Стр.6:глава I. Историография, источники, методика

§ 1. Изученность темы, источники

Статистические исследования в Уфимской губернии в начале ХХ в. Процессы, происходившие среди крестьянства края, вызывали живейший интерес современников. Государственные органы управления и земство создали систему сбора информации о жизни деревни, внимательно следили за экономическими и социальными переменами, причём не ограничивались только обработкой фактического материала, анализировали полученные данные, пытались их осмыслить.

В Уфимской губернии имелись две параллельные, не связанные друг с другом структуры статистики – государственная и земская. В составе Министерства внутренних дел действовал Губернский статистический комитет. Председателем его по должности являлся сам уфимский губернатор, помощником (заместителем) – вице-губернатор. Комитет состоял из многочисленных непременных и действительных членов – крупных руководителей (управляющий Казённой палатой, городской голова, уездные предводители дворянства и т. д.), которые входили в статкомитет по должности, а также избиравшихся наиболее влиятельных лиц края (видные помещики, муфтий и прочие). Было несколько почётных членов. С 1901 г. им, например, числился известный краевед Николай Александрович Гурвич¹.

Губстаткомитет представлял собой бюрократическую, «бумажную» организацию, собиравшуюся считанное число раз в году и состоявшую в основном из различных «свадебных генералов». Вся непосредственная работа лежала на секретаре статкомитета. На это место губернаторы назначали особо близких, доверенных людей, служивших на ответственных должностях. Именно секретари комитета готовили всеподданнейшие отчёты, ежегодно отправлявшиеся царю, предоставляли информацию, которую могли затре Стр.7:бовать губернатор или различные центральные ведомства, поддерживали связь с низовыми звеньями госаппарата. Поэтому при отставках уфимских губернаторов почти всегда менялись и секретари губстаткомитета. В начале ХХ в. на этой должности пребывали:

Владимир Александрович Богданов (1897 – 1903 гг.), старший чиновник особых поручений при губернаторе Н. М. Богдановиче;

Алексей Петрович Лобунченко (1904 – 1911 гг.), управляющий канцелярией губернаторов И. Н. Соколовского и А. С. Ключарёва;

Валерий Александрович Подобедов (1912 – 1913 гг.), старший чиновник особых поручений при губернаторе П. П. Башилове;

Владимир Николаевич Соловьёв (1914 – 1917 гг.), старший советник губернского правления при П. П. Башилове.

При статкомитете не было постоянного штата сотрудников, своего аппарата на местах. Всю работу по сбору информации выполняли государственные структуры, которые в обязательном порядке должны были предоставлять затребованные сведения. Данные по сельскому хозяйству, числу жителей и т. д. поступали из волостных правлений. В Уфе чиновники обрабатывали информацию. Статкомитет имел стабильное финансирование, позволившее продолжить издание своих трудов даже в условиях мировой войны.

От энергии и личной инициативы секретаря во многом зависела деятельность статкомитета. Например, наблюдалась заметная активность при А.П. Лобунченко, регулярно издававшего различную литературу. Об итогах своей деятельности комитет сообщал в небольших брошюрах-отчётах¹. Главным же изданием уфимского губстаткомитета были ежегодные «Обзоры Уфимской губернии», служившие приложениями к губернаторским отчётам царю. Среди разнообразной статистической информации помещалось немало сведений о сельском хозяйстве, агрономической помощи населению, землевладении. Но данных по социальной структуре крестьянства, никаких группировок в обзорах не публиковалось. Государственная статистика этих вопросов избегала.

С другой стороны, «обзоры Уфимской губернии» содержат немало иной ценной информации. С 1900 по 1915 гг. помещались регулярные сведения о продовольственной помощи населению, задолженности по ссудам, действиям властей во время неурожаев, а также хлебной торговле, движению грузов по железной дороге.

Стр.8:Вторым основным изданием губстаткомитета были адрес-календари Уфимской губернии. Среди подробного перечня должностных лиц, адресов и пр., интерес для нас представляют списки хлебных торговцев, ярмарок, мукомольных предприятий.

Уфимское земство долго не создавало своей организационной структуры. Лишь в 1883 – 1887 гг. недолго существовал статистический отдел. В 1890-е гг. потребность оценки земельных и городских имуществ, облагавшихся налогами, привела земство к необходимости проведения регулярных исследований. В 1894 г. губернское земское собрание постановило организовать оценочно-статистический отдел при губернской управе, ассигновав на него 24 тыс. руб. С 1895 г. началась история уфимской земской статистики².

Для руководства всей работой в Уфу был приглашён известный российский исследователь Сергей Николаевич Велецкий, причисленный к отделу сельской экономии и сельскохозяйственной статистики Министерства земледелия и государственных имуществ. В 1897 г. уфимский губернатор Николай Модестович Богданович, активно поддерживавший научные изыскания в крае, предложил земству учредить текущую сельскохозяйственную и продовольственную статистику, расширив оценочное дело¹.

Именно под руководством С. Н. Велецкого в Уфимской губернии развернулись широкомасштабные исследования, создали и апробировали на практике систему сбора информации, организовали разветвлённую структуру статистических органов, охватившую все уезды. Земство на первых порах щедро финансировало статотдел. Если в 1895 г. на статистику было израсходовано 22 793 руб., то в 1897 г. – 35 400 руб., в 1898 г. – 46 300 руб., в 1899 г. – 42 114 руб. Этот уровень впоследствии превысили лишь в 1912 г.²

Был осуществлён беспрецедентный прорыв в издательской деятельности. Началась публикация многотомных «Сборников статистических сведений по Уфимской губернии», «Хозяйственно - статистических обзоров», всевозможных докладов и пр. Например, в 1900 г. увидели свет 6 работ, сданных в предыдущем году, общим объёмом 278 печатных листов и 6 книг этого года – 64 печ. листа. Ещё 8 трудов ожидали своей публикации³.

Стр.9:Сложилось ядро квалифицированных кадров. Среди первых уфимских статистиков были агроном Дмитрий Николаевич Тяжельников, проводивший ещё в 1884 г. уникальное обследование Мензелинского уезда⁴, технолог Е. В. Пашковский, Александр Дмитриевич Цюрупа, будущий известный большевик. Около 1898 г. в Уфу приехал и поступил на работу в статотдел агроном М. П. Красильников.

1 июля 1899 г. С. Н. Велецкий оставляет службу в Уфимской губернии, обязанности заведующего отделением возлагаются на также весьма опытного статистика Евгения Владиславовича Пашковского⁵. В 1900 – 1901 гг. внутри отделения выделились оценочно-статистический отдел (Е. В. Пашковский), отделы текущей статистики (М. П. Красильников) и оценки промышленных заведений (техник А. Р. Брилинг, приглашённый из Тамбовской губернии). Общее руководство по-прежнему осуществлял Е. В. Пашковский.

Смена власти в Уфимской губернии после убийства эсерами в мае 1903 г. губернатора Н. М. Богдановича непосредственно сказалась на судьбе статистического отдела. В конце 1903 г. Уфу покидает Е. В. Пашковский, а затем был выслан А. Р. Брилинг. Руководство всеми статистическими исследованиями перешло к Митрофану Павловичу Красильникову, возглавлявшему статистический отдел с 1903 по 1918 гг. и сыгравшему исключительную роль в дальнейшем развитии научных изысканий в крае. М. П. Красильников явился, по сути, первым профессиональным исследователем аграрных отношений в Уфимской губернии в начале ХХ в., подготовившим несколько книг.

К 1905 г. опять существовал единый статистический отдел, а с 1912 г. помощником (заместителем) М. П. Красильникова стал, накопивший большой опыт исследовательской деятельности, Александр Максимович Брагин, в 1920-е гг. возглавлявший БашЦСУ¹.

Стр.10:Земский статистический отдел имел штат постоянных сотрудников. Так, в 1898 г. в нём состояло 6 статистиков, 6 помощников статистиков, 21 счётчик, делопроизводитель, на временные работы нанималось 75 чел.² В 1902 г. в Уфе числились заведующий, его помощник, делопроизводитель, техник по оценке промышленных заведений, 5 статистиков и счётчиков. В каждом уезде исследования возглавлял уездный статистик со своим штатом. Аппарат статистического отдела выполнял огромную работу – рассылались сотни тысяч всевозможных программ, ведомостей, бланков и т. д. В 1900 г. только для переписи посева и скота отправили 351 тыс. карточек. Проводились выездные (экспедиционные) исследования, обрабатывалась гигантская информация, готовились к публикации многочисленные труды, составлялись различные справки и отчёты.

