179 гг. до н. э. народы Юго-Восточной Европы. Гуннские народы с того времени стали упоминаться как обитатели Северного Кавказа в трудах авторов античного периода. Гунны-савиры локализовались в пространстве от Абхазии до верховьев Дарьяльского ущелья и от вершин Главного Кавказского хребта до берегов Каспийского моря. Древне­грузинские источники их называли овсами, судя по грузин­скому автору XI в., по имени хазарского царя Северо-За­падного Кавказа Uobos, а их страну – Owseti (см. Мровели, 22). В VI в., по свидельству Прокопия Кесарийского, власть в Дарьяльском ущелье перешла к персам. С того времени стало иранизироваться племя düger «дигорцы». Однако о его гунно-савирской (аварской) крови и родстве с карачаево-балкарским народом сохранились предания, вошедшие в научный оборот в середине XIX в.

Дигорское ущелье до сих пор параллельно называется Safiri– kom «Савиров ущелье» по народу, в состав кото­рого входило племя düger. Дигория и прилегающие к ней места хранят множество топонимов с общим формантом

-skæ, относимых учеными, в виде гипотезы, к доисториче­скому языку Центрального Кавказа. Однако формант -skæ топонимики Дигории соответствует аффиксу -ški множе­ства топонимов соседней Балкарии, протобулгарскому эпи­графическому -sxi, чувашскому -skä, и, как показал ана­лиз, в перемежку с топонимами на -ški / -skæ – много гео­графических названий с ламдаизированным формантом

-lki. Таким образом, топонимика Дигории и прилегающих к ней районов – это памятники диалектов гунно-савироя­зычных döger, alan, aš, as / az: в аланском диалекте, харак­теризующемся наличием ламбдаизма и ротацизма, обще­тюркскому š соответствуют то s', то l. Звук š тюркизмов в осетинском языке перешел в s / z, кроме того, в этом языке имеются заимствования с ротацизмом и ламбдаизмом. Диалект с этими особенностями оставил свои четкие следы и в топонимике Балкарии, и в топонимике бассейна Те­берды в Карачае. Долина Теберды, где сохранились значи­тельные следы этого r-l-диалекта, продолжала назы­ваться Аланией еще в XVIII в., когда племенное название qaračaj, уже принявшее официальный характер, вытеснило это название из остальной части территории. Из этого сле­дует, что термин alan носит ту же диалектную особен­ность: там, где общетюркский š не переходил ни в s', ни в l, и не имел места обратный процесс, произносили aš ~ as / az, но там, где š / s переходил в l (ламбдаизм), произносили alan, в котором -an – древний аффикс собирательно-коллектив- ной множественности.

Sawir / sabir / suwar / subar – наименование гуннского народа, также носителя r-l-диалекта, этноним этот явля­ется ротацирующим вариантом зетацирующего suwaz, па­раллели древнего Тчуаш в стране булгар на Северном Кавказе, упоминаемого автором V в. Мовсесом Хоренаци как материал из труда древнего сирийского историка Маара-Абаса Катины. Носители r-l-диалекта чуваши пришли на современную их территорию с юга (см. Кахов­ский, 224 – 225), а конкретнее, конечно же, – из тех мест, где в обилии топонимика с особенностями r-l-диалекта, а именно из Северо-Западного Кавказа.

Этимологический анализ синонимических этнонимов alan ~ aš ~ as /az показал, что они означают одно и то же – “ горы; горные перевалы”, что соответствует сообщению автора IY в. : “Имя их (алан – С. Б.) происходит от назва­ния гор».

Элемент -sxi протобулгарских эпиграфических xomsxi «серебряный» и tolsxi «полный, полностью» соответствует аффиксу -ški топонимики Балкарии и его фонетическому варианту -skæ топонимики соседней Северной Осетии.

Изложенное дает основание утверждать, что перечис­ленные в этой главе топонимы на -ški – следы языка той части этноса, которая называла себя aš; топонимы на -skä – следы диалекта as; топонимы на -lki – следы диалекта alan (< al + -an, см. выше).

В специальном разделе данного исследования рас­смотрены свыше трехсот карачаево-балкаризмов, про­никших в осетинский язык не в результате торговли или экономических связей, а в процессе непосредственного общения. А это результат того, что части гунно-савирских племен, т. е. дигорцев, части алан ~ асов (древних кара­чаево-балкарцев), оставивших в Северной Осетии множе­ство рассмотренных выше топонимов, переходя к осетин­скому языку, сохранили и слова своего языка.

