жителей перед массовой аудиторией по радио, на митингах, по телеви­дению, в Государственной Думе, во время обряда освящения школ, больниц, офисов и т.д., осуществляемые не на церковнославянском, а на совр. рус. лит. языке, который и предстает в этом случае в виде особого функц. стиля — церковно-религиозного (в другой терминологии — религи­озного, религиозно-проповеднического или религиозно-культового; термин церковно-религиозный предпочтительнее, т.к. указывает одновременно и на сферу общественной деятельности, в которой он функционирует, и на религиозную форму общественного сознания, и на церковных деяте­лей как авторов соответствующих текстов, но не ограничивает его реа­лизацию лишь жанром проповеди). Таким образом, сфера церковно-ре- лигиозной общественной деятельности оказывается сферой двуязычия.

Но если церковнославянский язык подробно изучен и описан, то изучение Ц.-р. функц. с. совр. рус. лит. языка только начинается; имеются описания жанров церковно-религиозного послания и храмовой пропо­веди; предстоит изучить жанры напутственного слова, надгробного сло­ва и др. слов, речь священнослужителей в официальной обстановке, т.е. все жанры и формы речи, в которых находит своё воплощение Ц.-р. функц. с.

Системность Ц.-р. с. отражается в таких параметрах соответствующих речевых жанров, как: а) содержательная сторона; б) коммуникативная цель; в) образ автора; г) характер адресата; д) система языковых средств и особенности их организации.

Содержание текстов, выдержанных в Ц.-р. с. позволяет выделить в нем две стороны: диктумное (собственно событийное) содержание, за­данное темой, и модальную рамку диктумного содержания, образуемую поздравлениями, призывами, религиозными наставлениями, советами, восхвалением деятельности Церкви и т.д.: «Обращаясь к вам с пасхаль­ным приветствием, я призываю вас благоуспеьино продолжать служение Церкви и Отечеству в беспредельной преданности Христу, в верности Его заповедям и любви к каждому человеку и всему человеческому роду» (Пас­хальное послание Алексия II, 1988). Эти две содержательные стороны Ц.-р. текстов соотносятся — соответственно — с содержательно-факту- альной и содержательно-концептуальной информацией (по И.Р Галь­перину). Специфической чертой содержательно-концептуальной инфор­мации (или модальной рамки содержательной стороны) является ее эк­сплицитный характер; она отражает религиозную идеологию и не допускает никаких инотолкований.

Коммуникативная цель текстов Ц.-р. с. всегда сложная, многоплановая: раскрывая диктумное содержание, автор одновременно стремится к эмо­циональному воздействию на адресата, причем это эмоциональное воз­действие связывается с определенным событием из библейской исто­рии, из жизни апостолов, святых, деятелей Церкви и т.д., напоминая о котором, автор стремится к религиозному просвещению аудитории; отме­чая важнейшие события в современной церковной и — шире — обще­ственной жизни, автор достигает еще одной цели пропаганды пози-

21 Стилистический энциклопедический словарь русского языка

тивной роли Церкви в жизни современного общества и, наконец, призы­вая к соблюдению христианских заповедей, к сохранению религиозных традиций, к соблюдению церковных установлений, автор преследует цель воспитания аудитории в религиозном духе. Таким образом, соединение эмоционально-воздействующей, религиозно-просветительской, религи­озно-пропагандистской и воспитательно-дидактической целей реализу­ет многостороннюю коммуникативную направленность Ц.-р. текстов.

Сложная коммуникативная цель формирует и образ автора, кото­рый в Ц.-р. с. оказывается также сложным, двуплановым: с одной сторо­ны, это духовный пастырь, наставник мирян, а с другой, — одно из «чад Матери-Церкви», испытывающий чувства радости, ликования или, напротив, чувства сожаления или скорби вместе со слушающими; это варьирование образа автора находит отражение, в частности, в варьиро­вании языковой формы, обозначающей повествователя (я авторское / мы авторское / мы инклюзивное): «С радостным, светлым чувством я обращаюсь к вам со словами мира и любви о Христе...»; «Мы посетили Алма-Атинскую епархию в Казахстане...»; «Имы, чада Божии, возрадуем­ся ныне... и проследуем в Вифлеем» (Рождественское послание Алексия II, 1995—1996). Образ автора как посредника между Церковью — «намест­ницей Бога на Земле» — и верующими, народом, причем посредника, понимающего народ и близкого к нему, обусловливает отсутствие явно­го авторского волеизъявления в форме категорического приказа: дол- женствующе-предписывающий характер изложения в форме категори­ческого императива Ц.-р. с. не свойственен: «Мы хотим, чтобы наши ве­рующие не были ограничены только знакомством через средства массовой информации о том, как будет проходить празднование в Святой Земле или нашей первопрестольной столице Москве, а чтобы они лично приняли учас­тие в Великом Юбилее в своей церковной общине, в своем родном городе, районе или селе» (Рождественское послание митрополита Ювеналия, 1998—1999). Даже в ситуации, когда автор выражает негативное отноше­ние всей патриархии к событию (напр., к показу по телевидению филь­ма Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа»), он прибегает не к речевым жанрам приказа или категорического запрета, а к речевым жанрам просьбы и совета: «Этот фильм / который хотят показать по телевизору... / он нехороший... Там показывают сплошное кощунство... // Тем более это всё смешано / для нас с дорогим Священным Писанием / и Преданием / о Господе нашем Иисусе Христе // Поэтому пожалуйста / отнеситесь к этому серьёзно» (из храмовой проповеди — пример Н.Н. Розановой).

Адресат текстов Ц.-р. с. — это, с одной стороны, православные хри­стиане, если текст звучит в церкви и адресован верующим, или более широкая аудитория, если текст обращен, напр., к слушателям радиопе­редачи, телезрителям и т.п., т.е. адресат обобщенный и массовый (т)^п Н.И. Формановской). В случае же обращения священнослужителя к гим церковным деятелям различного ранга, — адресат прогнозируемый и конкретизируемый. Но всегда тексты, выдержанные в Ц.-р. е., обращены

к массовой аудитории, следовательно, представляют собой публичную официальную речь, а потому Ц-р. с. является книжным функц. стилем ко­дифицированного лит. языка.

