ПОЛНЫЙ ЦЕРКОВНО-СЛАВЯНСКИЙ СЛОВАРЬ

(co внесением в него важнейших древне-русских слов и выражений),

содержащий в себе объяснещн малопонятных слов и оборотов, ии тречающихгя в церковно-славянских и древнерусских рукописых книгах. а нмсчіног 1' пшщсняо библейских книгах Ветхого и Нового завета. –/ церкгтно-б<>гог;іу-, к<'бн[іх і., напр въоістоихі, тьхп^ях, минехх, члсос. иовпг іка. тиіріь, мо. пшиин. кчпь, мхргСчічке, чрмп югіп, munutccHtfн ііроч.; 3) духовно-ноучитечыиих, наир. аь нр^. югн., итцг/чікіх, ч –минеях творениях св. отеи,, сювох, біч іыт ѵл> поѵнені и is, по<'. ігіния\-ь и проч. : 4) шркотио-кано нических іі т. п. кингах дрсвпей духовной как пореводной. такь іі самобитной иись чониости, а также Sj в памятниьах светскон древнр-русской нисі>мешиоі-і н, как то. иьтописях, ѵзборнш. пх, судмых грамотах, у. тменщх, договіірлх, былтах, чіьснях ппсмівмцах и <)р. поннических ы проиаическихг произвсиепиялд орсоце-руакий письмгнности начииая сьX до ХѴШ і”и. вк. інѵцп c. 'imio

“По истине, думаю, что языки – jyvwfe –Д->я изеежания отнбох всгго еерніъе как зеркало человеческого Духа и что внимательный можно ілуОжѵ дохапыватъѵн /)о корѵя слов. Я

ана-ииз с. юп ji/чше есяхаго друиою средства нс jnaxi “. іл себя лучшлю прима мыиіления и по-

мои бы оінакимішь насъ съ дгъш-твиямц ума~.. натю, чыо начамі чсежу можчи искат в ірам-

(Лвйоиицъ) уаппіке-. (Яноби).

ПОСОБІЕ

і) для мрепоАамтелсй русск. и ц. ~слав. языка вг> нимиих и грсдиих учебных заеедениях; 2) д. гя занимающихся изѵчснісм русских дрсвностей, филологическими разисканиями в областгі исшории и этимоло?ии рогіного языка и т. п. работами;)) бля пастырей исркви, какь совершишслсй богослужения,. шконоучигпелгй, пропотьдников и миссюнсрор и 4) для ваьх, жглаюищх стлт вь сознательно~разумные отношения как к языкѵ мат<ри-церкпи, так и кь родяому сиову вь его соеременном состоянии и исторических судьбах.

СОСТАВИЛ

Свяирмк магистр Григорий Дьяченко

(бывший пргиюдашѵге. чьруского языка и словесности).

Всех слов объяснено около 30 000.

ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ОТДЕЛ МОСКОВСКОГО ПЛТРИЛРХЛТА

Москва

1993

По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси АЛЕКСИЯ II

0403000000-008

Б53(02)-93

ISBN 5-87301-068-4

© Оформление изл-ва “Посад”

ПРЕДИСЛОВІЕ.

“Язык слое есть один из первых и важнейших актов человеческого духа, и потому наука о языке, изучающая то, что делает человека человеком, изучающая то, что должно быть для него особенно дорого, должна представлять высокий интерес для пытливого ума” (Русс. Филол. Вестн. 1897 г.).

Окончив с помощию Божиею многолетний и весьма тяжелый труд по составлению полного церковно-славянского словаря !) как нового периода,

!) Здесь не излишне решить вопрос: “что такое церковно-славянский язык?” Чтобы быть кратким, мы скажем только следующее. Церковно-славявянсий, или старо-славянский, или древне-болгарский язык – тот язык, на который славянские нервоучителя, святые Кирилл и Мефодий, перевели с греческого важнейшие книги священного писания и дерковно-богослужебные и который. чос. не их кончины, сделался литературным языком болгар, сербов и русских”.

У балканских славян, шиеимо болгар. ои нашел себе широкое употребяение в X веке, ири царе Симеоие. Віэто время, в золотой векьболгаргкой иисьмеиности, на ного было переведено – значительное количество произведений как духовной, так отчасти и светской византійской литературы и, сверх того, на нем было написано несколько оригинальных произведоний После элохи Симеонп около половины XII века, церковно-славянский язык, явленнвпіийся non, влиянием живых болгарских говорощ. в звуках, формах, словах, псрсшрл вт> такт, называемый средио-болгарский язык. В своем новом, виде он долгое время был употребляем для ноныхт. переводов с греческого в для оригинальных сочинений, и значение литератѵрнаю я.. іыьа болгар было сохраняемо им до XVII столетия.

Русские познакомились с церковно-славянским языком очень рано. Уже первые русские христиане пользовались церковно-славянскими богослужебными книгами, как показывает, между прочим, паіиекдя булла %7 года, упоминающая о сдавялгкомч. богослужении у русских; дрсвнейпіие дошедшие до нар иисьменные памятнвки русских – псревоіы договоров с грекамн киевск^х князсй Олега 912 г. я Игоря 945 г. – написаны на смеси церковно-славянского языка с русскиѵі”, ртва ли не сеяшенниками – болгарами,

“Бервгите наш язын, наш пренрасный руссний язын%, этот клад, зто достоямів, преданное нам нашими пре дшэственниками!.. Обращайтесь почтитвльно с этим могущэстевнным Орудіэм; вь рунах умгълыж оно в состоянии совэршать чудвса” (И. С. Тургенев, Сочин., изд. 1880г., т. I, с. 108).

так отчасти и древняго *), со внесением в него важнейших и древне-русских слов, мы считаем теперь необходимым высказаться как о той

жившими в Киеве. Погле принятия христианства нсею Русью при святомг Владимнре, церковно-славянский языкт., с болес или менее сильною русскою окраокою, сделался русским лнтературным нзыкоы и продолжал быть им в течеше миогих столетий, почтя до иоловияы XVIII века. Сверх того, эначвтельное количество его звуковых, форнальных и оловарных особенностеЗ вошло в яэык русского образовавного обідесгва и вместе ст> тем в современный русский литературный язык.

Таким образом церковно-славянский язык был в течение целого ряда столетий общим литературным языком южного я восточного славянства. Он остается до сих пор языком богослужения у всех православных славян (в равным образом у укноговьи немногих католиков), и болгары, сербы, русские польауются в наши дни однеми я теми же нерковно-славявскими богослужебнымя книгами. ^См. подробвее в Фонетихп ц.-слав. языка проф. А. Собамвек.).

К этому мы добавим что явыки церковноолавявский и наш русский, как отдельные наречия, сѵть члены одного, общего нмі> славянского языка, который, к свою очрредь, вместе с языками индусов, псрсов, греков, рвмлян, нельтов, немпевь и лятовцсв, входнт, как отдельный члсн-ь, в обший состав языков ввдо-европейских.

*) Цэрковио – славянское наречие делится обыеновенно на неснольно периодог, хотя ученыэ до> селе не согласны в разграничеиии втих периодов.

Так, академикъА. Востоковърааделял цариовко-славянский яйык на тря периода: древвіі, среіний в новый. “Древний язык, говорнтт. он, ааключается в письменных памятяиках от IX я за XIII столетие. Онт. непряметяо сяивается с языкои средним XV и XVI столетия, а за сямъ

ir

цели, которой мы желали достигнуть изданиеи его в свет, так и о той программе. которой мы неуклонно следовали во все время работы над ним; в заключеиии предисловия мы скажемъ

о назначении настоящего труда, об источниках при составлении его, о сокращениях и о том. как нужно пользоваться словарем при отыскании того или другого слова или оборота речи.

I. Более двадцати лет тому назад, со дня окончаниянами курса в М. Д. Ака-

уже следует новыЙ славянскіЙ или язык печатвых неркояных книгъ”. “Такое изменение в славянском языке, говорит нзвестныЙ составнтель славянской грамматикн П. ІІеревлесский, продолжалось вплоть до напечатании новоисправленных кнкг в Россия. С появлением их, он остаегся неприкосновеннымі, и неизменным, приняв и усвонв русскую редакнию, которая установлена и утверждена п. ілною теориею в грамматике Мелстия Смотрицкаго” (1619 г.) (См. Слав. ірамѵ. Пе. ревлесскаю, изд. X, с. 1–2). Акадеыик Ф. Вуслаев признает только два периода в истории нерковно-славянского языка, не определяя точно граннцы их. “В ястории церковно-славянского языка, говорит он, надобно отлнчять два перюда: к первому относится язык древнейіпий, в наиболыпей чистоте сохранившийся в древнейтихьего памятниках; ко вгорому

 – язык позднейший, образовлвтийся под влияніэм русскаго: это–тогь язык, которым мы пользуомся в ныне употребительных цэрковных книгал.

Чтобы понять грамматическия формы нового церковно-славявского языка, необходимо знать, что в нем собственно прянадлежит древкему, и что внесено из русскаго” (Истор. грам. русс. яз. Ф. Буслаева, изд. Ш, 1868 г., с. 15).

Другие же, как наприм. известныи педагог Ильмвнский, вовсе не признагот периодов в ц. сиав. языке и счнтают инеющям научное значеяие один только древний период церковно-славянского языка–язык Остромирова еваягелия к ену подобных паияхннков древнэ-славянской письменности. Что же касается церковно-славянского языка так называемого нового периода, языка яаших современных ц. -богослужебных и бибдейских славянскихъкниг, то он, поих ынению, есть тот жс древне-славянский язык, только значительно испорченный внесением в него русских формъи условных правнлъсклонений и сиряжений и ореографии грамматики Мелетия Смотрицкого и современкых ему писателен (См. брошюру: “Размышление о сравнителъном достоинствп в отноѵиеши языка разновременчих редакций ц – славянскаю пергода псалтири и ееаниелий“, Спб. 1886 г.). He входя в критяческую оиенку этого взгляда, как нэ относящуюся к нашему труду, мы должны сказать, что напт долг отметить в объяснить ксе формы церковно-славянского языка на протяжснін всей его истории, особенно же те, которые чаще вссго всгречаются в настоящее время, т. е. формы перковно-славянского языгса современных церковно-богослужебных и библейских книг. Для тсрмияологии лучше всего, как вам кажется, признавать те периоды, которые установлены Востоковым.

демии и в особениости со времени выдержания нами экзамена в историкоФилологическом Факультете Московского университета для занятия должиости преподавателя русского языка и словесности(которую мы проходили почти 10 летъ) Lj, у нас возникла мысль (которая, кстати сказать, постепенно, чрез собрание филологического материала, каждый день понемногу и осуществлялась) составить такой церковно-славянский словарь, который заключал бы в себе в надлежащем объяснении со стороны этимологической, историко-филологической и сравнитедьной все мало понятиые слова и обороты речи церковно-славянского языка, так называемого нового периода, т. е. языка современных библейских и церковно-богослужебных киигь, и содержах бы в себе в то же время все важнейшие и чаще употребляемые слова и обороты речи, затруднительные для понимания древне-славянского и древиерусского языка, – словарь, при помощи которого можно бы без затруднения читать и понимать все священно-библейския, церковно-богослужебные, а равно и прочия древния духовно-назидательные кииги, на которых воспитывался и воспитывается русский народ, – далее памятники духовной и светской древне-русской и древне-славянской письменности, в которых, как в зеркале, отразилась вся жизнь наших предков славян со стороны умствеиной, религиозно-нравствениой и культурной вообще.

Проф. Н. Грот в своей моиографии под названием: “Осиования экспериментальной психологии* говорит: “докумеиты, раскрывающие факты человеческой душевной жизии, весьма многочисленнъц они широко и обшгьно разбросаны вокруг нас, и мы их еще почти не изучали, не допрашивали, – вся лятература человеческая, все искусство, вся наука, религия, фнлософия, все историческия деяния людей, их быт, нравы и законы, произведеиия архитектуры, живописи, скульптуры, музыки, поезии, Формы государственнойи общественной жизни – все это психические факты и документы мышления, творчества, чувства, воли

і) В Поливавовскои учительской семинарии, во 2-й Московской гямназии и в 3-ыт. Военном Александровском, в Москве, Училище.

людей, и мы еще не изучали их психологически2 (Оспования эксперѵмент. психолѵроф. Л. 1'рота, 1896 года, с. 8). Соглашаясь вполне с этими словами, мы прибавим, что все перечисленные документы, раскрывающие факты чедовеческой душеввой жизвв, суть в то же время и прежде всего документы лингвистики, натериалы для изучеыия языка человека вообще, чрез который проявляется дух и природа человеческих сувдеств. Потому, мы вводили в свой словарь слова не только одного, напр., церковно-богослужебного языка, что было бы в высшей степени односторонне (ибо человек жввет не одним религиозным чувством. определяющим его отношения к Богу. но и всеми свлами и способностями своего духа, ума и воли, определяющими его разнообразные отношениякъжизни природы и окружающим его людчмъ), ~ио и слова, выражающия разнообразную жизвь человека вообще. Этимъмы даемъотяетътемъкритвкам, которые могут нас упрекать заразнообразие слов, внесенныхънами в словарьи касающихся всехъвыше перечн, слеиных сторон жизни и деятельности вовсемірнойисториичеловеческагодуха.

Но составить самый полвый и вместе тюдробный церковно-славянский словарь ‘), поставить в органическую связь весь лексический запас церковио-славянских слов нового периода с словами древне-русскими и древнеславянскими, как родственными наречиями одного и того же славянского языка, (без чего наш труд не имел бы научного обоснования и не достигал бы своей цели, так как памятники нашей древней письменности написаны частью на древне-русском наречии, частью на древне-славянском, a частью, уже ииоздиейшие по времеии, на церковно-славянском языке нового периода), было одною лишь стороною дела. Другая заключалась в том, чтобы составленный словарь отвечал бы как современным требованиям филологии вообще, так и сравнительной дннгвистики и славянской палеонтологии, археологии, славянской мифологии,

!)Полнее существующнд: аерковво-а&вяясявх словарей:прот. Ллексеева, Гильтебрандта, Востокова и иэд. 2 отд. Ак. яаук, которыМ, при количествениой поіноте слов, не может быть назвав полным в смысле качественного вх объясяения.

