Проблемы критериев истины

Критерием различения истинного и неистинного считается такая мысленная или практическая процедура, которая позволяет дать ответ на вопрос о соответствии знания, т.е. познавательного образа, познаваемому. Таким образом, проблема критерия истины сводится к вопросу о связующем звене, объединяющем субъективное и объективное, и выступающем основанием для сравнения реальности и ее отражения в сознании человека. Этот вопрос не нов, в истории философии существует три варианта ответа на него.

Первый: отождествление познавательного образа с материальным объектом, устранение различия между ними. В такой интерпретации содержание сознания субъекта ставится в полную зависимость от объекта: познавательный образ есть отпечаток в мозгу человека. Такая позиция характерна для механистического материализма XVIII в.в. Если сознание полностью сводимо к понятию вещественной материи, то между ними нет никакого различия, и вопрос о соотношении содержания знания и объекта не имеет смысла: знание - просто буквальный вещественный отпечаток одного объекта в другом.

Второй: помещение познаваемого объекта в сознание субъекта, утверждение, что в познании человек сталкивается только с такими предметностями, которые конструирует его сознание. Эта позиция характерна для трансцендентального идеализма. В этом случае разрыва между субъектом и объектом, а значит, познавательным образом и познаваемым предметом также не существует: познаваемый предмет находится в сознании.

Третий: поиск связующего звена между субъектом и объектом, объединяющим в себе характеристики и того, и другого. Таким третьим элементом, позволяющим соотнести знание об объекте и сам объект знания, является практика. Практика определяется как предметно-чувственная деятельность человека по преобразованию материальных систем. Именно она рассматривается в качестве ведущего критерия истины. Если знание истинно, то основанная на нем практическая деятельность будет успешной. Напротив, если практическая деятельность признается неудачной, то лежащее в ее основе знание с большой вероятностью является ложным.

Критерий практики, однако, не всегда может быть использован, поско-льку существуют такие знания, которые напрямую непереводимы в материально-чувственный план. Например, невозможно найти такой тип практики, который позволил бы проверить теоретические идеи высшей математики или квантовой физики, суждения о прошлом в исторической науке, философское знание. Для подтверждения или опровержения такого рода знания используются другие критерии истины: логическая непротиворечивость, когерентность (системность), эвристичность, красота, простота.

Критерий непротиворечивости предполагает, что истинное знание должно выражаться в логически непротиворечивых формах. Логическое противоречие свидетельствует либо о заблуждении, либо о лжи.

Когерентность (системность) предполагает, что новое знание должно быть хорошо согласовано с теми результатами, которые уже оцениваются как истинные. В качестве такого фундаментального знания выступают философские принципы причинности, единства мира, сохранения энергии, самоорганизации мира и т.п. Критерий когерентности позволяет выбрать между двумя теориями, которые не могут быть проверены на практике и обе являются логически непротиворечивыми. Из двух теорий истинной признается та, которая более совместима с фундаментальным знанием.

Критерий эвристичности характеризует потенцию знания к росту. Из двух теорий более эвристичной, а, следовательно, истинной, является та, в которой теоретический рост опережает эмпирический. Т.е. более эвристична та теория, которая помогает предсказывать новые факты, обеспечивает прирост знания, а не просто систематизирует уже известные факты.

Суть критерия простоты в следующем: из двух теорий предпочтение следует отдать той, которая объясняет действительность, опираясь на меньшее количество независимых допущений, т.е. более просто. Критерий простоты восходит к таким принципам, сформулированным в истории философии, как требование минимизации допущений при объяснении Аристотеля, «бритва Оккама» (не умножай сущности без необходимости), требование простоты знания Лейбница. Человеку свойственно искать простейшее решение. Но свойство простоты знания трудно описать однозначно. В оценке самого критерия простоты нет единства, одни философы считают его действенным, другие теоретической химерой, которую следует убрать из науки и философии.

Красота еще более субъективный критерий, выражающий личностную удовлетворенность результатами познания. Английский ученый - физик Дирак утверждал, что красивая, внутренне согласованная теория не может быть неверной. Суть принципа красоты в том, что хорошая теория отличается особой эстетической гармонией, элегантностью, ясностью и стройностью. Как считает Т. Кун, значение эстетических оценок может иногда оказываться решающим. Хотя эти оценки привлекают к новой теории только немногих ученых, бывает так, что это именно те ученые, от которых зависит окончательный триумф новой концепции [Кун Т., 1973]. Т.е. несмотря на неопределенность, критерий красоты вполне функционален.

В качестве неклассического дополнительного критерия истины может также использоваться полезность: знание, которое обеспечивает деятельность, ведущую к успеху, следует рассматривать как истинное независимо от его содержания. Необходимо отметить, что ни одни из критериев истины не-льзя рассматривать как абсолютный и применять в отрыве от других, очевидно, что только в комплексе они позволяют с большей точностью отграничить истинное от неистинного.