Главным изданием статистического отдела уфимской губернской земской управы стали «Хозяйственно-статистические обзоры Уфимской губернии» (далее ХСО), издававшиеся за 1895 – 1914 гг. Сначала (1897 – 1901 гг.) публиковалось по два выпуска: зима – весна, лето – осень. Первые шесть выпусков носили название «Обзор Уфимской губернии в сельско - хозяйственном отношении». Это было солидное издание (до 700 и более страниц), содержащее огромный объём информации по сельскому хозяйству, а также торговле, промышленности, налогам, культуре края.

Первый выпуск, вышедший в Самаре в 1898 г.³, носил в значительной мере пробный характер, анализа крестьянского хозяйства здесь ещё нет. С самого начала к этой работе был привлечён М. П. Красильников. Уже в первом издании он подготовил 6 глав из 11. Материалы второго обзора разработаны «под наблюдением и при участии» его⁴. И далее все остальные выпуски ХСО выходят, говоря современным языком, под редакцией и при непосредственном авторстве Митрофана Павловича.

Стр.11:В современной научной литературе хозяйственно - статистические обзоры традиционно принято воспринимать лишь как источник. Однако в большинстве первых выпусков (до 1904 г.) помещались статьи – предисловия, автором которых был М. П. Красильников. В них не просто анализировались статистические данные, полученный материал рассматривался с точки зрения господствовавших тогда теорий. И главным методом стала группировка дворов по посеву. Долгие годы М. П. Красильников оставался пропагандистом именно подобного способа исследований.

Для получения сведений о посеве в крестьянских хозяйствах составили списки всех домохозяев Уфимской губернии по данным страхового отдела и разослали в конце апреля 1898 г. по волостям¹. Сельские писари отметили против каждого засеянную площадь на надельной, купчей, арендованной земле. Сведения вернулись отовсюду, кроме Биштякинской волости Уфимского уезда. Несмотря на все неточности страховых ведомостей, опрос о посевных площадях имеет «громаднейший интерес» и «является новым шагом на пути детального экономического изучения крестьянского хозяйства». Красильников обращал внимание, что полученные данные «дают возможность судить и о том, в какой форме и степени проявляется в Уфимской губернии тот “культурно-исторический процесс”, на который сводятся все упования наших идеалогов капитализма, а именно – пролетаризация крестьянского населения». Придерживавшийся в общем народнических взглядов М. П. Красильников капитализм понимал как преимущественно пролетаризацию².

В этом выпуске была впервые приведена группировка крестьянства по размеру посевной площади почти по всем волостям и уездам. Указывалось только число хозяйств. Сначала уфимские статистики выделили 11 групп (без посева; до 1 дес.; 1,1 - 2; 2,1 - 4; 4,1 - 6; 6,1 - 10; 10,1 - 15; 15,1 - 20; 20,1 - 25; 25,1 - 30; более 30 дес.), но при анализе материала группы укрупнили (до 2; 2 - 6; 6 - 10; свыше 10 дес.)³.

Стр.12:Такое сложное исследование, как сбор данных о крестьянском посеве, проводился с санкции земства. В этом видели не только научное значение. По ним определяли продовольственную обеспеченность населения. Согласно нормам Л. Н. Маресса, по каждой группе подсчитали потребность семьи в хлебе, нехватку или избыток зерна⁴.

По этой системе сбор информации продолжили и на следующий год. Причём, в трёх волостях, выбранных «на удачу», земцы проверили сведения сельских старост. Результаты оказались благоприятными. В очередном выпуске впервые опубликовали посевную группировку по национальным отрядам крестьянства, отделив под заголовком «башкиры» башкир, мещеряков и татар от прочих народов¹.

Статистики продолжали экспериментировать с границами посевных групп. В этом обзоре выделили 12 групп (без посева; до 0,5 дес.; 0,51 - 1 дес.; 1,01 - 1,5; 1,51 - 2; 2,01 - 4; 4,01 - 6; 6,01 - 10; 10,01 - 15; 15,01 - 20; 20,01 - 30; свыше 30 дес.)². Разбивка низших посевных групп на более мелкие при сокращении числа высших групп свидетельствует о внимании земцев в первую очередь к судьбам бедного крестьянства.

М. П. Красильников с коллегами одновременно стал организовывать выборочные, так сказать мини-обследования по различным проблемам. Квалифицированные специалисты точно определяли интересные и актуальные темы, по которым не существовало никаких надёжных источников. Опубликованные в ХСО результаты этих исследований имеют особое значение.

Так, в 1899 г. статистики запросили добровольных корреспондентов собрать подробные сведения по знакомой крестьянской семье о питании, годовом расходе основных продуктов. Было получено 327 описаний, из которых подготовили главу VII обзора³. Это почти единственный источник о еде крестьянства, с разбивкой по национальностям и достатку.

Стр.13:А в обзоре следующего года опубликованы результаты уникального исследования ростовщичества в крестьянской среде. По одной, Ирехтинской, волости Мензелинского уезда статистики провели регистрацию всех частных долгов населения, а также задолженности по налогам, за продовольственную помощь и пр.⁴

Обзор за 1900 г. предваряет настоящая аналитическая статья (около 40 стр.) «Группировка крестьянских хозяйств по основным экономическим факторам». Посевную группировку Красильников дополнил группировкой по владению скотом (рабочими лошадьми), появляются комбинационные таблицы. С этого сборника стабилизируется методика уфимских статистиков, сохранившаяся почти без изменений на протяжении следующего десятилетия. Начиная с 1900 г., в ХСО, наряду с количеством крестьянских хозяйств по каждой посевной группе, стали вычислять долю всех групп в общей площади посевов. Сотрудники статистического отдела отказались от очень детальных группировок первых выпусков. С этого обзора устанавливается пять посевных групп (без посева; до 2; 2,01 - 4; 4,01 - 10; свыше 10 дес.). И хотя при аналитическом разборе М. П. Красильников прибегает к 7-групповой системе (без посева; до 1; 1,01 - 2; 2,01 - 4; 4,01 - 6; 6,01 - 10; свыше 10 дес.), в таблицах приложения и во всех следующих ХСО господствует деление крестьянских хозяйств на пять посевных групп¹.

М. П. Красильников блестяще анализирует полученный материал, использует трудовые и потребительские нормы, проводит сравнение по национальностям (русские и башкиры), выявляет региональные различия, применяет выборочный метод (по наиболее типичным волостям разных уездов), наконец, обладая данными за три года (1898 – 1900), пытается установить тенденции. Не забывает он и про критический разбор источников².

Подобные исследовательские предисловия предваряют следующие обзоры – за 1901 г.³, 1902 г., когда опубликовали самый большой аналитический материал (180 стр.)⁴, и 1903 г. («Краткая характеристика» года)⁵. Последний раз подобное предисловие Стр.14:было включено в ХСО за 1904 г. Кроме Красильникова, текст готовили А. М. Брагин и Н. М. Ионов. В этом выпуске также поместили, собранные в 1903 г., интересные данные о раскладке волостных сборов в Уфимской губернии⁶. В ХСО за 1905 г. вместо предисловия вышли два очерка - статистика слепых (по губернской переписи 1903 г.) и работа Н. М. Ионова «Отхожие, местные и кустарные промыслы в Уфимской губернии»⁷. А с 1906 г. из ХСО вообще исчез всякий анализ положения крестьянства. Выпуски теперь включали только табличный материал.

Причиной этого, по нашему мнению, стали политические события. Назначение уфимскими губернаторами после убийства либерала Н. М. Богдановича крайних консерваторов И. Н. Соколовского и А. С. Ключарёва, борьба с развернувшейся революцией 1905 – 1907 гг. повлияли на земские статистические исследования. Весьма нейтральные рассуждения о том, например, что беднота приближается «к полному пролетарскому состоянию»⁸, видимо, были уже неуместны. Сказалась, наверняка, и некоторая перестройка статистики при новом председателе губернской земской управы Петре Флегонтовиче Коропачинском (1904 – 1917 гг.). Акцент перенесли на оценочные работы.