истории, библейской эгзегетякн, свящ. географии, метрологии и т. п. областям знаний в частности. Для достижеиия этой широко ыамеченной целн мы должны были в продолжевие многах леі, во 1-х, отмечать ва особые карточки все требующие объясиения (повятвых слов древне-славянских, древне-русских и ново-славяяских мы вовсе ве отмечали, а если виосили некоторые из них, то потоиу, что они имели особеиное значевие) слова и обороты речн во всех современных церковио-богослужебвых и старнвных книгах, мвогих рукопвсях, детопи* сях и другвх наиболее важныхъпамятннкахъцерковно-славявского идревие-русскагоязыка; во 2-х, приискивать к иим соответствующее значение; в З-х, давать найденным Формам яаыка вадлежащее фвлологическое объясиеиие. Для достижения этой цели мы должвм были ознакомвться со всеми фнлологическими трудами по древне-русскому и церковно-славянскому язьшу (Памвы Берынды, протоиер. Алексеева, Срезневского, Дювернуа, Востокова В. Даля, Миклошнча, Грота, Буслаева, Ёудиловича, Ягича, прот. А. Горского, К. Невоструева, проф. А. Соболевского, Мииудкого, А. ГильФердинга, А. Хомякова, “Материалами для сравнительвого словаря и грамматикиа, изд. 2-ым отделением Академии наук, Гильте; бравдта и т. п. трудами по древней 1 русской и церковно-славярской лекси кологии и филологии вообще), ~ознакомиться с лучшими трудами по славянской палеонтологии, сраввительной лингвистике, археологии, древне-русскому законоведеиию, истории, библейской эгзегетике и т. п. смежвым областям языкозиаяия в частиости ').

і) Мы должвы были ваучать труды: і) филоАшт: Мнклошича, Боппа, Курціуса, Востоковв, Мнкуцкого, А. Хомякова, Гяіьфердикга, Бусиаена, Шериезя, Срезневсхаго, Шнмкеанча, прот. Павского, прот. А. Горского и К. Невоструева

(Описание слав. рукописей Синодальной библютеки), Кохосова, кн. Ободсаского, Афанасьэва (автора “Поетич. воззрений славян на природу”), А. Будидовича, Брандта, проф. М. Д. Ак. Г. А. Воскресенского, Е. Барсова, Лавровского, Ягича, О. Меллера, Потебня, А. Соболевского, Богородивцкого и мн. др.; 2) эгзегетические труды по св. писанию богословов-эгзегетов: нитр. Фиарета, лреосвящ. Феофана тамбовск., проф. Слб. Д. Академів Якинова, Тровцкого и профэссоров М. Д. акадэмів: И. Н. Корсулского, М. Д. Муретова ж некотор. других; 3) историкоп: Татящева, Карамзина, Соловьева, Снегирева, Устря-

VI

Относясь, насколько позволяли нам и научиые средстна, не рабски, но критически к крайне разнообразному и богатому словарному материалу, имевщемуся у нас под руками, мы старалисьвоспользоватьсявсемъбогатстпоагь 1 научных Фактоп и выводов из перечясленных областей знания, смежных с слаияно – русскою Филологиею вообще, чтобы ввести их в состав словаря и чрез него в живой оргаj низм родного слова в его истории, { без которой непоиятно современное состояние его, и превратить эти богатые запасы в его плоть и кровь. Насколько достигли мы этой цели, судить не нам. Но мы глубоко убеждены в необходимости для нашего времеии возможно полного, научно-обработанного церковно-славянского и древие-русского словаря и великой важности его.

И здесь мы позволим себе остаиовиться несколько более на этой мысли, прежде нежели перейдем к изложению той программы, которой мы держались при ооработке нашего словаря.

Необходимость церковно-славянского и древие-русского словаря видна из следующих соображений:

а) В настоящее время нет в продаже полного церковно-славянского словаря, доступного по цене среднему классу читателей. “Церковный словарь” прот. Алексеева, весьма устаревший, составленный в конце прошлого столетия (в 1773–1776 г.), когда только что зарождалось научное изучение славинского и отечественного языка, когда кэ было и речи о сравиительиой лингвистике, неверный во миогйх объяснениях по части истории, археологін и библейской географии, обращающий внимаиие только на Формы церковнославянского языка одного нового периода, которьия нэвозможно научио объяснить без ФОрм древие-русского и древне-славянского языка, и вовсе не

дова, Забелияа, Иловайского, Костомарова, Б. Рюинва и др.;4) археологов: проф. Покровского, Саввантова, Саввы, арх. тв., Мансветова, прот, К. Никольского, Е. Барсова, кн. Оболенского, проф. Успеяского, Фиорянского, Будиловича, Кондакова, Н. Султанова, Властова я нек. др.; в 5-х, мы проследидн почти все журналы, имевшие какое-ли-

бо отношевие к нашсМ работе, как-то: Филологическіл эапнси, рус. Ф. Вестникі., Труды Моск. Археологического Общэства, Иавестия Импбраторской Академін наук, Извесгия Археологического общества, Древняя и новая Россия я т. п. издания. {

имеющіЛ в виду этих последних, – елонарь Алексеева, при многих, без сомнения, достоинствах, которые ценны былн при тогдашяем состояиии елавянопедения'), весьма редко ветречается в продаже, как антикварная редкость, и по цене (нередко преиышающей 10 р.) далеко не доступен всем.

Словарь А. Востокова, заключающШ в себ только объяенеиие слов одного древне-славянского языка и при том иногда на греческ. и латииск. языках, и по научному изложению, и по своей цене (10–15 р.) не достнгает вполне цели и не может служить пособием при чтении библейских и церковно-богослужебных книг на их современном церковном наречии.

“Материалы для древне-русского языка” Срезневского далеио еіде не окончены и при том они незаменимое пособие при чтении, главным образом, только древиих русских летописей. To же иужно сказать о Материалах древнерусского словаря проф. Дювернуа, которые, к тому же, весьма неполны

і) Вот научная оценка слоааря прот, Алексеева, сделанная двумя нашими ученымя: Н. II. Срезнееским и М. II. Сухомлииоеымг; оба они признают аа Алексеевым крупную ааслугу.

И. Я. Срезнееский, раэсматривая труд прот. Алексеева, говорит:

“Кто эго достаі, тот дорожигьим, хотя вы и знал его недостатни, нэполноту и ошибки. Нэполнота егс, впрочем. не вэзотносительна, потому что на 80 печатных листах он заключаэт в севе сдишком 20, 000 объяснэнных сюв, постоянно с ссыдками на книгв св. писания, дерковные, учитедькые, историческия и проч., из которых эти сиова навлвчены. Нэдостаткн его Ероститедьны гем более, что материала, преждэ подготовленнаго, было у нас не много... Ддя того, кто нэ владеет ни одним иэ языков иностранных, словарь Алексеэва тем важнеэ, что в него воШло много энцяклопедкческих объяснений о предметах древностей ветхозаветвых и христианских, судьбах перкви, особэнно православвоМ, о предмэтах разных наук и художеств. Все это теперь отстало, кое-что ” просто нееерно, но заменить словарь Алексеева и в атом откошэнии для большннства русских чнтатедей нечемъ” (Учен. Зап. II отд. Импер. Ак. кн. IT).

Столь же благоприятный отзыв дает об этоы словаре и М. Я. Сухомлиноег:

“Для своего времени, говорит он, труд этотт. был явлением в высшеи степени вамечательнын; он я доселе нэ потерял своей цены и пригодностя при иэучении многнх памятников русского яэыка и словесиости. Писателн ХѴІП столетия приветствоваля труд Алексеева хвалебныые сгихотворениями” (пстор. Рое. Ак., вып. І-й, с. 334–335).

и при том объяснения содержат на латинском языке.

Что кагается известного словаря Миклошнча( I. exiconpalaeo-slowenico-graeco-latinum). то трудность достать это дорогое (около 20 р.) заграничное издаиие, где объяснения даны на греческ. и латинск. языках, опять ни мало не устраияет ыеобходимости в изданиях общедоступного церковно-славянского сдоваря.

Относителыю же того, что в настоящее ьремя существует нъсколько маленьких. от 1 коп, до 25 коп., ыерковно-славянских словариков 1)-, объясняющих слова той или другой церковно-богослужебной книги, нужно сказать следующее: все овн, своим появлеиием свидетельствуя о неотложной потребности в полном церковно-славянском словаре, в то же время своим разнообразием и скудостью словарного запаса показывают, что ии одним из них не достигнута и не может быть достигаута цель – дать полное практическое и пместе научиое пособие к чтению ве. ех библейских, всех церковио-богослужебных и духовно-назвдательных книг, написаиных на церковно-елавявскомъиаречш. Добросовестио относящийся к своей обязавиости учитель церковно-приходской школм или заковоучнтель, достав все эти еловари, далеко ве обезпечен в том. что во всех случаях ои может найти потребное объясвение. С этим каждый согласится.

ІѴіы не говорим уже о том, что в втих словарях нет ни исторического, ни этимологического (словолроизводственнаго), ни сравиителъного с родственвыми индо-европейскими языками и елавянскими варечиями объ* яснения слов, хотя во многих случаях безътакого объяснения нельзя удовлетвориться тому, кто желал бы стать в сознательным отношения к языку, как выражению мысли, образовавшемуся не случайно, a no известным разумным требованиям человеческого духа.

!) Таковы словарн: Гру8инцева, Гусева, Соколова, Соловьева, прот. Свярелина, Мнхайловского, Лозанова и нек. др., также неболыния собрания ц.-слав. слов, помещаемые в язд. Булгакова, Смарапова и нек. др.

Итак, появление в свет полного *) церковцо – славянского словаря, вызывается уже современною в нем потребностию.

Вез сомнения, как видит читатель. наш пловарь, заключающий более 30. 0(4) слов, из коих векоторые, в виду их особенного значения, объясвены со всею подробностию, звачительно полнее церковного словаря прот. А. Алексеева, закдючающего в себе около ‘20, 000 слов, и при том слов не одвих только библейских и цериовнобогоелужебных, но относящихся и и церковиой истории, библейской географии ит. п. наукам; но если сравиить наш словарь со всем богатством славянских слов, то он окажется, разумеется, далеко веполным *).

') Конечно, употребденное зиесь выражевіэ: “іклный словарь” нужно понимать в относительномьсмысле, какьболео полный посраввению с прочими, досоле язданнымя церковно-сдавянскямя сюппряѵя.

В нашьс. товарь (бсв прибавления) внесено ц.-слав. слов древннго периода 5101; древнэ-русскихт, – 2525; ц.-слав. нового псриода – 12, 311; всего 19, 937.

К этому должно прибавить слова, отнэсекные к прибавдонию, в котором овъяснэно: ц.. слав. олов нов. пер. 1130; др. -сл. Івбв; др. -рус. 3826, вссго ъ ириб. – 5017 сл ; а всэго в Словаре 25, 000 (25, 964) слоа. Но эту цифрт – 25, 000 нужно увелнчить тоже еще почти на 6, 000, еоия но более, слов, есди прянять во внвманіэ, 1) что под однкм словом мы даэм вэсьыа много объясноний, до 25 иноіі раз и бодеэ (Сн. орузюие іревне-русск., с., 1071, где объяснэно под одкям словом 28 понятий; огпречек“ыд книги, с. 1075 и кн. др.) и 2) есди мы будем яметь в инду те многочисіэнные. об-ьяснэния эатруднвтвльпых для понимания оборотов речи, которыв j нас находятся чутьне на каждой страняце на протяжении всего сзоваря, см. напр, пря слове врата, с. 99, вчера, с. 108, вхожду–108 стр., векъ–113 стр.; аенецъ–114 стрвера–115; вечный–117 стр.; глава–121, глаголю, гласъ – 123 и т. д. и т. д. Т. обр. мы можен скаэать^ что в нашем словаре объяснено около в даже более 30, 000 слов и оборотов речи. Точный подсчет всем объяснэнным сдовам будет сделан при второк нздании, есди Бог благословнт быстрыы успехом атогь труд. Но и укааанная цпфрапредставляется довольновяушятельною, если принять во внииание, что иы объясиявм слова и обороты речя только затруднитеіьные для понимания, а не все к ряду.

*) “Лексикальное богатство славянского явыка, говорит иэвестный фялолог А. Буднлович, взятаго в совокуоности его жявых и вымершвх говоров, взмерястся не дюжинаыи, не сотнями, даже не тысячами слов, а сотнямя тысячъі Один “Толковый словарь живого великорусского языка” Даля обнимаст до 200, 000 слов; при-

VIII

б) Ho есть еще другое обстоятельство, которое в высокой степени говорит за необходимость составить возможно полный цервовио – славянский словарь, в котором был бы объяснен весь язык матери-церкви. В последиее время явились иовые течения в церковио-общественной жизнн русского народа, иоторые побуждают деятельио приступить к составлению такого словаря. Мы имеем прежде всего в виду печалъное появление разного рода сектантов и раскольников, которые, не поиимая языка библейсиих и церковнобогослужебных книгь, извращают смысл их, ложно толкуя в свою пользу нзвестные словаивыраженияииавязывая иы в своих сектантских целях то значение, которого они ннкогда не имели и иметь не могли. Православные мнссионеры отлично знают, что в большинстзе случаев заблуждения многих сектантов и раскольников кореиятся в превратиом понимании известных слов и речений, находимых в священно-библейских и церковнобогослужебных книгах какъновых, так и старо-печатных. Покажите ясно, убедительно и спокойно все неправильности их в этом отиошении, в оин будут сдвинуты неотразимою логикою Фактов с той почвы, на которой стоят, и мало по малу придут к истиие, если они еще способны по своему иравствеиному состоянию слушать слова истины. Но для этого нужно надлежащее готовое пособие в видеполного церковно-славянского словаря, которого доселе нет и^первым опытом которагб является наш настоящий труд.

