Доминирующая гиперпротекция

Чрезмерная опека, мелочный контроль за каждым шагом, каждой минутой, каждой мыслью вырастает в целую систему постоянных запретов и неусыпного бдительного наблюдения за подростком, достигающего иногда постыдной для него слежки. Например, за 16-летним подростком его бабушка ежедневно, крадучись, следовала от дома до школы, затем ожидала в подъезде напротив школы окончания уроков и так же тайно сопровождала его до дома, выясняя, с кем он идет, не курит ли по дороге, не заходит ли куда и т.п. Одна мать стояла под дверями уборной, когда туда шел ее 14-летний сын, подслушивая, не занимается ли он там онанизмом. Непрерывные запрещения, невозможность никогда принимать собственные решения путают подростка, создают у него впечатление, что ему «все нельзя», а его сверстникам «все можно». Гиперпротекция не дает возможности учиться с ранних лет на собственном опыте разумно пользоваться свободой, не приучает к самостоятельности. Мало того, она подавляет чувство ответственности и долга, ибо если за подростка все решают и все ему указывают, то он приходит к убеждению, что сам он может ни за что не отвечать.

У гипертимных подростков еще в младшем или среднем подростковом возрасте (12–13 или 14–15 лет) гиперпротекция приводит к резкому усилению реакции эмансипации. Родители реагируют на эмансипационные устремления опекаемого подростка адекватным, с их точки зрения, способом — еще жестче требуют послушания, строже наказывают, еще более усиливают контроль, стараются изолировать от сверстников. Все это имеет лишь обратный эффект — усиливает реакцию эмансипации. В результате создается порочный круг подросток все более проявляет непослушание, родители все сильнее стремятся его подчинить своему руководству. В какой-то момент, почувствовав возмужание, такие подростки поднимают бунт против «притеснения», сразу напрочь рвут все родительские запреты и устремляются туда, где, с их точки зрения, «все можно», т.е. в асоциальную уличную компанию. Здесь сказывается и подростковая реакция группирования и другие слабые места гипертимов — любовь к новизне, к развлечениям, легкость, с которой переступается, порою просто просматривается, грань дозволенного, неразборчивость контактов, привлекательность риска. Алкоголизация и знакомство с другими дурманящими средствами значительно подталкивают психопатическое развитие по гипертимно-неустойчивому типу.