Тем не менее, во всех ХСО исправно публиковались таблицы – группировки по посеву, скоту, учёт продовольственной потребности населения (с 1902 г.) и др. Лишь однажды, в обзоре за 1908 г., поместили дополнительный материал – статьи о пчеловодстве и рыболовстве (по анкетам 1909 г.), движение хлебных грузов (было также в обзоре за 1910 г.¹), поволостные данные о землевладении, народное образование в 1908/09 учебном году и др.²

Стр.15:Хозяйственно-статистические обзоры, богатейший источник для исследователей, был, однако, малоинтересен широким массам современников. Поэтому, земство с 1909 г. стало выпускать новое ежегодное издание – «Уфимский земский календарь». Здесь в популярной форме излагались те же данные ХСО, текст перемежался таблицами, содержалась разнообразная справочная информация. Включались и новые сведения, например, о кооперации, которых не было в ХСО. По отзывам крестьян и сельской интеллигенции «календарь пользуется большой популярностью и считается очень полезной книжкой»³.

Однако ХСО, как исторический источник, требует тщательного критического анализа. Система сбора сведений о крестьянских посевах по спискам через сельских старост (писарей) с самого начала вызывала сомнения уфимских статистиков. Должностные лица, обременённые массой обязанностей, были просто не в состоянии давать качественную информацию. Земский начальник из Стерлитамакского уезда С. Р. Минцлов, писатель, библиограф, краевед, так характеризовал ситуацию: «буквально нет почтового дня, чтобы не приходило какое - нибудь предписание волостным писарям о “немедленной” (лучше всего это вечное немедленно!) доставке сведений …. то о количестве посевов, то о всходах трав и т.д. без конца. Писаря сознавались мне, что всё пишется ими на “глаз”; близко ознакомясь с делом, вижу, что иной, при настоящих условиях, эта писарская статистика и быть не может. Надо самому побывать в волостных правлениях и повидать горы книг … над которыми корпят писаря и их помощники!»⁴.

Статистический отдел, прекрасно зная обстановку на местах, уже в 1902 г. попытался организовать перепись посевов «силами наличного состава» сотрудников. В начале мая четыре человека выехали в волости, «в которых наблюдалось неаккуратное составление списков». Но затем экспедицию свернули, обследование коснулось только трёх волостей⁵. В последующие годы всё оставалось по-прежнему.

Стр.16:Кроме того, статистики пришли к выводу, «что в показаниях старост кроется какое-то тенденциозное понижение». Так, данные старост об урожае по сравнению с другими источниками отличались всегда в сторону занижения на 15 – 20%. А. М. Брагин подчёркивал: «мы ежегодно становились пред вопросами: достоверны-ли эти цифры, не будет-ли громадной ошибкой обосновывать на них выводы»¹.

В первые годы статистики пытались контролировать точность информации, затем проблема исчезает со страниц отчётов. Вопрос вновь стал на повестку дня в 1909 г., когда, из-за большой занятости оценочными работами, ведение текущей статистики стали передавать уездным управам (сначала Мензелинской)². Мензелинские статистики сумели уже на следующий год провести экспедиционным методом в пяти волостях перепись посевов и скота. Сравнение выявило удручающую картину.

Разница в данных достигала 38%, а по отдельным волостям доходила до 44 – 75%. Расхождение в поголовье рабочего скота было почти такое же – 35%. Земцы пришли к убеждению о необходимых «коренных изменениях в постановке регистрации данных о посеве и скоте». Но проводить переписи специальными агентами было дорого. Поэтому решили ежегодно исследовать только «1/3 уезда так, чтобы в течение каждого трёхлетия губерния была переписана полностью»³.

Таблица 1

Площадь посева (дес.)

Волости	По сведениям волостных правлений	По исследованию уездной управы	Разница (в %%)
Ирехтинская	8 546	12 298	+44%
Поисевская	10 267	17 956	+75%
Семиостровская	10 123	10 713	+6%
Токмакская	5 436	7 157	+32%
Актанышевская	4 704	5 866	+25%
Всего	39 076	53 990	+38%

Стр.17:И уже в 1911 г. во всех уездах треть дворов обследовали «по карточкам», в Мензелинском уезде – даже половину. Только в Бирском уезде смогли охватить 11 волостей вместо намеченных 13⁴. Данные ХСО за 1911 – 1912 гг. представляют собой, таким образом, комбинированные результаты подворных переписей и «списочной системы».

В 1912 г. собирались переписать вторую треть волостей губернии. Но граф А. П. Толстой, местный помещик, земский гласный и член Государственного Совета, предложил обследовать все оставшиеся волости и заодно выяснить земельную обеспеченность местного крестьянства. Он хотел обратиться к правительству с просьбой изменить политику Крестьянского банка, продававшего землю переселенцам, тогда как имелось много своих безземельных жителей. Земство поддержало эти предложения, постановив распространить перепись «на всю территорию губернии». Так родилась идея первой сплошной подворной переписи крестьянских хозяйств.

Подобные переписи давно уже проводились земствами разных губерний (Московской, Полтавской и др.), Уфимская губерния «до сих пор в этом отношении представляла исключение, являясь чёрным пятном». Программа переписи включала огромное количество информации (землевладение, хозяйство, промыслы и т. д.), в том числе группировку дворов каждой деревни по посеву. Уфимские статистики здесь перешли от 5 к 6 группам (без посева; до 2; 2,01 - 4; 4,01 - 6; 6,01 - 10; свыше 10 дес.). Подобная группировка появилась и в последнем ХСО (в разделе учёт продовольственной потребности).

Подворная перепись началась в первых числах мая 1912 г. и в основном завершилась к 10 июля (в некоторых волостях Мензелинского и Стерлитамакского уездов – в начале августа). Работой 128 регистраторов (учителей, студентов вузов и других) руководили уездные статистики. В Стерлитамакском уезде перепись организовывал лично М. П. Красильников. Карточки свозили в Уфу, где производился подсчёт. «Ближайшее руководство» тут было возложено на А. М. Брагина.

Стр.18:Однако в 1912 г. полностью переписали только 171 волость, в том числе целиком Мензелинский, Бирский, Златоустовский уезды. «Как не напрягал свои усилия статистический отдел, часть волостей … всё-таки осталась не исследованной». Прочие 28 волостей Уфимского, Белебеевского и Стерлитамакского уездов были закончены в 1913 г. Обработка собранного массива информации завершилась в 1914 г.¹, тогда же издали табличные итоги подворной переписи (часть вторую)². Текстовое описание материалов переписи должен был сделать заведующий (М. П. Красильников), но, «в виду отвлечения его на другие работы, связанные с военным временем», первая часть так и «осталась не исполненной»³. Подворная перепись 1912 – 1913 гг. явилась подлинной вершиной уфимской земской статистики, бесценным историческим источником.

Одновременно с проведением подворной переписи в 1912 г. «по списочной системе» через волостных и сельских писарей собрали данные о площади посевов для очередного ХСО. Первоначально статистический отдел не собирался этим заниматься, но из-за неурожая 1911 г. потребовались срочные сведения о состоянии села. Хотя в отчёте за 1912 г. указывается, что по-старинке получили материал лишь из 28 волостей, где перепись не проводилась⁴, сведения подворной переписи закончили обрабатывать в 1914 г.¹ Возможно, для ХСО за 1912 г. использовали списочные данные с большей части губернии или взяли черновые, первичные материалы подворной переписи.

В любом случае, за один (1912-й) год сохранилось два разных источника – материалы подворной переписи 1912 – 1913 гг. и цифры хозяйственно-статистического обзора, собранные в значительной мере по прежней «списочной системе». Сопоставление их позволяет понять недостатки и особенности данных ХСО.

Стр.19:Во-первых, сведения о количестве крестьянских хозяйств в Уфимской губернии – 467 130 (ХСО) и 470 817 (подворная перепись) и числе жителей – 2 635 748 и 2 659 430 практически идентичны. Разница – 0,8 и 0,9%. Зато данные о площади посевов крестьян существенно отличаются. По материалам ХСО – 2 256 596 дес., по подворной переписи – 2 703 299,99 дес. (без трав). Расхождение – 16,5% и резко отличны сведения по посевным группам.

В группе хозяйств с посевом до 2 дес. в 1912 г. по материалам ХСО было засеяно 136,8 тыс. дес., по подворной переписи – 111 тыс. (+23%), в посевной группе 2,01 – 4 дес. – соответственно, 361,3 тыс. дес. и 325,7 тыс. (+11%), в группе 4,01 – 10 дес. – 909,3 тыс. и 1008,7 тыс. дес. (-10%). И такая пропорция сохраняется по всем уездам. То есть данные ХСО достаточно точно отражают посев бедняцко-середняцких слоёв крестьянства. Даже «на глаз» сельские писари неплохо определяли размеры посевных площадей у рядового населения.