Система языковых средств Ц.-р. с. включает лексические единицы че­тырёх пластов: 1) нейтральную, межстилевую лексику (помогать, гово­рить, делать, каждый, тогда, Москва ); 2) общекнижную (восприятие, бытие, исконная роль, традиции, однако, весьма, придерживаться иных мировоззрений); 3) церковно-религиозную (Господь Вседержитель, иноки и инокини, монашествующие, миряне, престольный праздник, богослуже­ние, царство Божие, иерархи, боголюбивые пастыри, Святая Земля, освя­щение, жены-мироносицы); 4) лексику с газетно-публицистической функ­ционально-стилевой окраской (суверенные государства, боевики, сфера образования, преодоление трудностей, экономическая и социальная обста­новка, проблемы беженцев и регионов). Основной лексичский ресурс стиля составляет лексика эмоционально-экспрессивно окрашенная, в частно­сти архаически-возвышенная и эмоционально-оценочная (беспримерная преданность, возвеличить воинов, неземное величие, черпать вдохновение, преславный праздник), употребление которой связано с реализацией тех коммуникативных целей, о которых шла речь выше: с воспитательно- дидактической целью и целью положительного эмоционального воздей­ствия, направленного на формирование у адресата определенных мо­рально-нравственных концептов. Грамматические ресурсы стиля включа­ют такие морфологические и синтаксические средства, которые обеспечивают: 1) книжный характер стиля (в частности родительный присубстантивный, причастия и причастные обороты, пассивные кон­струкции); 2) архаическую стилистическую окраску речи (архаические морфологические формы, устаревшее управление, инверсия согласуе­мого компонента в словосочетании); 3) создание экспрессивного эффек­та (ряды однородных членов, суперлативы); напр.: 1) лето благости Господней; слова мира и любви; радующее сердце общение; восстанавливае­мый в Москве Храм Христа Спасителя; 2) с любовию во Христе; изглажде- на будет; ныне рождшемся; возлюбленные о Господе; на земли; миру горне­му; хранить веру отеческую; Церковь небесная; 3) ...поздравляю вас, доро­гие мои, с этим светлым и благословенным праздником; важнейший; преизобильная; преславное; многополезное; радостнейший; наичестнейшие; благословеннейший. С негативной точки зрения арсенал грамматических средств стиля характеризуется отсутствием многокомпонентных услож­ненных предложений с разнородными синтаксическими связями, бес­союзного способа выражения подчинительных отношений, что связано со стремлением к доступности, понятности Ц.-р. текстов массовому ад­ресату.

Целям усиления экспрессии и, в частности, создания эмоционально- оценочной стилистической окраски речи, служат, кроме использования оценочной и эмоционально-экспрессивно окрашенной лексики: а) об­ширная цитация; б) использование тропов и фигур речи (наиболее ти­пичными из которых являются метафоры, эпитеты, повторы, градация,

антитеза, инверсия, риторический вопрос); в) приемы усложнения ком­позиции текстов; напр.: «Мы грешны и нечисты //А Она (Богородица) / Пречистая» (антитеза); «И действительно / кому и когда отказал Бог в благодати / просвещения / Кто из христиан / не может получить / себе мудрости от Бога?» (риторический вопрос); (примеры Н.Н. Розановой).

В целом, с точки зрения языкового воплощения, изученные жанры Ц.-р. с. отличаются сочетанием общекнижных элементов с церковно-рели- гиозными и газетно-публицистическими, а также архаически-торжественной и эмоционально-оценочной окраской, что отличает Ц.-р. с. от всех ос­тальных книжных функц. стилей, в том числе — и от газетно-публицис- тического, с которым он сближается сложностью коммуникативной функции, массовым характером адресата и эмоционально-экспрессив­ной окрашенностью многих языковых средств, входящих в его систему. Однако указанные признаки, а также различная направленность воздей­ствия, характер образа автора, отсутствие той открытости для стилисти­чески сниженных, пейоративно-оценочных и даже нелитературных эле­ментов, которая свойственна газетно-публиц. стилю, — все это не по­зволяет считать Ц.-р. с. «разновидностью» или «подстелем» газетно-публиц. функц. стиля совр. рус. лит. языка.

Лит.: Крысин Л.П. Религиозно-проповеднический стиль и его место в фун­кционально-стилистической парадигме — современного русского лите­ратурного языка // Поэтика. Стилистика. Язык и культура / Памяти Т.Г Винокур. — М., 1996; Шмелев А.Д. Функциональная стилистика и моральные концепты // Язык. Культура. Гуманитарное знание. Научное наследие Г.О. Винокура и современность. — М., 1999; Крылова О.А. Существует ли церковно-религиозный функциональный стиль в совре­менном русском литературном языке? // Культурно-речевая ситуация в современной России. — Екатеринбург, 2000; Ее же: Можно ли считать церковно-религиозный стиль современного русского литературного языка разновидностью газетно-публицистического? // Стереотипность и творче­ство в тексте. — Пермь, 2001; Со Ын Ён, Речевой жанр современного церковно-религиозного послания.: Автореф. дис.... канд. филол. наук. — М. 2000; Розанова Н.Н. Коммуникативно-жанровые особенности хра­мовой проповеди // И.А. Бодуэн де Куртенэ: Ученый. Учитель. Личность / Под ред. Т.М. Григорьевой. — Красноярск, 2000.

Кожина М.Н. К основаниям функциональной стилистики. Пермь, 1968 (см. с. 160—175); Феодосий епископ Полоцкий и Глу- бокский. Гомилетика. Теория церковной проповеди, Моск. Духов. Акаде­мия. — Сергиев Посад, 1999; Войта к М. Индивидуальная реализация жанрового образца проповеди // Стереотипность и творчество в тексте. — Пермь, 2002; МагисЬо>у$ка М. ^гук геНеупу // 3$2.ук ро1зк1 / Ред. 31. Са^а. — Оро1е, 2001.

О.А. Крылова

ч

ЧЛЕНИМОСТЬ (ТЕКСТА) — параметр, свойство (грамматическая категория) текста как произведения речетворческого процесса; функ­ция композиционного плана текста целого произведения; наличие дис­кретных единиц текста, обусловленных коммуникативным и смысло­вым единством и целостностью текста произведения; синоним к номи­нации стилистического приема «членение», особенно актуального для науч. стиля речи, — приема, направленного на достижение ясности из­ложения в соответствии с достаточно строго регламентированными пра­вилами построения науч. произведения.

Наиболее известной является концепция И.Р Гальперина о двух ви­дах членения текста: 1) объемно-прагматическом (в другой терминоло­гии — синтактико-смысловом), обусловливающем последовательность контактно расположенных отрезков текста и ориентированном на опти­мальную организацию текстовой информации. Этот вид членения связан с изучением единиц, которые по сложившейся традиции называются сверхфразовыми единствами (СФЕ); 2) контекстно-вариативном (или композиционно-смысловом), предполагающем различные типы переда­чи информации и получающем реализацию в формах речи (повествова­ние, описание, рассуждение), а также в элементах композиции как спо­собе содержательно-смысловой упорядоченности текста (абзац, пара­граф, раздел, глава и т.д.) (И.Р. Гальперин, 1981).

Вопросы Ч. (делимитации) речевого сообщения в основном разра­батываются в рамках грамматики текста, где синтактико-смысловой еди­ницей текста признается сверхфразовое единство (СФЕ, сложное син­таксическое целое, логическое единство, прозаическая строфа и др.), композиционно-смысловой единицей — абзац.

В качестве характерных особенностей сверхфразовых единств отмечаются их Структурная целостность, самостоятельность, независи­мость от контекста, слитность составляющих частей. Обычно СФЕ опре­деляется как группа тесно взаимосвязанных по смыслу и синтаксически предложений, выражающих более полное по сравнению с отдельными предложениями развитие мысли (Г.Я. Солганик, 1991); структурно орга­низованная закрытая цепочка предложений, представляющая собой смыс­ловое и коммуникативное единство (А.Н. Мецлер, 1984); отрезок текста,

характеризующийся относительной смысловой и функциональной за­вершенностью, тесными логическими, грамматическими и лексически­ми связями (З.Я. Тураева, 1986); семантически и формально структу­рированный комплекс, состоящий из нескольких предложений, связанных единством содержания, а также формальными языковыми средствами — лексическими и грамматическими скрепами и интонацией (Е.А. Рефе- ровская, 1989). СФЕ исследуется в аспектах: 1) формально-языкового построения и типологии; 2) характера лексических и грамматических связей, объединяющих предложения; 3) тема-рематических отношений, отражающих коммуникативную функцию текста.