Влияние семейных отношений на интеллектуальную продуктивность детей

Что в большей мере влияет на психическое развитие личности: наследственность или среда? Наиболее яростные споры, столкновения мнений, множество теорий и экспериментальных исследований, методических находок, открытий и подтасовок данных породила этот, едва ли не основной, вопрос психологической науки. С середины прошлого века, благодаря усилиям универсального гения Ф.Гальтона, решение проблемы влияния наследственности и среды было поставлено на почву конкретного эмпирического исследования, а не околонаучных спекуляций. Главным способом выявления воздействия наследственности на индивидуальные различия способностей, личностных качеств, мотивов, особенностей темперамента стал близнецовый метод. Он основан на сопоставлении результатов тестирования психических особенностей у однояйцовых и двуяйцовых близнецов. Однояйцовые близнецы (развивающиеся из одной оплодотворенной яйцеклетки) имеют на 100% одинаковый набор генов. Двуяйцовые близнецы (каждый развивается из собственной яйцеклетки) обладает лишь 50%-ным генетическим сходством. Очевидно, если результаты психологического тестирования показывают, что уровни развития тех или иных способностей у однояйцовых близнецов совпадают, то это говорит о большем влиянии наследственности, чем среды, на индивидуальные различия. Особенно показательны результаты, полученные при тестировании разлученных близнецов. Причиной разлуки может быть война, катастрофа, смерть родителей и т.д. Если близнецы были разлучены и попали в разные условия, но результаты, которые они показывают при тестировании, сходны – это наиболее весомый аргумент в пользу генетической детерминированности психического свойства. В течение ХХ века в психологии развития боролись две основных исследовательских программы: "генетическая" и "средовая". Наиболее впечатляющие результаты получены сторонниками первой программы. Тестируется уровень развития психических свойств у детей, родителей, реже – у дедушек и бабушек, затем данные подвергаются довольно сложной процедуре обработки. Анализ статистических связей между результатами тестирования родственников позволяет выявить относительный вклад среды, генотипа и генотип-средового взаимодействия в развитие индивидуальных психологических особенностей человека. Наиболее подробно изучено влияние наследственности на развитие общего интеллекта: способности, определяющей успешность решения различных задач; прежде всего – задач на выявление абстрактных отношений. Общий интеллект определяет успешность обучения в средней и высшей школе, а также во многом скорость овладения профессиональной деятельностью. В многочисленных исследованиях получены очень высокие совпадения между уровнями интеллекта однояйцовых близнецов. Причем для разлученных однояйцовых близнецов статистическая связь оказалась даже выше, чем для выросших вместе. Наиболее велик вклад наследственности в детерминацию различий в уровне развития вербального (словесно-логического) интеллекта. Аналогичные данные получены при изучении специальных способностей (владение языком, математическое мышление). В исследовании Дж. Лоэлина и Г. Николса была сделана попытка выявить влияние особенностей среды на внутрипарное сходство интеллекта близнецов. Они изучали различия родительского отношения к близнецам, стиль семейного воспитания и пр., но ни один из факторов не оказывал влияния на величины внутрипарных корреляций, хотя некоторые из них влияли на уровень общего интеллекта обоих близнецов. Влияние среды на индивидуальные различия в уровне невербального интеллекта ("интеллекта действия" или практического) значительно выше, как это ни парадоксально. Многие исследователи, в частности Р. Роуз, пытались выявить, чей геном больше влияет на развитие способностей: материнский или отцовский. Р. Роузу удалось выявить "материнский эффект" лишь для 2 субтестов шкалы Д.Векслера. Позднее Дж. Горн выявил, что различия в уровне развития невербального интеллекта в большей мере обусловлены семейной средой. Большинство исследований показывают более высокие связи между уровнем развития общих способностей матерей и детей, чем отцов и детей. Кроме того, с течением времени просматривается увеличение связи уровня общего интеллекта приемных детей и их биологических родителей, т.е. влияние генотипа на индивидуальные различия в уровне интеллекта с возрастом увеличиваются. Величина генетической обусловленности большинства личностных черт (исключая темперамент) значительно ниже показателей наследуемости общих и специальных способностей. При выполнении интеллектуальной деятельности ребенок и, тем более, взрослый не всегда могут проявить, раскрыть весь веер своих возможностей. Этому препятствуют "психологические барьеры", личностная тревожность и т.д. Определенные условия семейного воспитания могут формировать личностные качества, препятствующие или, напротив, благоприятствующие проявлению общих и специальных способностей в учебе или профессиональной деятельности. Следовательно, повысить интеллектуальную продуктивность ребенка можно за счет формирования определенной мотивации. Второй путь: создать такие условия жизнедеятельности для ребенка, которые активизировали бы мотивы и индивидуально-психологические качества (даже, если их уровень наследственно обусловлен), которые бы благоприятно влияли на успешность интеллектуальной деятельности. В том случае, если эти индивидуально-психологические качества наследуются независимо от интеллектуальных способностей, можно получить эффект увеличения интеллектуальной продуктивности ребенка. Итак, существует три пути повышения уровня развития интеллектуальных способностей: 1. Создавать среду для их развития в семье;  2. Формировать другие психические свойства, повышающие интеллектуальную продуктивность; 3. Создавать такую семейную ситуацию, в которой свойства, влияющие на повышение интеллектуальной продуктивности могли бы проявиться. Общий интеллект проявляется в скорости и успешности решения продуктивных задач. Причем замечено, что успешность решения задач определяется также уровнем развития мотивации достижений: надеждой на успех. Эта мотивация проявляется в интеллектуальной настойчивости, адекватной реакции на успех и неудачу, низкой тревожности, высоком (но умеренном) уровне притязаний, склонности выбирать задачи повышенной трудности и т.д. Ее антипод – мотивация избегания (страх перед неудачей) проявляется в выборе заданий: ребенок выбирает либо очень легкие, либо очень трудные задания, а также – в тревожности, тяжелом переживании неудач, склонности приписывать неудачу своей неспособности, а успех связывать с легкостью задания и т.д. Замечено, что в норме мотивация достижений (надежда на успех) связана с высоким уровнем интеллекта, а мотивация избегания неудачи с низким IQ. На развитие мотивации достижений и/или избегания влияет стиль семейного воспитания (контроль за поведением, эмоциональная поддержка, поощрение за успехи и наказание за неудачи и т.д.). На мой взгляд, корреляции уровня интеллекта и мотивации достижений обусловливаются связью через "третий" фактор – семейное воспитание и независимым позитивным влиянием обоих факторов на успех решения тестовых заданий. В любом случае заслуживает проверки гипотеза о влиянии семейных отношений и ситуации, в которой оказывается ребенок, на его интеллектуальную продуктивность, определяемую уровнями развития общего интеллекта и мотивации. Если следовать логике книги, мера этого влияния будет различной в семьях, принадлежащих различным культурам. В Российской культуре (если в ней что-то осталось от православной традиции) большое значение имеет "любовь", аффилиация, эмоциональная близость и поддержка, которую оказывают друг другу члены семьи, нежели такой фактор как контроль за соблюдением поведенческих норм. Он будет очень значим в семьях, принадлежащих к иудейской или католической культуре. По результатам проведенных нами исследований эмоциональная поддержка положительно влияет на интеллектуальную продуктивность, а включение контроля за поведением сглаживает это влияние. Кроме того, влияние контроля не определяется генетическим фактором, от которого зависит сходство интеллектуального развития близнецов. Уровень развития интеллекта и структура мотивации достижений в идеале должны соответствовать друг другу. У испытуемых с преобладанием мотивации избегания неудачи, как правило, наблюдается более низкий уровень развития интеллекта, чем у испытуемых с преобладанием надежды на успех, которые, соответственно, обладают более высоким интеллектом. Здесь возникает классическая проблема: что первично, а что вторично? Я полагаю, что генетически первичен уровень интеллекта: высокоинтеллектуальный ребенок в норме лучше справляется с задачами, и при накоплении успешного опыта у него формируется личностная диспозиция – надежда на успех; ребенок с низким уровнем интеллекта чаще испытывает трудности и неудачи, следовательно ожидает их и впредь, у него формируется страх неудачи. Другое дело – при действии в определенной ситуации: тот, кто надеется на успех, активно берется за решение, а мотивированный страхом перед неудачей испытывает неуверенность, тревогу и попадает в порочный круг – страх неудачи ведет к неудаче. Так формируется функциональная система, состоящая из мотивационной и способностной подсистем. Поэтому боящиеся неудачи нуждаются не только в эмоциональном контроле, но и во внешнем регуляторе – "внешнем контуре обратной связи", т.е. контроле поведения. Отсюда следует простой вывод: у мотивированных надеждой на успех более силен "внутренний контроль" поведения – поэтому они не нуждаются или меньше нуждаются во внешнем контроле. Если стиль воспитания в семье характеризуется чертами доминирующей гиперпротекции, у детей с низким уровнем интеллекта развивается высокая мотивация достижений ("надежда на успех"). "Заброшенные" дети, то есть воспитанные в условиях гипопротекции, характеризуются при высоком интеллекте стремлением к избеганию неудачи. Этот же вывод относится и к детям с высоким интеллектом, но с не выраженным доминированием одной из двух мотивационных тенденций. Характерна и сама структура наиболее часто встречающихся отклонений в стиле родительского воспитания: детей либо протежируют, либо не обращают на них внимания (лишают эмоциональной поддержки), не предъявляют никаких требований и не заботятся об удовлетворении их потребностей. Иногда на детей накладывают слишком жесткие санкции или же не накладывают никаких, не проявляют заботы. Российский ребенок либо заброшен, либо подвергнут жестким санкциям и требованиям (зачастую и то, и другое одновременно), а гиперпротекция хотя и встречается, но в сочетании с доминированием родителей. При отсутствии контроля поведения и эмоциональной поддержки умные дети начинают бояться неудачи. Наоборот при высоком контроле за поведением и эмоциональной поддержке (доминирующая гиперпротекция) у низкоинтеллектуальных детей развивается мотивация надежды на успех (но не адекватная способностям). Какой же выход для родителей и детей, помимо отказа от гиперпротекции? Снятие контроля, доминирования, жестких санкций. Как показали результаты проведенных исследований, у детей при сохранении эмоциональной поддержки и отсутствия жесткого контроля со стороны взрослого повышается интеллектуальная продуктивность. С другой стороны единственный путь повысить продуктивность высокоинтеллектуальных детей, боящихся неудач, – при контроле за поведением ребенка начать эмоционально поддерживать его действия, а затем отказаться от жесткого контроля, когда у него мотивация достижения возобладает над мотивацией избегания. Итак, подводя итоги исследования, можно сказать, что эмоциональная поддержка наиболее важный фактор повышения интеллектуальной продуктивности подростков. Влияние этого фактора лишь в малой степени связано с врожденным уровнем интеллекта. Внешний контроль поведения лишь уменьшает влияние фактора эмоциональной поддержки. Но поддержка влияет на повышения достижений лишь тех детей, которые стремятся к успеху, надеются на удачу. Дети, которые боятся неудачи, нуждаются во внешнем контроле со стороны взрослого. Отклонения в стиле родительского воспитания (по крайней мере в современном российском обществе) приводит к рассогласованиям между уровнем интеллекта и структурой мотивации достижений детей: гипопротекция и доминирующая гиперпротекция приводят к разным типам рассогласования. Аномалия в воспитании ведет к аномалиям в структуре личности. Открытым остается вопрос: что является нормой для нашей культуры? Какой тип воспитания, отношений ребенка и родителя и какой тип личности? Результаты исследования позволят предположить, что для российских детей главным фактором проявления и развития интеллектуальных способностей является умеренная эмоциональная поддержка со стороны родителей: не просто любовь и обожание, но эмоциональное поощрение успехов и активности ребенка. Как это ни банально звучит, бездумная гиперпротекция, так же как безразличие к детям приводят хотя и к разным, но аномальным вариантам развития. (Источник: В.Н.Дружинин "Психологические типы семьи в европейской культуре", Москва, 1995)

