Философские науки и социальная работа. Кроме философии важным является включение в учебный процесс подготовки социальных работников и ряда философских дисциплин, например логики, эстетики и этики.

Основные категории этики - добро и зло, благо, долг, ответственность и другие имеют в социальной работе два значения. С одной стороны, как категории, описывающие определенные отношения, складывающиеся в группе или обществе, с другой - как отношение личности к самой себе, другим людям, различным социальным процессам. Неадекватность восприятия и истолкования этих категорий часто приводит к конфликтам как на уровне личности, так и – общества. В теории и практике социальной работы этические категории тесно связаны с проблемой насилия.

Таким образом, философия является методологической основой социальной работы как учебной дисциплины.

Философия языка и современное языкознание.

При этом на протяжении более двух тысяч лет европейской традиции исследований языка философские и эмпирические теории языка не имели строгого и лишь в последние два столетия различия в подходах оформляются в самостоятельные области исследования как в рамках философии, так и в позитивной науке. Можно выделить несколько абстракций языка, применяемых:

1. в логике;

2. в аналитической философии;

3. в филологии и герменевтике;

4. в структурализме;

5. в семиотике;

6. в лингвистике

1. Главное различие между лингвистикой и логикой состоит в том, что предмет исследования в лингвистике - естественные языки, тогда как логика заинтересована формальными языками. Используемые в логике и в лингвистике абстракции языка различаются тем, что логика применяет метод идеализации, а лингвистика эмпирически описывает естественные языки, не используя идеализации.

2. В аналитической традиции объявляется объектом некий «обыденный язык», известный всем, в том числе и философам, для чего философ вынужден играть языковую роль «человека с улицы», нарочито коряво строящего предложения. Для легитимации этого положения привлекается аргумент невозмо-жности индивидуального языка (являющийся предметом одной из самых широких дискуссий в аналитической философии с 60-х годов по наши дни). Лингвистика на определенном этапе также не избежала этого соблазна, но уже с 50-х годов он оказался практически полностью отброшен. Аналитические теории коммуникационного намерения, концентрирующиеся на употреблении выражений в речевых ситуациях, также, как правило, разделяют эту абстракцию объекта.

3. Другое направление философских исследований языка - герменевтика - впадает в противоположную крайность, рассматривая в качестве своего объекта язык как не столько лингвистическую, сколько филологическую абстракцию, совокупность литературных текстов. Идеализация здесь носит характер метафоры. Поэтому герменевтика остается на удалении от эмпирической теории языка, как и аналитическая философия.

4. Структурализм. Истоки этого философского течения принадлежат методологии специальной теории языка - соссюровской лингвистики, согласно которой возможно вневременное изучение системы языка, основанное на отношениях, а не на индивидуальности элементов или их материальности.

5. Специфика абстракции языка, используемой в семиотике, связана с акцентом на знаковой природе языка. При этом понимание языка как знаковой системы не свойственно исключительно семиотике; с этим согласны, вообще говоря, все теории языка. Но именно семиотика исходит из допущения, что все свойства языка могут быть объяснены через свойства знака. Основатели семиотики, философы Ч.С. Пирс и Ч.У. Моррис. В их подходах к проблеме обнаруживаются различные эпистемологические установки (неокантианская и бихевиористская).

6. Лингвистическая абстракция имеет множество трактовок.

От Платона до Гумбольдта теории языка не разделялись на философию языка и лингвистику. С классической древности до конца XVIII в. лингвистика не была отделена от логики и ее предметом считались единые общечеловеческие способы выражения мысли. Обособление лингвистики произошло в XIX в. и связано с выработкой эволюционного взгляда на язык, предмет лингвистики - различные языки в их истории.

В ходе развития лингвистических учений можно выделить следующие главные направления, последовательно сменявшие друг друга в качестве доминирующих: логическое, сравнительно-историческое, структурное и конструктивное.

Логическое. Анализ языка выступает на этом этапе одним из средств логики; язык рассматривается как средство формирования и выражения мысли. Отсюда следует отождествление логических и языковых категорий, восходящее к Аристотелю и наиболее полно воплощенное в картезианских грамматиках. Язык рассматривается лишь с точки зрения его функционирования как данная и неизменная система средств общения и выражения мысли.