По мнению Е.А. Реферовской, СФЕ состоят из предложений, объ­единенных в смысловом отношении частными семантическими связями и формальными скрепами (Е.А. Реферовская, 1989). Первое предложение СФЕ относительно самостоятельно, так как предполагает продолжение, вызывает «ожидание», получающее разрешение далее. Последующие син- семантичные предложения имеют лексические и синтаксические пока­затели своей смысловой и формальной зависимости от предыдущих пред­ложений. Число предложений, составляющих СФЕ, обусловлено его смысловым объемом, количеством включенных деталей, ассоциативных связей и т.п.

Е.А. Реферовская также развивает идею О.И. Москальской о двух ти­пах связей в тексте — горизонтальных (линейных) и вертикальных. Пер­вый тип связей заключается в том, что каждое последующее предложе­ние в СФЕ опирается в коммуникативном плане на предшествующее, продвигая высказывание от известного, «данного», к новому, вслед­ствие чего образуется тема-рематическая цепочка, имеющая конечный характер и определяющая границы СФЕ (О.И. Москалъская, 1981). Це­почки слов, предложений и сверхфразовых единств формируют поверх­ностную сторону текста; его глубинную структуру образуют вертикаль­ные (смысловые) связи между отдельными СФЕ.

Абзац и СФЕ, имея много общего, в то же время не тождественны, поскольку обладают различной природой, действуют в различных «сфе­рах» текста и отражают разные основания его членения. Сходство этих единиц проявляется в том, что они могут быть тематически закончен­ными отрезками текста, служат продвижению основной линии пове­ствования, включают частные соображения автора, лишь косвенно от­носящиеся к основному тексту. Различие же связано с тем, что, во- первых, СФЕ выражает объективно ограниченную микротему, в то время как абзац далеко не обязательно характеризуется тематической закон­ченностью. Во-вторых, абзац относится к композиционно-сти- листическим приемам членения текста, которые носят субъектив­ный характер, поскольку определяются личным вкусом и манерой авто­ра подчеркивать в тексте те моменты, которые он хотел бы видеть выделенными. Сверхфразовое единство представляет собой «объектив­ный способ понятийно-лингвистического членения текста», так как выражает законченность высказывания и имеет определенное

место в сюжетном развитии текста (Е.А. Реферовская 1989, с. 49—55. См. также: Н.А. Левковская, 1980, с. 75).

Итак, из анализа литературы можно сделать вывод, что в лингвис­тике (и прежде всего грамматике) текста именно сверхфразовое един­ство и абзац (см.) признаются его основными структурными единицами. Принимая во внимание конструктивную функцию СФЕ, абзаца и по­добных единиц в формировании поверхностной стороны речевого сообщения, мы тем не менее не можем не признать ограниченности узкограмматического подхода к проблеме членения текста. В связи с этим представляется целесообразным разграничить понятия связности (ко- гезии) как внешней упорядоченности текста и целостнос­ти (когерентности, интеграции) как его содержательной и смысловой упорядоченности.

Четкая логическая организация является основополагающим прин­ципом членения науч., оф.-дел., газетных текстов. Четкость достигается разными средствами, в частности, путем выделения частей цифровыми и буквенными обозначениями. В таком членении косвенно вырисовыва­ется сама концепция автора относительно взаимообусловленности вы­деленных частей. Объемно-прагматическое членение текста осуществля­ется с учетом объема (размера) части и установки на внимание читате­ля.

В отношении науч. стиля к средствам объемно-прагматического чле­нения текста прежде всего относится четкая композиция: подразделение на части, главы, параграфы, абзацы и другие законченные фрагменты текста. К средствам членения относятся и стилистические фигуры: по­вторы (в основном анафора), параллелизм, градация. Для построения всего науч. произведения в целом и каждой его части, как правило, ха­рактерна «рамочность», т.е. наличие зачина и заключения. Принцип «ра- мочности» характерен в той или иной степени для всех жанров науч. литературы (Е.С. Троянская, 1982).

В отношении худож. стиля контекстно-вариативное членение текста соотносится с наличием таких форм речетворческих актов, как: 1) речь автора: а) повествование, б) описание природы, внешности персона­жей, обстановки, ситуации, места действия и пр., в) рассуждения авто­ра; 2) чужая речь: а) диалог (с вкраплением авторских ремарок), б) цитация; 3) несобственно-прямая речь. Все виды членения взаимо­обусловлены и имплицитно раскрывают содержательно-концептуальную информацию. Членение худож., публиц., оф.-дел., науч. текста имеет дво­якую основу: прагматическую — раздельно представить читателю отрез­ки с целью облегчить восприятие сообщения, субъективно-познаватель- ную — определить временные, пространственные, образные, логичес­кие связи отрезков сообщения. В Ч. текста проявляется аналитическая тенденция, всегда сопровождающая процесс реализации мысли в пись­менной разновидности языка. Выявление системы членения текста име­ет своей задачей преодоление линейного плана восприятия текста. Чле­нение текста обусловливает проявление таких категорий, как целост-

ностъ (см.), связность (см.), ретроспекция, континуум и некоторые дру­гие, связанные с пространственно-временными отношениями. В отли­чие от контекстно-вариативных фрагментов, в текстах большого размера — романах, драмах, больших поэмах, уставах, пактах, договорах и т.п., т.е. макротекстах, — появляются части, называемые по-разному, в зависи­мости от типа текста: с одной стороны, предисловие, введение, «от автора», пролог, преамбула и, с другой стороны — послесловие, заклю­чение, эпилог, зиттигу, выводы и проч. Если части текста объемно- прагматического характера (часть, глава, главка, абзац, сверхфразовое единство) вплетены в произведение и являются его неотъемлемыми ча­стями, то предисловие, введение, заключение и др. факультативны и характеризуются некоторой независимостью, хотя одновременно тесно связаны с ним. Они имеют определенно воздействующее влияние на читателя, поскольку передают чисто авторские размышления о содер­жании произведения в целом. Введение обычно предваряет содержатель­но-концептуальную информацию, а в некоторых случаях — и содержа- тельно-фактуальную. Своеобразие введения заключается в том, что, спо­собствуя проспекции, оно не раскрывает ни плана повествования, ни сюжета, ни основной информации. Предисловие же содержит опреде­ленную долю информации, основной в тексте и обобщенно представ­ленной в названии (заглавии). Так, в текстах науч. характера можно встре­тить предисловия, в которых упоминаются положения, ранее разрабо­танные автором или другими авторами, а также положения, которые являются существенными для новых сообщений. В худож. произведениях предисловия и введения не характерны для организации текста. Вариан­том предисловия является пролог, имеющий свои особенности: часто он обладает ретроспективной и проспективной направленностью. В рет­роспективном плане в прологе описываются явления, факты, обстоя­тельства, необходимые для более полного раскрытия содержания произ­ведения. В проспективном плане пролог дает возможность автору сориен­тировать читателя на адекватное восприятие идеи произведения. Однако пролог может быть и действительным вступлением к основному содер­жанию текста. Текстовой характеристикой введения, предисловия, про­лога является их относительная автосемантия. Эти части текста называют предтекстами. И тем не менее это части целого: отдельно от самого про­изведения они не существуют. Что касается послесловия (заключения, эпилога), то его И.Р Гальперин определяет как часть текста, имеющую предицирующую функцию. Содержательно-концептуальная информация находит здесь свое эксплицитное выражение. Послесловие выполняет функцию интеграции всего текста и является одной из конкретных форм категории завершенности (см.), вместе с тем открывая путь для иного развертывания общей идейной направленности сюжета, с иной содер­жательно-концептуальной информацией.