Но в высшей посевной группе (более 10 дес.) точность списочной» статистики резко падает. В 1912 г. по ХСО многопосевные крестьяне имели 849,3 тыс. дес., по данным подворной переписи – 1257,1 тыс. или на 32% больше. Именно коммерческие посевы фермеров в наибольшей степени не учитывала сельская администрация.

Если в самом малоземельном, «нерыночном» Мензелинском уезде данные ХСО по высшей посевной группе совпадали (100,5%), в Бирском и Белебеевском уездах составляли 72% от цифр подворной переписи, то в наиболее развитых «капиталистических» уездах разрыв был очень велик: Уфимский уезд – 63%, Стерлитамакский – 56%, Златоустовский – 54%². Заниженность доли посевов высшей группы – главная особенность данных ХСО.

Земские деятели намеревались сведениями подворной переписи пользоваться «в течение целого ряда лет»³, поэтому два следующих года исследований крестьянских хозяйств не проводилось. В обзоре за 1913 г., подготовленном «под ближайшим руководством А. М. Брагина», нет группировки по посеву⁴. Из-за трудностей военного времени ХСО за 1914 г. два года находился в печати и в со Стр.20:кращённом виде был издан лишь в 1917 г. Обзор за 1915 г. в основном статистики подготовили, но, «по причине страшной дороговизны печатания», он вообще не увидел света. В архиве сохранились черновые материалы к нему.

Но в 1915 г. в Уфимской губернии вновь провели перепись 1/3 крестьянских хозяйств и, в виду большого интереса к полученным результатам, этот раздел ХСО, написанный А. М. Брагиным, был издан самостоятельной книгой¹. Статистический отдел планировал на следующий год также переписать 1/3 дворов, но правительство стало собирать данные о происшедших изменениях в экономике во время войны. А 25 марта 1916 г. Совет Министров распорядился провести по всей стране единую всероссийскую сельскохозяйственную перепись, куда и были брошены все силы.

Разбитая на 509 переписных участков, Уфимская губерния была полностью переписана с 15 мая по июль 1916 г. В ходе работы (2 июня) последовал указ организовать выборочную повторную перепись для выяснения степени достоверности данных, которой охватили 14 899 крестьянских хозяйств.

В Уфе статистики сразу провели подсчёт подворных карточек по волостям, селениям и группам посева (сохранились в архиве). Наши земцы ходатайствовали «о передаче разработки переписи … всецело на места», однако получили отказ и карточки отправили в центр². Результаты своих подсчётов уфимские статистики издали небольшой брошюрой³, а затем вышли и официальные итоги переписи 1916 г.⁴ Группировки по посеву в них нет.

Последним достижением статистического отдела стало проведение всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 г.⁵ В условиях начинавшейся революции земцы блестяще сумели справиться с непростой задачей. С мая по август 1917 г. (в отдельных волостях до ноября) был собран огромный материал Стр.21:о жизни крестьянства. По сравнению с переписью 1916 г. в подворную карточку вошли сведения о землевладении. Сразу же в Уфе началась обработка полученных данных. Основные итоги стали известны уже в 1918 г., но результаты по Уфимской губернии, отправленные в центр, были опубликованы лишь в годы советской власти⁶.

Уфимское земство в начале ХХ в. издавало также большое количество различной научно-статистической литературы, в которой приводилась информация о положении крестьянства. Перед первой мировой войной тиражи печатной продукции достигали многих тысяч экземпляров. Например, в 1914 г. только по сельскому хозяйству выпустили 5550 экз. отчётов, 46 150 брошюр, плакатов и листовок, ещё 12 163 брошюры приобрели для раздачи населению¹. Регулярно издавались материалы всех собраний губернской и уездных земских управ, где одним из основных вопросов всегда был аграрный². Выпускалось множество разнообразной справочно-просветительской литературы³. В 1915 г. подготовили специальный календарь, на страницах которого анализировались процессы в жизни деревни края⁴. К юбилею уфимского земства был издан ряд работ, подводивших своеобразный итог 40-летнему периоду его существования⁵. Особый интерес представляют «Историко-статистические таблицы деятельности уфимских земств», подготовленные А. М. Брагиным и М. П. Красильниковым. Кроме огромного фактического материала по населению, земскому делу, медицине и пр. за весь период 1875 – 1914 гг., здесь приведена и группировка крестьянских дворов по размеру посевных площадей.

Стр.22:Повторимся, что воспринимать земскую литературу только как статистический источник, неверно. Анализ полученного материала содержится в разделах (главах, предисловиях, статьях) самых разных изданий. Более того, начался выпуск настоящих монографических исследований, по сути первых научных работ по истории крестьянства Башкирии рубежа XIX – XX вв. Именно к этому жанру можно отнести упоминавшиеся книги Н. М. Ионова, А. М. Брагина, а также П. М. Иванова⁶, М. Г. Рафеса⁷ и др.

Особое место занимает творчество заведующего статистическим отделом М. П. Красильникова. Уже в первые годы своей деятельности он, наряду с подготовкой объёмистых хозяйственно-статистических обзоров, докладов и прочей литературы, создавал небольшие брошюры по конкретным проблемам⁸. Подлинный расцвет в научной карьере Митрофана Павловича пришёлся на 1910-е гг. Накопленный опыт, мастерство исследователя, знание жизни крестьянства выплеснулись в целый цикл блестящих работ.

Хотя теоретического анализа подворной переписи 1912 – 1913 гг. М.П. Красильников не успел проделать, однако свои основные наблюдения он изложил в небольшой брошюре «О положении крестьянского хозяйства в Уфимской губернии» (Уфа, 1914. 14 с.). По посевным группам здесь детально была рассмотрена социальная структура крестьянства.

В 1914 г. выходит подробное исследование хуторов, образованных в Уфимской губернии при содействии Крестьянского банка¹. Красильников анализирует новую форму землевладения, насаждавшуюся во время столыпинской реформы, даёт своеобразную оценку усилий правительства.

Наконец, в 1915 г. увидело свет одно из наиболее глубоких исследований М. П. Красильникова – «Грузооборот в Уфимской губернии»². Это первая монография о формировании рыночной экономики в крае, материалы которой не потеряли своей научной значимости до сегодняшнего дня.

Стр.23:В условиях распада российской статистики, когда в стране бушевала революция, Красильников взялся за свой последний труд. Основываясь на материалах переписи 1917 и довоенной подворной переписи 1912 – 1913 гг. (по брошюре 1914 г.), М. П. Красильников в 1918 г. выпускает исследование, подводившее черту под всей историей уфимской земской статистики и собственной деятельности, затем он уезжает из Уфы.

Книга «Экономическое положение Уфимского края и тенденции в его развитии» (Уфа, 1918. 28 с.) содержит обобщающую оценку всего земельного (аграрного) вопроса в крае. Автор подробно рассматривает положение крестьянства, под влиянием революции пытается предвидеть будущее.

Не забывало уфимское земство и о популяризации знаний среди широких масс. В 1906 г. недолго существовала «Уфимская земская газета», взамен которой с 1908 г. стало выходить журнальное издание «Сельско - хозяйственный листок» уфимского губернского земства, в 1910-е гг. назывался «Уфимский сельско-хозяйственный листок». Всевозможная информация о жизни деревни, деятельности земства, кооперации перемежалась дискуссионными теоретическими статьями и интереснейшей корреспонденцией с мест, письмами самих крестьян, их раздумьями о судьбах деревни.

В целом, период земских статистических исследований (1895 – 1918 гг.) оставил яркий след. В течение почти двух десятилетий работала отлаженная система сбора, обработки и публикации сведений о положении крестьянства, сельском хозяйстве губернии. Создана огромная информационная база данных, до сих пор освоенная лишь в малой степени. «Вершинами» уфимской земской статистики стали подворные переписи – губернская 1912 – 1913 гг. и две всероссийские 1916 и 1917 гг., в которых была достигнута максимально возможная точность и достоверность данных. По «горячим следам» земцы анализировали полученный материал, создав ряд фундаментальных исследований. На «ниве» уфимской статистики трудились крупные учёные своего времени – С. Н. Велецкий, М. П. Красильников, А. М. Брагин.