в) Но и помимо этой цели настоит в

бавьте сюиа запасы маюрусских и белорусских говоров, исчерпайте исторические памятники русского языка–и вы легко достигнете 300, 000 слов жаридательных. Число имен собственных, особенно названий топографических, едва ли не превзойдет этой суммы. Таким образом лексический запас русского языка, на всем пространстве его распространения и за все периоды развития, превышает, без сомнения, полмиллиона слов. Но русский язык есть не более, как одна, хотя и сильнейшая, ветвь языка славянского; до какой же цифры дойдст с. уима слов во всех славянских наречиях и совокупности! Если произвести самый полный учет обширного числа синонимов в разных славянских наречиях, то и тогда останетья неисчерпаемое обилие материалов для исследований как лингвистнчоскях. так и историческихъ

См. “Первобытн. славяне”, Л. Будиловича, ч. II, с. 6).

наше время крайняя потребность сделать понятным язык матери-церкви, этот проводник истины, света и добра, вестник глаголов жизни вечной, которыми живет всякое человеческое дыхание. Нужно так поставить дело, чтобы все читаемое в храме Божием достигало своей цели и доходило до сознания души христианина, научая ее истинному благочестию и указывая ей путь спасения и средства от порабощения плоти, миру и диаволу. А для этого, прежде всего, помимо школьного обучения в духе и под руководством церкви, нужно, чтобы те, которые употребляют язык церкви – чтецы, певцы, церковно- и священнослужители – в совершенстве уразумели то, что произносят их уста. Иначе служение Богу будет неразумное, вопреки заповеди служить Богу в духе и истине и петь Богу разумно, и, кроме того, без поляаго знания языка матери-церкви нельзя дать ответа вопрошаюттгимъ

о недоуменных глаголах и речеииях церковного языка. Но многие ли из клнра не находились в великом затруднеиии по поводу предложеиных вопросов со стороны міряи, некавших объясиения того или другого, поразившаго их слух непоиятного слова или выражения в цериовных песиопеииях или чтенияхъ? He будем отвечать на этот вопрос, но скажем, что тольво в полиом церковно-славянском словаре можно найти разрешевие недоумений и только при помощи его можио выйти победоносно из всех затруднений, часто сопровождающихся весьма прискорбными последствиями для пастыря в его отиошенияхъкъпастве. Вот что, напр., иишет преосвященный ФеоФаиъ–затворник о необходнмости сделать поиятным для народа язык церкви, и именио в наше мятежное время, когда появилось столько лжеучителей, готовых отвращать от истины православия младеичествующих в вере. “Есть вещь крайне нужная. Разумею новый упрощенный и уяснеиный перевод церковных богослужебных книгь. Наши богослужебные песнопения все назидательиы, глубокомысленны и возвышенньг. В них вся еаука богословская, и все нравоучение христиаиское, и все утешешя, и все устрашения. Внимающий им может обойтись без всяких других учи-

IX

телъных христиавских книг. А, между тем., большая часть из сих песнопений–совсем непоиятны. А это лишает наши церковиые кииги плода, который оне могли бы производить, и не дает им послужить тем целям, для коих оне ыазначены и имеются. Вследствие сего новый перевод богослужебвыхькниг неотложно необходнм. Ныне – завтра надобио же к нему приступить, если не хотим нести укора за эту неисправность и быть причиною вреда, который огь еего происходит. Одна из причин, склонивших православных к штунде... есть именно неионятность церковных песнопений. Вот случай: немчура пастор, заведший штунду... выбрал несколько песнопевий и спрашивает православных, будто из любопытства, что говоряг эти леснопъния? Те отозвались непонимаиием. Он сказал: “сходите., спросите у священника”. Пошли, но священник не мог указать смысла. Это очень поколебало православных... И тот немчура потом легко уже сбил их с толку. Подобное же вечто рассказываеть некто из своего разговора с молокавами... которые говорили: “что мы там будем делать в вашей церкви? Дьячеи бормочет, ничего не разберешь; дахоть | бы и разобрали – ничего не поймешь”. I И вы видите, что ни у молокан, ни у штундистов ни одной церковной песни нет... а все новые... часто с пустым содержанием... Отчего? От того, что понятныа (См. Душеполезн. чт. 1896 г., октября 16 дня, с. 462). Эти слова великого святителя, ученого богослова и учителя отечествеиной церкви заслуживают полного внимания. Несомиенио, налтаиет время, когда ае одна воскресная служба октоиха и не один канои будут переведены с греческого языла на русский, как то уже сделано учеными переводчиками *), но и все наши богослужеб*ные книги появятся в русском переводе, конечно не для церковнаго, а для домашияго употребления. Равным образом, не одне только главиейшие молвтвы будут иэдаваться с объясиительиыми лримечаниями^ раскрываго-

ЩЛМИ ИХ7. глубокий СМЫСЛ И ВЫСОКИЙ

назидательвый характер, но и все,

*) Проф. л преп. Ловягивым.

что читается и поется в храмах Божиих, должно быть истолковано людьми, стоящвми на высоте своего призваиия.

Но пока придегь это время, а оно едва ли скоро будет, нужно пособие, в котором все наиболее неповятное илидвусмыслениоекак в церковных песнопеииях и чтениях, так и в Библии, а равио и во всех духовно-назидательных ц.-славянских книгах, которыми располагает православная церковь, было бы объяснено в алфавнтном словарном порядке. Такое пособие и есть наш словарь, где объяснены из всего годичного круга богослужеиия все. как нам кажется, мало понятные слова и обороты речи и все темные слова и речения священио-биб лейския, а равно и все затрудвнтельные для понимаиия слова и выражеиия в церковных духовно-иоучителъных книгах, не иоворя о прочих древиеславянских памятниках письмениости.

г) Сверх сказанного о побуждениях, в свлу которых мы решилнсь составить оолный церковно-славянский словарь, мыдолжны еще присовокупить и то обстоятельство, что в настоящее время, когда с умножением церковно-приходских школ стала возрождаться и насаждаться в миллионах простых русских людей православная церковность–верный источникъи земиого благополучия и вечного спасения, настоит крайне неотложная потребность в истолиовавии, чрез надлежащий словарь, языка матери-церкви –втого великого орудия воспнтаиия чад православиой церкви. Пора отрещиться от самооболыцения и думать, что на листках копеечных словариков можио объясиить все, что нужно, чтобы поннмать язык церкви. Любой сельский учитель и всякий законоучитель скажет, что от подобных словариков пользы очень мало: сотой доли затруднительных случаев нельзя разрешить при помощи этих игрушек-книжек. Пусті онм будут в руках учеников: здесьоня в нзвестной степеии полезиы, объясвяя самые употребительиые, чаще встречающиеся темные слова Ы. церковио-бого* служебных инигах, ио для учителя и законоучитедя, а равио и для учащихся в старщих классах средних учебных заведений и для мірянч. должно быть подробное справочное и обстоятельное пособие в виде полного словаря всех церковно-славянских слоіз и оборотов речи, где оыи не. медленно найдут во всех более или менее затруднительных случаях требуемую справку с надлежащим научным обоснованием. Думается нам, что полный церковнославянский словарь должен быть во іісякой церковно-приходской и духовной школе. и во всяком низшем и среднем учебномъзапеденін, где преподасгся русекий и церкоино-славянекий языкь. и во всякой церковной библиотоке., как ключък уразумениюязыкацеркви. Скажут:достаточно одного церковио-славянского словаря, и при том нового периода, между тем как в нашей обширной кииге помещено на ряду с полным церковно-славянским словарем нового периодавесьма много слов древне-славянских и древне-руссклх. He распространяясь здесь об этом много (об этом скажем подробнее потомъ), мы заметим только, что ФОрмы церковно-славянского языка иового периода, как и современного литературного, ии коим образом нельэя понять. объяснить и изучить, не зная древних Форм, с которыми оне стоят в самом тесном, часто причинном сродстве. Если мы искреино идобросовестио желаем изучить свой родиой, свой несравненнідй по красоте форм и богатству содержаиия руссиий язык, и свое богатое и сильное церковиославянское наречие–”то священное, Вогом дарованное орудие общения ^томиллиоиного велиного славяно-русского народа, то должиыобъяснить современные формы их как путем историческим, чрез научное показание постепенного втимологического и мор®ологического наслоения в славянском и древне-русском словообрааовании, так и чрез сравиительное сопоставление их с родствеинымн им Формами в других славянскихъиаречияхъииндо-европейских языках, а не ограянчиваться голыи признанием Фактов, без их объясиеииа. Кроме того, нельзя читат и поииматьрусския летописные сказания, юридические акты, изборники, иослания, грамоты, слова, былины, стихотворения и вообще древиие памятники духовиой и светской письменности, не

:зная древне-сдавяиского цирковного и древне-русского гражданского языка.

д) Далее, в настоящее иремя, ири пробуждении у нагь народного еамосознания и значительнаг-о подъома умств*‘ИноЙ и религиозно-иравственной жизни ліробудила<\ и все более развивается нагтоятельная потребность изучать русскш древности и жизнь олавян, их общветвенный и семейный быт, нравы, закоиы. занятия, искусетко, религиозщ, ііі и поетііческия их воязрішия, нх оказки, пословицы, былины, историче* (“кия сказанш и. \, их вооружения, архитектурные, деревянныд ” м^талличес. кия іі:ідѢлия, одежду, домашнюю утварь и ѵкрашения, торговлю, земледелие, соеловные и земельные отношечия, религиозные обряды и т. п. стороны кульгуры древних славян. He зная древие-русского и древняго нерковно-сланянского языка, еовершенно невозможно прігступигь к такому изучению рус<;ких древностей. так как не мыслимо прочитагь и поиять памятники дреине-русской письменностя, не зиая языка их. Что же касается, в частности, правоелавного русского духовеиства. то оно в настоящее время чаще ноего имеет побуждепие описывать Jtepковные древиости (есть предположение, печатно уже обсуждаемое, о заведеиии ” каждой епархии церковио –археологических комитетов и музеевъ), древние храмы и монастыри, церковную утварь, нконы, или разбирать разиые надписи^ читать древния грамоты, дарственные записи владетельных киязей и бояр, отказывавших земли и угодия церквам в монастырям и т. п. Безт” знаиия термииов древней архитектуры. икоиного письма, древией церковной утвари и разных металлических, гончарных и деревянных производств нет никакой возможиости приступить к подобиым описаниям. Но это знание дается или основательным изучением древне-русского и древиеславяыского языка, на которых сохранились старинные записн, или, по крайней мере, полныи справочным и объяснительиым церковно-славянским и древне-русеким словаремъ^ опыт которого представдяет настоящий наш труд.

Но в отношеиии к пастырямт” церкви, не только как миссиоиерам, практическим учителям церковно-

XI

славянского яяыка, как языка церковного богослужения, как описывающим русския церковные древности, наш словарь сверх сего имеет еще то зиачение, что он может быт пособием ддя паетыря-проповедннка. Дедо в том, что нельзя вести ни экзегетическия беседы по изъяснению священного гшсания., ии изъяснять какой лнбо текст, полагаемый часто в основу проповеди. если не достаточно ясиы слова и обироты речи, входящие в соеру проповедшіческого обсуждения. Наш же словарь имеет задачу отметить и объясшить все затруднительные для понимаиия церковно-славянския слова и выражения.

е) Есть еще одно и притом весьма сильное побуждение, указывающее на необходимость сост&вления полного церковно-славянского словаря. Мы говорим о том, что церковно-славянский, обогащенпый чрез переводы с греческого, язык в своем лексическом и синтаксическом строе ииел и имеет великое и притом явно благотворное влияние ва совремеииый русский литературный язык и на направление всей самобытиой мысли русского народа, и кроме того в духовном отношении объединяет все славянския шемена').

>) Никто об этом не разсуждал лучше нашего великого нароцного учителя и писателя М. В. Ломоносова, разсѵждение которого по сему предмету (“0 пользе чтсния церковно-славяяских кннгъ“) мы здесь и приведем вкратпе. Церковнославянский язык, учит Ломоносов, важен и даже лрямо необходим для нас по ыногим, весьма серьэвкыи причннам:

1) Богатпый от природы, он еще бо. те обоихтился переводами сг \реческаю. “Ясно сие видеть можно”, говорнт Ломоносов в равсуждении “0 полъзе кнш церкоеныхг е русскомъязыкеи, “внвкнувганм в книін дерковные на cjaвенском яэыке, коль много мы от переводу ветхаго и нового завета, поучений отеческкх, духовных песней Дамаскнновых и другнх творцов канонов видимт. в славянском языке греческого язобплия, и оттуду умножаем довольство российского слова, которое и собственным своим достатком велико, и к ириятию греческих красогь посрсдством славенского сродно”...

2) “Сия польза наша, что мы приобрели от книг дерковігых богатство к сильному наображснию идек нажных и высокях, хотя велика, однако еще находнмг другие выгоды, каковыт лнгасны многів яаыки”. И, действительно, выгоды эти очень метко указаны Ломоносовым.

а) ІІервая состоит в тоы, что “народ российский, no великому пространству обнтающий, не взярая на дальное разстояние, говорит повсюду вравучительным друг другу языком в горо-

Ксли мы истинно любим свою родину, свою веру православную и евой языкъ–этот духовный цемент. связывающий миллионы русского народа в одну семью. то мы не можсм не заботпться о томъ” чтобы сохрашпь от забвешя драгоценное наследие церкви и наших ііредковъ–церковно-славянския и древне-русския слова–источникъ

дах и оелах. Иапротив того, в некоторых гругихьгосударствах, наггример, ш> Гсрмании, баварсюй крестьяиин мало разумеет мекленбурггкого, или бранденбургскии швабского, хотя все того-ж немеикого царода, Подтнерждается вышеупомянутое наше ирепмущество живущимя за Дунаем народами славенского поколения, ьоторые греческого испопедания держатся. Пбо, хотя разделены оть нас иноплеменными языками, оінако для употребления (то-есть, no причине употребления) славенских книл, нерковных, говорят я8ыком, россиянам довол. но нразумительным, который вссьма много с кашим наречием сходнее, нежели польский, не взирая на безразрывную напту с Польшею пограни'іность” (потому что языком неркви у подякові, сделался яэык латииский, а не славянский).