Лит.: Левковская Н.А. В чем различие между сверхфразовым единством и абзацем, «Филол. науки», 1980. — №1; Гальперин И.Р Текст как объект лингвистического исследования. — М., 1981; Москаль-

екая О.И. Грамматика текста. — М., 1981; Троянская Е.С. Лингво- стилистическое исследование немецкой научной литературы. — М., 1982; Ее же: Обучение чтению научной литературы. — М., 1989; Мец- л ер А.А. Понятие текстового блока, «Филол. науки», 1984. — N° 6; Ту­раева З.Я. Лингвистика текста. — Л., 1986; Ее же: Лингвистика тек­ста и категория модальности. — ВЯ. — 1994. — №3; Реферовская Е.А. Коммуникативная структура текста в лексико-грамматическом аспекте. — Л. 1989; Матвеева Т.В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий. — Свердловск, 1990; Коле гае ва И.Р-/⁷ Текст как единица научной и художественной коммуникации. — Одесса, 1991; Солга­ник Г.Я. Синтаксическая стилистика. — М. 1991.

М.П. Котюрова

ШТАМП — см. Стереотипность речи.

ЭКСПРЕССИВНАЯ СТИЛИСТИКА - направление лингвостилис­тики, изучающее экспрессивные средства языковой системы и законо­мерности их использования носителями языка. Согласно определению Ш. Балли, труды которого заложили основу этого научного направле­ния, «стилистика изучает экспрессивные факты языковой системы с точки зрения их эмоционального содержания, то есть выражение в речи явлений из области чувств и действие речевых фактов на чувства».

В отечественной лингвистике одним из первых задачу изучения сти­листических ресурсов рус. языка поставил Л.В. Щерба. Рус. лит. язык, по его мнению, должен быть представлен в стилистике «в виде концентри­ческих кругов — основного и целого ряда дополнительных, каждый из которых должен заключать в себе обозначения (поскольку они имеются) тех же понятий, что и в основном круге, но с тем или другим дополни­тельным оттенком, а также обозначения таких понятий, которых нет в основном круге, но которые имеют данный дополнительный оттенок». При этом ученый связывал выразительные возможности языковых средств с функциональной целесообразностью использования языка.

Г.О. Винокур рассматривал понятие стилей, в том числе экспрес­сивных (например, торжественного и делового, официального и фами­льярного), в контексте проблемы языкового употребления и подчерки­вал, что стилистика имеет своим предметом коллективные привычки и формы употребления языка.

По отношению к истории рус. лит. языка с позиций Э. с. определял понятие стиля В.В. Виноградов (1946): «Стиль языка — это семантически замкнутая, экспрессивно ограниченная и целесообразно организован­ная система средств выражения, соответствующая тому или иному жан­ру литературы или письменности, той или иной сфере общественной деятельности (например, стиль официально-деловой, стиль канцелярс­кий, телеграфный и т.п.), той или иной социальной ситуации (напри­мер, стиль торжественный, стиль подчеркнуто вежливый и т.п.), тому или иному характеру языковых отношений между разными членами и слоями общества... Структура, количество, качество и иерархическое со­

Ш

Э

отношение стилей литературного языка изменяются от эпохи к эпохе». Позднее, подводя итоги дискуссии середины 1950-х гг. по проблемам стилистики, дав новое определение стиля (как функц.) В.В. Виноградов писал, что в совр. рус. языке совокупности однотипно окрашенных язы­ковых единиц уже не образуют систем (в строгом значении термина). Это скорее устойчивые экспрессивно-стилистические ряды в системе языка. Но даже в наиболее стилистически дифференцированной его лексичес­кой стороне уже нет экспрессивно замкнутых подсистем, свойственных лит. языку в отдельные периоды его развития. Поэтому Виноградов «раз­водит» понятия функц. стиля и экспрессивного (1963).

В последующие десятилетия различные аспекты теории Э. с. разраба­тываются Т.Г Винокур, К.А. Долининым, О.А. Лаптевой, А.П. Сковород- никовым, Ю.М. Скребневым, Ю.С. Степановым, Т.Г Хазагеровым и др. Усиливается интерес к изучению закономерностей употребле­ния стилистических ресурсов языка коллективом его носителей. Со­гласно концепции Т.Г. Винокур, стилистическое содержание высказы­вания создается «выравниванием функций» разных по происхождению экспрессивных элементов «на коммуникативной линии узуса». Речевое общение обслуживается узуально-стилевым комплексом, основные эле­менты которого — «стилистическое значение», «средство», «прием», «задание» и «эффект». В соответствии с экспрессивным заданием языко­вые единицы, обладающие стилистическим значением, употребляются в высказывании с помощью стилистического приема, чем достигается оп­ределенный выразительный эффект. (См. Стилистическое значение; Стилис­тические средства; Стилистический прием; Стилистическое задание).

Если исходить из того, что функц. стилистика изучает весь круг сти­листических явлений, образующихся при употреблении языка в ре­альной речевой действительности (в том числе, естественно, и экспрес­сивные качества речевых сообщений), то проблематику возникновения узуальных стилистических значений можно рассматривать как согласую­щуюся с задачами данного направления стилистики.

Лит.\ Виноградов В.В. О задачах истории рус. лит. языка..., «Изв. АН СССР, ОЛЯ, 1946. Т. 5. Вып. 3; Его же: Итоги обсуждения вопросов стилисти­ки. — ВЯ. — 1955. — № 1; Его же: Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. — М. 1963; Щерба Л.В. Совр. рус. лит. язык // Избр. работы по рус. языку. — М., 1957; Винокур Г.О. О задачах истории язы­ка // Избр. работы по рус. языку. — М., 1959; Б ал л и Ш. Французская стилистика. — М. 1961; Скребнев Ю.М. Очерк теории стилистики. — Горький, 1976; Бельчиков Ю.А. Лексическая стилистика. — М. 1977; Вакуров В.Н., Кохтев Н.Н. Солганик Г.Я. Стилистика газет­ных жанров. — М., 1978; Киселёва Л.А. Вопросы теории речевого воздействия. — Л., 1978; Винокур Т.Г Закономерности стилистич. ис­пользования яз. единиц. — М., 1980; Сковороди и ков А.П. Экспрес­сивные синтаксические конструкции совр. рус. лит. языка. — Томск, 1981; Лаптева О.А. Типология вариативных синтаксических рядов в аспек­те функционирования лит. языка. — ВЯ. — 1984. — №2; С т е р н и н И.А. Лексическое значение слова в речи. — Воронеж, 1985; Браги на А.А. Синонимы в литературном языке. — М. 1986; Л у кья н о ва Н.А. Эксп­рессивная лексика разг. употребления. — Новосибирск, 1986; Доли­

нин К.А. Стилистика французского языка. М., 1987; Шахов- ски й В.И. Категоризация эмоций в лексико-семант. системе языка. Воронеж, 1987; Тел и я В.Н. Экспрессивность как проявление субъек­тивного фактора в языке и ее прагматич. ориентация. // Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. — М., 1991; X а - загеров Т.Г Экспрессивная стилистика: границы и задачи, «ЗгуПзгука- VI». - Оро1е, 1997.