Гипопротекция (недостаточная опека).

Этот вид неправильного воспитания в крайней форме проявляется полной безнадзорностью, но чаще лишь недостатком опеки и контроля за поведением. Иногда гипопротекция простирается до такой степени, что ребенок оказывается совершенно заброшенным – ненакормленным, неодетым. Но в наше время всеобщего материального достатка чаще гипопротекция не сказывается на удовлетворении насущных нужд ребенка, а проявляется только недостатком внимания, заботы и руководства, истинного интереса родителей к его делам, волнениям, увлечениям.

Скрытая гипопротекция наблюдается тогда, когда контроль за поведением и жизнью ребенка отличается крайним формализмом. Он чувствует, что старшим не до него, что они несут в отношении него лишь тягостные для них обязанности, и были бы рады от них освободиться. Скрытая гипопротекция нередко сочетается с описываемым далее скрытым эмоциональным отвержением. Обычно ребенок научается обходить формальный контроль старших и начинает тайно от них жить своей жизнью.

Доминирующая гиперпротекция (чрезмерная опека). 

Чрезмерная опека, мелочный контроль за каждым шагом вырастает в целую систему постоянных запретов и неусыпного наблюдения за ребенком, достигающего иногда постыдной для него слежки. Непрерывные запрещения, невозможность принимать собственные решения пугают ребенка, создают у него впечатление, что ему "все нельзя", а его сверстникам "все можно". Гиперпротекция не дает возможности учиться на собственном опыте разумно пользоваться свободой, не приучает к самостоятельности. Мало того, она подавляет чувство ответственности и долга, ибо если за ребенка все решают, то он приходит к убеждению, что сам он может ни за что не отвечать.

Потворствующая гиперпротекция ("кумир семьи").

В крайнем проявлении потворствующая гиперпротекция получила наименование воспитания по типу " кумира семьи". Здесь дело не столько в постоянном контроле, сколько в чрезмерном покровительстве, в стремлении освободить любимое чадо от малейших трудностей, скучных обязанностей. Это дополняется непрестанным восхищением мнимыми талантами и преувеличением действительных способностей. С детства ребенок растет в атмосфере восторгов, похвалы и обожания. Это культивирует эгоцентрическое желание всегда быть в центре внимания, слышать разговоры о себе, все желаемое получать с легкостью.

"Кумир семьи" не означает, что объект обожания должен быть окружен множеством глаз влюбленных в него домочадцев. Семья может состоять всего из двоих – например, обожающей до безумия своего ребенка одинокой матери, во всем ему потакающей.

Потворствующая гиперпротекция рано или поздно создает для ребенка кризисную ситуацию. С одной стороны, с детства утверждается желание всегда быть на виду, лидировать среди сверстников, откуда неизбежными становятся непомерно высокий уровень притязаний, жажда престижного положения. С другой стороны, потворствующая гиперпротекция мешает выработке навыков систематического труда, упорства в достижении цели, умения постоять за себя, осуществить лидерские функции.

Эмоциональное отвержение ("Золушка").

При этом виде воспитания ребенок постоянно ощущает, что им тяготятся, что он – обуза в жизни родителей, что без него им было бы лучше. Еще более ситуация усугубляется, когда рядом есть брат или сестра, особенно сводные, отчим или мачеха, кто гораздо дороже и любимее (воспитание по типу "Золушки").

Скрытое эмоциональное отвержение имеет место тогда, когда мать или отец сами себе не признаются в том, что тяготятся ребенком, гонят подобные мысли, даже возмущаются, когда указывают им на это. Родители подавляют в себе эмоциональное отвержение к детям как недостойное и обычно даже обнаруживают гиперкомпенсацию в виде подчеркнутой заботы, утрированного внимания. Однако ребенок чувствует вымученность таких забот и внимания и ощущает недостаток искреннего эмоционального тепла.

Условия жестоких взаимоотношений.

Эти условия нередко сочетаются с крайней степенью эмоционального отвержения. Жестокое отношение может проявляться открыто – суровыми расправами за мелкие проступки, а еще более тем, что на ребенке "срывают зло" за других. Но жестокие отношения не избирательно касаются только самого ребенка – они господствуют во всей атмосфере непосредственного окружения, хотя в семье могут быть и скрыты от посторонних взоров.