Земская статистика одновременно является и важнейшим историческим источником и первой попыткой научного анализа аграрных отношений в крае.

Стр.24:Историографический обзор¹. Революция 1917 г. и победа советской власти перевела изучение судеб местного крестьянства начала ХХ в. из разряда актуальной современности в категорию исторического прошлого. В исследованиях по аграрным отношениям в Башкирии мы выделяем четыре историографических периода: 1) 1920-е гг., 2) 1930 – начало 1950-х гг., 3) середина 1950 – 1980-е гг., 4) 1990-е гг. – начало ХХI в. Кроме того, сами научные работы по аграрной тематике различались по своим целям, глубине, проблемам, которые рассматривались авторами. Все вышедшие исследования, с нашей точки зрения, можно разделить на три основных направления: 1) «чисто» аграрные, 2) аграрно - национальные и 3) аграрно - революционные.

Переходные 1920-е гг. Существовавшая два десятилетия земская система сбора и обработки информации погибла в огне гражданской войны, хотя отдельные земцы пережили лихие времена. Когда в годы НЭПа наступает оживление общества, возобновляется издание книг², они оказались востребованными в качестве «спецов».

В 1923 г. выходят историко-статистические таблицы³, даже своей формой повторявшие аналогичное дореволюционное издание, куда включили массу цифрового (табличного) материала по началу ХХ в. В справочной книге «Вся Башкирия» (1925 г.)⁴ из рукописи А. М. Брагина опубликовали сведения по сельскому хозяйству с 1911 г., в том числе данные переписи 1917 г. Издаются отдельные агрономические работы, содержавшие немало фактических сведений⁵. На фоне бурной дореволюционной научно - исследовательской и публикаторской деятельности уфимского земства, продолжавшейся даже в годы первой мировой войны, это были жалкие «крохи».

Стр.25:Последним «отзвуком» земской статистики стало издание Госпланом БАССР с 1928 г. журнала «Хозяйство Башкирии». Вокруг него сплотились последние ветераны – земцы и новые исследователи – экономисты. В статьях постоянно проводилось сравнение с дореволюционными сведениями, широко используется земская литература, уже в первом номере, например, привлекаются итоги переписи 1917 г.¹ Авторы творчески анализируют материал, многие статьи имеют значение важного исторического источника. В 1929 г. публикуется большая работа агронома И. Л. Орлова «Сельско - хозяйственные районы БАССР», созданная по итогам переписи 1917 г.² и не потерявшая своей ценности до наших дней. Автор впервые провёл детальное (поволостное) выделение в Башкирии экономических зон.

Журнал «Хозяйство Башкирии» придерживался чисто научного направления, при изучении дореволюционной деревни господствовала земская количественная, а не классовая методика. Так, первый главный редактор М.Г. Гаврилов, разбирая посевную группировку крестьянских дворов за 1911 – 1916 гг., говорил о много, мало, среднепосевных дворах³. Привлекались самые разнообразные материалы по предреволюционному сельскому хозяйству (птицеводству, пчеловодству⁴ и пр.), исследуется рыночная экономика. В 1930 г. (№ 5 – 7, 8 – 9) выходят серьёзные статьи некоего «В. А. И.» о размещении товарной продукции (то есть уровне товарности) по волостям, районах торгового тяготения и грузообороту рынков. Автор привлекает множество дореволюционных материалов (в т. ч. не публиковавшихся), широко использует данные переписи 1917 г., земскую литературу, в особенности М. П. Красильникова. При небольшом объёме изданий, именно статистико - экономическая (постземская) литература играла главную роль в 1920-е гг.

В 1931 – 1932 гг. в журнале «Хозяйство Башкирии» меняются кадры и направление, полностью исчезает со страниц дореволюционный материал. Речи и доклады вождей соседствуют с узкоспециальными агротехническими статьями. Резкой критике подвергается земское наследие и М. П. Красильников – «автор слегка оригинальной, но насквозь кадетской работы»⁵.

Стр.26:Несмотря на победу большевиков в гражданской войне, коммунистическая историография в Башкирии 1920-х гг. складывалась медленно и с трудом. Сказывалось полное отсутствие культурных кадров. Основное внимание уделялось революционным битвам, социально-экономическая история привлекала внимание немногих. В одном из первых сборников, вышедшем в Уфе в 1920 г., участник революционного движения А. Евлампиев привёл краткие сведения по землевладению, использовав материалы переписи 1917 г.¹

Первым серьёзным исследованием, созданным на стыке земской и советской литературы, стала статья А. А. Кийкова, известного уфимского социал-демократа (близкого к меньшевикам), адвоката, защищавшего революционеров в царских судах, изданная в 1927 г.² Автор подробно рассмотрел сельское хозяйство в годы первой мировой войны, использовал материал за 1911 – 1914 гг., перепись 1917 г., дал группировку по посеву, привёл интересные сведения о дороговизне. Статья написана со ссылками, в т. ч. на земскую литературу. Рассматривая обеспеченность крестьянства землёй (в 1917 г.), делается вывод, что «батраков было 7 проц., сельской буржуазии также 7 проц., остальные – середняки и бедняки» (с. 5). Работа А. А. Кийкова сохраняет ценность до настоящего времени.

В 1920-е гг. оформляется и третье направление в аграрных исследованиях – изучение истории башкирского народа в начале ХХ в. Интерес историков (краеведов, публицистов) – мусульман к положению коренного населения, почти целиком состоявшего из крестьянства, проявлялся ещё до революции. Обращался к этой теме и А. – З. Валидов³. После создания автономной республики начинают издаваться историко-краеведческие сборники и отдельные работы по истории башкир, хотя основное внимание уделялось более ранним эпохам.

Журналист С. С. Атнагулов выпускает в Москве (1925 г.) маленькую книжечку⁴, где есть раздел «Башкирия перед революцией». Здесь приводятся краткие статистические сведения по сельскому хозяйству, социальной структуре, уже есть «классы» (с. 41). В конце Стр.27:1920-х гг. издаётся несколько книг журналиста и партийного работника, впоследствии профессионального историка (Москва, Уфа), Ш. И. Типеева. В двух своих работах он помещает сокращённый вариант статьи А. А. Кийкова (со ссылкой на автора)⁵.

В целом, в «переходные» 1920-е гг. в небольшом объёме продолжалось исследование аграрных отношений в Башкирии начала ХХ в. как недавнего исторического прошлого. Ряд вышедших работ (бывших земцев, экономистов и др.) содержит немало важной информации, фактически оставаясь ещё историческим источником. Основное внимание было сосредоточено на экономических, агротехнических проблемах, социальной структуры авторы старались не касаться.

Историография 1930 – начала 1950-х гг. Установление к началу 1930-х гг. жёсткого политического режима привело к ликвидации любых некоммунистических (или не совсем…) направлений в исторической науке. На двадцать лет в местной литературе полностью исчезают чисто аграрные исследования, остаётся единственный жанр – историко-революционный, «поглотивший» два других.

Изучение крестьянства Башкирии на рубеже XIX – ХХ вв. теперь было возможно с единственной целью – показать вызревание предпосылок социалистической революции, готовность деревни края к будущим преобразованиям. В 1941 г. в Уфе выходит книжка Г. И. Гужвенко, посвящённая Октябрьской революции. Вначале автор раскрывает социально-экономические предпосылки, приводит основные сведения по землевладению, хозяйству. В отличие от работ 1920-х гг., тут социальное расслоение деревни становится центральной темой. По земским изданиям, опираясь на ленинские утверждения, приведена группировка дворов по рабочему скоту и посеву (в традиционных границах: низшая группа – до 4 дес., средняя, высшая – более 10 дес.)¹. В 1951 г. в Уфе выходит работа уральского историка Ф. А. Александрова, также посвящённая Октябрьской революции. Во введении автор подробно рассматривает земельный вопрос, использует перепись 1912 – 1913 гг., архивные материалы, кратко говорит о классовом расслоении, которое было у всех народов².