Из всего изложенного вытекают следующие выводы:

1) аланы ~ асы – гунно-савироязычные предки кара­чаево-балкарского народа и их наименование alan – лам­бдаизированный вариант племенных наименований aš ~ as / az с общим значением «горы; горные перевалы»;

2) все исторические соседи называют карачаево-бал­карцев аланами, асами, что соответствует обращению ка­рачаево-балкарцев друг к другу этнонимом “Alan!”, своим самоназванием;

3) Исследование раскрыло четкие следы диалектов гунно-савироязычных (древнекарачаево-балкароязыч­ных) alan ~ aš ~ as / az.

4) В осетинском языке значительна гунно-савирская ( = алано-асская = карачаево-балкарская) субстратная лек­сика.

Принятые сокращения и источники

Использованная литература

Абаев I – Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. Т.I-. М.– Л., 1949.

Абаев II – Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т. I.-М.– Л.: Наука, 1958.

Абаев III – Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т. II.-М.– Л.: Наука, 1973.

Абаев IV – Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т. III.-Л.: Наука, 1979.

Абаева З. В. – Абаева З. В. Сатана – Сатаней – Гуаша // Cказания о нартах – эпос народов Кавказа. -М.: Наука, 1969.

Аб- л-Фидэ – Geographie d'Aboulfeda, traduirte de l'arabe en francais… par M. Reinaud. T. II, Paris, 1948.

Акбаев I – Акбаев Ш.Х. Фонетика диалектов кара­чаево-балкарского языка в стуктурно-генетическом и ареальном освещении.-Карачаевск: КЧГПИ, 1999.

Акбаев II – Акбаев Ш.Х. К вопросу о происхождении этнонима «алан» // «Ленинни байрагъы» газет, 1963, № 80.

Алексеев – Алексеев В.П. Происхождение народов Кавказа.-М., 1974.

Алексеева I –Алексеева Е.П. Карачаевцы и балкарцы –древний народ Кавказа.-Черкесск, 1963.

Алексеева II – Алексеева Е.П. Отчет о работе археоло­гической экспедиции КЧНИИ в Карачаевском районе КЧАО у села .Карт-Джурт и села Учкулан, 1958.: Архив ИА АН СССР, Р– 1, 1971.

Алексеева III – Алексеева Е.П. Древняя и средневеко­вая история Карачаево– Черкесии.– М.: Наука, 1971.

Алексеева IV – Алексеева Е.П. Малоизвестные сведе­ния автора XV века о карачаевцах и черкесах // Проблемы археологии и этнографии Карачаево-Черкесии: Труды

КЧНИИ ИФЭ.-Черкесск, 1983.

Алиев И.Г. – Алиев И.Г. Изучение проблем древней истории, филологии и археологии в Азербайджане в 1977 – 1987 годы // Вестник древней истории, 1988, № 1.

Алиев – Алиев У.Б. Выступление // Материалы Науч­ной сессии по проблеме происхождения балкарского и ка­рачаевского народов.-Нальчик, 1960.

Altheim I – Altheim Franz. Geschichte der Hunnen. Bd. I.-Berlin, 1959.

Altheim II – Altheim Franz. Literatur und Gesellschaft im ausgehenden Altertum. I.-Halle, 1948.

Арабско-русский словарь/ Составитель Х.К. Баранов.- М., 1958.

Артамонов – Артамонов М.И. История хазар.-Л.: Издательство Гос. Эрмитажа, 1962.

Афанасьева – Афанасьева В. К. Гильгамеш и Энкиду. Эпические образы в искусстве.-М.: Главная редакция восточной литературы, 1979.

Байрамкулов I – Байрамкулов А.М. И азиатские, и ев­ропейские аланы были предками карачаевцев и балкарцев.– Гос. предприятие «Ставропольская краевая типография», 1998.

Байрамкулов II – Байрамкулов А. М. Алано-асские этнические названия, фамилии и имена // Актуальные про­блемы карачаево-балкарского и ногайского языков.- Ставрополь, 1981.

Байрамкулов III – Байрамкъулланы Ахмат. Исто­риялы хапарла // Джашауну оюулары.-Черкесск, 1988.

Байрамуков – Байрамуков У. З. Генезис и ономастика эпоса “Нарты”.-Карачаевск: КЧГПУ, 2001.