В.А. Салимовский

ЭКСПРЕССИВНЫЙ СИНТАКСИС — см. Стылистич. ресурсы синт.

ЭКСТРАЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ (ВНЕЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ) СТИ­ЛЕОБРАЗУЮЩИЕ ФАКТОРЫ ФУНКЦ. СТИЛЕЙ - это те явления внеязыковой действительности, в которых протекает речевое общение и под влиянием которых происходит отбор и организация языковых средств, т.е. речь приобретает свои стилевые характеристики. Употребление языка говорящими происходит не в вакууме, а в определенном невербальном контексте речевого акта, факторы которого, как и свойства языковой личности, влияют на стиль речи. Эти факторы весьма разнообразны. Для образования функц. стилей особенно важны так называемые базовые (или первичные) факторы. Основные специфические стилевые черты функц. стилей формируются под влиянием таких Э. с. ф. как сфера общения, связанная с тем или иным видом деятельности, соотноси­тельным с формой сознания (наука, искусство, политика, право, религия, обиходное сознание в бытовой сфере); форма мышления (логико- понятийное, образное, деонтическое и т.д.), цель общения — основ­ная (в отличие от индивидуальной интенции конкретного речевого акта), обусловленная назначением в социуме указанных видов деятельности; тип содержания (различающийся обычно в разных сферах обще­ния); функции языка (коммуникативная, эстетическая, экспрес­сивная, фатическая и др.); типовая (базовая) ситуация об­щения (официальная/неофициальная). Другие (условно — вторичные) факторы определяют стилевые черты, хотя и характерные для того или иного функц. стиля, но не сущностные и потому встречающиеся в дру­гих стилях (обычно с модификацией), но, главное, формирующие чер­ты не макростиля, а более частных разновидностей (подстилевых, жан­ровых и т.д.). Это — условия общения и формы речи, не связан­ные непосредственно с назначением самой формы сознания и соответствующего вида деятельности, а с реализацией дополнительных задач общения в какой-либо более конкретной разновидности деятель­ности, условиями ее «протекания», учетом своеобразия аудитории; кро­ме того — межличностным или массовым видом общения, непосред­ственным или опосредованным; устной или письменной формой речи, подготовленной/неподготовленной (спонтанной); монологической/ди­алогической; конкретной ситуацией общения; родом литературы; спе­цификой жанра; взаимоотношениями говорящих; их социальной ролью; индивидуальными интенциями говорящего (вплоть до проявления в речи

стиля его мышления) и др. Эти факторы обусловливают стилевые осо­бенности речи, как бы накладываемые на основную, макростилевую специфику, иначе — обнаруживающие более конкретные особенности речи (напр., черты научно-популярного по дети л я в сфере науч. речи, как бы добавляемые к последней и несколько ее трансформирующие; или жанра: статья — обзор — рецензия и т.д.). Базовые факторы и соответ­ствующие им стилевые черты являются инвариантными. Тем самым в речи (тексте) налицо как бы иерархия стилевых черт, составляющая единство: вторичные факторы и стилевые черты характеризуют внутрен­нюю дифференциацию каждого функц. стиля на подстили, жанры и т.д. (см. Классификация функц. стилей и их внутренняя дифференциция). Одна­ко они взаимосвязаны с первичными.

Сложнее обстоит дело с определением базовых факторов разг. речи (разг.-обиходного функ. стиля — см.), относительно чего существуют раз­личные точки зрения (см.: О.Б. Сиротинина, 1997). Но скорее всего здесь базовыми следует признать факторы официальности/неофициальности, непосредственности/опосредованности, подготовленности/неподготов­ленности общения, которые вместе с целеполаганием определяют тип работы сознания в этой сфере. Для некоторых функц. стилей, напр. газет- но-публицистического, существенными оказываются условия общения (так, краткость сроков создания газетных текстов определяет переход экспрессивных средств в стандартные).

Стилевые черты находятся в промежуточном отношении от экстра- лингвистических факторов — к языковым средствам. На основе базовых экстралингвистических факторов формируется конструктивный принцип функц. стиля (см.) как стилеобразующий фактор, определяющий прин­ципы отбора и сочетания языковых средств, организующий их в систему. Сам термин-понятие «экстралингвистический» достаточно условен, так как при этом речь идет о функц. природе языка, об обусловленности стилистического распределения языковых средств; поэтому этот термин «приобретает собственно лингвистическую значимость» (Д.Н. Шмелев).

Изучению экстралингвистических факторов общения, их влияния на характер речи и ее стилевое своеобразие способствовало не только развитие функц. стилистики, но и социолингвистики,- психолингвисти­ки, лингвосоциопсихологии, теории речевых актов, прагматики. При этом, очевидно, целесообразно различать, с одной стороны факторы (и их влияние на речь), которые осознанно реализуются говорящим в про­цессе порождения речи (написание науч. труда или газетной статьи и т.д.), и, с другой — факторы, не зависящие от желаний говорящего (напр., пол, возраст). Именно первые связаны с понятием стиля, в част­ности функц. стиля (как явления осознанного).

При определении функц. стилей и их классификации первостепен­ное значение имеет опора на вид деятельности, соответствующий той или иной форме общественного сознания, так как номинация «сфера общения» широка и неопределенна. На ее основе В.А. Аврорин выделяет 12 сфер общения, а Ю.М! Скребнев вообще считает, что их бесконечное

множество. Между тем именно соотнесение в стилистике сферы обще­ния с указанным экстрафактором позволило определить пять интуитив­но осознаваемых функц. стилей (обычно изучаемых в стилистиках разных стран): научный, официально-деловой, публицистический, художествен­ный, разговорный и закономерно к ним присоединяемый религиозный.

Э. с. ф. изучены в разной степени (применительно к тому или иному функц. стилю). Между тем недостаточная их изученность и учет при ис­следовании функц. стилей отрицательно сказываются при решении тех или иных вопросов стилистики, напр.: классификации стилей, их внут­ренней дифференциации, взаимодействия и др. Наиболее исследованы Э. с. ф. науч. стиля (см.), в том числе такие глубинные, как эпистемическая ситуация (в единстве трех ее аспектов — онтологического, методологичес­кого, аксиологического), фазы (этапы) продуктивной деятельности уче­ного — от проблемной ситуации к идее/гипотезе, ее доказательству и вы­воду), предпосылочное знание, факторы, определяющие композицию науч. текста, субъекта речи и диалога его с адресатом и др. (М.П. Котюрова, Е.А. Баженова, Л.М. Лапп, М.Н. Кожина, Л.В. Красильникова, Н.М. Разинкина, Е. С. Троянская, О.А. Лаптева, В.А. Салимовский и др.).