Это – душевное безразличие друг к другу, забота только о себе, пренебрежение интересами других членов семьи, семья, где каждый может рассчитывать только на себя – все это может быть без громких скандалов, драк и избиений, но не может не отразиться на том, кто в этой семье растет.

Повышенная моральная ответственность.

В таких случаях родители питают большие надежды в отношении будущего своего ребенка, его успехов и способностей, тешатся мыслью о том, что их потомок воплотит в жизнь собственные несбывшиеся мечты. Ребенок чувствует, что от него ждут очень многого.

В другом случае условия повышенной моральной ответственности создаются, когда на малолетнего подростка возлагаются недетские заботы об уходе за младшими или больными и беспомощными членами семьи.

Потворствующая гипопротекция.

Здесь бесконтрольность и вседозволенность в отношении родителей к подростку сочетается с некритическим отношение их к его поведению. Родители стараются всегда оправдать подростка, переложить его вину на других, оградить его от заслуженного наказания. В итоге, оставшись без такого родительского покровительства, подростки не могут приспособиться к жизни.

Воспитание в атмосфере культа болезни.

Преувеличенные заботы о здоровье, возведение в культ режима и лечения имеющихся заболеваний по сути дела являются одной из форм доминирующей гиперпротекции. В итоге такое воспитание способствует инфантилизации, эгоистической фиксации на заботах о собственном здоровье.

Противоречивое воспитание.

Члены семьи в таких случаях применяют несовместимые воспитательные подходы и предъявляют к ребенку противоречивые требования. При этом члены семьи конкурируют, а то и открыто конфликтуют друг с другом. Например, могут сочетаться доминирующая гиперпротекция со стороны отца и потворствующая со стороны матери, эмоциональное отвержение со стороны родителей и потворствующая гиперпротекция со стороны бабушки.

А. Личко "Типы акцентуаций характера и психопатий у подростков", Москва, 1999. 

Принятие родителями ребенка

Помимо диалога для внушения ребенку ощущения родительской любви необходимо выполнять еще одно чрезвычайно важное правило. На психологическом языке эта сторона общения между детьми и родителями называется принятием ребенка. Что это значит? Под принятием понимается признание права ребенка на присущую ему индивидуальность, непохожесть на других, в том числе непохожесть на родителей.

Принимать ребенка – значит утверждать неповторимое существование именно этого человека, со всеми свойственными ему качествами. Как можно осуществлять принятие ребенка в повседневном общении с ним? Прежде всего, необходимо с особенным вниманием относиться к тем оценкам, которые постоянно высказывают родители в общении с детьми. Следует категорически отказаться от негативных оценок личности ребенка и присущих ему качеств характера. К сожалению, для большинства родителей стали привычными высказывания типа: «Вот бестолковый! Сколько раз объяснять, бестолочь!», «Да зачем же я тебя только на свет родила, упрямец, негодник!», «Любой дурак на твоем месте понял бы, как поступить!».

Всем будущим и нынешним родителям следует очень хорошо понять, что каждое такое высказывание, каким бы справедливым по сути оно ни было, какой бы ситуацией ни вызывалось, наносит серьезный вред контакту с ребенком, нарушает уверенность в родительской любви. Необходимо выработать для себя правило не оценивать негативно самого ребенка, а подвергать критике только неверно осуществленное действие или ошибочный, необдуманный поступок. Ребенок должен быть уверен в родительской любви независимо от своих сегодняшних успехов и достижений. Формула истиной родительской любви, формула принятия – это не «люблю, потому что ты – хороший», а «люблю, потому что ты есть, люблю такого, какой есть».

Но если хвалить ребенка за то, что есть, он остановится в своем развитии, как же хвалить, если знаешь сколько у него недостатков? Во-первых, воспитывает ребенка ни одно только принятие, похвала или порицание, воспитание состоит из многих других форм взаимодействия и рождается в совместной жизни в семье. Здесь же речь идет о реализации любви, о созидании правильного эмоционального фундамента, правильной чувственной основы контакта между родителями и ребенком. Во-вторых, требование принятия ребенка, любви к такому, какой есть, базируется на признании и вере в развитие, а значит, в постоянное совершенствование ребенка, на понимание бесконечности познания человека, даже если он совсем еще мал. Умению родителей общаться без постоянного осуждения личности ребенка помогает вера во все то хорошее и сильное, что есть в каждом, даже в самом неблагополучном, ребенке. Истинная любовь поможет родителям отказаться от фиксирования слабостей, недостатков и несовершенств, направит воспитательные усилия на подкрепление всех положительных качеств личности ребенка, на поддержку сильных сторон души, к борьбе со слабостями и несовершенствами.

Контакт с ребенком на основе принятия становится наиболее творческим моментом в общении с ним. Уходит шаблонность и стереотипность, оперирование заимствованными или внушенными схемами. На первый план выступает созидательная, вдохновенная и всякий раз непредсказуемая работа по созданию все новых и новых «портретов» своего ребенка. Это путь все новых и новых открытий.  Оценку не личности ребенка, а его действий и поступков важно осуществлять, меняя их авторство. Действительно, если назвать своего ребенка недотепой, лентяем или грязнулей, трудно ожидать, что он искренне согласится с вами, и уж вряд ли это заставит изменить его свое поведение. А вот если обсуждению подвергся тот или иной поступок при полном признании личности ребенка и утверждении любви к нему, гораздо легче сделать так, что сам ребенок оценит свое поведение и сделает правильные выводы. Он может ошибиться и в следующий раз или по слабости воли пойти по более легкому пути, но рано или поздно «высота будет взята», а ваш контакт с ребенком от этого никак не пострадает, наоборот, радость от достижения победы станет вашей общей радостью.

Контроль за негативными родительскими оценками ребенка необходим еще и потому, что весьма часто за родительским осуждением стоит недовольство собственным поведением, раздражительность или усталость, возникшие совсем по другим поводам. За негативной оценкой всегда стоит эмоция осуждения и гнева. Принятие дает возможность проникновения в мир глубоко личностных переживаний детей, появление ростков «соучастия сердца». Печаль, а не гнев, сочувствие, а не мстительность – таковы эмоции истинно любящих своего ребенка, принимающих родителей.