Байчоров I – Байчоров С.Я. Руническая эпитафия у стены Зеленчукского (северного) храма // Пятые Крупнов­ские чтения по археологии Кавказа. Тезисы докладов.- Махачкала, 1974.

Байчоров II – Байчоров С.Я. Северокавказский ареал древнетюркской рунической письменности. Кандидатская диссертация. -М., 1977.

Байчоров III – Байчоров С.Я. Северокавказский ареал древнетюркской рунической письменности. Автореферат кандидатской диссертации.-М.: Издательство МГУ, 1977.

Байчоров IV – Байчоров С.Я. О протобулгарских гео­графических названиях в верховьях Кубани // Вопросы взаимовлияния и взаимообогащения языков: Труды КЧНИИ ИФЭ.-Черкесск, 1978.

Байчоров V – Байчоров С.Я. Карачаево-балкарский арабописменный памятник 1127 г. хиджры и его отноше­ние к булгарскому языку // Вопросы языковых контактов: Труды КЧНИИ ИФЭ.-Черкесск,1982.

Байчоров VI – Байчоров С.Я. Гуннско-протобулгар­ско-северокавказские языковые контакты // Вопросы язы­ковых контактов: Труды КЧНИИ ИФЭ.-Черкесск, 1982.

Байчоров VII – Байчоров С.Я. Протобулгарские эпи­графические памятники наскальных могильников кубан­ско-терского междуречья // Проблемы историко-сравни­тельного изучения языков народов Карачаево– Черкесии. Труды КЧНИИ ИФЭ.-Черкесск, 1983.

Байчоров VIII – Байчоров С.Я. К этимологии этно­нима «черкес»//Вопросы лексики и грамматики языков на­родов Карачаево-Черкесии: Труды КЧНИИ ИФЭ.-Чер­кесск, 1984.

Байчоров IX – Байчоров С.Я. Протобулгарский суб­страт в топонимике Балкарии и Дигории // Тюркское язы­кознание: Материалы III Всесоюзной тюркологической конференции.-Ташкент, 1985.

Байчоров X – Байчоров С.Я. Разведки 1985 года на Бийчесыне. Научный отчет археолого-эпиграфической экспедиции. Архив Карачаевского института-музея эпи­графики.

Байчоров XI – Байчоров С. Я. Реликтовые памятники карачаево-балкарской обрядовой поэзии как этнографиче­ский источник // Историко-культурные контакты народов алтайской языковой общности: Тезисы докладов на XXIX Сессии Постоянной Международной алтаистической конференции (PJAC).-М.: Наука, 1986.

Байчоров XII – Байчоров С.Я. Древнетюркские пра­вила правописания гласных букв и современные чтения памятников западнотюркской руники // Проблемы лексики и грамматики языков народов Карачаево-Черкесии: Труды КЧНИИ ИФЭ.-Черкесск, 1986.

Байчоров XIII – Байчоров С.Я. Термины «къарачай» и «ас» в карачаево-балкарской этнонимике // Актуальные проблемы лексики и грамматики языков народов Кара­чаево-Черкесии: Труды КЧНИИ ИФЭ.-Черкесск,1987.

Байчоров XIV – Байчоров С.Я. Наскальная панорама раннесредневекового художника и писца // Вопросы архео­логии и традиционной этнографии Карачаево-Черкесии. Труды КЧНИИ ИФЭ.-Черкесск, 1987.

Байчоров XV – Байчоров С.Я. Каменные карты мест­ностей Приэльбрусья как источники древних месопотам­ско-северокавказских этнокультурных связей // III Всесо- юзная конференция востоковедов «Взаимовлияние и взаимодействие культур и цивилизаций (Душанбе, 16 – 18 мая 1988 г.).-М.: Наука, 1988.

Байчоров XVI – Байчоров С.Я. Петроглифы Бийче­сына // Вопросы средневековой археологии Северного Кавказа. Труды КЧНИИ ИФЭ.-Черкесск, 1988.

Байчоров ХVII – Байчоров С.Я. Памятники изобрази­тельного искусства древних бийчесынцев (рукопись). Ар­хив Карачаевского института– музея эпиграфики.

Байчоров ХVIII – Байчоров С.Я. Разведки 1988 года в верховьях Малки и в прилегающих к ним местностях. На­учный отчет археолого-эпиграфической экспедиции. Ар­хив Карачаевского института-музея эпиграфики.