Значимость учета Э. с. ф. несомненна; особенно, в аспекте объяс­нения тех или иных явлений стиля. Так, учет «челночного характера» научно-познавательной деятельности и мышления позволил определить высокий статус категорий ретроспекции и проспекции и ретроспектив­но/проспективный принцип развертывания научного текста.

Вопросу об экстралингвистических, в том числе стилеобразующих, факторах посвящена обширная литература (Д.Х. Хаймз, В. Лабов, М.А.К Халлидей, Р. Фаулер, Р. Познер, ученые Пражской школы — Б. Гав- ранек, Ф. Травничек, Й. Филипец, К. Гаузенблас, Й Мистрик, М. Елинек, Й Краус). Последние разрабатывают идею о субъективных и объективных Э. с. ф. и стилях. В отечественной стилистике рассматриваемая проблема представлена в трудах В.В. Виноградова, Л.П. Якубинского, Г.О. Виноку­ра, Р.А. Будагова, А.Н. Васильевой, М.Н. Кожиной, В.Г Костомарова, М.П. Котюровой, В.Л. Наер, О.Б. Сиротининой и мн. др.

Лит.: Винокур Г.О. О задачах истории языка, в его кн: Избр. работы по рус. языку. — М., 1959; Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтичес­кой речи. Поэтика. — М., 1963; Кожина М.Н. К основаниям функц. стилистики. — Пермь, 1968; Ее же: О речевой системности науч. стиля сравнительно с некоторыми другими. — Пермь, 1972; Ее же: Стилис­тика рус. языка.— 3-е изд. — М., 1993; Костомаров В.Г. Русский язык на газетной полосе. — М., 1971; Васильева А.Н. Курс лекций по стилистике русского языка. Общие понятия стилистики. — М. 1976; Бахтин М.М. Проблема речевых жанров // Эстетика словесного твор­чества. — М., 1979; Винокур Т.Г Закономерности использования яз. единиц. — М. 1980; Наер В.Л. Уровни языковой вариативности и ме­сто функц стилей // Научная литература. Язык, стиль, жанры. — М. 1985; Котюрова М.П. Об экстралингвистических основаниях смыс­ловой структуры научного текста. — Красноярск, 1988; Вещико­ва И.А. Публиц. стиль как единица в системе функц. разновидностей языка, «Вестник Моск. ун-т. Сер. Филология», 1992. — № 1; Баранов А.Г Функц.-прагматич. концепция текста. — Ростов н/Д., 1993; Сироти­нина О. Б. Изучение разг. речи как одна из проблем русской стилисти­

ки, «81уП51ука-У1». — Оро1е, 1997; НаизепЫаз К. УузгауЬа з1оуезпусЬ котишкаШ а йуНзЙка. Сз1. ргедпазку рго VI теге! З^егд з1аУ1з1;й. — РгаНа, 1968; ) е П п е к М. 51у1оуе гозреИ зоисазпе зр1зоупе сезИпу // ВеНс, Эапез и др.Кикига сезкёЬо]агука. — ЫЪегес, 1969; Кгаиз .Г 11уос1 с1о з^уИзИку рго тГогтабт ргасоушку. — РгаЬа, 1977; XVI1 коп А. Т1ро1о&1а ос!гшап деукохуусЬ \Узро1-с2езп^ рокгсгугпу. — Ка1омсе, 1987; НаШс1ау М.А.К. Ьап§иа§е аз 8ос1а1 Зетюйс. ТЬе зос1а1 т&гргеШюп оГ 1ап§иа§е апс! теапт§, Ьопс1оп, 1990; Тошович Б. Функционални стилови. — Београд, 2002.

М.Н. Кожина

ЭМОЦИОНАЛЬНО-ОЦЕНОЧНАЯ ЛЕКСИКА - см. Стилистичес­кие ресурсы лексики.

ЭМОЦИОНАЛЬНО-ЭКСПРЕССИВАНАЯ ОКРАСКА - см. Стили­стические ресурсы лексики.

ЭПИСТОЛЯРНЫЙ ЖАНР (от греч. ер18Ю1ё — письмо, послание) — текст, имеющий форму письма, открытки, телеграммы, посылаемый адресату для сообщения определенных сведений. Письмо относится к древнему виду письменных сообщений, которыми обмениваются ком­муниканты, лишенные непосредственного контакта. На протяжении многих столетий переписка была единственным способом общения на больших расстояниях. «Письмо составляет ту же устную беседу, тот же разговор между отсутствующими, только на бумаге», — писали в 1887 г. Сазонов и Вельский, авторы «Полного русского письмовника». Тогда написанное слово правило миром, составление письма было искусством (Р Теппер), а Э. ж. отличался особым стилем (см. Эпистолярный стиль).

Сегодня Э. ж. переживает не лучшие времена. Расширение функций устной речи в современных условиях ведет к сокращению объема пись­менного межличностного общения (заменяется телефоном). Меньше пе­реписываются друзья и родственники, сокращается и фатическая пере­писка по случаю праздников, юбилеев и других событий личного харак­тера. Активизировался же, обновляется и развивается лишь такой жанр письменной речи, как деловое (служебное) письмо (И.А. Стернин). Вме­сте с тем, благодаря новым средствам коммуникации, возможно пере­давать сообщения помимо традиционной почты с помощью телефакса, факс-модема, электронной почты, пейджера.

Важнейшие структурно-стилистические признаки Э. ж.:

• сочетание в текстах признаков монологической и диалогической речи;

• разделение писем по сфере общения на деловые и частные, с учетом мотивов и целей — по видам, различающимся языковой формулой;

• использование языковых средств, соответствующих сфере пере­писки; книжно-письменных в деловых и устно-разговорных в ча­стных письмах;

• устойчивая композиция текста: более жесткая в официальных и более свободная в частных письмах;

• точное обозначение отправителя и получателя, обращение к пос­леднему и подпись отправителя;

• соблюдение речевого этикета с учетом фактора адресата, характе­ра сообщения и национальных «эпистолярных» традиций.

Путем переписки происходит общение дистантное во времени и в пространстве и в письменной форме. Эти факторы накладывают особый отпечаток на Э. ж., определяя его форму и содержание. Так, однонаправ­ленность общения требует обдумывания, даже подготовки текста, чтобы сделать его ясным, исчерпывающим, полным и предвосхитить возмож­ные вопросы, уточнения, исключить непонимание либо инотолкование. Достигается это сравнительной полнотой языковых конструкций, раз­вернутостью и последовательностью изложения, свойственными моно­логической речи.