Таким образом, по ноезрению нашою ученаго, одна нз важнейших ааслуг перкпвно – славянского языка состоит в том, что он содействует поддэржатю единства и духовной неразрыввой СНЯ8И какг в самом русском народе, так и во всех славянскихп, племенах православного вероисповедания.

б) Такую же прочнѵю связь представляет церковно-славянский я8ыкі, и вт> историческомь отношеиия, потому что, имсвно благодаря принятому нашей нерковъю для богослужешя и для богослужобных книгь перковно-славянскому яэыку “российский яэык огь владения Владимирова до ныиешняго веку, большэ семи сот лет, нв столько отменился, чтобы старого разуметь нэ можно было: нэ так, как мнопе народы не уяась не равумеюгь яэыка, которым преднн нх ва четыреста лет писали, ради великой его перемены, случившейся чррз то время”.

в) Язык перковно-славянский служит, посправедливому суждению Ломоносова, неизсякаемым источником обогашения жявого дитературного русского языка, содействуя развитию русскоЙ мы* слн и рѵсского слова и слога. Воспользовавшксь господствовавшею в его время ложно-классическою теорией о трех слогах, ои иредостанил, как и подобало, роль высокого слоиа языку лерковнославянскому, но с необходимымн оговоркамрг употреблять только такия церковко-слапянския слова, которые “россияцам вразумительиы и нв весьма обветшалы”; неупотребительные же и об* ветшалые дерковно-славянския слова прямо былж исключены вз языка литоратурнаго. Н слоге срсднем, который должені, был состоять “из речений больше п российском языке употребнтельныхт. “, допускплись им также и некоторьгя речения славянския, no опять с полнкою осторожностию, чтобы слог ве казался надутымъ*.

Такимг обрааом, Ломоносов впервыо ясно определил признаки хорошаго литературного слога, в котором нерковно-славянский язык ио необходимости долженг занимать пажное место, хотя его определение и имеет исключительно от-

XII

обогащения в лексическом и синтаксическом отношении еовремеішаго литературнагообще-руеекого языка, и не можем не скорбеть лрн виде того, как многие из лрекрасных по точности, сиде и выразительности древне-русския и церковные слова забываются или умышленно устраняются и в замен их русский язык наводняется массой

ридательный характер: в хорошем литерптурном сдоге не юлжно уцотреблять, с одной стороны, надутых, обветшалых и никому не по1 нятых церковно-славянских слов в выражений; с другой–слов лростонародных и площадных. В этях предедах русскому литературному слогу предоставлялась полная и пиирокая свобода развития. He входя в обсуждеше некоторых крайностей этоЙ теории, мы должны оказать, что ея в обідих положенінХ следовали вее выдающиесн лисателв, пачиная с Карамзина, Жуков1 ского, Крылова, Пушкина и кончая лучшими современпыми поетами и іиигателнми,

Решив гак удачно волросьо взанмяых отнотениях обоих составныхг элементов цашего литературного яэыка, М. В.. Іомоносов, с нс1 кренннм и горячим чувсівом цстиннаю патрюта и поета, ѵоворнт:

“Разсудив такую польаѵ от книгь іиерковных сиавянских в россіЙском языке, всем любвтелям отечествонного слона безприіѵграстно объявляю и дружелюбко советую, уяерясь собствен1 ным своим искусством, дабы сг прѵлсжанием чмшші всп исркотые книги, от чего к общеЙ и к собствеішой иользе воспоследует: аа) будет вояк уметь ра. збирать высокия слова от. подлых и унотреб. пять их ” приличных местах, по достоинстау предлаі аемоЙ материи, наблюдая равность слогй; бб) такии старательным и осторожным употреб. нениемг сродного наи 1 коренцого Слйвяпского язикакупно съроссийским отвратятся дикия и странные слова, неллпосгпи, йходящия к нам ил чужи. а языкоеь, заимствующих себе красоту нз греческого, и то еще чреэ латинский. Оаые нелрилнчностл ныне небрежением чтения княг нерковных вкрадываются к нам нечувствителько, искажаюгь собственнуго красоту нашего. языка, подвергают его всегдашней перемене и к упадку преклоняют. Сие все показанным шособом пресечетгя; в роспийский язык в полной силе, красоте и богатстве переменам ц уцадку нонодвержен утвердится, кол On. no церхок российская славословием Божімм-ь н& славянском языке украшаться будетъ”. Это твердое и нсноколрбимое убеждение свое в пользе и важности церковно-славянского языка Ломоносон не раз высказываетт. и в других своих сочииениях ито языку–ві, грамиатике и риторнке.

г) Коснувшись в грамматике вогтроса об огаибочном иравогтисанін некоторых слов, он говорит: “сожалетельво, что для избежания сих погрешностей не можяо предписать других праJ вял, кроме прилсжного учрния россиисной грамиатике и чтенгя кнш церкоеных, 6?і чею и во всем росайском слоее никто тверОг и силен быт не можетъ” (§ 112).

д) В Риторике главу Т-ю: “Об изобретении внтиеватых речей“, он заканчивает такими словами: “для подражания в витиеватсм роде

иноязычных словьг). Долгь каждаго истинно русского человека противодей ствовать такому безполезному ивредному в отнопиении национальной самобытности нашествию иноплеменных языков и изобретать или улотреблять слова, взятые из родного русского, илн родственных ему по духу в ллоти наречий древне-русского и церковно-славян-

слова тем, которые других языков не разумеють, дово. іьно можно сыскат приміъров в славяигѵиач и^укоеиыа-г химийлп и ег пигамях от?чесь. их, сг греческаю языка переведепньех, a особливо В7> прекрасных стнхах и канонах преподобяаго Іоанна Дамаскина и святого Андрея критского, также и в словах святого Григория ІІазианзина, в тех местах, где перевод с греческого це теменъ” (§ 147).

') Здесь приведем в кратком вввлечении эамечательные по силе чувства и верности ОСНОВНОЙ МЬІСЛИ ОТЗЫВе О ЭЛОуПОТребЛвКІЯХе NHOсіранкыи” словакн профсс. Р. Вранда: “ие следует ратовать против общеѵпотрсбительных слов, в роде: театр, калоши, минута, но следует избегать употреблсния новых нли мадоуиотребителыіых. He следуст, далее, прибеѵать к яностранному слову, когда существуст равиосильное туземчое:к чему намг латннское слово мтумнт, когда у нас есть noмятникь* К”Ь чему аріумеить, когда ссть докамчк. іьстло и доеоог? К чему французекое депо, когда есть складг? Нужно лк заимствовать латяиский абсурд, когда имеется уже ц^лал куча одиоецачущих слов: нелппост, нелепица, безсмыслица, чепуха, чуиі, безто. ючь, околеС' ная? (пекоторые из этих глов тоже нэ кореиные русския, но ужс обрусевшия). He странно ли гопорить: “ом взлл ца себя и-ити-иі-а-ти-ву в этом деле“, когда и короче и лучшо сказать “он взял на себя покин в этом деде?” Иностранное слово только тогда заедуживает арава гражданства, когда вместе с ннм усваивастся r новоо поняти. Таковы, напр., названия вновь изобретаемых предметов, какого нибудь телефона, или фонографа (хотя, кстати заметить, нменно длл телефона я для фонографа леіко составить названия звуковод и звукописепъ). lie зачем такжс изгонять такия слова, которых нельзя заменить одним русскям словом, а можно только передать опнсательно: таково, капр., слоізо факт. Слово factum было заимствоваыо немцами изг латипского явыва и получнло у них значение дгьла или событгя дейстеительнаю, несомнецнаго; в таком значснии оно лерсшло и в русскую речь. В таком то значенів, как противоположное сиовам слухг и доиадка, слово факт заслуживает всеобідаго уиотребления; но, к сожалецию, оно сделалось модные словечкомг, и его яередко суюгь, куда бы не следовало, бэз нужды заменяя иы русския _ слова: деао, событие, происгиестеге, случай, мвление, noступок. Нриведу несколько примеров злоупотребления словом факгь, выписанных мяою не помню уже из каких газст и журналов, ио выиирапных (за это я ручаюсь) с дословною точностью. Один пишет: “есть ли нечто воеможнее такого предположения и такого факта?” другои рассказывает про яфакт смедой и наглоЙ кражи лошадей“, третий сообщает, что “по-

XIII

ского. В виду &тих соображений всякий полный церкоаио-славянский и древне-русский словарьесть неотложная потребность нашего времеии 1).

сещение итальянского короля только вероятная вовможность, но отнюдь не ретенный фактъ*. В большем такжц ходу в настоящое время французския слова жсплуатация, эхсплуататор, эхсплуатировать: возьмите лгобую гавету в вы непременво встретвте в неН эти роскошные цветы новейшаго красаоречия–в оанои яесте жнхы “эксплуатяруютъ” народт., в другом ктовибудь “экг. плуатяруетъ” камевноугольные копи, в третьем начали “эксплуатировать” железнуго дорогу; где-то я чвтал даже про “эксплуатапию результатов добытык научныи нугем для успехов промыдоенностн'1. Что же значят “начать эксплуатировать железпую дорогу?” Это просто аначит открыть “е, начать е” полъвоваться, производить по ней движеиие. Что звачит “эксплуатировать кспи?” Это аначигь разрабатывать нх. Что значнт “эксплуатировать резудьтаты науки для усвехов вромышленности?” Это значигь пользоваться в промышлеиностя яыводами наукк, придагать выводы науки к делу. Спрашивается: вачем людн хнгрять, когда можно говорить просто'. Слово эксплуатвровать нехорошо, ысжду прочиы, и тем, что соединяет в себе два существенво различных значения: полъзоватъся чем и злоуттребляш кем. Бо втором значении гдагол эксвлуатвровать имеет аекоторое право на сущэствование: он пришел к нам с sari ада, для обозначения недобросовестного отиошения промышленняка к рабочим – он значнт: польаоваться чужиии трудамн, давая аа ввх недостаточное вознаграждение. ІІо, собствевно говоря, западно – европейскіН эксплуататор то же самое, что русскии простонародный кулак, и вмеето эксплуатироаать отлично можво бы было говорить окулачыть, охулачішитл. Порвцания заслужнваве также употребленіэ яаречия специалъьо вм. нарочно: “здание, специальио сооруженное для школы“, “я спеаиально пришелг переговорвть об этомъ“: слово специалшый уместно лншь в првмененів к научныы кннгам, или занятиям, как противоположное словам популярный, об~ щедоступный, влп же диллетантсхий, любителъскін” (См. Замеч. обг употребл. иностран. слові проф. Р. Брандта, 1883 г., с. 5–7, 18).

1) Мы ке говориѵь уже о ток, что дерковнославянский язык, как язык богослужебный всех славян, объединяег в одно целое все славявския племйна. Здесь кстатн врлвеств следующий факт-ь. Когда А. Востоков надал съпрекрасвыы словарем Остромврово эвангэіие, чешский ученый Ганка въПраге, сохраынвшв в нем, ореографию, сдел&гь вв него учебное нздание для свовх чепісквх в катохяческих сіушатеівЙ. Так понятев древне-славяыский язык ия всех славянъі

Мы должны также не упускать вз ввду в то, что славянскіЙ язык раадается на территории, обнямагощэй нэ менеэ 400, 000 кв. мвль, а чвсло людэй, польвующихся вм как свокм родныы, превьшаэт 100 ыихзионов (по исчнслеиию в Русско-сийвяаскомг каиеаз, аре н& І89в т. –101, 72 4, 000. На основанін вовебших данных нужно признать общэе чясло славян – 103 мил.). (См. Декц. no славян. язихозн. проф. Т. Флоринсх.,

1895 г., ч. 1, с. 1).

II. Теперь мы обратимся к изъяснению той программы, которой мы, как намеченной цели, держались при обработке нашего словарного труда.

1) Первая цель, которую мы преследовали при обрабогке лашего словаря, заключается в том, чтобы объяснипг самым подробпым обра-иом, по-возможности, всгь мало попятпые *) слова и оборошы ріьчи, встргьчающівся в ц.-слав. Ьибліщцерковно-боиослужгбных и церковно-назидателъных книгахг.

а) ТІрежде всего мы желали дать полное, надежное и по-воз. чожпоети обгцедоступное словарное руководство и толково. чу чтеиию и понимангю вогъх мало понятных слов и оборото&г речи свягценно-библейских кнгт как ветхаю, так и нового завіъта. Что касается этой задачи, то о цедесообразносги ея и своевременноети не может быть и речи. Славянский язык библейских книгь, освященный древностию и остающийся ОФФидиальным языком православиой русской деркви, гемь не менее с течением веков становится все менее понятным русскому человеку, особенно при устранении обычая обучать детей по церковно-славянским книгам, как было раиее*). А между

г) Тионятных слов мы нс вьодили в нашг словарь (так как он нэ симфония, а словарь) за всключением тех случаев, когда понятвыл слова имеюгь особенное вначеніэ.

*) Есть лищ”, утвэрждающия, что слааянский язык очень яэывогвм отличается огь современного русснаго. Протввт. этіго говорнгь наш словарь, в котором собрана нэ одна тысяча слов церковно-славянсквх, весьна отличающихся от руссквх. Другие готовы даже утверждать, что нерковно-славяыское наречие ирусскии язык нэ эсть два различных наречия одного и того ке явыка, а одно й го же наречие. Так А. Шншков” утверждал (я Опыт словопроизво&наю слоеарн, содер&сащий еь се&л дерево, стояшб ча корне ” МР. стр. 8), что “русское (наречие) не эсть наречие славэнского явыка, а тот же саыый яэык, нв ныеющіЙ ни малейшаго еь нвм различия”. Действнтельно, церковное наречие, чроз обществев* ное употребленіэ его при богослужении и домашнэв чтекхе инигь, на нэи аийаикыкг, сдед&дось для нас, русских, гакг прввычвыы, что мы ые эамечаэм черты, отделяюш. эй нашэ варечие огь цэрковнаго, между тем как мэкевая черта даяно ароведэна иэ&ду намв. Первый установвтель граыиатвческвх праввл рус. языка, нэзабввнный Локовосов, советуя пользоваться дерковныыи кннгаыи, нэ теряет вв ввду равшчия между ияумя бдиакиив и&речѵямя–церковиыи и руоским (ск. “Предисловге о полъзе книгь церко&ных в язъіхе россгйсхомъ*, находящээся Собранги сочингний ег стгисаагь u пуозе М. В. Домоносоеа, Спб., 1803 г., в 8 ч. I, с. 49).