Байчоров XIX – Байчоров С.Я. К этногенезу кара­чаево-балкарского народа по данным языка и эпиграфики // Проблемы истории карачаево-балкарского и ногай­ского языков. Труды КЧНИИ ИФЭ.-Черкесск, 1989.

Байчоров XX – Байчоров С.Я. Древнетюркские руни­ческие памятники Европы: Отношение северокавказского ареала древнетюркской рунической письменности к волго– донскому и дунайскому ареалам. Отв. редактор член- корреспондент АН СССР Э. Р. Тенишев.-Ставрополь, 1989.

Байчоров XXI – Байчоров С.Я. Этимология этнонима «алан» // Шестая конференция по ономастике Поволжья. Тезисы докладов и сообщений.-Волгоград, 1989.

Байчоров XXII – Байчоров С.Я. Древнетюркские руни­ческие памятники Европы. Автореферат докторской дис­сертации.-Алма-Ата: Издательство ИЯ АН Каз. ССР, 1990.

Байчоров XXIII – Байчоров С.Я. Реликтовые памят­ники карачаево-балкарской обрядовой поэзии как этноге­нетический источник // Проблемы исторической лексики карачаево-балкарского и ногайского языков: Труды КЧНИИ ИФЭ.-Черкесск, 1993.

Байчоров XXIV – Байчоров С.Я. К вопросу о шумер­ско-тюркских лексико-грамматических схождениях // Проблемы исторической лексики карачаево-балкарского и ногайского языков: Труды КЧНИИ ИФЭ.-Черкесск, 1993.

Байчоров XXV – Байчоров С.Я. Аланы ~ асы в свете новонайденных источников // Mappa Mundi: Збiрник нау­кових праць на пошану Ярослава Дашкевича з нагоди його 70– рiччя.– Видавництво М.П. Коць, Львiв-Киïв-Нью– Йорк, 1996.

Байчоров XXVI – Bayçarov S.Ya. Avrupa'nın Eski Türk Runik Abideleri: Eski Türk Runik Yazısının Kuzey Kafkasya Bölgesinin Volga-Don ve Tuna Bölgeleriyle İlişkisi.Çeviren Muvaffak Duranlı.-Ankara: T. C. Kültür Bakanlığı Milli Kütüphane Basımevi, 1996.

Байчоров XXVII – Байчоров С.Я. Булгарский язык древних алан // Материалы I Международного симпозиума на тему Ономастично и етнолинвистично пространство на езика: Астрономи, вентономи, еортоними, зооними, фито­ними, хрононими и др. – София, 1997.

Байчоров XXVIII – Байчоров С.Я. Тайны клада золо­того.– Карачаевск: Карачаевский институт-музей эпигра­фики, 2004.

Байчоров XXIX– Байчоров С.Я. Древний карачаево– балкарский язык. Лекции, прочитанные в КЧГУ. Часть I: Шумерский язык кавказских предков карачаево-балкар­цев.-Карачаевск: Карачаевский институт-музей эпигра­фики, 2006.

Бартольд I – Бартольд В. В. Собрание сочинений.Т. I.

Бартольд II – Бартольд В. В. Собрание сочинений. Т. II.

Бартольд III – Бартольд В. В. Собрание сочинений. Т. III.

Бартольд IV – Бартольд В. В. Собрание сочинений. Т. VIII.

Баскаков – Баскаков Н.А. Введение в изучение тюрк­ских языков.-М.: Высшая школа, 1969.

Benzing – Benzing J. Das Hunnische, Donaubolgarische und Wolgabolgarische // Philologiae Turcicae Fundamenta.- Wiesbaden, 1959.

Вахушти – Вахушти. География Грузии.-Тифлис, 1904.

Волкова – Волкова Н.Г. Этнонимы и племенные на­звания Северного Кавказа.-М.: Наука, 1973.

Гаглойти – Гаглойти Ю. С. Действительность и до­мыслы (по поводу книги И. М. Мизиева «Шаги к истокам этнической истории Центрального Кавказа») // Известия Юго-Осетинского научно-исследовательского института АН ГССР. Вып. XXXI.-Мецниереба, 1987.

Гадло – Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа IV – X веков.-Л., 1979

Галонифонтибус – Галонифонтибус Иоанн де. Све­дения о народах Кавказа (1404 г.) (Из сочинения «Книга познания мира»). Перевел академик З.М. Буниятов.-Баку, 1980.