Стр.28:Основоположником советской исторической школы в изучении аграрных отношений в Башкирии эпохи капитализма стал Раимов Риф Мухсинович, местный уроженец, сотрудник Института истории АН СССР. Основной темой его исследований была революция 1905 г., но Р. М. Раимов очень подробно изучал аграрный вопрос³. В 1941 г. в Москве выходит его главный труд⁴, в первой главе которого целый раздел (с. 12 – 53) посвящён социально-экономическим предпосылкам революции. Автор использует широкий круг источников, земскую литературу, подробно рассматривает землевладение, помещичье хозяйство. Строго в соответствии с методикой ленинских работ, он приводит группировки по земле, посеву, рабочему скоту, комбинационные, даёт «разложение» крестьянства по национальностям, выделяет в социальной структуре три группы: бедноту (батраки и подёнщики с наделом), среднее крестьянство и зажиточно-кулацкий слой, подчёркивает складывание торгового земледелия. Монография Р. М. Раимова стала крупным событием в башкирской историографии.

Второй раз Р. М. Раимов вернулся к этой теме в начале 1950-х гг. В первой главе новой книги⁵ им выделен раздел по аграрным отношениям (землевладение, хозяйство и т. д.). Автор повторяет свои выводы, более подробно говорит о расслоении башкирского крестьянства, у восточных башкир отмечает патриархальные пережитки, много места уделено предреволюционному десятилетию (переселение, столыпинская реформа, деятельность Крестьянского банка, упадок сельского хозяйства в годы войны).

Историография 1930 – начала 1950-х гг. насчитывает единицы работ, но на фоне почти полного прекращения научных исследований, московским историком Р. М. Раимовым впервые в советской литературе предпринята попытка исследовать аграрные отношения в крае начала ХХ в.

Стр.29:Становление профессиональной науки – середина 1950 – 1980-е гг. К началу 1950-х гг. в БАССР складывается система академической науки (БФАН, ныне УНЦ РАН) и высшего гуманитарного образования (Башгосуниверситет), начинается подготовка кадров. На исследовании аграрных отношений в крае в эпоху капитализма стал специализироваться Усманов Хамза Фатыхович, фронтовик, прошедший Великую Отечественную войну.

На базе кандидатской диссертации (1956 г.) Х. Ф. Усманов в 1958 г. выпускает работу по столыпинской реформе¹, поныне остающейся единственным монографическим исследованием по аграрным отношениям в Башкирии начала ХХ в. Кроме глубокого анализа самой реформы, книга на 2/3 посвящена изучению социально – экономических процессов в деревне края. Автор подробно рассматривает землевладение, хозяйство, помещиков, торговое земледелие, приводит группировки дворов по обеспеченности землёй, рабочим скотом и посевом, приходит к выводу, что 59% хозяйств Уфимской губернии составляла беднота, 11% многопосевные и многоскотные семьи, 30% середняки (с. 44 – 45). Проанализировав отдельные волости с преимущественно башкирским населением, Х. Ф. Усманов утверждал: «расслоение среди башкирского крестьянства земледельческого района происходило теми же темпами, что и среди крестьян других национальностей» (с. 49). Автор первым показывает крупное предпринимательское хозяйство у башкир, считает, что в начале ХХ в. происходил рост башкирского кулачества (высшая посевная группа, более 10 дес.). Широко используя земскую литературу, Х.Ф. Усманов первым создаёт современное научное исследование на основе массового использования архивных материалов. Монография Х. Ф. Усманова «Столыпинская аграрная реформа» (1958 г.) использовалась в многочисленных научных трудах (вузовских курсах, списках обязательной литературы) в течение всей второй половины ХХ в., являясь одной из самых цитируемых работ в местной историографии.

В последующем, понимая, что исследованию аграрных отношений начала ХХ в. должно предшествовать всестороннее изучение пореформенного периода, Х. Ф. Усманов переключается на вторую половину XIX в. Выходит цикл статей по различным аспектам аг Стр.30:рарных отношений¹, завершившийся защитой докторской диссертации (Москва, 1977) и изданием в 1981 г. фундаментальной монографии «Развитие капитализма в сельском хозяйстве Башкирии» (отв. редактор А. М. Анфимов)².

На основе большого корпуса источников создана работа энциклопедического характера: законодательство и переселение, земельный вопрос и развитие земледелия у башкир, судьбы помещиков края, община и складывание торгового зернового и скотоводческого хозяйства в Уфимской и Оренбургской губерниях и многие другие проблемы затронуты автором.

Социальную структуру крестьянства Х. Ф. Усманов определял по данным переписи 1912 – 1913 гг., по второй половине XIX в. нет надёжных источников (Гл. VI «Разложение крестьянства», с. 241 – 312). Он первым в местной литературе перешёл от выборочных (часто субъективных) к сплошной погубернской обработке статистических данных. Взяв за основу четыре посевные группы (несеющие, с посевом до 4 дес., 4 – 10, свыше 10 дес.), Х. Ф. Усманов определил по уездам распределение надельной, купчей, арендованной земли, посевов и лошадей, составил комбинационные таблицы. Автор убедительно показал неоднородность деревни, разрушение старого патриархального крестьянства, складывание сельской буржуазии (или зажиточного крестьянства – 11% в Уфимской губернии) и сельского пролетариата (класса наёмных рабочих с наделом – 57%, с. 273 – 274), доказал, что в Белебеевском, Стерлитамакском, Златоустовском уездах сложилась многочисленная сельская буржуазия (до 22%).

Подробно Х. Ф. Усманов показал расслоение башкирского крестьянства (первым подсчитав по переписи 1912 – 1913 гг. погубернские и поуездные данные по башкирам – вотчинникам), полагая, что у башкир «сельский пролетариат и полупролетариат был Стр.31:многочисленнее, а деревенская буржуазия – малочисленнее» по сравнению с другими народами из-за «колониальной политики царизма и сравнительной слабости их хозяйства» (с. 292). Отдельный параграф был посвящён формированию сельского пролетариата.

Монография Х. Ф. Усманова (1981 г.) стала крупным достижением, «вершиной» советских аграрных исследований в башкирской историографии. Наша работа не просто базируется, а, во многом, является своеобразным продолжением исследований Х. Ф. Усманова, заложившего прочный историографический «фундамент».

В дальнейшем Хамза Фатыхович Усманов – директор Института истории, языка и литературы (1980 – 1988 гг.), ответственный редактор обобщающих трудов по истории Башкортостана.

На протяжении 1950 – 1980-х гг. работы Х. Ф. Усманова оставались не только основными, но и почти единственными «чисто» аграрными исследованиями в Башкирии. Краткое изложение истории крестьянства в начале ХХ в. приведено в первом обобщающем издании – «Очерках по истории Башкирской АССР»¹. В материалах Р. М. Раимова (умер в 1953 г.) обращалось внимание, что в Уфимской губернии была выше, чем по России в целом доля крестьянской буржуазии (23%), появились крупные башкирские хозяйства, усилилась дифференциация, особенно в годы первой мировой войны.

Аграрная тематика затрагивалась также в других, единичных, работах. Кандидат географических наук М. Д. Маслов опубликовал в 1955 г. добротную статью по Стерлитамакскому уезду². Обработав материалы переписи 1912 – 1913 гг., он по традиционной методике (беднота до 4 дес., зажиточно - кулацкие хозяйства – более 10 дес. посева) выделил на правобережье 28,5% дворов сельской верхушки, большинство которых образовалось «из наиболее сильной части переселенцев» (с. 154, 156). Состояние дореволюционного скотоводства по земской литературе подробно охарактеризовал А. М. Байков³. Перу Т. Х. Ахмадиева⁴ принадлежит работа о переписи 1917 г., где был впервые подробно проанализирован этот ис Стр.32:точник⁵. В конце 1980-х гг. начинается научная карьера М. И. Роднова (канд. диссертация⁶ - Казань, 1998, науч. руководитель Х. Ф. Усманов). В первых его статьях выделялось в социальной структуре крестьянства пять основных групп (пролетариат, полупролетариат, середняки – патриархальные и мелкотоварные, зажиточные крестьяне и кулаки)⁷. Кроме посевной группировки, М. И. Роднов использовал потребительские и трудовые нормы, математические методы⁸.