2-я часть – практическая

1. Упражнение «Каким родителем вы кажетесь другим?» По желанию родитель встает перед группой, а все молча стараются сформулировать впечатления о нем: как он воспитывает своего ребенка, наказывает и поощряет его. Психолог записывает итог обсуждений, когда родитель выходит на две-три минуты. По возвращении родитель угадывает, какой психологический портрет дала ему группа.

2. Упражнение «Мои сильные стороны».

Участники делятся на пары, партнеры рассказывают друг другу о своей проблеме во взаимоотношениях с ребенком. Если кто-то затрудняется, психолог «подбрасывает» идею. Собеседник, выслушав партнера, должен проанализировать ситуацию таким образом, чтобы найти в поведении родителя сильные стороны. После смены ролей происходит обсуждение в кругу, и уже сам родитель рассказывает о том, какие сильные стороны он проявил в ситуации.

В конце встречи участники делятся своими чувствами, отвечают на вопрос психолога: «Что именно для вас было полезным в сегодняшнем занятии?»

Автор статьи Е.А. Савина

Эмоциональное принятие ребенка, родительская любовь

Эмоциональный контакт между матерью и ребенком рассматривается как базисная психологическая модель, необходимая для развития личности ребенка. Принимающая, любящая, эмпатийная мать, которая вовремя реагирует на потребности ребенка, формирует у него так называемую безопасную привязанность. Дети с безопасной привязанностью отличаются уверенным поведением, они не боятся новых ситуаций, у них формируется базовое доверие к миру, которое обусловливает дальнейшее отношение к людям и определяет особенности эмоциональных переживаний ребенка (Эрик Эриксон).

Эрих Фромм указывал, что главная черта материнской любви – ее безусловный характер. Другой вид любви – отцовская – отличается условностью и ее можно заслужить, будучи примерным сыном или дочерью. По Э. Фромму, материнская и отцовская любовь в чистом виде не встречаются. Для эффективного воспитания и развития личности ребенка необходимо проявить оба эти типа эмоциональных отношений.

Карен Хорни отмечала, что ребенок может вынести очень многое из того, что часто относится к травматическим факторам (например, внезапное отнятие от груди, периодические побои, переживания на сексуальной почве), но все это до тех пор, пока в душе он чувствует, что является желанным и любимым. Ребенок очень тонко улавливает, является ли любовь подлинной, и его нельзя обмануть никакими показными демонстрациями.

Принятие и любовь развивают у ребенка чувство безопасности, уверенности, способствуют полноценному развитию личности. У ребенка формируется внутренняя позиция: «Я нужен, я любим, и я люблю вас тоже», которая конкретизируется в следующих детских установках:

Я испытываю удовольствие, когда нахожусь с близкими мне людьми. Я доверяю им и уважаю их точку зрения.

Моя близость с родителями не ущемляет моей свободы. От меня не требуют постоянно действовать так, а не иначе.

Окружающие доверяют мне.

Я могу ошибаться, но это не означает, что я плох или глуп.

Когда я слаб, я могу попросить помощи, и это не унижает меня.

Наказание не означает, что родители перестают меня любить. Это означает, что мы не поняли друг друга или действовали в ущерб друг другу. Мы должны учитывать желания и интересы друг друга.

Такие базисные установки являются большим достижением дошкольного детства. Детей с данными установками отличает высокая самооценка, уверенность в себе, хорошие социальные контакты.

Эмоциональное отвержение

Эмоциональное отвержение – это неэффективное родительское отношение, которое проявляется в недостатке или отсутствии эмоционального контакта родителя и ребенка, нечувствительности родителя к потребностям ребенка. Оно может быть явным и неявным, скрытым. При явном отвержении родитель демонстрирует, что он не любит и не принимает своего ребенка, испытывает раздражение по его поводу. Скрытое отвержение принимает более сложные формы – оно может проявляться в глобальном недовольстве ребенком (он не такой умный, умелый, красивый), хотя формально родитель может и выполнять свои родительские обязанности. Иногда эмоциональное отвержение маскируется преувеличенным вниманием и заботой; но его выдает недостаток любви и внимания, стремление избегать тесных (телесных) контактов.

Отвержение может проявляется в следующих родительских директивах: «Глаза бы мои на тебя не глядели», «Сколько тревог и лишений ты мне принес, появившись на свет». Воспринимая такие директивы, ребенок бессознательно чувствует, что он помеха в жизни родителя, его вечный должник. По мнению Хорни, «исходная или базальная» тревога, возникающая у ребенка, страдающего от дефицита родительской любви, является источником невротизации личности.

Отвержение часто связано с неадекватными родительскими ожиданиями относительно ребенка. Чаще всего родители воспринимают своих детей более старшими по возрасту и потому не нуждающимися в большой заботе и внимании. Сверхтребовательные родители, например, считают, что ребенка можно приучить к горшку к 6-12 месяцам, что он способен разговаривать уже к двум годам и что дети могут помогать по дому с раннего детства. От детей также требуют заботы о младших братьях и сестрах. Не принимая во внимание индивидуальные особенности ребенка, родители пытаются «улучшить», «скоррегировать» врожденный тип реагирования ребенка. Часто родители создают идеальный, вымышленный образ ребенка, который вызывает их любовь. Для одних родителей – это послушный, удобный ребенок, не приносящий много хлопот. Для других – активный, успешный, предприимчивый. Однако и в том, и в другом случае вымышленный образ ребенка не будет соответствовать реальному.

Отвержение часто сочетается с жестким контролем, с навязыванием ребенку единственно «правильного» типа поведения. Родители требуют от ребенка «быть хорошим», «вести себя правильно», «быть послушным», однако не разъясняют сущности требуемого поведения. Наряду с жестким контролем, отвержение может сочетаться с недостатком контроля, равнодушием к жизни ребенка, полным попустительством.

Боясь «испортить» ребенка, родители не обращают внимания на его насущные потребности. Вот примеры детских рассказов по картинкам, изображающим взрослого и ребенка в различных ситуациях:

«...Мама пришла за мальчиком, а он играл в песочнице. Он заревел, так как не хотел уходить. Мама сказала: «Ничего тут страшного нет, не реви, завтра наиграешься...»