Джидалаев –Джидалаев Н.С. К вопросу о языке древ­них тюрков Восточного Кавказа // Советская тюркология, 1971, № 5.

Джуртубаев – Джуртубаев М. Ч. Древние верования балкарцев и карачаевцев.-Нальчик, 1991.

ДТС – Древнетюркский словарь.-Л.: Наука, 1969.

Иордан – Иордан. О происхождении и деяниях гетов. Вступительная статья, перевод и комментарий Е.Ч.Скржинской.-М., 1960.

Исхаков, Пальмбах – Исхаков Ф. Г., Пальмбах А. А. Беглые гласные в татарском и некоторых других тюркских языках // Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. I. Фонетика.-М., 1955.

Каминский – Каминский В. Н. Мизиев И. М. Шаги к истокам этнической истории Центрального Кавказа.– Нальчик, 1986 // Советская археология, 1988, № 4.

Карачаево-балкарско-русский словарь – Къарачай- малкъар-орус сёзлюк.-М.: Русский язык, 1989.

Каховский – Каховский В. Ф. Происхождение чуваш­ского народа.-Чебоксары: Чув. кн. изд., 1965.

Коков, Шахмурзаев – Коков Дж.Н., Шахмурзаев С.О. Балкарский топонимический словарь.-Нальчик, 1970.

Кузнецов I – Кузнецов В.А. Очерки истории алан.- Орджоникидзе: Ир, 1984.

Кузнецов II – Кузнецов В.А. Аланские племена Север­ного Кавказа: Материалы и исследования по археологии СССР, 1962, № 106.

Кузнецов III – Кузнецов В.А. Надписи Хумаринского городища // Советская археология, 1963, № 1.

Кузнецов IV – Кузнецов В.А. В верховьях Большого Зеленчука.-М., 1977.

Кузнецов V – Кузнецов В. А. Аланы и тюрки в вер­ховьях Кубани // Археолого-этнографический сборник.-Нальчик, 1971.

Лайпанов К. Т. – Лайпанов К. Т. О тюркском элементе в этногенезе осетин // Происхождение осетинского народа. Материалы научной сессии, посвященной проблеме этно­генеза осетин.-Орджоникидзе, 1967.

Лайпанов – Лайпанов Х.О. К истории карачаевцев и балкарцев.-Черкесск, 1957.

Ламберти – Ламберти Орканджело. Описание Кол­хиды или Мингрелии // Записки Одесского общества исто­рии и древностей. Т. X.-Одесса, 1877.

Левицкая – Левицкая Л.С. Историческая морфология чувашского языка.-М.: Наука, 1976.

Лопатинский – Лопатинский Л.Г. Заметки о народе адыге и о кабардинцах в частности // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. XII, 1891.

Марцеллин – Марцеллин Аммиан. История. Перев. Ю.А. Кулаковского.-Киев, 1908.

Материалы Научной Сессии о происхождении карача­евского и балкарского народов (22 – 26 июня 1959 года).- Нальчик, 1960.

Мизиев – Мизиев И.М. Шаги к истокам этнической истории Центрального Кавказа.-Нальчик: Эльбрус, 1986.

Минаева – Минаева Т. М. К истории алан Верхнего Прикубанья по археологическим данным.-Ставрополь, 1971.

Мровели – Мровели Леонти. Жизнь картлийских ца­рей.-М., 1979.

Мунчаев – Мунчаев Р. М. Кавказ на заре бронзового века.-М.: Наука, 1975.

Мурзаев – Мурзаев Э. М. Словарь народных геогра­фических терминов.-М.: Мысль, 1975.

Мурзаевы – Э. и В. Мурзаевы. Словарь местных гео­графических терминов.-М.: Географгиз, 1959.

Ортабаева – Ортабаева Р. А.– К. Карачаево-балкар­ские народные песни.-Черкесск, 1977.

Őgel – Ögel Bahaeddin. Türk Mitolojisi: Kaynakları ve açıklamaları ile destanlar. I. Cilt.-Ankara: Türk Tarih Kurumu Basımevi, 1989.

Патканов – Патканов К. П. Из нового списка Армян­ской географии (приписываемой Моисею Хоренскому) // Журнал Министерства народного образования. Ч. CCXXVI.-СПб., 1883.