темь. в нашей литсратуре нетъсло) варя, удовдетворяющего в достагочной степени этой потребности толкового чтения Библии. В области библейской лекеикологии можно отметить два направления: илн библейско-славянский язык разсматривается как часть обшаго церковпо-славянского и в таком случае входит как отдельная чаоть в обширные словарн подобного рода и притом с кратким обозначением значения слова в ущорб его глубокомуи широкому содержанию, или же он разсматривается no отдельным книгам (см. напр. недавно вышедший прекрасвый словарь только к паримиям, В. Лебедева).

Недостаток таких словарей тот, что библейския слова и понятия берут в контексте и пределах одной какойнибудь части Библии, а не всей, и от того несомиенио эти слова и понятия теряют в полноте своего логического определения. Указываемое обстоятельствозаставилосоставнтеляобратитьособениое внимание на опущенную еторону дела, почему ради полноты и точности определения оч. многие библейекия слова снабжены греческимъречениемъ^а библейское значение слов бралось и очер-

К сожалению, он не показал причины этого разлнчін; ло нашему мкенш ео можно найти вт> еледуюших обстоятелі-ствах: а] нага переяод са. писания и некоторых книгь богорлужебных сделан вне России, следоват., на наречии того славянского племени, для которого ои предназначался, именко для болгар. Это соАытие, важное в истории славянскоН перкви, случилось во второй по. ювине IX столетия, когда Полгария и наша Русь быля уже самостоятельяымн государсгвами, – следовательно/ттри яначитольном различш стран, которые они 8анимадк, и соседеЙ, с которыми находились Ве сношэниях, оне нфобходимо должны были различаться одна от другой по наречіго. Последиеэ ааключение подтверждается свидетельством Егингарда, жившаго в томт. же IX столетии; по его словам, славянгкия племена, обитавшие между реками Рейном, Вислою и Дунаем, по языку почжи сходны, a no нравам и образу жизни очеп не похожи одно на другое. Еслн западные славянския племена разнились мэжду собою наречиями, то тем болеэ должно было отличаться от них наше северное алемя. Но ыы иміием достаточное докавательство на то, что русское наречіэ уже давно получило евой обликг. Составители летописей, какьлица духовного звания, по навыку выражалигь языком св. писания, а в пркводе чужих речей, которые редко отличаютсл огь общего рассказа, онн оставнли нам обравцы Я8ыка живого, современнаго. Даже у преподобного Нестора нежду гладкою елавянщиноЙ выдаются слова, обличаюідия русскую отделку, напр. : тот, рунорок, норогь, город, сто-

чивалось в большинстве олучаев на основании употребления его на протяжении веей Библии. Таким методом, по-возможности, объяснены все слова, пзятые из'і> библейеких киигъ^ и особенно важнейшие и употребнтельнейшін из библейских слов, каковы, напр. : агнец, аш-ел, ад, аллнлуия, архаигол, благодать, блаженный, Богь, ”ода. возложсние рукч>, врата, атороиервый. высокий, высота, век, вера, геениа. глас, глаголю, духгь, небо, илоть, обрезание, обряд, очищение, предание. тело,. скиния, пасха, пятидесятница, дерковь^ человек и т. п. В этой части слов, которан приблиаительно составигь третью часть словаря. настоящая лекснкологическая раПота имеет характер и значение не столько словарно –компилятивнаго, еколько еамостоятельного труда, и, как казалось самому составителю, не лишсна и научного иитереса, как по точности и полноте указания библейского словоупотребления, так и по научному обсуждению этимологии, морфологии и истории миогих слов. Эта част словаря, необходимая при толковом ь чтении библейеких книг, имеет в виду удовлетворить потребно-

роииа (Летоп. по Кенигсбергик. са., с. 128, 131, Ш и 142'. б) Церковное наречие должно считаться мертвымь, потому что нет ни одного народа, который гонорил бы на немг. Упадокг этого наречия начинается со времони надения болгаргкого нарства, т. э. с 1396 года. ІІравда, оно долго закима. чо у нас место кннжного яэыка; но, кажется, пе разцнвало^ь нз собствэняых нпчал, а только болеэ и более приближалось к нпшрму устномѵ яаречию. Ііігрочем, ірудио onределить с*ь точноспю, когда оно осгавлено Ha44 в оостояіпи совершенноіі неподвяжности. Напротипг того, русскоо наречіэ безостаноночно подвнгаетря впередг, и р продолжением времени нэ стареет, а усовэршяется, то обогащаясь новыми соеловами и отслонками, то приобретая определеяность и слоносочинении; словом: со свежими силами всгупает в состязание о пероенстве с обрааованнейшнми заграничными наречиями. Какое же сходство можно находить мэжду стеаенным стариэм и резкым юношею, между наречиямн нерковным и нашимъ? в) Болгары, у которых церковноо наречие образова–lOs'i., отличаюп. от неио рвое жнвое наречие, и потому имеют новейшііі перевод некоторых книгь свящ. писания. He г. транно лн будет, если мы, пользѵясь чужнмт. мертвым наречием, не перср. танем считаті, это наречие за одно р нашичъУіСм. Корнеслое ф. ІІиимкввича, 1842г., ѵ. 11, стр. to8–160). К ска8анному гтрибаним, что достаточно нрор. чотреть ц.-славянския плова, помещенные ѵ нас, наир., под букной И, чтобы идеть, как они разиятря от русского языка.

xr

стям широкого круга дицъ–церковно и священно-служителей, законоучителей, проповедииков, миссиояеров, борющихся ст> расколом. учителей духовных училищ и церковно-приходских/ь пікол, преподавателей и воспитателей низших и ередних учебных заведений и вообще всех христиан, тщащнхся, по слову Спасителя, разуметь св. писаиие и назидаться от сего обильного и душеспаснтельного источішка.

б) Затем, мы имели в виду дать полное пстялкователъпее пособие для попимамя всгъхг малопонятпых как словй, так и оборотов ріъчи, встречающихся вг ц. -боиослужебных книгах всело годичнаю круга^ а не одпой какойлибо только части их.

Что касается второй задачи–дать объяснительный словарь языка богослужебных книг, то настоятельнан необходимость такого труда также не может подлежать сомнеиию: язык богослужебных книгь давно стал непонятным большинству современного общества, даже образованным людям, a под час и самим церковио-служителям. Это обстоятельство давно обращало внимание выдающнхся церковных деятелей, и было причияою неоднократно раздававшихся голосов о переводе богослужебных кннгь на раэговорный русский язык (нонечно, для домаш. употребл.). Т аков авторитетный голос в последнее время еп. ФеоФана, мнеиие которого по этому вопросу мы привели выше. Одно это свидетельство достаточно уже объярыеет назревшую необходимость дать хотя-бы краткое руководстио к понимаиию ц. -богослужебного языка. И нельзя сказать, чтобы такая задача была нова. Мы едва ли ошибемся, если скажем, что старииный словарь прот. Алексеева имел преимущественною целию дать такое руководство. Этогь словарь, издаиный в 1773г. и повторенный несколькими изданиями в первой половине нашего столетия, несмотря на устарелость языка, на невериость и односторонность многихт. объясиений, не потерял своего значения и по настоящее время^онъденен значитедьным количеством, хотя далеко не всех, собранных с большим старанием слов из богослужебныхт. книг. В этом отношении он, при строгом критическом отношении к нему, слу-

жил длянас одгиим из пособий, хотя далеко недостаточным: номимо заимствоваиного отсюда материала, мы старательно сами знакомидись с церковно-славянским яаыком в Октоихе, Триодях, Мннее месячной и общей, Требнике, нерейск. молитвослове и друиих церковно-богослужебных книгь. К сказаниому еще нужно прибавить, что состанител считадъсвоеюобязаиностік> съособенною иолнотою объяснить слова и понятия строго церковные, т. е. касающиеся церковных одежд, сосудов, богоелу жебных обрядов, боѵослужебной терминологии и слов и оборотов, чаще всего употребляемых в воскресных и праздничных службах, а также и в-ь прочих символических книгах нашей православной церкви.

в) Наконец, при составления полного церковнаго-славянского словаря, мы, имея в виду потребности лиц, которые будут пользоваться словарем, впесли ь пеио по-возможности вс/ь слова и обороты ргъчи, требующге объяснен/я, из ттх нерковно-славянских поучителъных книг, которые, хотя и не употребляются при богослужении^ но тть. ч не менее, в ви&у своей высокой назидателъности и поучителъности^ распрострапены среди прафославных хржттн в качествп книігдля духовно-правшвенпаио домаш• няго чтепін. Таковы: прологи, натерики, четьи-мииеи, святцы, молитвословы, каионники, сборники святоотеческих поучеиий, правила святых апостолов и ев. отцов, Кормчая, Номокааон (при Большом Требнше) и т. п. учительные и символическия книги православной церкви, польза коих доказана историею русской церкви и ясна для всякого христиаиина, почерпающего из них и правила жизни, и высокие примеры веры и благочестия, и руководстненные начала к молитвословиям и христианской настроенности.

Забывать значение этих книгь в деле религиозио-нравственного иросвещения сынс Госсии едва ли возможно' для всякого, лнлзающего сознательно стать къпросветлтельным орудиям матерн церкви. Аечіли таічъло нелъзя не позаботиться о том, чтобы в церковнославянском словаре был дан ключ к уразумению всех непонятных слов и речений, встречающихся в них и весьма достаточиом количе-

стве, как йто видно из нашэго словаря.

2) Дальнейшая цел, которую мщ имеди в виду ари обработке цашего словара, зшдючается в том, чтобы дать возмооісност читать и пошмат памятпши древне-руоской пжьменноети, пакь духовной, такг, и свіыпской, как прозаичесше, такг и поетические, оригииалъные и переводные, как хранящиеся btj рукописях, так и напечатаиныег),

') Скакемг кеоколько слов о пвриодах русского язына.

По условиям внешяей и внутреннеЙ жизнн тысячелетяее почти уже развитие русского образоваиного языка распадается ла три периода: 1) древне-русский от X до концаХІѴ века; 2) с^едве-русский в XV–XVII вв. и 3) ново-русскии с ХѴІП в. В первыЙ яэг этих перюдоь русский язык развиваіся яа почве сначала дробных плеиен, а лотом мелкях княжеств и народоправств, соедннэнных довольно слобыми федэратнвнымн связямя, беа постоянного и общего средоточия, которое могло бы объединить и племена, и соответственные диаиекты.

Во второй период устанавлявается дуаииам Руси восточяой r аападной, московской и польско-литовской, который отражается на раздвоении великорусского и малорусского наречии и на образовании двух соответственных диалектов, получающих к ковцу периода условную правнльность r выдерханяость.

В третий, накоиец, перюд пронсходят начатое в конце нторого объединсние Русв западноЙ с восточною (за язъятием неболыпой Червоняо-русскоЙ области в Галичине, Буковиие и Угрия), сопровохиаемое слияніэм двух язычных UOTOKOBI в одно русло, Я8ЫКе обще-русский.

Собствевиою обдастью цисьменкого употреблевия русского яаыка в первый период была сфера государственяая, юридическая, ибо в церковной и в высшей литературе господствоваі тогда язык церковно-славянский, со славяно-руссквн его видоиамѢнением, утвврАявшимся в письмекности исторяческоЯ и бэллетрястическОЙ. Нескоаькс шире был кругь распрострапения обоях русеквх дігиектов и уже обдасть языка перковяо-славянского в период средний, когда я славяво-русский яэык всэ более сближается с дедовым, дропитывзя лоследний термянами и оборотамв традвциояного характера. Наконец, в период по-петровский язык деловой ПОСТФПФКНО сливавтся со славяно-русскни, захватывая с тем вместе все области нэ только государствекной и общэственной, но и литературной жиэни, твкг что перковно-славянский язык ввэдек, наконеи, в ранкв искдючнтельно литургического употребления.

Ввутренний строй русского языка в первый нериодг представляегь ещо много архавческого, особенно в системе склонений. В период средний, виесте с установленіэм наречий великорусского и малорусского, утверждаэтся несколько яной звуковон в формальный строй языка, ло действию как внутренких аналогий, так и нноязычных влияний, особенно польского на западе. Оь ХѴІП-го же века вырабатывается тот слож-

Многия древие-русския старииные олова и речения, не употребляющиеся в наше время, совершенно забыты исделадись от неупотребления непонятиыми, вследствие чего невозможно пользоваться иногда драгоцеиными увазаниями, представляемыми древне-русскрыи письмеиныма памдтгшками. Многие термииы в современном русском нзьшенеобъяснимы без зианш древнерусского языка '). У нас доселе 'неть

ный по диалектическим я ясторяческим наслоеяиям тип Лэмоносовского яэыка, который в переработке К&рамзнна, Крылова, Пушкнна госцодствует и в настоящее врсмя (См. об этом подробн. исслед. “Общеслав. яз. е ряду общ. яз. Ееропы“у А. Бу&и. юеича, 1892 года, т. II, с. 238 и др.)-

і) Здесь долгом счнтаеы скавать яесколько слов о пользе изучения древно-рус. языка.