«...Мама стоит, а сын плачет. Мама говорит: «Не больно к врачу идти».– Сын: «Я боюсь».– Мать: «Все равно пойдешь».

«...Мальчика обидели во дворе, мама увела его, плачущего, а дома еще наказала...»

В этих примерах отчетливо видно, что мать игнорирует эмоциональные переживания ребенка.

Эмоциональное отвержение ребенка нередко сопровождается частыми наказаниями, в том числе и физическими. Причем матери, которые отвергают своих детей, склонны наказывать их за обращение к ним за помощью, а также за стремление к общению с ними. Следующий пример иллюстрирует это: «...Девочка хотела рисовать дома. Но дома она мешала маме, так как лезла к ней с вопросами. Мама выгнала ее на улицу гулять...».

Родители, отвергающие детей и применяющие оскорбительный стиль взаимодействия с ними, верят в необходимость и нормальность физических наказаний. Интересно, что поступки, за которые родители критикуют своих собственных детей, они совершали в детстве сами, и это подвергалось критике их собственными родителями. Нередко непослушание или нежелательное поведение наказывается лишением родительской любви, демонстрацией ненужности ребенка: «Мама такого не любит, она себе найдет другого мальчика (девочку)». Следствием этого является формирование у ребенка чувства неуверенности, страха одиночества, покинутости.

Дефицит родительской отзывчивости на нужды ребенка способствует возникновению у него чувства «выученной беспомощности», что впоследствии нередко приводит к апатии и даже депрессии, к избеганию новых ситуаций, недостатку любознательности и инициативы. Неудовлетворенная потребность в принятии и любви играет важную роль в развитии агрессивности и делинквентного поведения у детей. Хотя отсутствие заботы о ребенке и отвержение его потребности в принятии и любви являются важными предварительными условиями для развития асоциальной агрессивности, не все дети, лишенные родительской заботы, становятся агрессивными. Например, реакцией на отсутствие материнской заботы и любви может быть замкнутость, сверхзависимость, излишняя готовность к подчинению и глубокая тревожность.

Очень важным является и то, в какой мере и в каком возрасте ребенок был лишен материнской любви и заботы. В случаях, когда ребенок не был лишен материнской заботы полностью и материнская любовь иногда все же проявлялась, ребенок может научиться ожиданию какой-то эмоциональной реакции от своих родителей. Если это эмоциональное вознаграждение было условием его подчинения родительским требованиям, то при таких условиях у ребенка скорее разовьется тревожное подчинение, чем агрессивность.

Отвергающее отношение к ребенку отмечается у одиноких матерей, в семьях, воспитывающих приемных детей, а также там, где ребенок родился «случайно», «невовремя», в период бытовых неурядиц или супружеских конфликтов. Крайняя форма отвержения проявляется в том, что родители реально отказываются от ребенка и помещают его в интернат, психиатрическую больницу, отдают на воспитание родственникам (часто бабушкам). Для отвергающих родителей нередко характерна инверсия детско-родительских ролей. Родители делегируют детям собственные обязанности, а сами ведут себя беспомощно, демонстрируя потребность в опеке и заботе.

В основе эмоционального отвержения ребенка может лежать осознаваемое, а чаще всего неосознаваемое отождествление ребенка с какими-то отрицательными моментами в собственной жизни родителей. Выделяют следующие личностные проблемы родителей, обусловливающие эмоциональное отвержение ребенка:

Неразвитость родительских чувств, которая внешне проявляется в нежелании иметь дело с ребенком, в плохой переносимости его общества, поверхностном интересе к его делам. Причинами неразвитости родительских чувств могут быть отвержение самого родителя в детстве, когда он сам не испытал родительского тепла; личностные особенности родителя, например, выраженная шизоидность; отсутствие места для ребенка в жизненных планах родителей.

Проекция на ребенка собственных отрицательных черт – борясь с ними у ребенка, родитель извлекает эмоциональную выгоду для себя.

Стремление искоренить унаследованные ребенком черты нелюбимого супруга.

Сдвиг в установках родителя по отношению к ребенку в зависимости от пола ребенка. Например, при желании иметь девочку может наблюдаться неосознаваемое отвержение сына.

Отвержение, неприятие вызывают у ребенка тревогу тем, что не удовлетворяется его потребность в любви, в ласке, в защите. Такой ребенок может добиваться похвалы, любви матери при помощи примерного поведения, успехов в деятельности. В этом случае возникают страх: «Если я буду плохо себя вести (плохо выполнять какую-либо деятельность), то меня не будут любить». Страх неудачи вызывает тревогу, которая при реальных неудачах закрепляется и становится чертой личности.

Те дети, которых игнорируют и чьи базовые потребности не удовлетворяют, растут неуверенными в себе, в своих способностях. Кроме того, оскорбление со стороны родителей они рассматривают как нормальное поведение. Неразвитость отношений привязанности между матерью и ребенком в дальнейшем преобразуется в стабильное отвержение ребенком собственного «Я», что в свою очередь ведет к глобальному отвержению мира социальных отношений.

Отвержение ребенка родителями приводит к формированию следующих внутренних позиций ребенка: «Я не любим, но я от всей души хочу приблизиться к вам» и «Я не нужен и не любим. Оставьте меня в покое».

Первая позиция имеет два возможных варианта поведения ребенка. Ребенок переживает чувство вины и в факте отвержения родителями видит наказание за свою «плохость». Следствием таких переживаний может стать потеря самоуважения и иррациональное стремление исправиться, соответствовать родительским ожиданиям. Второй вариант поведения связан с отвержением ребенком семьи. В этом случае ребенок приходит к выводу, что именно родители виноваты в его отвержении. С родителями такие дети ведут себя агрессивно, пренебрежительно, кажется, что они специально раздражают своих родителей, мстя им за недостаток любви. Агрессия является способом реакции на эмоциональное отвержение. Невозможность реализовать свои потребности в любви, безопасности будет побуждать ребенка добиваться их удовлетворения другими способами. В частности, в ситуациях непринятия ребенок кричит, дерется, плачет, стремится любым способом привлечь к себе внимание матери.