Potocki – Potocki J. Voyage dan les steps d'Astrakhan et du Caucase. T. I..- Paris, 1829.

Преображенский – Преображенский А. Г. Этимоло­гический словарь русского языка.-М.,1958.

Приск – Приск. Римское посольство к Аттиле // Мини­стерство народного просвещения. 1842, № 2 (отдельный оттиск).

Pritsak – Pritsak Omeljan. Bulgarische Fürstenliste und die Sprache der Protobulgaren.-Viesbaden, 1959.

Птолемей – Птолемей Клавдий. Географическое ру­ководство // Вестник древней истории, 1948, № 2.

Reineggs – Reineggs Jacob. Allgemeine historisch-to­pographische Beschreibung des Kaukasus. T. I.– SPb., 1796.

Розенталь, Теленкова – Розенталь Д. Э., Теленкова М. А. Справочник лингвистических терминов.-М.: Просве­щение,1972.

Севортян I – Севортян Э. В. Этимологический сло­варь тюркских языков. Общетюркские и межтюркские ос­новы на гласные буквы.-М.: Наука, 1974.

Севортян II – Севортян Э. В. Этимологический сло­варь тюркских языков. Общетюркские и межтюркские ос­новы на букву «Б».-М.: Наука, 1978.

Севортян III – Севортян Э. В. Этимологический сло­варь тюркских языков. Общетюркские и межтюркские ос­новы на буквы «В», «Г», «Д».-М.: Наука, 1980.

Серебренников – Серебренников Б. А. О методах изу­чения топонимических названий // Вопросы языкознания,. 1952, № 6.

Ср.-ист. грамматика тюрк. языков – Сравнительно- историческая грамматика тюркских языков. Морфоло­гия. Отв. редактор член-корреспондент АН СССР Э. Р. Тенишев.-М.: Наука, 1988.

Тенишев – Тенишев Э. Р. Строй сарыг-югурского языка.-М.: Наука, 1976.

Турецко-русский словарь.Составитель Магазаник.- М., 1945.

Хабичев I – Хабичев М. А. Карачаево-балкарское именное словообразование: Опыт сравнительно-историче­ского изучения.-Черкесск, 1971.

Хабичев II – Хабичев М. А. Карачаево-балкарское формообразование и словоизменение: Опыт сравнительно- исторического изучения.-Черкесск, 1977.

Хабичев III – Хабичев М. А. Взаимовлияние языков Западного Кавказа.-Черкесск, 1980.

Хабичев IV – Хабичев М.А. Словообразовательный и этимологический анализ некоторых карачаевских этнони­мов // Актуальные проблемы карачаево-балкарского и ногайского языков.-Ставрополь, 1981.

Хабичев V – Хабичев М. А. Именное словообразова­ние и формообразование в куманских языках. Отв. редак­тор академик А. Н. Кононов.-М.: Наука, 1989.

Хабичев VI – Хабичев М. А. О древнетюркских руни­ческих надписях в аланских катакомбах // Советская тюр­кология, 1970, № 2.

Хабичев VII – Хабичев М. А. О рунах и тамгах // Фи­лологические этюды. Серия языкознания. Вып. I.-РГУ, 1972.

Хабичев VIII – Хабичев М. А. Некоторые итоги де­шифровки западнотюркских рунических надписей // Ана­лизы текстов по истории татарского литературного языка. -Казань, 1987.

Хаджилаев – Хаджилаев Х.– М. И.Очерки карачаево- балкарской лексикологии.-Черкесск, 1971.

Хоренский – История Армении Моисея Хоренского. Перев. Н. О. Эмина.-М., 1893.

Цагаева I – Цагаева А. Дз. Топонимия Северной Осе­тии.-Орджоникидзе, 1961.

Цагаева II – Цагаева А. Дз. Топонимия Северной Осетии. Часть II. Словарь географических названий.-Орджоникидзе: Ир, 1975.

Чокаев – Чокаев К. Ч. Суффиксальное образование топонимических названий в вайнахских языках // Труды Чечено-Ингушского научно-исследовательского инсти­тута. Т.IX.-Грозный, 1964.

Шагиров – Шагиров А. К. Этимологический словарь адыгских (черкесских) языков. Т.I.-М.: Наука, 1977.

Шаманов – Шаманланы Ибрахим. Джолоучуну ха­пары // «Къарачай» газет, 1992 джыл майны 1, № 49 (8422), 3-чю б.