Лидером аграрно-национального направления в местной историографии 1950 – 1980-х гг. выступал Билал Хамитович Юлдашбаев (д. и. н., Башгосуниверситет – 1966 – 1986 гг.). Начав с чисто национальных проблем башкирского народа ХХ в., в 1972 г. он выпускает монографию⁹, где вторая глава целиком посвящена социально-экономической истории. По широкому кругу источников Б. Х. Юлдашбаев подробно показывает уровень хозяйственного развития, отмечает, что «коренного различия между башкирскими и русскими крестьянами в развитии земледельческой культуры теперь уже нет» (с. 102). По посевным группам Б. Х. Юлдашбаев рассмотрел социальную структуру башкир, сравнивая их с русскими по отдельным волостям, признавая, что «в жизни башкир» начала ХХ в. преобладали капиталистические отношения (с. 108). Автор подчёркивал возникновение национальной сельской буржуазии, башкирская деревня была мелкобуржуазно - капиталистической (с. 118), также говорил о крупных предпринимателях из башкир. Акцент на капиталистическую эволюцию башкирского общества в начале ХХ в. служил Б. Х. Юлдашбаеву одним из главных аргументов в признании «не сложившейся ещё до конца», но существовавшей «буржуазной нации башкир» (с. 332). Эти выводы легли в основу последующих работ Б. Х. Юлдашбаева¹, хотя непосредственно аграрной историей он уже не занимался.

Стр.33:К изучению социальной структуры национальных отрядов крестьянства (башкир, русских, татар) в 1980-е гг. обратился Амир Мурзагалеевич Юлдашбаев (канд. философских наук, Башгоспединститут). По обеспеченности землёй, посевами, рабочим скотом автор, главным образом по переписи 1912 – 1913 гг., показал обеднение крестьянства «угнетённых народов», у которых (татар и башкир) бедноты «было больше, чем среди русских крестьян, а кулачества меньше»². Кратко история башкир начала ХХ в. затрагивалась в работах этнографа Р. З. Янгузина, подчёркивавшего упадок их хозяйства³.

Число аграрно-революционных исследований в третий историографический период постепенно шло на убыль. Земельные отношения в крае (по переписям 1912 – 1913 и 1917 гг.) проанализировал университетский преподаватель Д. М. Шнейдер⁴. Он же в историографической статье дал оценку изучению социально-экономических предпосылок Октября⁵.

В 1966 г. университетский историк З. А. Аминев издаёт монографию по Октябрьской революции и гражданской войне в Башкирии⁶, где, рассматривая всё те же предпосылки, привёл основные сведения по сельскому хозяйству, выделил низшую группу (до 6 дес. посева – 62% дворов) и высшую (более 10 дес. – 15%), указав, что «расслоение среди крестьянского населения Башкирии было довольно глубоким» (с. 28 – 29). По отдельным волостям, используя перепись 1912 – 1913 гг., автор показал, что «классовое расслоение среди башкирского населения было очевидным фактом» (с. 31). Сжатые сведения по аграрным отношениям приведены в «Очерках истории Башкирской организации КПСС»¹.

Стр.34:В целом, именно во второй половине 1950 – 1980-е гг. в Башкортостане были созданы, главным образом Х. Ф. Усмановым, современные научные исследования по аграрным отношениям конца XIX - начала ХХ вв., основательно изучены многие аспекты проблемы (землевладение, хозяйство и др.), в том числе социальная структура деревни. Историки пришли к единым границам трёх слоёв в крестьянстве (беднота, середняки, кулаки), определили региональные (и национальные) особенности. Х. Ф. Усманов и Б. Х. Юлдашбаев, по-разному, подошли к выводу о господстве капиталистических отношений среди башкирского крестьянства, доказали складывание многочисленной прослойки сельской буржуазии, не отрицая при этом патриархальных пережитков. Х. Ф. Усманов первым раскрыл ускоренное развитие по «американскому» пути на юге и северо-востоке Уфимской губернии.

Современная историография. 1990-е гг. – начало XXI в. В условиях новой российской государственности изменилась историографическая ситуация. Исчез диктат марксистской догматики, требовавшей доказать зрелость социально - экономических предпосылок Великого Октября, ушла в небытие «революционная» тематика. Однако немалая часть научных кадров, главным образом представители аграрно-национального направления, сохранила прежнюю методологию. Краткие сведения о предреволюционном положении башкирского народа (крестьянства) приводятся в работах Н. М. Калмантаева (к. и. н., Башгосуниверситет). Главной причиной тяжёлого положения башкир выступает царизм (без капиталистов): в конце XIX – начале ХХ вв. «произошло резкое ухудшение в результате колонизаторской политики российского самодержавия экономической жизни и быта башкир»², основная часть которых «перешла в разряд бедноты»³. А. М. Юлдашбаев, занявшийся в 1990-е гг. изучением научного наследия А. Валидова, сохраняет интерес к аграрной тематике и публикует ряд статей, где, показывая землевладение в крае (главным образом по переписи 1912 – 1913 гг.) у баш Стр.35:кир, татар, русских, использует ленинское деление крестьян на группы по земле¹. В результате, в ряды разорённого крестьянства попало более 90% татар и русских и 67% башкир², а «развитие капитализма при сохранении многих пережитков феодального строя ещё более ухудшало положение башкирского и татарского крестьянства», при этом обнищание и обезземеливание башкир было «выгодно имперскому государству»³. Звучат сомнения вообще в присутствии капитализма у башкир. Этнографу Р. З. Янгузину «не удалось найти убедительных материалов» по вопросу «проникновения капитализма в башкирскую деревню. С другой стороны, кажется ничего удивительного в этом нет, так как капитализм был привнесён в Башкортостан извне и он получил развитие прежде всего среди русского населения»⁴. Краткие сведения о землевладении, аграрной реформе в начале ХХ в. (по трудам Х. Ф. Усманова) приведены в книгах А. И. Акманова⁵.

Очень сжато состояние предреволюционной деревни Башкортостана затрагивается в работах по истории крестьянства советского периода⁶ и башкирскому национальному движению⁷.

В последних своих исследованиях Б. Х. Юлдашбаев (1928 – 2001) не отказался от прежних взглядов: в башкирской деревне в начале ХХ в. происходило «социально - экономическое расслоение», разложение общинных порядков, башкиры вступили «на путь свободно-рыночного капитализма»⁸.

Стр.36:Круг историков-аграрников в Башкортостане остаётся небольшим. В 1990-е гг. крестьянство второй половины XIX в. стал изучать Дмитрий Петрович Самородов (к. и. н., Стерлитамакский пединститут). В ряде своих работ он затрагивал различные сюжеты и по началу ХХ в. (кооперация, торговля, др.)⁹. Волостное и общинное управление в деревне края исследовались историками, изучающими административно-правовые проблемы¹⁰.

М. И. Роднов в 1990-е гг. обрабатывал первичные материалы переписи 1917 г.¹ Группируя крестьянские хозяйства по величине посева, он выделил верхнюю группу с посевом более 15 дес., представлявшую предпринимательскую (профермерскую) прослойку. Им же издана первая работа, где изучено положение крупных кулацких хозяйств, показан высокий уровень механизации и товарности². Опираясь на собранные данные, например, по Уфимскому уезду³, М. И. Роднов считает необходимым разделять социальную структуру традиционного крестьянства и населения «американской» зоны – волостей с быстрым развитием кулацко-фермерских элементов.

* * *

Социальная структура крестьянства Башкирии вкратце рассматривалась историками Урала, главным образом в связи со складыванием предпосылок Октябрьской революции⁴. Более углублённо Стр.37:изучал тему Е. И. Рябухин, охарактеризовавший земельные отношения, столыпинскую реформу, использовавший группировку дворов (по переписи 1912 – 1913 гг.)⁵.

В 1980 – 1990-е гг. в Среднем Поволжье сформировалась большая группа историков-аграрников, исследующих крестьянство конца XIX – начала ХХ вв.⁶ Их труды имели для нашей работы особое значение, позволяли сопоставить ситуацию в Уфимской с соседними губерниями, близкими по природно-географическим, историческим, экономическим характеристикам, увидеть специфику Южного Урала и общерегиональные явления.

Социальную структуру средневолжской деревни начала ХХ в. наиболее детально исследовал лидер самарской школы историков-аграрников Пётр Серафимович Кабытов¹. Сравнение наших материалов с полученными ранее выводами П. С. Кабытова позволяет утверждать, что на юго-востоке России существовала сплошная зона ускоренного формирования предпринимательских (профермерских) слоёв в деревне (Саратовская губерния, южные уезды Самарской и Уфимской, степная часть Оренбургской губернии). Социальная структура, например, Новоузенского уезда Самарской губернии² аналогична самым «передовым» волостям Белебеевского, Стерлитамакского и Златоустовского уездов Уфимской губернии.