Позиция «Я не нужен и не любим, оставьте меня в покое» приводит к желанию избавиться от внимания взрослого. Ребенок демонстрирует свою глупость, неуклюжесть, плохие привычки ради того, чтобы «отпугнуть» родителя от себя. Подобная ситуация ведет ребенка вниз по ступени социального развития.

Отвергаемый ребенок стремится привлечь внимание родителя любой ценой, даже с помощью ссор, разрыва отношений, оппозиционного поведения. Такое поведение Р. Сирс назвал «поиском негативного внимания». Образуется замкнутый круг: чем больше упрямства, негативизма со стороны ребенка, тем больше наказаний, ограничений со стороны родителя, что приводит к усилению оппозиционного поведения у ребенка. Ребенок укореняет свое незрелое, неадекватное отношение к семье, самоутверждается с помощью вызывающего поведения. Если ребенок все больше и больше убеждается в своей нелюбимости, он может прибегнуть к своеобразной детской мести.

Эмоциональный симбиоз

Симбиоз переживается родителем как слияние с ребенком, как стремление удовлетворить все его потребности, оградить его от всех трудностей жизни. Симбиотические связи с ребенком характерны для матерей, любовь которых к ребенку заменяется аффективно заостренным беспокойством о нем. Родитель постоянно ощущает тревогу за ребенка, ребенок кажется ему маленьким и беззащитным. Тревога родителя повышается, когда ребенок начинает отделяться в силу складывающихся обстоятельств, так как по своей воле родитель никогда не предоставляет ребенку самостоятельности.

Часто симбиозу сопутствует гиперопека, то есть максимальный контроль, ограничения, связанные с занижением реальных способностей и потенций ребенка. Гиперопека, основанная на тревожности, выступает как комплекс навязчивых действий, удовлетворяющих потребность родителя в личной безопасности. Это может также указывать на внутреннюю, иногда тщательно скрываемую, неуверенность родителя в себе, исходящую, в свою очередь, из противоречивости его личности, неустойчивой или заниженной самооценки.

Родитель стремится управлять поведением ребенка с помощью следующих директив, описанных Р. Голдуинг и М. Голдуинг:

«Не живи своей жизнью, а живи моей жизнью».

«Не расти» – панический страх повзросления ребенка, который выражается в высказываниях типа: «Не торопись взрослеть», «Мама тебя никогда не бросит», «Детство – самое счастливое время жизни». Бессознательно ребенок может найти здесь для себя указание: «Я не имею права стать настолько самостоятельным, чтобы жить без материнской поддержки».

«Не принадлежи никому, кроме меня», – родитель видит в ребенке «единственного друга», всячески подчеркивает исключительность, непохожесть ребенка на других, причем в положительном смысле: «Ты ведь

у меня не такой, как все». Став взрослыми, такие люди будут стремиться в теплую атмосферу родительской семьи, равной которой они не смогут найти.

«Не сближайся с другими людьми» – внушение ребенку, что никому, кроме родителя, доверять нельзя. Общий смысл этой директивы: «Любая близость опасна, если это не близость со мной». Взрослые, получившие в детстве такие директивы, имеют серьезные проблемы в эмоциональных контактах с другими людьми, они часто испытывают трудности в сексуальных отношениях.

«Не делай сам, это опасно, за тебя буду делать я».

«Не чувствуй себя хорошо», например: «Хоть он у меня и слабенький, но сам вскопал целую грядку». Родитель подчеркивает, что плохое самочувствие ребенка повышает ценность любого его действия. Человек, получивший такую директиву в детстве, приучается к мысли, что болезнь привлекает к нему всеобщее внимание, и начинает использовать реальное заболевание для получения психологической выгоды. В результате его состояние ухудшается.

Симбиоз ведет к развитию созависимого поведения, парализует собственную активность ребенка, что приводит к регрессии, фиксации ребенка на примитивных формах общения ради обеспечения симбиотических связей с родителем.

В случае эмоционального симбиоза родительское отношение не отвечает насущным потребностям определенных кризисных этапов личностного развития ребенка, блокирует разрешение базового мотивационного конфликта принадлежности-автономии, интериоризуясь, приводит к расщеплению и дестабилизации образа Я. Ребенок «заражается» тревогой матери, становится боязливым, робким, неспособным на самостоятельные решения; он опасается, что с ним может что-то случится (ведь недаром этого так боится мама). Тревогу ребенка вызывают любые незнакомые и новые ситуации, в которых он должен сам принять решение, ситуации, в которых ребенок остается без матери (детский сад, больница и т. д.). Мать «привязывает» ребенка к себе, делает его зависимым от себя, и в итоге тревога ребенка начинает проявляться не только в отсутствие матери, но и в ее присутствии.

Тип семейного воспитания, как интегративная характеристика родительских ценностных ориентаций, установок, эмоционального отношения к ребенку, уровня родительской компетентности – является значительным фактором становления Я-концепции в детском возрасте, определяет когнитивное развитие ребенка, его позицию по отношению к миру. В основу классификации типов семейного воспитания должны быть положены такие параметры, как эмоциональное принятие ребенка родителями, заинтересованность в ребенке и забота о нем, требовательность к ребенку, демократизм или авторитарность в семейных отношениях.

Выделены следующие параметры типов семейного воспитания: интенсивность эмоционального контакта родителей по отношению к детям (принятие-непринятие), параметр контроля (разрешительный, допускающий, ситуативный, ограничительный), последовательность – непоследовательность в реализации стиля воспитания, аффективная устойчивость – неустойчивость в отношениях с ребенком, тревожность (нетревожность) как личностная черта родителей, проявляющаяся в общении.

В зависимости от различного сочетания указанных выше параметров, выделено шесть типов семейного воспитания: отвержение, безразличие, гиперопека, требовательность, устойчивость, любовь. При этом только два последние типа семейного воспитания обеспечивают возможности оптимального развития гармонической личности.

Неадекватные типы семейных отношений характеризуются рядом отличительных особенностей:

Низкий уровень сплоченности родителей и наличие разногласий в семье по вопросам воспитания ребенка и высокая степень противоречивости, непоследовательности в отношениях с детьми.