Шильтбергер – Путешествие Ивана Шильтбергера по Европе, Азии и Африке с 1394 года по 1427 год // Записки Новосибирского университета.-Одесса,1867–1868. Т. I., вып. 1 – 2.

Щербак I – Sčerbak A.M. Les inscriptions in connues sur les pierres de Khoumara (au Caucase du Nord) et le probleme de l'alphabet runique des Turcs occidentaux // Acta Оrientalia. XV, 1–3.-Budapest, 1962.

Щербак II – Щербак А. М. Сравнительная фонетика тюркских языков.-Л., 1970.

Языки народов СССР – Языки народов СССР. Т. IV: Иберийско-кавказские языки.-М.: Наука, 1967.

Ямпольский – Ямпольский З. И. Об этнониме «севор­дии» // Советская тюркология, 1973, ,№ 1.

Языки, диалекты, говоры

абадз. – абадзехский

абаз. – абазинский

абх. – абхазский

ав. – авестийский

авар. – аварский

авест. – авестийский

агул. – агульский

ад. – адыгейский

адыг. – адыгейский

аз. – азербайджанский

азерб. – азербайджанский

алб. – албанский

алт. – алтайский

анат. – анатолийский диалект тур. яз.

англ. – английский

англос. – ангосаксонский

анд. – андийский

ар. – арабский

араб. – арабский

арчин. – арчинский

ассир. – ассирийский

афг. – афганский

балк. – балкарский

бар. – барабинский

башк. – башкирский (башкурдский)

бел. – белуджский

белорус. – белорусский

бенгали – бенгальский

болг. – болгарский

болгар. – болгарский

бул. – бугарский

бур. – бурятский

бурят. – бурятский

вейнах – вейнахский

венг. – венгерский

верш. – вершинский

вог. – вогульский (мансийский)

вогул. – вогульский (мансийский

вост. тюрк.– восточнотюркский, восточнотюрк-ские

гаг. – гагаузский

гот. – готский

гр. – греческий

греч. – греческий

груз. – грузинский

гурани – гуранский

д. – дигорский диалект осетинского языка

дарг. – даргинский

джаг. – джагатайский (турецкий)

джагат. – джагатайский (турецкий)

диал. – диалект

дид. – дидойский

донск. – донской говор русского языка

др. булг. – древнебулгарский

др. в. нем. – древневерхненемецкий

др. евр. – древнееврейский

др. инд. – древнеиндийский

др. ирл. – древнеирландский

др. кбал. – древнекарачаево-балкарский

др. перс. – древнеперсидский

др. прусс. – древнепрусский

др. рус. – древнерусский

др. русск. – древнерусский

др. сев. – древнесеверный

др. тюрк. – древнетюркский

д.-т. – древнетюркский

ДТС – Древнетюркский словарь

евр. – еврейский

заза – диалект заза иранского языка

и. – иронский диалект осетинского языка

и. е. – индоевропейский (индоевропейские)

инг. – ингушский

иран. – иранский

ирл. – ирландский

исп. – испанский

ит. – итальянский

каб. – кабардинский

каб.-ч. – кабардино– черкесский

каз. – казахский

казах. – казахский

казан. – казанскотатарский

калм. – калмыцкий

камас. – камасинский

кар. – караимский

караг. – карагасский

карагас. – карагасский

караим – караимский

каракалп. – каракалпакский

кар. г. – галицкий диалект западно-кар. языка

кар. к. – крымский диалект караимского языка

кар. т. – тракайский диалект западно-кар. языка

карач. – карачаевский

кач. – качинский диалект хакасского языка

кашг. – кашгарский

кбал. – карачаево-балкарский

кир. – киргизский

кирг. – киргизский

кит. – китайский

ккал. – каракалпакский

ккалп. – каракалпакский

ккир. – каракиргизское наречие

койб. – койбальский диалект хакасского языка

кор. – корейский

корейс. – корейский

крм. – крымскотатарский

крым. (говор) – крымский говор русского языка

костр. – костромской говор русского языка

ктат. – крымско-татарский

куманд. – кумандинский диалект алтайского языка

кумд. – кумандинский диалект алтайского языка

кумык. – кумыкский

куман. – куманский

курд. – курдский

кыз. – кызыльский диалект хакасского языка

кюэр. – кюэрикский

лак. – лакский

лат. – латинский

латыш. – латышский

леб. – лебединский

лезг. – лезгинский

лит. – литовский

лоб. – лобнорский

малк. д. – малкарский диалект кбал. языка.