Сравнительно- историческое направление. Идеи Канта, в которых разум признается активным на всем протяжении процесса познания переносятся на область языка И. Гердером и В. фон Гумбольдтом, которые подчеркнули, что язык есть, прежде всего,, «созидающий процесс», а не только результат этого процесса. Положение Гумбольдта о том, что язык есть не продукт деятельности (ergon), а сама деятельность (energeia), было направлено против представлений о языке как о механизме. Он рассматривал каждый язык как самодовлеющую систему, не готовую, а вечно и непрерывно создаваемую, как деятельность, выражающую «глубинный дух народа». Одним из важнейших следствий такого подхода оказалось осознание того факта, что каждый язык имеет свои особенности, отличающие его от других языков, и эти особенности познаются в сравнении. Это привело к возникновению сравнительно-исторического языкознания. Другим следствием подхода стало усвоение системных представлений - язык как система.

Наиболее последовательное развитие системного языкознания приводит к формированию структурализма. По-иному стали изучаться связи языка с коллективным и индивидуальным сознанием. Появляется Герменевтика. Эпистемологический подход был развит неокантианцами. У Э. Кассирера появляются понятия "символических функций" и "символических форм" - разнообразных сфер культуры (язык, миф, религия, искусство, наука), несводимых друг к другу. Язык здесь является символической системой. Неокантианская позиция Нельсона Гудмена предполагает, что действительность не скрыта от нас. Однако систематически постигать ее можно не одним, но множеством способов.

На первый план в философии языка окончательно выходит проблема значения, появляются прагматические, бихевиористские, аналитические теории значения. (С. Крипке, Х. Патнэм, К. Доннелан, Р. Бойд, Г. Эванс и др.)

Конструктивные модели помещают в центр своего внимания не факт, а процесс установления связи между знаком и его референтом. Н. Хомским была предпринята попытка реализовать конструктивные методологические принципы, почерпнутые у Куайна и Гудмена.

Философия права и проблемы юридической герменевтики

Герменевтика права – является одним из новых для правоведения методов. В отличие от формальнологического анализа, на котором зиждется юридический позитивизм, герменевтика права предполагает более сложный семантический анализ правового текста. Прочтение текста закона правоприменителем сопряжено с работой по преодолению смысловой разобщенности между ним и законодателем, а основная работа профессионального юриста как раз заключается в поиске и реализации который должен быть прочитан и понят. Понимание текста — это поиск смысла законодательной нормы. Только после этого идея законодателя понята она воплощается в конкретных практических действиях. Правоприменитель тоже задается вопросом: «с какой целью написан текст», и от того, насколько совпадает понимание смысла правовой нормы правоприменителем с законодательной идеей, настолько адекватным будет процесс реализации нормы права.

Коллизия, конфликт интерпретаций законодателя и правоприменителя (исполняющего органа, гражданина) состоит в том, что законодатель изначально стремится к максимальной однозначности текста, а правоприменитель стремится к интерпретации правового текста в свою пользу. Именно в этом состоит основная проблематика правовой герменевтики, в этом же заключается и специфика герменевтики права. Существует и специфика правовой герменевтики. Если объектом лингвистической герменевтики служит текст произведения, смысл которого ускользает от понимания по причине авторской индивидуальности, то текст закона напротив изначально лишен какой-либо индивидуальности, которая стерта коллективным характером законотворчества. Таково первоначальное отношение между понятиями интерпретации и понимания; между правовой и философско-лингвистической герменевтикой.

Таким образом, мы приходим к выводу, что понимание закона есть не что иное, как понимание текста закона.

Кроме текста закона, носителем правовой информации является также речь. Для того чтобы узнать правовую информацию, необходимо дешифровать знаковый ряд (текст) или звуковой ряд (речь), выступающие в данном случае в качестве носителя информации. Если обобщить сказанное, можно сделать вывод о двусмысленности результата декодирования текста или речи как носителей информации или посредников между автором и читателем.