Ярко выраженная опека и ограничительство в различных сферах жизнедеятельности детей – в школе, дома, в отношениях со сверстниками.

Повышенная стимуляция возможностей детей, сопровождаемая завышением уровня требований к ребенку, частым применением осуждений, выговоров и угроз.

Выделены следующие 10 типов семейного воспитания: гипопротекция, доминирующая гиперпротекция, потворствующая гиперпротекция, потворствующая гипопротекция, воспитание в культе болезни, эмоциональное отвержение, жестокое отношение, повышенная моральная ответственность, противоречивое воспитание и воспитание вне семьи.

Гипопротекция характеризуется недостатком опеки и контроля, истинного интереса и внимания к делам ребенка, а в крайней форме – безнадзорностью.

Выделяют и скрытую гипопротекцию, когда контроль над жизнью и поведением ребенка является формальным. Скрытая гипопротекция часто сочетается со скрытым эмоциональным отвержением.

Потворствующая гипопротекция характеризуется сочетанием недостатка родительского надзора с некритичным отношением к нарушениям в поведении ребенка.

Гиперпротекция негативно сказывается на развитии самостоятельности, инициативности и формировании чувства долга и ответственности ребенка.

Доминирующая гиперпротекция проявляется в чрезмерной опеке, мелочном контроле, системе непрерывных запрещений и невозможности для ребенка принять когда-либо собственные решения. Чрезмерный контроль выдает стремление родителей оберегать детей, следить за их попытками что-либо сделать по-своему, ограничивать активность и самостоятельность, предписывать образ действий, ругать за малейшие промахи, прибегать к санкциям. Такая интенсивность воспитательных мероприятий воспринимается ребенком как психологический прессинг. Повышенный уровень заботы зачастую связан с нереализованной потребностью родителей в привязанности и любви. Родительские мотивы гиперпротекции: беспокойство, обусловленное семейной ситуацией и чертами характера, психогенно-детерминированный страх несчастья с ребенком, страх одиночества, потребность в признании, доминирование в общении, необщительность, невротические проявления.

Потворствующая гиперпротекция представляет собой воспитание по типу «ребенок – кумир семьи». Характерными чертами являются чрезмерное покровительство, стремление освободить ребенка от малейших трудностей, удовлетворить все его потребности. Это приводит к усилению эгоцентрических тенденций развития личности, затрудняет формирование коллективистической направленности, усвоение нравственных норм, препятствует формированию целеустремленности и произвольности.

Воспитание в культе болезни специфично для семьи, где ребенок длительное время страдал или страдает соматическими хроническими заболеваниями, либо физическими дефектами. Болезнь ребенка выступает смысловым центром жизни семьи, ее забот и хлопот. Этот тип воспитания способствует развитию эгоцентризма, завышенного уровня притязаний.

Эмоциональное отвержение особенно тяжело сказывается на развитии личности ребенка. Картина усугубляется, когда другие дети в семье принимаются родителями (так называемое положение Золушки). Скрытое эмоциональное отвержение состоит в том, что родители отказываются признаться себе в действительном эмоциональном отвержении ребенка. Нередко скрытое эмоциональное отвержение по механизму гиперкомпенсации сочетается с подчеркнутой заботой и утрированным вниманием родителей к ребенку, которые, однако, носят формальный характер.

Жестокое отношение, обычно, сочетается с эмоциональным отвержением. Жестокое отношение может проявляться в открытой форме (суровые расправы за мелкие проступки или непослушание), либо в скрытой форме, как душевное безразличие, черствость и зло в отношении к ребенку. Все это в большинстве случаев имеет своим следствием формирование агрессивности ребенка, нарушение личности.

Повышенная моральная ответственность как стиль родительского воспитания характеризуется повышением уровня родительских ожиданий в отношении будущего, успехов, способностей и талантов ребенка. Это может быть возлагание на ребенка непосильных и несоответствующих возрасту обязанностей одного из взрослых членов семьи (например, забота о младших детях) или ожидание от ребенка того, что он реализует их нереализованные желания и стремления. Преобладание рационального аспекта в воспитании – это чрезмерное морализаторство и требовательность, формальность в подходе к ребенку, приводящие во многом к бесполому воспитанию и эмоциональной уплощенности ребенка, его неумению вписаться в эмоционально окрашенную, амбивалентную ситуацию.

Противоречивое воспитание – это сочетание различных стилей в одной семье, зачастую не совместимых и не адекватных, что проявляется в открытых конфликтах, конкуренции и конфронтации членов семьи. Результатом такого воспитания может быть высокая тревожность, неуверенность, низкая неустойчивая самооценка ребенка. Противоречивость воспитания способствует развитию внутреннего конфликта у ребенка. Не менее сложными для ребенка являются и проявления непоследовательности в отношениях с ребенком, связанное с непониманием родителями собственной родительской позиции и необоснованными сменами запретительных и разрешительных подходов к воспитанию. Часто непоследовательность в воспитании ребенка связана с тем, что родители любят некую модель идеального ребенка, а реального – только когда он оправдывает ожидания.

Воспитание вне семьи – экстремальный тип воспитания. Имеется в виду воспитание в детском учреждении, в котором сочетаются особенности описанных выше типов воспитания.

Наиболее важное практическое значение при организации работы с родителями имеют следующие 6 типов: потворствующая гиперпротекция, эмоциональное отвержение, доминирующая гиперпротекция, повышенная моральная ответственность, безнадзорность, жестокое обращение.

Успешность коррекционной работы во многом определяется особенностями родительской позиции. Можно выделить три критерия оценки родительских позиций – адекватность, динамичность и прогностичность. Адекватность характеризует ориентировку родителей в индивидуально-психологических особенностях ребенка, его возрастных чертах, а также меру осознания этих особенностей. Динамичность определяется мерой подвижности родительских позиций, изменчивостью форм и способов общения и взаимодействия с ребенком (восприятие ребенка как личности, степень гибкости общения с ребенком в различных ситуациях, изменчивость форм и способов воздействия на ребенка в зависимости от возраста). Прогностичность отражает способность родителей к предвидению перспектив развития ребенка и к перестройке взаимодействия с ребенком.

А. В. Потапова, С. К. Нартова-Бочавер

39 АВС