В то же время наличие адресата и ожидание ответа либо действия, поступка обусловливает появление признаков, присущих диалогу, в виде обращения, вопроса, напоминания, описания жеста (обнимаю, жму руку и т.д.). Таким образом, в текстах Э. ж. сочетаются элементы монолога и диалога (А.А. Акишина, Н.И. Формановская). Однако наряду с этим выражается мнение, что через письма осуществляется дистантное моно­логическое общение (Л.Е. Тумина).

Письма, как и открытки (открытые письма), телеграммы (сообще­ния по телеграфу), а также факсы, пейджерограммы, электронные письма разнообразны и классифицируются по различным основаниям. Так, по сфере общения выделяют деловые (называемые также служебными) и частные (официальные и неофициальные) письма (А.А. Акишина, Н.И. Формановская).

Деловые (служебные) письма составляют переписку государств, уч­реждений, предприятий, организаций в процессе дипломатической, уп­равленческой, социальной, производственной деятельности. Такое письмо может быть адресовано определенному должностному лицу, однако тип отношений между ними при этом официальный, поскольку и адресат и адресант выступают в качестве юридических лиц — представителей той или иной организации и абстрагированы от своей индивидуальности.

Деловые письма обладают правовой значимостью, т.е. являются до­кументами, правда, менее регламентированными сравнительно с дру­гими жанрами официально-делового стиля. Особенности служебных пи­сем и требования к их составлению обычно содержатся в курсах деловой корреспонденции, в рамках которой рассматриваются различные по со­держанию документы, направляемые в виде писем: распоряжения, разъяснения, информационные сообщения вышестоящих органов, а так­же отчеты, ответы, запросы, пояснения, предложения и т.п. бумаги, направляемые нижестоящими организациями. Составлению деловых пи­сем посвящено много пособий и справочников.

Частные письма делятся на официальные и неофициальные. Первые направляются от имени частного лица к организации; организации к част­ному лицу; частного лица к частному лицу. Официальные отношения меж­

ду корреспондентами — обязательный признак этих писем даже в перепис­ке частных лиц, которые не знакомы или мало знакомы друг с другом.

Неофициальными частными письмами считаются послания хорошо знакомых людей, друзей, родственников, всех тех, кто поддерживает неформальные, межличностные отношения. Л.Г Антонова относит лич­ные письма к письменным жанрам обиходно-разговорной сферы обще­ния (наряду с дневниковыми записями, записками и т.д.). Как и всем разновидностям жанра, письмам личного характера присущи: непри­нужденность, естественность изложения; свобода выбора средств изло­жения; заинтересованность, индивидуальность автора, выраженная в тексте явно; определенная (нежесткая) структура; учет «эпистолярных» традиций (Н.И. Формановская), принятых пишущими. Письмо, сочи­ненное в соответствии с этими принципами, свидетельствует о непов­торимости автора как личности, отражая нравственный облик пишуще­го, служа мерилом его образования и знания.

В отличие от деловых, частные письма не столь стандартны, хотя и обладают нежесткой устойчивой структурой. Письмо начинается зачи­ном, содержащим дату, место, откуда оно направляется, приветствие и обращение. Затем располагается основная информативная часть, в которой сообщаются сведения, послужившие поводом для написания письма. Куль­тура письма требует выделения в тексте законченных смысловых отрезков, начинающихся с красной строки (абзацев). Концовка письма содержит слова прощания, просьбы, пожелания, подпись, приписки.

Учет «эпистолярных традиций» при написании личных писем озна­чает прежде всего соблюдение таких максим рус. речевого этикета, как проявление уместной вежливости, доброго отношения к корреспонден­ту. Уже упоминавшиеся Сазонов и Вельский отмечали, что в частных письмах тон «бывает почтительный к старшим и влиятельным, шуточ­ный — к равным себе и любезный — к низшим. Шаловливая игривость допускается только в переписке дружеской, дышащей неподдельной за­душевностью и не сжимаемой рамками сдержанного этикета».

В тексте это проявляется в выборе форм обращения, приветствия, прощания, личных местоимений ты, вы и др. соответственно избранной автором стилистической тональности, конкретной ситуации общения и требованиям национального этикета. Известно, что сфера обращения на вы в английском и немецком языках уже, чем в русском; эти же языки и соответственно их этические нормы чаще, чем русский, допускают со­кращенные имена (см: «Культура русской речи»). Так, в русских частных письмах выбор имени и отчества, полной или уменьшительной формы имени, а также имени и наименований родства с ласкательными суф­фиксами определяется взаимоотношениями корреспондентов, степенью их близости, характером отношений, содержанием письма.

Широко распространена форма обращения со словом дорогой, при­чем оно носит нейтральный характер, что становиться ясным при сопос­тавлении этого обращения с ласковыми, интимными словами милый, род­ной или же со словами официальной окраски уважаемый, глубокоуважае­мый. Ср. с обращением интимного характера дорогой мой или мой дорогой.

В отличие от служебных, в личных письмах встречаются приветствия типа Здравствуй(те)! Добрый день! Шлю привет! Приветствую тебя из Сони! Нередко приветствия употребляются вместе с обращениями, на­пример: Дорогой Рома, здравствуй! Милый сын мой Мишенька, шлю тебе материнский привет!

Подпись в конце письма соответствует форме обращения в зачине: называющие друг друга по имени-отчеству корреспонденты, прощаясь, обычно тоже указывают имя-отчество, иногда — вместе с фамилией; те, кто обращается друг к другу, употребляя имена, наименования родства, прозвища, иногда фамилии или только инициалы и т.п., соответствен­но так же и подписываются: Твой Саша. Всегда ваш Андрей Викторович. Ваш кум А. Чехов. Академик Тото>. Твоя подруга Тихоня.

Таким образом, в письмам чдйчного характера встречаются самые разнообразные словесные форШ установления, поддержания и завер­шения контакта, которые определяются характером взаимоотношений корреспондентов, их настроением, темой сообщения и др. факторами.

Частные письма предлагается также классифицировать с точки зре­ния мотивов и целей их написания на такие виды, как: поздравления, сожаления, упреки, оправдания, извинения, одобрения, комплимен­ты, просьбы, советы, предложения, благодарности, сообщения (инфор­мационные), отказы и др. (А.А. Акишина, Н.И. Формановская). В пись­мовниках конца XVIII—начала XX вв. содержались образцы личных пи­сем — дружеских, поздравительных, благодарительных, просительных, извинительных, сатирических, издёвочных, нравоучительных и др. (до 20 разновидностей).

Каждый вид письма отличается языковой формулой — устой­чивым оборотом, фразой, стереотипно выражающей назначение посла­ния. Наиболее подробно эти формулы, употребительные в письмах не только делового (см. жанры оф.-дел. стиля), но и личного характера, описаны А.А. Акишиной и Н.И. Формановской в связи с обучением ино­странных учащихся особенностям переписки на русском языке. Так, сте­реотипными выражениями поздравления в частных письмах будут фра­зы: Поздравляю(-ем) (Вас, тебя) с праздником (с Новым годом, с юбилеем и т.д.; Шлю (шлем) Вам (тебе) свои поздравления', соответственно стерео­типным оказываются и ответы на поздравления с выражением благо­дарности, напр.: Сердечно (горячо, от всего сердца, от всей души) благода­рю Вас (тебя) за поздравление (за то, что поздравил(-а, -ли) меня и т.д. Вы очень любезны, что... Это очень мило с твоей стороны... При этом набор устойчивых оборотов достаточно широк, адресант располагает возмож­ностью выбора, который больше в сфере частного, межличностного общения и меньше в сфере деловой.