Классическим примером проявления герменевтики в праве может послужить знаменитая резолюция на прошении о помиловании: «Казнить нельзя помиловать», когда отсутствие знака препинания (дефект текста) привел к невозможности декодирования смысла резолюции, к раздвоению, а может быть, даже утере смысла. В ст. 346 УПК: «Неправильным применением закона является... неправильное истолкование закона, противоречащее его точному смыслу». Таким образом, законодательно зафиксирован возможный конфликт интерпретаций в процессе реализации уголовно-процессуальной нормы. Гражданский кодекс РФ в ст. 431 «Толкование договора» признает необходимость определения единого подхода при толковании текста договора.

Философско-методологические проблемы политической науки.

Наука и власть.

Философия неоднократно обращалась к таким явлениям жизни человека и общества, как политика, как составляющая понятие власть, организующая и контролирующая общество и наука, дающая необходимое для этого знание.

Философы давали нам представление о:

• историческом процессе последовательного овладения политикой,

• научном знании об обществе и его материальном и культурном окружении,

• о процессе общественного развития

• об утопическом начале в политическом сознании и политической практике.

В действительности же, как известно, отношения между политикой, наукой несравненно сложнее, ибо отнюдь не однозначны их характеристики и общественные функции:

• Политика отнюдь не сводится к точной реализации разработанных наукой решений, открытых ею законов. Она не равнозначна науке, политика – это и искусство, и проявление воли, это мировоззрение и идеология, столкновение мнений и сфера субъективных взглядов, настроений, намерений, область множества непознанных, неизвестных факторов, определяющих развитие общества, которые остаются вне знания, открытого для политики наукой.

• Не всесильна и наука, познающая социальную действительность, особенно наука, которая прислуживает политике, а не взаимодействует с нею.

Наша страна располагает относительно развитой системой общественных наук, в определенной мере и квалифицированными кадрами, но ни философия, ни политическая экономия, ни юриспруденция или другие отрасли обществознания не смогли предотвратить политического кризиса наших дней, отличительной чертой которого как раз и является обилие утопических построений в политике. Но не одна наука тому виной. Политика, которая прислушивается к ней лишь в меру того, что желает от нее услышать, не может плодотворно перевоплощать научное знание в политическое действие.

Известны и непреднамеренные, объективные или субъективные трудности, которые могут мешать соединению политики и науки:

• разная степень компетентности политика и ученого,

• противоречия теоретического и практического сознания,

• различные формы и разная степень их социальной ответственности (наука предлагает теорию того или иного политического процесса, но практические решения – дело политики).

• утопий оказалось предположение, что развитие науки, вытесняет из политической жизни утопическое сознание и иллюзорные построения.

Возникают и с большим трудом реализуются вековые мечты человека о справедливости, равенстве, благополучии, свободе, об обществе, которое способно обеспечить его этими благами. Политика - область особо значимой общественной деятельности, определяющей другие ее сферы, деятельность человека и жизнь общества. Рядовые политические проекты, «нормальные» политические процессы определяют эффективность политической власти, политических режимов, структур, конкретных политических замыслов. В их реализации непосредственно участвует наука.

Развитие общества включает и процесс политического развития, совершенствования политической теории, накопления политических знаний, обновления методов политического анализа и принятия политических решений. В наши дни политическая власть, располагает возможностями рационализировать политический процесс, использовать знание о природе и обществе, труд научных учреждений, опыт экспертов, обширный поток всевозможной информации – все, что позволяет научно обосновать политическую стратегию и исключить из политической практики часть просчетов и случайностей, которых прежде не могло избежать конкретное политическое действие. Так по крайней мере, могли бы формироваться политика и политическая теория, если бы политику можно было рационализировать в той же степени, что и науку, и если бы рациональности научного познания отвечала столь же развитая политическая рациональность. Однако между этими двумя типами рациональности не существует прямой зависимости. Более того, они столь существенно различаются, что сам процесс рационализации политики, политического знания и теории и в наши дни в высокой степени подвержен влиянию утопического сознания. Поэтому не случайно политика, которую принято считать реалистической, может при определенных условиях нести в себе утопическое начало, что и вынуждает ставить вопрос об ее эффективности и об ее общественной роли. И эта проблема вечна, как и сама политика. Политика была и остается предметом пристального общественного внимания, объектом нередко острых дискуссий, и выбор ее правильного курса нередко оказывается спорным. Разумеется, нет никаких оснований утверждать, будто любая политика фатально обречена на иллюзии, неадекватна действительности и самой себе.