2.1. Показатели ритмики Онегинской строфы в структурно-статистическом измерении

При исследовании синтаксической структуры Онегинской строфы пушкинского романа М.Г. Тар­лин­ская столкнулась с тем обстоятельством, что показатели синтаксической разобщенности движения поэтической мысли в отдельных главах Онегина во многом и весьма сильно отличаются друг от друга. В этой связи исследователь задалась вопросом о том, «отличается ли 5-я глава от остальных только по своему синтаксису или еще по каким-то параметрам» (Тарлинская 2001: 336)¹⁷. Остановив свой выбор на изучении такого ритмического параметра как «профиль ударности», М.Г. Тарлинская пришла к выводу, что «и расшатанный синтаксис 5-й главы, и ее расшатанная ударность» стилистически предопределены сюжетными и семантическими особенностями этой главы и что «резкое отличие 5-й главы от прочих объясняется, скорее всего, ее содержанием и местом в сюжете, а не игрой случая» (С.338, 342).

Подобное, пусть и осторожное признание М.Г. Тарлинской, одной из наиболее известных представительниц современного структурного стиховедения,— не столько симптоматично, сколько удивительно, и, прежде всего, для самого автора,— по той причине, что (по собственным словам М.Г. Тарлинской) «органической связи между ритмом и темой обычно не бывает» (С. 341). Заметим в скобках, что это высказывание М.Г. Тарлинской лишний раз под­тверждает тот факт, что современные структуралисты попросту забывают слова А. Бело­­го, основателя структурного стиховедения, о том, что «содержание и ритм в большинстве случаев совпадают. Ритм прорывается непосредственно: непосредственно он аккомпанирует смыслу» (Белый 1981: 138, 139) — забывают, видимо, за ненадобностью.¹⁸

Вывод, сделанный М.Г. Тарлинской и тот фрагмент ее работы, который выполнен в традиционном литературоведческом стиле (он связан с анализом сюжетной линии 5-й главы Онегина), пробудил в М.И. Шапире желание возразить своей коллеге по структурно-стихо­вед­ческому цеху и показать, что а) «суммарные данные по всему тексту 5-й главы, якобы свидетельствующие о сглаженном альтернирующем ритме, этой специфики не отражают», и что б) «вторичный ритм 5-й главы за вычетом сна и гадания принципиально не отличается от других глав» романа (С.355). С этой целью М.И. Шапир предпринял собственное исследование ритмики 5-й главы, выделив из всех ее строф единый массив «фантастического» повествования (строфы с VIII по XXI, т.е. три строфы Гадания и одиннадцать строф Сна Татьяны) и подсчитав для них и отдельно для остальных, «реалистических» строф 5-й главы среднюю ударность на четных слогах (иктах) пушкинских строк романа (С.359).

Таблица 5 Акцентная нагруженность иктов пушкинского романа
Исследователь	Текст	Ударность икта %
		1	2	3	4
Лотман	Онегин	84,0	89,9	43,3	100
Лотман	Глава 8	81,5	93,8	42,8	100
Лотман	Глава 5	86,4	88,4	45,5	100
Тарлинская	Глава 5	87,4	88,3	44,6	100
Шапир	Глава 5	86,4	88,1	46,1	100

Итак, в работах М.Г. Тарлинской и М.И. Шапира фигурируют данные их собственных исследований, а также средние значения (см. табл.5), основанные на статистике Колмогорова-Прохорова и представленные в работе М.Ю. Лотмана (Лотман 1990: 46-50).

Для большей наглядности мы приводим те же дан­ные в графической форме: на рис.3 показаны гра­фики «профиля ударности» по всем строкам романа (кривая [1]), по строкам 5-й главы — кривая [2] и, для сравнения, кривая [3] — по строкам 8-й главы. Заметная разница в ударности 1-го и 2-го иктов для Онегина в целом и, еще более, для 8-й главы в сравнении с теми же значениями по 5-й главе и придали М.Г. Тарлинской уверенность в необходимости собственного исследованию ритмики 5-й главы пушкинского романа.

Именно в строках 5-й главы первый икт строки по своей ударности значительно ближе ко второму, что, по мнению М.Г. Тарлинской, указывает на наличие своеобразного «ритми­ческого курсива», выражающегося в архаическом ритме, весьма близком к ритмике 4-ст. ямба XVIII века. Такой сглаженный альтернирующий ритм М.Г. Тарлинская объясняет сюжет­ными и семантическими особенностями 5-й главы Онегина, последовательно отвергая два других возможных, по ее мнению, варианта — вариант «случайного явления» и вариант чисто композиционного толкования, связанного с изменением объема повест­вования от первоначального авторского замысла к окончательному тексту (С.337, 338).

В свою очередь, М.И. Шапир выделив, как мы уже отмечали, в отдельный фрагмент 14 «фантастических» строф 5-й главы и анализируя две части текста по отдельности (строфы «реалистические» и строфы «фантастические»), пишет, что в большей части главы «перепад ударности между начальными стопами — 3,2% не выходит за рамки общей вариативности онегинского ритма» (см. табл. 6) и особо подчеркивает, что по данным М.Ю. Лотмана, в первой и четвертой главах романа этот показатель еще меньше — 2,8% и 2,7% соответственно (С.355).

Таблица 6 Акцентная нагруженность иктов 5-й главы (данные М.И. Шапира)
Исследователь	Текст	Ударность икта %
		1	2	3	4
Шапир	Глава 5	86,4	88,1	46,1	100
	Гадание и Сон	86,6	85,0	54,0	100
	Остальной текст	86,3	89,5	42,4	100

Что касается ритмики «ирреальных» строф 5-й главы, то превышение на 1,6% ударности первого икта над вторым не дают оснований М.И. Шапиру для заключения о представленности в VIII – XXI строфах «альтернирующего» ритма 4-стопного ямба. Вывод, который делает М.И. Шапир после наблюдения за распределением основных ямбических форм по строкам каждой строфы (С.360), сводится к утверждению, что ритмика «фантас­тических» строф Гадания и Сна Татьяны отвечает понятию «рамочный ритм, который был свойственен более раннему периоду в истории русского стиха», в противоположность остальной час­ти 5-й главы, в которой «фактически ритм строфы не проявлен», т.е. «начальные и конечные строки строфы равноударны и нет даже намека на строфический ритм XVIII в.» (С.355, 356).

Мы прервем здесь изложение позиций двух известных стиховедов с той целью, чтобы кратко рассмотреть и дать критический анализ основных методических приемов структурного стиховедения, а именно понятий, связанных со строчным («первичным» и «вторичным», «альтернирующим») ритмом и ритмом строфическим («рамочным»). Эти понятия, как мы видели, лежат в основе аналитических изысканий и М.Г. Тарлинской, и М.И. Шапира, а без предельной ясности сути методологических основ структурной поэтики разобраться в итоговых выводах иссле­дователей нам вряд ли удастся.