“РусскіЙ язык, в связя с нерковяо-славяяскям, уже в самых древних памятннках наілей лисьиенностн не только тав же богат и разнообразен в своих грамматических фор. мах, как и язык ныиешний, но дажс во мно_ гои его богаче и совершеннее. Поетому мы должны обращаться к древнему яэыку не с тем, чтобы из ср&внения с ннм современной образованной речн определять ея усаехи; a ареимущественно с тем, чтобы яснее понять ныее употребительные грамматичесшя формы, сблизяв их с соответствующнмя им древними” (Истор. ірамм. русск. яз. Ф. Буслаева, язд. 3, с. 12).

Но этогомало. Обратнтесь ли вы к рус. ястории, к древне-русской лятсратуре нли в лзыковедению, всюду встретяте потребность в знании древвс-русского языка. Возьмвте область ясторів, кажущуюся наиболее удаленною от сферы яэыка>–не одни лн и те же памятвикн рус. слова сіужат часто источннками в древняго периода русского языка и іревне-русскоН истории? Фило; логь взучает их язык, ясторикъ–содержаниево кто же решятся отрвпдть, что без знания перкого яельая в точностя овладеть последкимъ? A сколько есть важных для ясторика яобочных во* лросов, нераврывяо связанных с фялологич. яаучениеи памятяиковъі Укажу, ддя примера, на определеніэ времэни в неста нх напясания, яа вваимное отношенів разных спксков одного и того же памятняка, на распознавание поддннностя документов. Для исторнка лятературы фнлологическия свехеиия составляють ещс более насущнуго лотребность. Ляшенный их, оя похож яа подслеповатаго человека со спутанными ногамн. Возможно-ии, следуя совремевному направлению в язучении дрввннх литературных произведений, представять судьбу какого-нибудь древяяго первводного панятяяка в решвть, русского или южяо-славянского он происхождения, есін яэ умеэшь отлячить русскіэ спнскн от южно-славянских, нэ звав черт, чуждых русскому Я8Ыку? Для собствеяно-же филолога, будет ли &то сиавист, нли общіЙ языковед, важность знания древняго русского языка ещэ значятельнее. Среди славянских наречий русский язык аанямаве первенствующеэ место как по богатству, так и по большей традяциониоств своего звукового, формальяаго я сиятаксвческого строя; яи у оі-

доступного и полного древне-русского словаря Материалы для древне-русского словаря, изданные покойным проФессором Дювернуа, как мы уже говорили, и кратки, и не обработаны, и не для всех доступны вследствие того, что объясиение слов дано на латинеком язьше. Гораздо полиее и обстоятельвее труд в том же роде академика Срезневского, за смертию его далеко еще не коиченный. К тому-же эти словари весьма дороги и довольно ріідки в продаже. В нашем же словаре, который хотя не отличается богатствове древне – русских сдов. (главное внимание составителн было обращено на язык библейских, церковно-богослужебных и церковно-нааидательных книг на современном церковно-славянском наречш и отчасти на дровне-славянскомъ), помещены, одиако, как нам думается, всть осоёен-но затрудкительпые для понимания и наииолтъе эажпые no зпаченгю и частые no употребленгю древне-русския слоеа и речения, при чем наиболее существенные изь иих объяснены с особенною обстоятельноотию со сто-

^оны лексикальной и исторической. Іы убеждены, что при помощи напиего словаря без затруднений могут быть прочитаны все древнейшие русския летописи, в которых употребляется древие-русский язык, прозаическия и поетическия произведения (напр. слово о п. Игореве), былииы, сказки, пословицы, произведения древней письменности, как переводиые, так и самобытные, грамоты, договоры, судные грамоты, (напр. псковсюя и иовгородския) законодательные памятники (напр. лР}секая правда“) ит. п. литературные произведения древней доПетровской Руси. Все слова, употреблениые в древиих письменных па-

ного из лрочих славянских языков нет такого колячества и разнообразия древнвх памятннков, повволяющвх с значнтельною достоверностыо и полнотою возстановить исчезнувюия черты древнейшей апохв; древвеЙшие памятники русского языка, при краиней недоетаточвости паиятников древне-дерковво-славянского (древнеболгарскаго) лзыка, служат вэсьма важным источийкой ізя изучения лсследняго; наконец, чистота звуков и форм древне-русского явыка я орвгиналъные особэнности их, и своеобразие ирочих сторон граыматического строя, прежде освго самая первичность втого языка – дают ему право заяять одно нв важных мест в нашсм сравнитежьном явыкознаяии.

Преднсловіэ к дврк. -сдавяв. словарю свдт.

мятниках, для обозначения нравов, обычаев, законов, религиозных верований, одежды, утвари, воинских доспехов, пищи и напитков, предметов земледелия, торговли, архитектуры, музыки, икоиописания древних наших предков и мн. др., в нашем словаре помещены в достаточной полиоте и обстоятельиом объяснения.

3) Следующая цель наша при об* работке словаря состояла в том, чтобы объяснить не толъко значение слов, но и все наиболее важные и ценные в научном отношении формы и законы древне-славянского и древнерусского языка^ благодаря которым можно объяснить И Формы, в которые отлнлся, и законы, которымя управляется наш современный госуцарственный общелитературный великороссийский язык, язык Ломоносова, Карамзина, Ліуковского, Глинки, Крылова, Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Достоевского, Гончарова, Майкова, Тургенева, гр. Толстого, Филарета, митр. моск., Иннокентия, архиеп. херсонского, и всех наших великих поетов я писателей. Вот причина, почему на уроках русского языка изучается “Олово о п. Игореве“, “Остромирово евангелие44 и др. памятники древней письменности во всех средне – учебных заведениях. Предположим, что мы желали бы объяснить состав слова обыденный. Древне-русский и ц.-слав. язык нам объясняютъ^ что это слово состоит (объип-дьн-ный) из предлога об, числит. древие-русск. ин – один, ныне неупотребляющагося, ислова дьнь; след., это слово означает однодневный.

Или мы желали бы уяснить себе правописание и значение слова над. ченпый. Церковно-славянский язык в своих памятняках показывает нам, что это слово писалось чрез большой ft (ъм), и самое слово падменный состоит из преФикса “я, корня д* (дъм, д*–ти), соед. гласной е и “рлексии ппый и означает надутый, напыщенный, гордый^ вместе с тем этимологический аиализ покажет, что после буквы л должно писать не п>, а е, так как буква е есть в данном случае же корневая, а соединительная гласная.

Допустим, ыы желали бы анать, почему в словах молитъся, боятъся и т. п. иужно пиеать перед ся мягкий зиак. Сближая эти Формы с древиейГ. Дьячевісо. II

шими: молшпися. боятися, мы увидим, \ почему в-ь обоих случаях нужно писать мягкий зпак: он есть сокращение гласной и. На вопрое, : откуда явилея і5е родительном падеже слов: имя, 'ииісмя, сіъмя слогь еи. : древпе-слав. грамматика ответит нам., что эти слова в имен. падеже пигались чрезъ

кои>рый звучал как рн. так что произноеіілось приблизителыио и в им. падеже имен, пле. тпі, семеп.

Подобных нримеров можно бы привеоти множество, но мы их не приведем, о-гсылая желающих кт, нашему словарю, в котором показаны в алфавитномь порядке все древнейшие фОрмы церковно-славянского царе, чия часто с подробиыми Филологическими разъяснениямн, составлекньши ииами на осиовании авторитетнейших совре менных Филологнческих работь Ьуслаева, Срезневского, Дювернуа, Грота, Ягича, Соболевского, Мпкуцкого, ГильФе. рдиига, Миклошича, ЛІ. Мюллера, и мн. др.

Что же касается возражений против внесения в наш словарь древне-славянских слои, то в опровержение их можио скааать следующее:

В церковно-славянском наречии нового периода (которое есть соботвенно то же древнейшее, только с одной стороны иидновленное и отчасти испорченное русскими писцами, – с другоА, вставленное в-}. искусетвенные рамки некоторых грамматических правнл Мелетия Смотридкого и друг. наших духовных писателей, – с трегьей – несколько смешаниое с русским языкомъ), девять десятых сдов иоуЗорлм и таченгю, по этнмологическому и синтаксическому строю, суть слова древняго ц.-слав. наречия, только более чистаю и боліъе правильнаго. Нужно взять лексиконы церковно-славянского языка древияго и нового периода и сравнить несколько слов, чтобы ішдеть справедливость этого. Потому, кто знаком с ФОрмами древне-славянского языка, тот без труда не только поймет ФОрмы новаго, но и заметит, что Фирмы первого чише и правильнее второго.

Далее, беэ знания древне-славянских Форм языка не мыслимо понять Формы нового церковио-богослужебного языка, даже иноіда затруднительно без, него оіличить корень от првФИкса и ’

| суФФикса. что совершенно ясно из древне-славянского языка, где почтн все составные части слова отделяютоя чрез беглые 7> и е.

Уже одіін-ь Факт изучения в средних и высших учебных заведениях памятников древнс-славянской письменности для уяенения Форм русского языка показывает, как нажно знание древне-славянского языка.

Наконец7>, церковно-славянский язык нового периода, начавшагося с XVI – XVII столетии, имеет очень мало значения в деле изучения славянских древностей. которых нельзя изучить без знания древне-славянского языка.

Итак, объяснить нсе непонятные церковно-славянские слова и обороты речи, находящиеся в священно-библейеких и церковно-богослужебных книгах всего годичного круга, все таковые слова в прочих церковно-славянских кішгах, на протяжении от X до XVIII века, затем объяснить наиболее темные и наиболее важные древнс-руоские слова и обороты, встречающиеся во всех важнейших древних памятниках духовной и светской письменности. – было ыашнм главным делом при составлении настоящего полного церковно-славянского и отчасти древне-русского словаря.

Но чтобы быть последовательными, мы должны разобрать здесь возражения и против внесения в наш словарный труд слов в собственном смысле дреіше-русских.

Прежде всего мы должны сказать, что хотя древне-русский язык и родственен церковио – славянскому, как наприм. родствениы ветви одного дерева, как близки наречия одного и того же русского языка, тем не менее они во миогом отличаются один от другого, приблизительио так, как великорусское наречие отличается от бе. торусского и малорусского, хотя при этом никто не скажет, что это два совершенно различных языка. Внося же в свой сдоварь слова древне-русского языка, мй это делали по следующим соображениям:

Вопервых, в русских летописях, грамотах, договорах, а равно и в произведениях чисто-церковного характера, напр. в поучениях, переводных творениях св. отцев, разного ' рода изборниках, писанных древнимъ

XIX

церковно-славянским языком, очень часто встречаютея елова и обороты речи, взятые деликом из древиерусского языка. Такия заимствования из древне-русского языка весыаа нередки у нереводчиков с греч. XIII, ХІѴ. XV. лѴІ и даже ХѴП веков. Итак, одш> уже это обстоятельство заставляет внести в словарь церковносдавянского языкасловадревне-русекия.

Во-вторых, древне-русский язык оказад весьма большое, влияние на родственное ему церковно-славянское наречие, как в лексическом, так и в стилиетическом отношении, и на образовавщийся, главным образом, из него, а частью из церковно-славянского языка, современный литературиый наш язык. Признанный Факт в славянской филологии, что весьма значительное колнчество звуковых, Формальных и словарных особенностей древне-русского языка вошло в церковно-славянс. кий и вместе еовременный русский литературный язык.

В-третьих, как древне-славянский, так и еще более древне-русский язык одинаково необходимы для изучения славянской археологии, этиографии, религиозных верований, поетнческих воззрений на природу и жизнь людей, нравов, обычаев, законодательства, торговли, земледелия, промышлеиности, словом всей культурной истории наших предков, развивавшейся хотя в близком, однако-ж не строгом и не единственном отношении к церкви.

Теперь перейдем к изложению дальнейших пунктов нашей словарной программы:

4) При объяснении церковно-славянских и древне-русских слов мы употребляли следующие приемы:

а) ліы объясняли не толъко мало понятные или совершенно непонятные слова древне-русского и церк-славянск. наречий, но и обороты ргьчи^ без знания смысла которых часто совершенно невозможно прочитать целых мест в данной книге илн рукописи. Таких оборотов у нас, вследствие нееовершоиного или елишком буквального перевода сь греческого или еврейского языка в наших библейских и церковно-богослужебкых книгах, оказалось весьча довольно. Вот, напр., несколько :-5атрудіиительных оборотов речи: как понять слова псалма: “змий,

его же создал еси руттися ему... “; “ееющие в юге върадости пожнутъ*.

“Тлш дрихлая^... ”7ребованием святых приобщающесни... “Всяким тщанием потребова^... гДа упразднится тгьло греховноеа... у&ивпся разум твой от мене”... Удоб скончаются и преславная‘‘... (і(ан. Благ., п. 1, тр.

4). ^Ум плотни (Кол. 2, 18)... Уставляешгі к-ь непреложению1’... “Весь день на утрие (Числ. 11, 32). “Хлтъб жалостн” (Ос. 9, 4). Хо. човое пение. – Болван тмутараканский (Ол. о п. Иг.) и т. п.

Йодобных выписок из нашего словаря мы могли бы привести несколько тысяч, и всем им дано надлежащее объяснение в словаре, в котором нужно искать их по руководящему слову (в примерах эти слова набраны курсивомъ).

б) Для того, чтобы данное объяспение слова и оборОта было убеднтельно для чнтателя, мы приводили примеры, оправдывающие такое, а не иное объяснение. К сожалению, частью объем книгн, частью неимение под рунами всех научных пособий и летописей не позволяли нам делать это всегда.

в) Пронсхождение слов, вошэдших в славянский или древне-русский язык из иноземных, нами обозначено в скобках, чрез что облегчено как установление этимологии данного слова, так и определение его истинного значения.

г) Мы старались всякий раз, когдп это позволяли яам научиые пособия. которыми мы могли располагать, обозначать источиики – памятники древиерусской письменности и др. сочинения, в которых встречается объясняемое слово. Для удобства читателя мы почти везде считали нужным обозначеніэ этих источников делать курсивом.

д) Слова, взятые из древне – русского языка, мы печатали жиришгь русским шриФтом, – слова древиеславянского языка напечатаны древией кириллицей, церковно-славянския сдова нового периода напечатаны с ударением шрнфхом современных церковно-богослужебных книгь.