Продолжением и развитием взглядов П. С. Кабытова стали монографии Петра Ивановича Савельева. Подтвердив складывание в южных уездах Самарской губернии «фермерской» зоны, он в тоже время отметил и иное направление эволюции: укрепление позиций семейного, общинного хозяйства³, что также согласуется с нашими наблюдениями.

Стр.38:Казанский исследователь Юрий Ильич Смыков, при общем господстве патриархальных отношений в регионе, выделил достаточно активное формирование слоя зажиточных крестьян у нерусских народов Среднего Поволжья (мордвы, чувашей), проживавших в южных, степных уездах⁴. Сходную ситуацию мы видим и в Башкирии.

Историки Оренбуржья при анализе социальной структуры крестьянства и казачества начала ХХ в. использовали частично сохранившиеся по Оренбургской губернии материалы переписи 1917 г.⁵ М. Д. Машин, обработав 2,5 тыс. подворных карточек переписи по казачьим юртам, установил, что 41,6% дворов имели от 68 до 150 дес. земли, 22,8% хозяйств засевали 16 и более дес., сосредоточив в своих руках основную часть сельскохозяйственной техники (69% косилок, 64% сеялок и т. д.). Автор пришёл к выводу, что «это была не просто зажиточная кулацкая группа. Она включала в себя предпринимательские хозяйства капиталистического типа»⁶.

В последние годы активно проводились исследования по аграрной тематике в Зауралье, где доля зажиточных хозяйств в начале ХХ в. также достигала 20% (при сильных общинных традициях)⁷.

Таким образом, в конце ХХ в. в трудах историков Самары, Казани, Уфы, Оренбурга, Кургана и др. воссоздана в общем единая картина социально-экономического развития степной (и лесостепной) зоны на юго-востоке России, где главную роль стала играть сложившаяся прослойка предпринимательских, фермерских хозяйств, как в Северной Америке или Аргентине.

Стр.39:Данное исследование посвящено региональному сюжету, поэтому излагать нашу точку зрения на общероссийскую историографию считаем нецелесообразным (некоторые конкретные вопросы будут рассмотрены непосредственно в тексте книги), тем более, что подробный анализ развития отечественного крестьяноведения в XIX – ХХ вв. приведён в недавних монографиях П. И. Савельева¹ и Наили Фаридовны Тагировой².

Обзор источников. Основу нашего исследования составили два корпуса источников: земская статистическая литература (включая сельскохозяйственную прессу) и архивные материалы. Подробный разбор деятельности уфимского земства был приведён выше. Вторым наиболее существенным источником являются архивные коллекции Центрального государственного исторического архива Республики Башкортостан (ЦГИА РБ, г. Уфа). Кроме того мы привлекли документы Национального архива Республики Татарстан (НА РТ, г. Казань), куда были переданы фонды по Мензелинскому уезду, после перехода его в 1920 г. в состав Татарской АССР. Среди них наибольшую ценность представляет документация по налогообложению крестьянства края, которая плохо сохранилась в уфимском архиве.

В качестве основного метода сбора архивных данных автор применяет сплошной просмотр всех фондов по заявленному хронологическому периоду, в той или иной степени затрагивающих судьбы крестьянства. Всего в нашей книге использованы (то есть имеются сноски) 30 фондов ЦГИА РБ (И-9, 10, 11, 131, 132, 135, 138, 143, 148, 151, 158, 168, 176, 178, 180, 181, 182, 184, 187, 320, 321, 334, 336, 338, 351, 400, 411, 434, 437, Р-473).

Информация о жизни крестьянства края разбросана по самым разным архивным собраниям. В небольшом объёме сохранилась документация, непосредственно исходившая от низовых органов сельского самоуправления (например, фонд И-411, Московское волостное правление Бирского уезда). Главным же источником служат косвенные материалы, в первую очередь дела Уфимского губернского по крестьянским делам присутствия (И-10, самый цитируемый фонд). Разбирательства по различным жалобам, спорным си Стр.40:туациям, надзор за крестьянством со стороны государственного аппарата (через земских начальников) позволяют увидеть внутренний мир деревни, жизнь рядового сельчанина, наиболее типичные явления и новые веяния, привносимые наступавшим буржуазным обществом. Именно в подобных делах удавалось находить описания обыденной жизни, которые не сохранились более нигде (например, чересполосицу). Самая ценная документация сохранилась по 1903 г., за период правления губернатора Н. М. Богдановича. При нём действовал идеальный порядок в делопроизводстве, губернское по крестьянским делам присутствие регулярно собиралось, обсуждало важные проблемы. После его убийства всё оборвалось: формальные записи, не содержащие ничего существенного, пробелы за целые года и т. д. Сходные материалы, связанные с разбором крестьянских дел (жалобы, юридически спорные вопросы, пр.), находятся в фондах И-11 (Канцелярия уфимского гражданского губернатора), И-9 (Уфимское губернское правление) и др.

Немало важной информации по крестьянству края можно найти в хорошо сохранившихся фондах земства (И-132, Уфимская губернская земская управа; и др.) и земской статистики (И-148, Уфимский губернский статистический комитет). Здесь имеется масса различных исследований, итоговых подсчётов по волостям и уездам о сельском хозяйстве, промыслах, торговле, подробные сведения по землевладению.

Проникнуть внутрь сельского мира можно через систему сбора информации о политических настроениях крестьянства, которые собирались Уфимским губернским жандармским управлением (фонд И-187). Кроме текущих сводок из уездов, иногда проводились специальные исследования умонастроения деревни. Важными считаем данные по уголовной преступности.

Среди различных (опубликованных и архивных) источников нашей работы выделяются два основополагающих, составляющих как бы стержень исследования. Это материалы двух переписей: губернской 1912 – 1913 и всероссийской 1917 гг. (сохранилось немало документации от переписи 1916 г. – поволостные и поуездные подсчёты и пр., но первичных данных нет). Именно по этим двум переписям произведены вычисления, положенные в основу аргументации наших выводов.

Стр.41:К опубликованным итогам переписи 1912 – 1913 гг. неоднократно обращались историки, использовавшие её богатейший информационный материал. По каждой этнической группе каждого населённого пункта статистики собрали информацию по 154 показателям (подробнейшие сведения по землевладению – надельная, купчая, аренда, распределение, а также скотоводство, посевы, группировки хозяйств, травосеяние, пчёловодство, промыслы). Приведены итоговые данные по всем волостям и уездам, группировка «промышленников», национальный состав, алфавитный список деревень. Большую ценность переписи 1912 – 1913 гг. придаёт то обстоятельство, что она отражает ситуацию мирного времени в благоприятном сельскохозяйственном году.

Особое значение имеют материалы всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 г., к счастью, благополучно пережившие все потрясения и чистки (фонд Р-473). Это огромный комплекс документации (более 400 тыс. подворных карточек¹, пообщинные бланки, половозрастной состав населения по деревням и другие первичные подсчёты, очень подробное описание помещичьих хозяйств вокруг Уфы и материалы городской переписи), который практически не использовался после 1920-х гг. и нами введён в научный оборот. Так как статистики начала ХХ в. успели лишь подвести итоги переписи 1917 г. по самым общим показателям, мы в течение многих лет обработали весь массив подворных карточек, составив в частности группировку крестьянских хозяйств по посевной площади.

Материалы переписи 1917 г. весьма достоверны, очень близки к сведениям предыдущих переписей 1912 – 1913 и 1916 гг. Наши подсчёты по подворным карточкам также совпадают с опубликованными в 1923 г. поуездными итогами, хотя применявшаяся методика работы несколько отлична от земской. Так, по Уфимскому уезду соответствие по числу хозяйств с поуездными итогами составляет 96,1%, числу жителей – 98,3%, площади посева – 99,7%, поголовью рабочих лошадей – 99,4%².

Стр.42:Наличие подворных карточек (сохранность выше 90%) позволяет произвести практически любые вычисления по этническим, территориальным, сословным, имущественным, конфессиональным группам населения, рассмотреть почти каждое крестьянское хозяйство, его экономический потенциал, обеспеченность инвентарём, посевы, землевладение и пр. и пр. Возникает совсем иная картина, исчезают недостатки пообщинных сводок земских переписей, открывается реальное, а не среднестатистическое расслоение крестьянства. Наличие первичных материалов переписи 1917 г. позволило на качественно другом уровне подойти к изучению социальной структуры.

В целом, богатая земская статистика и весьма хорошая сохранность архивных фондов по крестьянству Уфимской губернии обеспечили достаточную источниковую базу для проведения данного исследования.