манси – мансийский

маньчж. – маньчжурский

мар. – марийский

мари – марийский

мегр. – мегрельский

мишар. – мишарский диалект казанскотатар. языка

мокша – мокша-мордовский язык

монг. – монгольский

морд. – мордовский

морд. мокш. – мокшский диалект мордов. языка

морд.-мокша – мокшский диалект мордов. языка

морд. экзя – диалект экзя мордовского языка

нан. – нанайский

нег. – негидальский

негид. – негидальский

нем. – немецкий

ненец. – ненецкий

нидерл. – нидерландский

ног. – ногайский

ногайск. – ногайский

общетюрк. – общетюркский

ойр. – ойротский

орок. – орокский

ороч. – орочский

осет. – осетинский

осм. – османский

пам. в. – ваханский диалект иран. языка Припами­рья

пам. и. – диалект идга иран. языка Припамирья

пам. ишк. – ишкашимский диал. иран. языка При­памирья

пам. м. – мунджанский диалект иран. языка Припа­мирья

пам. руш. – рушанский диалект иран. языка Припа­мирья

пам. ш. – шугнанский (шугнано-рушанский) диа­лект иранского языка Припамирья

пам. язг. – язгулемский диалект иран. языка При­памирья

пар. – парачи

парф. – парфянский

перс. – персидский

пехл. – пехлевийский

п. мо. – письменно-монгольский

п.–мон. – письменно-монгольский

пол. – польский

полов. – половецкий

рум. – румынский

рус. – русский

русск. – русский

рутул. – рутульский

саам. – саамский

саами – саамский

саг. – сагайский диалект хакасского языка

сак. – сакский

сал. – саларский

санскр. – санскритский

сбалк. – собственно балкарский

сван. – сванский

сев. тюрк. – севернотюркский, севернотюркские

серб. – сербский

сербо-хорв. – сербо-хорватский

сир. – сирийский

слав. – славянский

слов. – словенский

сог. – согдийский

согд. – согдийский

сойот. – сойотский

сол. – солонский

солон. – солонский

среднетюрк. – среднетюркский

ст. сл. – старославянский

ст. слав. – старославянский

табас. – табасаранский

тадж. – таджикский

тар. – тарачинский (кульджинский говор центр. диал. уйг. яз.)

тат. – казанскотатарский

татар. – казанскотатарский

тел. – телеутский

телеут. – телеутский

терск. (говор) – терский говор русского языка.

тибет. – тибетский

тоб. – тобольский

тоф. – тофаларский

тув. – тувинский

тунг.-маньчж. – тунгусо-маньчжурский, тун­гусо-маньчжурские

тур. – турецкий

туркм. – туркменский

турф. – турфанский говор центр. диал. уйгур. языка

туш. – тушинский (бацбийский)

тюрк. – тюркский, тюркские

тюрк.- монг. – тюрко-монгольский, тюрко-мон­гольские

убых. – убыхский

уд. – удэйский

удин. – удинский

удм. – удмуртский

уз. – узбекский

уйг. – уйгурский

уйгур. – уйгурский

укр. – украинский

ульч. – ульчинский

урянх. – урянхайский

фин.-угор. – финно-угорский, финно-угорские

фр. – французский

хаз. – хазарский

хак. – хакасский

халха-монг.–халха-монгольский

хант. – хантийский (остяцкий)

ханты – хантийский (остяцкий)

хб. – холамо-безенгийский диалект кбал. языка

цахур. – цахурский

ц. диал. – цокающий (малкарский) диалект кбал. языка

чаг. – чагатайский

чагат. – чагатайский

чан. – чанский (лазский)

черк. – черкесский

чеч. – чеченский

чеш. – чешский

чув. – чувашский

шапс. – шапсугский

швед. – шведский

шор. – шорский

шумер. – шумерский

эвен. – эвенский

эвенк. – эвенкский

эст. – эстонский

южнокит. (кантон.) – кантонский диалект китай. языка

ягн. – ягнобский

ягноб. – ягнобский

як. – якутский

якут. – якутский

Оглавление

От автора…………………………………………………3

Транскрипционный алфавит – латиница………………4

Введение………………………………………………. 4