е) Многия слова объяснеиы не только с этимологической, но и исторической стороиы, т. е. показаны разяые формы слова, возникавшие под влиянием тех или других Фонетических законов, сообразно тем переменам,

XX

которые испытывал русский народ, выражавший себя прежде всего в языке. Труды проФес. Миклошича, М. Мюллера, Буслаева, Востокова, Срезневского, Я. Грота, Дювернуа, Потебня, Лавровского, Будиловича, Флоринского, Ягича, А. Соболевского, Микуцкого, Хомякова, ГильФердинга, Карамзяяа, Забішша, Погодина, Костомарова, Соловьева, Е. Барсова, прот. А. Алексеева, Павского, А. Горского, К. Невоструева, Л. Аванасьева, ГильФердинга, Бравдта, Вогородяцкого, Г. Воскресенского, И. Корсунского, М. Муретова, Покровского, Н. Оултанова, Кондакова, м. Филарета, еи. Феофана, Якимова, Троицкого, Властова и некоторых других филологов, ясториков, археологов, бяблейскях экзегетов, сдавистов и др. ученых были особевно полезны нам при обработке слов с той илн другой стороны.

ж) Слова, особеино важные в отиошении сторон ФилологическоЙ, исторяческой, археологической, религиознобытовой, или выражающия собою особеино важные момеиты в культурной жизни славяно-русского народа, нами объясеены с особенною подробностию и всестороЕностию. Потому прежде, яежеля делать нам упрек в неравномериом объяснения слов, еледует решить вопрос о значении данного слова в системе языковедения.

5) В виду того, что мы предвазначаем свой словарь для объяснения как всех цеоковно-славянских слов, древняго и нового периода, встречающихся в бяблейскях и церковно – богосйужебных –княгах и прочих памятииках духовной и светской письменности, так и всех наиболее важных по значению и затрудяятелъных по пониманию древяерусскях сдов, относящихся до изображения веей вообще культурной жизии славяио-русского народа, вь нашем сдоваре естественно встретятся не одии библейские или церковно-богослужебные слова и термяыы (их болыие всего, разумеется), но и историко-археологические, этнограФические, геограФические, архитектурные, относящиеся до славянской мифологии, нения, игр, обычаев, иравов, семейной жизии, торговли, законов, земдеделия, войны, одежды, кушаньев, напитков, утвари домашней и церковной, вооружений, орудий, метад-

лических, гоячарнмх и иных проязводств, поетических воззрений на природу и жизнь человеческую, реля* гиоаных аероваиий, суеверий (примет, ворожбы, заговоров и т. п.), определяющие отношения сословные, поземельные, меры и весов (метрологические термины) и мн. друг. Мы имелн в виду дать алфавятный, научно разработаниый свод словъ_, выражающих не одну какую либо сторону жизни, напр. исключительно религиозно-церковную, но и все прочия проявления жизии человека вообще и сдавяно-русского народа в частиости. К этому долгом считаем присовокупять и то, что, по нашему убеждеяию, ни одна сторона жизни, взятаяв своей обособленности, не может быть понята без отношения к прочим сторояам жизни вообще. Это так же, по нашему, верно, как и то, что жизнь человеческого сердца–область его чувствований–не может быть вполне понята и объяснена без жизни ума и воли человека, от которых она получает и материал, я направление. П жизнь человека, чисто умственная, не есть проявление всей жизни его, но только частичное проявление его жизни –вся же она состоит из совокупиости проявлений и жизни ума (область идей), и жизаи сердца (область чувства), и жизни воли (осуществление въдействятельности міра идеальнаго). Посему и в полном словаре известного народа должны быть, по нашему мнеяию, слова, обиимающия всю жизнь его. Возьмем для примера названия метрологичесного характера, внесеннмя в наш словарь, определяющия вес и меру. Опущение этих названий было бы, по нашему, большим пробеломъво всяком словарном труде. Вес и мера. составляют не только одии из привдекательнейших, ио и важных предметов культурной истории, особенно древией. Для подноты физиономии известного народа необходимо зиать, как составились в нем понятия простраиственной, временжой и весовой единицъ> равно как и понятия целого, состоящего из равных частей. Но независимо от этого самостоятельного значения вопроса о весе и мере, он имеет еще и другую прикладиую важность, также очень существенную. Мы разумеем нменио важное значение обето-

XXI

ятельного змания неса іг меры для точного изеледования других сторон исторической жизни, особенно вкономнческой. Дело в юм, что множееіво данных, еущеетвенно важных для пониманш впутренняго быта известного народа, сохранены для нас памятникаічи не иначе, вак в указаяиях веса и меры, имевших место в древнейшее время. Теперь. если бы мы лпшены были знания этих древнях едшшц веса и меры. то нам пряшлоеь бы совсем отказаться от всякого уразу. мения находимых нами указаний, а вмЬсте с тем и от значнтельных. весьма важных отделов исторической наукн. Почтенные фолианты, ооставляющие украшение каждой ясторнче<'і, 'ой библиотени, явнлнсь бы для нас во многих случаях книгой за семью печатями. Как мы уже сказали, обе етороны дела одинаково важны яприилекательны для лсторика и филолога,

Пусть лица, готовые сделать нам упрек в излншней полноте словаря и разнообразии внесенішх в него слов. попробуют вычеркнуть хотя бы, шшрим., метрологическия поцятия, как-бы излишния, и оші не прочтут ни одного памятника чисто духовной письменности (напр. дарственной грамоты князей монастырям, или приходо-расходных книг монастырского прикаэа, илн древнейших бяблейских книп, и т. п.), где очень часто встречаются метрологические термины, тепері, вышедшие из употреблении и почти совершенпо непонятные.

6) Там, где мы находили не произвольно гадательные, но более яля менее твердые фіілологическия давные для определения слонопроизводства вносимого в словаря слова, мы всемерно етарались в кратком, связном и точном изложеыии представить весь словопропзводствеииый процесс данного слова.

Словопроизводство вънастоящее время становится одною из самых яеобходимых и самых важных сторон словарной работы. “По-ястине я думаю, говорить гениальный Лейбниц, что языки–лучшее зеркало человеческого духа, и что внимательяый анализ слов лучше всякого другого средства могь бы озиакомить нас с действиями умак.

Этішология составляеті, соль или пряиооть словаря:, без втой приправы предлагаемая им пища была-бы не вкусна, хотя иное и приятнее было-бы сырое иля не пересоленое.

Оловопроизводство нажило себе дурную славу, потому что в прежнее время, естественно, его искали в одной игре слов и употреблнли во зло. Долго оно только предугадывало свои правила и не сознавало их; и теперь еще безпрестанно отыскнваются новые.

Можно понимать слово изі” него самого и из бляжайшаго к пему круга, но можно также браіь на помощь родственные семейетва и ряды слов, a оттуда уже переходить к смежным наречиям и языкам. Как скоро заметиля и наковед обозреля связь нескольких языков, то явилось, с непзвестяьшя прежде законами и вмводами, сравнеыие языков. которое утвердилось научным образом только с помощию книгопочатания и словарей.

Справедливо говорит проФ. Лавровский: гОловообразование древняго нашего языка должно закимать одно из самых видных мест в общем его исследовании, как по богатству и выразителъности этого языка, так я no тому близкому родству с народамя соплемеинымя, которое столь резко высказывается в словесных проязведениях древности. Словообразоваиие екорее всего покажет и общность слов кореныых, следовательно, общность первоначалъного богатства понятий, и одинаковость приемов, при дальнейшем развития этях понятий, для выражения ях в слове, следовательно, тесное родство духовных сил, одинаковость ях настроения и направлеяия. Важность этого отдела изеледований не ускользяула от вннмания ученых, деятельно и заботливо принявшяхся за обработку родного языка, хотя я яельзя яе созяаться, что, сравнительно с другими, он менее заключает полноты и отчетлипостя в исследованияхъ” (П. А. Лавртскгіі\ сн. Изв. Ак. h. j т. 11, с. 273).

Для достяжеяия этой цели мы, вопервых, прилагаля к объясняемымь словам законы славяно-русской ®онетякя, чтобы понять разнообразные наслоения в славяно • русском сдово-

образовании и выделить корень слова, знание коего крайне важно, так как. определии корень елова, мы вместе с тем поймеи основмое звнчеиие слова. современное употреб: ление <*го и уяеішм для себя вию се. мью произнодных елов. Ослысленноеть словоупотреблі-нін, точность, правильность и ясность речи, помимо изучения законов образования родного языка, будут нагоадой за такос словопроизводство J). Но итим не исчерпмвается польза паучішго словопроизводетва: кромЬ, так еиазать, Формальной сгороны оно имеет глубокую материальнукк оно ео. ть ключ к иознанию веякого народа, когда никаких другнх памятников к этому нет.

В применении к русским древностям такой взгляд на язык с большой ясностью выражен почти за 30 л. перед сим И. И. Срезневским:.. Для изучения событий времен позднейших есть у историков много различных материалов: есть летописи, записки современников, памятники юридические, памятники литературы, наук, искусств, живые предания народа. От первого же времени жизни нашего народа не сохранилось почти ничего подобного, – и первые страницы нашей истории остаются незаписанными. Оне и останутся белыми до тех пор, пока не примет в этом участия филоло;

*) ” Полыа корнеелмия открываетсявъдвухъотношениях, говоритьизвестный автор русского корнеслоиа Шичісевичѵ во-первых, познате слов, по замечанию ІІлатона, нэдет к познанию иред нетов; а лучшео средство к лриобретонию по, внания елои состоит _в том, что$ иэучить языкь вь неболыиомь объеме, ограничиваясь коренными словамн, Кто знаэт значение этих словь, ютьнэ очень ваіруднитсн извЬстные кроиаводные слова распределять по прияадлежности. Во-пторых, самостоятельность всякого языкаопределяется не иначе, каиі< чрез отделение из него Ч)Жой нримесн; в этом случае подлежат разсмотрению одни только коренные слова, потомучто из пих сложсіп., так сказать, остов языка, CRfljyOMuu сложішми елов&ыи, а првкрываеный отсловкамн. Без сего филологического трупоразъятия безполезиы труды тех, которые, 1 осноішьаясь на нескольких набраиных словах, решаются усыновлять нашьяэык го греческому, то другому какому-иибудь0 {Корнеслов руссх. яз. Шимкскича, 1842 г., с. 164).

Ві> другом месте, предостерегая от увлечения слоноироизводством-ь, Шимкевичі, говорит: “надобно избегать натяжскі., которые улотребляются ипогда для того, чтобы на дыбах словопроизнодства, ио выражению Шлецера, нымучить иэ какого-пибудь слона желаемые звуки” {Корп. Шимк. XIIIj.

пя. Она одна можеть написать их. Пусть она и не скажет ничого о лицах действующих, пусть обойдется в своеи ]>азсказЬ и без собственных имен: безо всего этого ина будет в состоянии рассказать многое if о миюгомь. Она передаст быль первоначальной жизни народа. его нравов и обычаев, его внутренней связи и связей с другіши народами – теми саміпш словами, которыми выражал ее сам народ, – передает тем вернее и подробнее, чем глубже проникнет в смысл языка, в его еоогношенін о народной жизнию, if проникнет тем глубже, чем большиии средствами будет пользоваться при сравнеиии языков и наречий сродных-‘ (Мыс. ш об нсторги русскаю

I языка, 1850 г., с. 20, 21).

Во-вторых, мы пользовались методом сравннтельной лингвистики, для чего сравнивали объясняеиое с втимологической стороны древне-русское или церковно-славянское слові) с родственнідми ему как славянскими наречиями (болгарским, сербским, чешским-ь и др. *), так и группой индо-

2) Вьнастоящсе время иужио раэличать п славянской семье языков7> следующих предстанитслей; 1) языкг русский сътремя его наречиями: воликорусским, малорзхским и белорз-сскимг;

2) язик болгарский с наречиемьмакедонским;

3) язык сербо-хорватский с наречиями штокаиским и чакавским; 4) язык словинский с ииаречием резьянским; 5) язык чехо-мораиский;

6і язык словацкий (словенский); 7)язык серболужицкий сънаречиями верхне-лужииким и нижнелужипкич; 8) язык лольский; 9) язык кашубский; 10) язык полабский (вынерший уже> и 11) языкь церковно-славянский (старослааянский), в настоящее время мертвый, сохранившийся в священных и богосдужебкых кннгах преимущесгвенно иравославных славян. Свсрх того, каждый живой славянСкий язык или наречие представляет более или менее значительное количоство частных говоров. История образования как говоровіі, такьнаречий и языков славянских далеко еще не выеснена; тем ые менео нужно считать доказавным, что все главные славянскю языки ѵже существовали в самом начале исторической жизни славян, т. е. в IX–X п., а некоторые, быть может, и гораздо раньшо, хотя столь же несочненно, что все этн языки в древности были между собий гораздо ближе, чем в настоящее время. Общая пнфра. славянского населешя распределяегсл между славянскими языками следующіш образом в круглых числах: русских около 73 мил., поляков –11 мил., чехо-моравивьболее 5 мил., сербохорватов более 6 мил., болгар до 4 мил., словаков 21/4 мил., словеиаов до 1* э мил., сербов Л}жичан до 150, 000, кашубов болео 100, 000; ВсегО Ие СЛОЖІІОСТИ ОКОЛО 103 МИЛ. С. ТгІВЯНе (См.

ХХІІІ

европейскихт> яяыков J), в оспоее ко-

подробн. в сочинении ирофес. А. Будидовяча: Обгце главлиский азык ег ряду друиих общих яткое, т. II, с. 1–4). ВрѢ славянския наречия, как ветви одного языка, коренятся въсанскритскомьяэ”ке, огь которого опи произогсли.

і) Здіъсь не ѵзлиѵіне сказат о меопі глаеянских языков среди друшх языкое міра и е часпіности е орийской (иидо-европейскоіі) семъе.