Языковые формулы соответствующей семантики характерны также для писем, различных по их целевой установке, напр. информиру­ющих (типа извещения, сообщения): Хочу сообщить новость о... Мне хотелось бы рассказать о наших делах; Дела мои идут хорошо; В ответ на Ваше письмо № от сообщаем (хотим довести до Вашего сведения)', побудительных (напр., просьбы, запросы, требования): Просим (Вас)

выслать нужные документы; Нас интересуют Ваши предложения о...; Я хочу попросить тебя вот о чем...; Давайте встретимся и обсудим наше дело.

В современных пособиях по составлению писем обычно ограничива­ются рассмотрением лишь деловой переписки, что, конечно, весьма важно для работников сферы управления, бизнеса и др. Однако пособий типа письмовников с образцами, в том числе и частных писем, сегодня нет. До революции существовала практика знакомства широкой публики с образцовыми письмами замечательных людей, чтобы воспитывать вкус у составителей частной корреспонденции. Для этого в пособиях по пись­моводству помещались письма высокопоставленных особ, государствен­ных деятелей, творческой интеллигенции. С 1917 г. эта традиция обучать составлению как писем различного характера, так и другим жанрам пись­менного делового общения по образцам прервалась, накопленный в этой области опыт во многом остается невостребованным.

Лит. :Ляпунова В.Е. Частное письмо как жанр русского литературного языка (на материале писем Чехова) // В творческой лаборатории Чехова. — М., 1974; Акишина А.А., Формановская Н.И. Этикет русского письма. — М., 1981; Акишина А.А. Письмо как один из видов текста. Статья первая: Общие сведения об эпистолярном жанре, «РЯР», 1982. — № 2; Статья вторая: Характеристика благодарственных, извинительных и поздравительных писем, там же, 1982. — № 4; Сергеева И.Ф. Пись­мо ждет ответа: книга размышлений, споров и доказательств. — М., 1985; Формановская Н.И. Вы сказали: «Здравствуйте»: Речевой эти­кет в нашем общении. — М., 1987; Ее же: Этикет делового письма. — М., 1988; Весе лов П.В. Современное деловое письмо. — М., 1990; Его же: Аксиомы делового письма: Культура делового общения и офи­циальной переписки. — М., 1993; Теп пер Р. Как овладеть искусством делового письма: 250 писем и записок в помощь менеджеру. — М., 1994; Романов А.А. Грамматика деловых бесед. — Тверь, 1995; Колтуно- в а М.В. Деловое письмо: Что нужно знать составителю. — М., 1998; Педа­гогическое речеведение. Словарь-справочник. — М., 1998; Составление и оформление служебных документов: Практическое пособие для коммер­ческих фирм, общественных организаций и государственных структур. — М., 1999; Гул я ко в а И.Г. Личность писателя в его письмах (языковой аспект) // Язык, культура, общение в условиях краткосрочного обуче­ния. — СПб., 2000; Д о б с о н Э. Как писать деловые письма: Практичес­кое пособие для всех. — Челябинск, 2000; Пиз А., Данн П. Язык письма. — М., 2000; Кирсанова М.В., Анодина Н.Н., Аксе­нов Ю.М. Деловая переписка. — М.; Новосибирск, 2001.

О. В. Протопопова

ЭПИСТОЛЯРНЫЙ СТИЛЬ (от греч. ер1зЮ1а — письмо, послание) — стилистическая особенность писем (посланий) как одной из разновид­ностей письменной лит. речи (см. Эпистолярный жанр). Номинация «Э. с.» используется в одном из возможных значений термина «стиль» (см.), но обычно вне системы функц. стилей, хотя, напр., А.И. Ефимов называл Э. с. функц. разновидностью лит. языка. Однако поскольку Э. с. выделялся А.И. Ефимовым не на основе определения Ф. стиля и без учета принци­пов классификации функц. стилей, а по жанровому принципу, Э. с. нельзя ставить в один ряд с разновидностями функц.-стилевыми.

Оснований для выделения Э. с. в качестве функционального нет: не существует ни отдельной сферы общения, ни соответствующих ей фор­мы общественного сознания и вида деятельности, ни специфических задач общения, которые обусловили бы стилевые отличия речи, высту­пающей в виде переписки, достаточные для ее противопоставления дру­гим функц. разновидностям. Напротив, речь в эпистолярной форме рас­пространена в различных сферах общения и деятельности, приобретая в них специфические черты. Так, существует переписка дипломатическая, деловая, коммерческая и др. (офиц. характера), а также частная (офиц. и неофиц.), выступающая средством дистантного общения. В сфере науки письмо не только средство личного общения ученых, но и форма обме­на информацией, разновидность науч. прозы. Используется эпистоляр­ная форма и в публицистике как особый жанр открытого письма, пред­назначенного не столько конкретному адресату, сколько широкой об­щественности и рассчитанного на определенный резонанс в различных сферах. Форма письма идеально совпадает с принятым в публицистике способом изложения от 1-го лица. В сфере худож. творчества авторы прибегают к изложению в виде переписки, решая особые задачи при реализации эстетической функции. В соответствии со сферой примене­ния тексты в форме письма отличаются образным, эмоциональным из­ложением (публиц. и худож. проза), офиц.-книжным характером (пере­писка в различных сферах государственной, политической деятельнос­ти, бизнеса и т.п.) либо экспрессивно-разг. окраской с элементами письменной речи (частные письма в быту).

Целесообразно рассматривать Э. с. в ряду стилей различных жанров прозы, или жанровых (типовых) стилей различных видов литературы, о которых упоминал В.В. Виноградов (напр. стили худож. прозы, стихотворной речи, стиль повести, романа и др.).

Иногда в качестве синонима к термину «Э. с.» выступает номинация «эпистолярный жанр» (см.). Однако эти наименования не являются пол­ными синонимами, так как в первом случае акцент делается на понятии «стиль», а во втором — «жанр».

Характерные особенности Э. е.: определенная роль адресата и адре­санта, их точное обозначение, отражение социального положения кор­респондентов, проявление авторского «я», индивидуальной речевой спе­цифики, сочетание признаков диалога и монолога, устно-разг. и книж­но-письменной речи, соблюдение речевого этикета письма. Так, письма одного автора к разным корреспондентам различаются по тематике, сти­лю, тональности, так как пишущий в.сегда учитывает личность, интере­сы, взгляды адресата, выражает свое отношение к нему. Диалогичность письма обусловливает скрытое присутствие в тексте образа адресата, его имплицитную характеристику. Для Э. с. обязательно соблюдение речевого этикета, отражающего характер переписки, статус корреспондентов, что реализуется в принятых формулах обращения, завершения письма и под­писи, соответствующих национальной традиции (см. Эпистолярный жанр).

Э. с. как разновидность русской письменной речи складывался исто­рически. Его древнейшие образцы — берестяные грамоты XI—XV вв.