Спор в науке. Виды спора, тактика

Спор как форма доказательства противоположных мнений и поиска наиболее приемлемого, наиболее верного решения вопроса зародился в самые давние времена человечества. Древнегреческая философия (конец VII в. до н. э. — IV в. до н. э.) несколько изменила тип споров:

• проблематика от религиозной направленности она обозначила переход к светской проблематике. Мировоззренческая проблематика все более перемещалась от Космоса и миро(бого) устройства к антропофилософской проблемности, связанной с нравственностью и политикой,

• споры становятся более организованными, нередко между учениками и учителем, обсуждаются форма и добродетель, начала мира и методы познания, цель и язык философии.

• От бесед публичных совершается поворот к школам (пифагорейский союз, афинская школа неоплатоников, перипатетическая школа и др.) с небольшим числом последователей и даже к одиночным беседам, как у Сократа.

Середина V — IV вв. до н. э. характерна полемикой — с одной стороны, между Протагором, Горгием, Антифоном и, с другой стороны, Платоном и Аристотелем:

• участники проявили внимание к систематизации приемов, умозаключений и разработали первые руководства по спору;

• формировалась формальная логика (прежде всего, в трудах Аристотеля.

• Платон и Аристотель имели целью такое построение аргументации и создание такой логики, которая приводила бы к истине, ориентировалась бы на объективность познания.

• В школе же софистов (ее основателем считается Протагор) сначала обучали молодых людей всевозможным знаниям и красноречию, но последнее со временем стало самоцелью. Протагор видел в вещах противоречивость, обнаруживал их диалектику, однако, его заключение было таково: «относительно каждой вещи можно выставить два противоположных тезиса»; «человек есть мера всех вещей». Софисты довели эту установку до крайности, до отрицания необходимости бороться за истину в споре. Все приемы хороши, если они приводят к успеху в споре. Получалось, что спор надо вести ради спора, а не ради истины. Труд Протагора «Наука спора» был одним из первых в истории трудов, посвященных анализу спора.

Довольно значительными по количеству публикаций оказались Средние века и Новое время. Спорами были охвачены монастыри, первые университеты, нарождающиеся школы в естественных науках и, разумеется, философия.

Прогрессивная, в целом, роль дискуссий (споров) в науке, философии, политике имеет и негативные их стороны. Даже в корректно проводимых спорах имеется побежденный, который испытывает не только горечь поражения, но и психическую травму. Ю.А. Шнейдер отмечает: «Я не склонен доверять пословице: «В спорах рождается истина». Истина, как мне представляется, по сути своей вне спора: она бесспорна. Чаще в спорах рождается только склока». Не случайно, в истории науки под воздействием недоброжелательного спора И. Ньютон хотел вообще оставить физику, а философ И. Кант в подобной ситуации заявил: «В споры я отныне пускаться не буду».

В споре, особенно, если он не столь широк, как дискуссии в науке, необходимо знать хотя бы некоторые обычаи и особенности поведения народа, который представлен оппонентом:

• в Болгарии в ответ на ваш вопрос оппонент может кивнуть головой: вы можете принять это за признак согласия, между тем он будет означать прямо противоположное — ответ «нет».

• Понимаемая по-японски вежливость заставляет избегать ясных, хорошо аргументированных положений. Вместо них японец пускает в ход прежде всего взгляды. Помимо взглядов, почувствовать настроение собеседника, выяснить его позицию, но не передавать ему мысли японцу помогают обрывки фраз, жесты, косвенные двусмысленные высказывания. Способность дознаться посредством такой беседы о чужих намерениях, чтобы подладиться к ним или, наоборот, им противостоять, не уронив при этом достоинства противоположной стороны, считается у японцев важным качеством. Японию считают поэтому страной, где люди не спорят.

Но главное, конечно, в том, что в любой стране — спорят, и требуется, прежде всего, понять, спорят ли из-за истины или вас пытаются втянуть в «спор ради спора». Уяснение цели спора является необходимой предпосылкой начала спора.

Весь ход спора из-за истины диктуется в дальнейшем соответствующими принципами и приемами спора:

• Ведущим принципом является объективность. Принцип объективности конкретизируется в требованиях. Так, недопустимо приписывать своему оппоненту какие-либо иные положения, кроме тех, которые он выдвинул. Нельзя замалчивать, обходить его аргументы, особенно основные, самые главные из них.