По учеиию сравнительного языкознания, все существующие или когда-лнбо существовавшие языки, какими гокорит человечество на земном ииаре, в отношении лх грамматнѵеского строя ножио разд. елить на три основных класса: 1) яэыки одиосложные илн безсоставные; 2) языки аіѵлютинирующие, или склеивающие и 3) языки флексивные, или изменяющиеся. Самое существенное различие этих классов заключается в свойствах корней и в способах образования сдон. 1) Односложные языки (как-;> напр. китайский, анкамскіН, сиамский, бирманский, тибетсюй) иредставляют самую простую, алементарную форму языковг, в которой словв–суть простые, односложные, обособленныэ корни, не способные ни соединяться с другими корнями, ни подвергаться каиим-либо изменениям, и обозначающие идеи самые общия, без указанияна лиаа, род, число, время, вид. 2) В агглютинирующих яэыках (каковы напр. языки африканских, американских и йвстрміЯских днкарей, японскіЯ яв., нлп ур&ло-адтайские яаыкк) слоъа сосиоят иэ даух иди нескодьких слятых корней, яз хоторых только один сохраняэт свое действительное зкачение, а остальные служат суффиксами и префиксами для определекия нида бытия или действия главного корня; самые-же корнн к эдесь не могут подвергаться измияениям. Зта последняя особенность составдяет характерную черту Я8ыков флексивных, которые можно разсматривать как выстую, совершениейхпую форму развития языков. В яаыках атого рода отношения слов между собой могут выражаться не только приставкой префиксов и суффиксов, но и переменой формы самого корня, 3) К классу флексивных языков относятся две обширные семья явыков: сомитохамитская и арийская или индоевропейская. Каждая из ких отдичаегся сгь другой своичі, эапасам корней, своей флексией, своим особыч строениемг и, иужко полагать, каждая самостоятелыю, независимо от другой. пройдя перюды односложности и аггдютинации, постепенно достигла фазиса флексии.

К этой отрасли языков флексивных, к системе арийской принадлежит и славянская семья языков. В состав всей системы входят саеху”ш, ия крупные ветви языков: 1) икдшсѵая {санскрнг?,, лали, яонниндийсния нареѵіл, кыгаиския наречия); 2) ирамкая (зендский язык, древнеперсидский, армянский, гузварешский, нарси, новопсрсндскіЙ, осеиинский, курдскіЙ, белуджский, афганскіН и др.;; 3) ььшнская (древнегроческия наречия, кини, новогрсческий яа.); 4) итсиъянская (древне-италийские языки, латинскіЙ языкг, новолатииские (’романские) языки); 5) келмнскал; 6) нерманская Сготский яз., гкандинавсюс языки, верхнснемечкий яз., нижне-пемсикие языки), Т). jmтоесьал нли деттская (литовский яз., латышскии яз., старо-пруссюй яз.); 8) слщмнскал. К арийекимг-жс ячыкам кужво причислигь албанский язык и некоторые)же це существугощие языки,

торып положет санскритский язык-)^

как-то: иллярооракийские, дакский, скиеский, малоязіпские яз. : фрнгийскгй, лякийский и др.

При тех средствах, какими обдадаегь наука іі настоящее врсмя, обстоятельная классяфика; и\я арийских я-шкогит, вс мыслима. Пок&Бриходится удпвлетвориться иризиианием общего исконного родства арийских языковг и нелением их на ириведенпые группы илн ветвн. Только по

игношению к ксмногим витвяи можцо считать доказанною их преямуществевную взаимную близость. Славяискую йетвь вг этом отношении нужно лриэиать одиой нз счаст. тивыхт.. Бдизкое родство ея с деттскою (дитовсвою) ветвию со* ставляет общепризнанный факт Затем почтв стидь же несомненіго, что славяяские языки довольно близко стояг к иранским, индийским и гермавским. Отсюда следуегь, что при ивучекии сдавянских языков не только полеано,

но и необходиио обращагься ва справкамя к яэыкам укаэашшх нанболее блязких и родственных групп. Занятия славистовъщтовским явыком в зтомг отношсвии ужо ознпменовались восьма важныни реэультатами для славянской филологии (Гейтлср, Лескип, Брикнер, Ульянов и др.) (См. подробн. въЛекц. no слае. языкот.

і проф, Флоринск, 1896 г. ч, I, отр. 4–5, 0).

*) Скажем адесь несколькословъо сродстеесла. еянскаю языка с санскритскимг, что считаем вэсьма необхоиямым в виіу того, что мы оѵень 1 чйсто ииольвовалип, для отірсделения чорией іревне – русского и церковно –сдавянского яэыка данными, почерпнутыми вг трудах санскритодогов. В 1853 г. Гиіьфердингь (ещэ ранеэ Гидьфердикга, в 1845 году, М. Н. Катков напечатал своо разсуждение: ” Об элемснтах и формах слтяно-ругскаю языка‘ Смагястерская диссертация), в яотором онг за осноьаніэ своих выво1 дов принимает уже языкт. санскрвтский, слнчая. его ст> славянскимъ) напочатял лервое систематическое исследованіэ “0 сродстве языка славянского с санскрнтскямъ“, в кстором, между прочим, высказывает следующэе положеніэ: “изо нсех родственных языков славянский и лвтовский нмеют наибодьгаее сходство с санс-

крнтским. Изследование, которое мы предпринимаем, покажет, что нйш язык гораадо блаже к древнейшему языку отдаленной Индия, чем к языкам соседних племен греческого и германского. Этого свойства мы не заметим ни в греческом, ни вг латинском, ни в немепком,

ни в кельтском, ни в албанском языках, я придем к заключению, что, кроме общего род-

1 ства между языками санскритским. славянским и дитовским, какое паходится мэжду всемя явы1 ками ““до-ер. ропейскими, суиясствуетт, мезвду ни, мн роіство ближайшее, семейное” (стр. 7). В другомьместе, говоря о трудах германских линѵвистов, направлеиных преямуществснно к 1 язучснию языков гречоского, латинского я немеиких наречий, автор замечает: “но страняо,

1 что язо всех языков славяцский в их тру* дахе занямает последнее место. Они снорее “сновывают свак выводы на языкі зендском, или литовскоыі., или кельтскомт., чем на богатом и цветущом’!. языке плсмени, занимающего восточную половииу Р'йропы. Трудно обгяснять такое явление; нди нп иогутьони выучиться языку славяпскому (НО ОНИ ИОГЛЯ ЖС выучиться языку, котораѵо никто no зналг, к пясьмена кото-

ХХІУ

потому что, благодарн трудам Боппа, Курціуса, ІІІлейхера, Шерцля, Буслаева, ІІавского, Грота, Срезневского, Будиловича, ГнльФердинга, А. Хомянова. Шимкевича, Микуцкого и мн. дру-

рого наже былине извЬстны–древне-лерсидскому), или они теряютея во яяожеегве славянских ииа речііі, или не хотят дотронуться до области, которѵю с. гьдовадо бы разработать самим славя| нам. Как'і> бы ти ли было, сратиительное языко| ведецие, соеданное назаиадіз ибмеакими учеными, вс зиаеть языка славянскаго: оно зпаег только, | что ест весьма богагыН язык семьи индо-евродейской, извествый поі названием славянского. Но что это за языкь, в каком ок огношении к наыкам ридствічшым, – об этом |ие снрдшиваите у языкоиедов наших эаиадных сосілеіі”.

В 1871 юду проф. Харьковского университста Шерцль папечатал свой объемистий труд ио сравиительной ірамматике славянских и других родствипных языков (В. И. ІІІерцА: г('равни телъшя ірамматика слачянских и друтх ятковъ“, дв. і тома, 8°. Харьков, 1871 ь). () литов скомч. яаыкЬ оіп, говориі, что этот язык “по дренпостп. шукон и ло целости свосЙ грамматики, межд\ ипдо-еі!риііпй(', кими языками настоящего времеші лдіііімастьцерное место. Так напр. ссмь савскритских дадежвй и цеы еще сохрани. иись (равно как и в сланянских языкахъі, удержалось и дпойственное число, ісонечное s как обозначсние имеиит. падежа ири сущоствитольных и пр. Самоя древияя форма этого языка была, 1 так ца. шваемое, дрееанское или дреьне-прусское наречие, нымершсо во второй полошше ХѴІІ п. “

(т. 1, с. 82). 0 славянском языке Шерииь ныражается нак: “Эта отрасль, вместе с литовской семьсй, стоитьвь весьма близкомь родстве с языком савскритским, что объяснястся особецио заннмаемым сю пространствомт. ла востоке Еиролы, находяшимся ближе кь цредполагаемому центру индо-евролейских языков. (По той же причине языки кельтикие, отодвинутые от востока больше остальных, удалились от древняго типа). Кроме того, в с. навялских языках проглядыаает особое стрсмление придержнваться іревиейших форм и иолішх, соответсгнующих ич звуков, глаеных и согласных. В этом отношении опи совпадають с языком дитовским: фопстика их стоить ближе к санскритскоі?; no ^лаюзвучіы они П|)еноеходят язык / древней Ицдии; несовместных сь духомь яэыка накоплений согласных ови иэбегаютг, особенно всгавками гласвых” и т. Д(стр. 87).

Поредавая вкратце привятые ныие наукой общия положения об отношевиях славянства к санскриту, мы не можем насаться адесь частносгеа атого, вссьма любопытного и поучитель, ного длн народной истории иолроса. ІІз^чая лсксвчосши и грамматнчсскш состав славянского 1 языка вь связи с саискритскичк, лоіко убедпться каждому, даже пе гпеіииа. иист\ и этой области, что славяно-литовский я. іык. хЬйстиитсльпо, родной, ближайший братьд^евне-индийскому, что оба они выделилисі> в первои лиши из пра-арийскаі о языка, нли. точнее сказать, дольше всех остальных европейеких языков иставалииь во взаимном соприкослононии и мепьше вссго лодвергались чуждому влиятю соседних, но арийских рас. Связі, эта такі, очевидииа, что осли бы ”е

гих западно-европейских и русских филологов окопчательно установлено близкое родство славянского языка с санскритским.

' дальнейшие грамматическия отступления и перест&новки в эначении некоторых слов, то можно | бы думать, что древне-индийский и славяно-литов-

Іский язык есть продолжение одного и того же диалекта, лишь разлучекного пространством и нремснем.

Язык – это живая струя человеческой жизни. Н устах живущего народа он нс может остднаться на неподвижной точке. Как выразитель личнол мысли и субъективпаго чувства, он продолжаст безпрерывно рости и развиваться либо из собгтиенныхг коренных вачал, либо обоиащішо, нопыми словами, ло мере восприятия из* вне навых готовых ионятий. Чем ближе соирикасается народ с чужою высшею культурой, темі, Сольше ов пестрит и искажает сво8 язык чужими элемеитами. Славянский народ, очонидно, не ваходился в таких условиях. В ого древмемг языке весьма мало лривходящих чужих слов, но он видоизменял и разнообра”. иилч. свой лексический состав, развивая из старых корней новые оттенки значений. Так, наприм., если сравнить слово “кров” с санскр. kravya, что значит сырое мясо, греч. хр£а?-I мясо (от сапскр. kru – крушить, повреждать), мы увидимь здесь переход значений данвого слова сь идного понятия на другое. Изъ“кравья” образовалиоь: лат. сгиог и саго, а в славянскомъ

1 ящке кровь(sanguis) и чрево. Из санскр. riidhira–кровь, красный, кровавый, образовалось русск. руда (кровь), рудий, рыжий, ruber. Здесь назваше крови взято по эя цвету, равно как и. назваиие металлической руды. Слово “мозгь” вполиЬ соответствѵет зенд. mazga, medulla. ІІроисходит оно от санскр. masg, masgati – погружать, окунуть, нырять, т. е. погружениый в костявуго полость (откуда лат. mereus, mergere r нпм. Mark). В датинском языке то же слоВ'., образовалось из другого понятия: medulla ог medius–средний, т. е. находящийся в средиияе> замкнутый в костную полость. Латинское название головного мозга, curebrum, производят от санскр. siras или saras, что значит голова, caput, от sar – защищать, охранять, пасти, питать, зенд. sara – властелин, повелитель, царь. Таким образом, в этимологии санскр. saras и лит. cerebrum лежит идея о значении головы и. ии головного мозга, как органа, управляющего іігѢмн движениями и помысламя человека. To жо самос должно было в свое время иметь место и в славянско. ч языке, но у нас эго первенствующее значение органа выразилось не в слове мозгь, а в слове,. глава”. Что же касается сон^. saras, то оно нашло другое иримеаение, аодобвое зепдскому и ассирийскому, в слове “иарь“, я ири том не в смысле земного властелияа, а в зпачонии верховнаго, кебесного существа.

Сердие ло-санскр. hrd, отсюда нем. Herz, лиmoe. siidis, лат. cor (cor–dis), греч. xotpd'ta. ІІз того же санскр. слова, ио-видимому, образовалопь и слае. ірудь, pectus, – передняя верхвяя часті) тела, вместилищо сердпа, явившееся синонлмом более древняго названия “перси”. Это последнее совершенко созвучно саѵскр. parcu, в значенш ребра.

Подобных примеров перестановки значения

XXR

Если мы желаем объяснить этимологию слов церковно-славянского и древне – русского языка так-ь, чтобы еаше объяснение действительно удовлетворяло пытливый ум чнтателя, не довольствующагося одним описанием явлений в областн языкознания, но ищущего понять законы его возннкновения и развития. то не иначе этого можем достигнуть. как чрез научно-поставленное словопроизводство.

Вот то. что мы желали бы высказать относителько той программы, которая предяоснлась пред нами во все время наіпей работы. Само собою разумеется. что далеко не все слова обработаны согласно с нею, но только те, объяснения коих возможно было сделать на основании твердо установившихся данных славяно-русской филологии и данных языкознания вообще. Составление полного нсторнко-этнмологического словаря не только не под силу одному работннку, но и едва ли под силу целой группе тружеников, лишенных всякой материальной под держкн, столь необходимой на приобретение научных в. ценных пособий.