• четко сформируй свой тезис, осознай возможности и наметь план его доказательства;

• трезво оцени противника; осознай его тезис и оцени его аргументацию;

• уточни употребляемые понятия;

• не употребляй (в научном споре) «эмоциональных» аргументов;

• контролируй ход спора: тезис должен быть шаг за шагом выведен из аргументов, как решение из условий задачи;

• необходимо четко следить за тезисом соперника, не допуская его подмены;

• аргументы, приводимые в подтверждение тезиса, должны быть истинными и доказанными, т. е. бесспорными;

• для своей зашиты необходимо выдвигать как можно больше аргументов; в то же время необходимо наносить главный удар по тем положениям и аргументам противника, которые он считает наиболее важными и на которые опираются другие, менее существенные;

• необходимо знать непозволительные уловки в споре, следить за тем, чтобы ваш оппонент их не применял (например, «палочный довод», «уловку артиста»), а при их применении — немедленно давать соответствующий отпор своему сопернику;

• не рекомендуется обязательно во всем противоречить противнику; иногда полезно согласиться с некоторыми его доводами и прежде, чем сказать «нет», произнести «да»; это продемонстрирует ваше беспристрастие, стремление к деловому рассмотрению вопроса; будет подготовлена моральная основа для успешного завершения спора; согласившись с рядом доводов, надо затем уметь показать, что они не имеют прямого отношения к предмету спора и не доказывают в целом правоты оппонента.

Виды спора:

• Сосредоточенный и бесформенный спор.

• Простой и сложный спор.

• Спор без слушателей и при слушателях. «Психология слушателя».

• Спор письменный и устный.

Различия спора по мотивам и их важность:

• Спор для проверки истины.

• Споры для убеждения.

• Спор из-за победы.

• Спор-спорт.

• Спор-игра.

Аргументация в науке. Доказательства и опровержения

«Материалом», из которого строится спор, является аргументация.

Человек прибегает к аргументации в самых разных областях жизни:

• обсуждая проблемы или принимая решения в повседневной жизни,

• в профессиональной деятельности,

• в сфере науки,

• искусства или политики.

В самом общем виде аргументация может быть рассмотрена как интеллектуально-речевой (текстовый) способ воздействия на взгляды или поведение человека, для которого характерно следующее:

• Субъект этого воздействия — аргументатор — рассматривает того, на кого данное воздействие направлено, как находящегося вне сферы жесткого контроля, как обладающего свободой (физической, нравственной, юридической) принять или отвергнуть адресованную ему аргументацию.

• Особенностью аргументационного текста является то, что в нем реализуется логико-лингвистическая структура, которая может быть названа аргументационной конструкцией.

• Аргументационная конструкция содержит множество предложений, продуцируемых (произносимых или написанных) лицом, осуществляющим аргументацию (аргументатором) и адресованных некоторому другому лицу или группе лиц (адресату, реципиенту, аудитории).

• Аргументатор надеется, что реципиент примет одно из этих предложений (тезис аргументации) вследствие принятия им других предложений аргументационной конструкции (оснований, посылок).

Иногда выдвижение тех или иных требований в качестве правил корректной аргументации ведения спора порождает проблемы как практического, так и теоретического характера. Примером могут служить проблемы, связанные с «доводом к человеку». «Доводом к человеку» называют апелляцию к качествам участника спора при оценке утверждений о предмете спора, которые выдвинуты этим участником. «Переход на личности» считался недопустимым не только в споре, но и в любой корректной аргументации.

А. Шопенгауэр рекомендовал использовать такие аргументы для достижения победы в споре. Нужно показать, советовал он, что утверждение противника, видимость опровержения которого вы хотите создать, противоречит тому, с чем он согласился раньше, тезисам его секты или школы, и тому, что он сам делает или не делает: «Например, если противник защищает самоубийство, обязательно нужно спросить его, почему он сам до сих пор не повесился, или если утверждает, что Берлин нехороший город и что в нем невозможно жить, спроси его, почему он не уезжает оттуда с первым поездом».

Довод к личности опасен и своим психологическим эффектом. Он может настроить воспринимающего (слушателя, читателя, зрителя) против аргументации (даже когда она верна), если этот человек воспринимает довод к личности, как обидный для себя. В других случаях, когда довод к личности принимает характер, лестный для воспринимающего («Подмазывание аргумента» в терминологии С.И. Поварнина), это может побудить его принять ложный тезис, настроив его на некритический по отношению к аргументации лад. Аргументация такого рода обычно содержит замечания типа: «Вы как умный (проницательный, осведомленный, эрудированный, непредвзятый, благородный и т.п.) человек не можете не согласиться, что...» В этих случаях довод к личности создает условия для преувеличения степени правдоподобия рассуждения, когда стирается грань между «иногда» и «всегда», «часто» и «всегда», «иногда» и «часто». Такого рода доводы находят благодатную почву в политике, засоряют наше повседневное общение, могут уродовать философскую аргументацию, аргументацию гуманитарных наук, проникать в естествознание. Привычка пользоваться доводами к личности ведет к дисквалификации аргументатора — ведь использование такого рода доводов требует гораздо меньших усилий, чем рассмотрение существа дела, поиск релевантных и достаточно надежных оснований для того или иного тезиса.