§4. Система ценностей культуры Реггей

«WAR IS NOT THE ANSWER, CAUSE ONLY LOVE CAN CONQUER!!!»²⁴

Этот девиз является стержнем мировоззрения Реггей музыкантов «новой волны» и последователей культуры Реггей по всей планете.

Единство, добро, любовь и уважение к ближним и всем живым существам на земле, равно как и к самой природе, почитание Творца и его великого замысла, ненасилие, позитивное мироощущение (vibrations), нравственная чистота, толерантность, созидательная деятельность – ценности, провозглашаемые Реггей, по сути, близки и понятны каждому человеку на Земле, тем более представителям монотеистических религий и соответствующих культур. Именно благодаря этому культура Реггей (вкупе с музыкой) воспринимается в других странах как солнечное доброе мировоззрение, послание любви и мира.

Одной из уникальных черт этого мировоззрения, обуславливающих его бесконфликтный характер²⁵, является отсутствие субъект – объектной оппозиции в картине мира и речи. Раста (не ортодоксальные борцы за репатриацию, но вдохновленные представители культуры реггей) не видят не сочетаний между полярностями в мире, но полагают без исключения все его элементы частью единого целого, равноценными составляющими, каждое из которых имеет свое место и играет свою роль в грандиозном творении Бога. «Everything is everything»²⁶ – повторяют они по жизни.

Основой мироощущения Раста является концепция Всеединства. На Ямайке она выражается в ёмком понятии «I-n-I» (Я да Я). Это понятие появляется как часть специально созданного языка – «I-talk» (Iyaric) на котором изъясняются деятели и приверженцы культуры Реггей. Анализ «I-talk» поможет нам раскрыть основные ценностные ориентиры и увидеть, согласно концепции В. Гумбольдта, «дух» Раста эпохи межкультурного диалога.

I-talk не является отдельным от ямайского наречия языком, но он отличается изменениями, сделанными для того, чтобы он подходил специфической группе людей. И в Растафарианизме, и в культуре Реггей многое в значительной степени зависит от силы слова, и ортодоксальные растаманы и новые Раста мыслят речь как святой инструмент, что схоже с верованиями многих культур.²⁷ Когда дело касается I-tаlk, если рассматривать слова, преобразования и выражения, ничто не имеет такого значения, как то как Раста говорят. Они вкладывают много чувства в свою речь, когда они произносят нараспев (речетативом) цитаты из Библии, и делают это для того чтобы почувствовать власть и силу, которые позволяют им быть воспринятыми самими собой и другими людьми как достойными. Раста используют wordsounds (концепция «силы слова») чтобы создать себе силу, потому что говоря библейским языком, они практически переносятся назад, во времена, когда достоинство было естественным, оно не покупалось и его нельзя было выпросить.

В пятидесятые годы двадцатого века, ямайский диалект сформировался полностью. Но I-talk внес в него серьёзные изменения. Этот крайне символический и революционный диалект выступает как язык души, язык гетто, или речь дрэдов. Речь дрэдов – религиозна и переносит ямайский креол (Patua) на больший философский уровень.

Вера в Единого Бога (и терпимость в вопросах каким именем его называть) характерна для субъектов культуры Реггей. Выражая благодарность Богу и трепет перед грандиозностью Его творения, раста заканчивает предложение словами: «Give Thanks!»(«Воздай хвалу!»). Также важен положительный образ мышления. Раста не заговорит на I-talk с незнакомым человеком если сперва не почувствует с его стороны хорошего, позитивного настроя (vibrations). I-talk предназначен для беседы «по душам», в особенности для продолжительных общинных «разумений» (reasonings), когда происходит свободный обмен идей в попытке разуметь волю Господа. Раста борются со стереотипами языка, которые навязаны стереотипами сознания, они стараются найти новый, сострадательный и объединяющий людей способ передачи чувств и описания событий, и, надо сказать, им это удается.

Определенные элементы речи дрэдов, такие как поэтические библейские интерпретации и метафоры, делают её загадочной для не посвященных в Реггей культуру. Проживающий в США ученый ямайского происхождения Леонард Барретт – автор многих работ, посвященных африканским традициям в народных культурах и фольклоре Карибского бассейна, указывает три причины, почему людям, не приобщенным к культуре сложно понять Раста диалект:

1. Нет грамматики, потому что речи не обучают.

2. Ямайский диалект используется на философском уровне.

3. Субъект – Объектная оппозиция в диалекте отсутствует.²⁸

Раста говорят на жизнеутверждающем осмысленном языке, призванном преодолеть «противодуховность» путей «Вавилона». Язык этот сложился на основе афро-ямайского говора, языка Библии, и старо-английского, но главной его особенностью являются слова, придуманные раста и намерение их создавшее.

Как упоминалось выше, один из главных компонентов, заключенных в языке Раста философии, это «I-and-I» концепция. Раста верят, что используя I-and-I вместо стандартных Английских форм (–я,-ты,-они),они ставят всех на один равный уровень, ликвидируя тем самым дифференциацию классов. Они хотят поделиться своим опытом полностью, и используют свои мысли и выразительные средства коллективно в группе. Они не говорят как один человек с другим, используя вавилонскую «селективную концепцию», которую они считают линейной, искусственной и непродуктивной.²⁹

В культуре Реггей самой могущественной и значительной буквой является «I», которая также может обозначать целое слово и цифру. Буква «I» настолько важна, что растафари используют ее каждый раз, обращаясь к себе самому, и говорят «I and I» (Я и Я). Это делается для того, чтобы присоединить присутствие и божественность Всемогущего к своему собственному бытию, каждый раз, как они говорят. Также говоря «I and I», обращаясь к самим себе, раста подчеркивают, что они принадлежат миру и неотделимы от него. «I and I» также используется при обращении к друзьям, также чтобы подчеркнуть неотделимость, но на этот раз от друга. Но «I and I» используют не только раста, когда растафари встречает незнакомца, он/она вместо поверхностных приветствий, принятых в обычном обществе, проверяет «вибрацию» человека. Если вибрация позитивная, то не имеет значения, принадлежит ли человек движению или нет; в разговоре к нему или к ней тут же будут обращаться «I and I». Они верят, что Господь говорит «I and I», а сатана бы сказал «you and me» (ты и я). У «Его Императорского Величества» (Halle Selassie I), есть буква «I» в титуле и слово растафари заканчивается на «I».³⁰

Буква «I» также делает каждое слово более духовным и священным и «irie» – прекрасный пример этого. «Irie» максимально позитивное слово. Можно выделить три значения этого слова – три позитивных фактора, которые выражает буква «I»:

1. Могущественный, возвышенный, наивысший.

2. Отличный, приятный.

3. Прекрасное чувство, благостное состояние.

К тому же «I» в комбинации с другими словами возвеличивает их, а заменяя слоги на букву «I», раста придумывают свои собственные значения, например: меняя «power» на «I-ower», «thunder» на «I-under» и «total» на «I-tal».

Раста также верят в понятие «Одна Любовь» (One Love) – подобает одинаково любить все – себя, супругу(га), коллег, детей, природу и т. д. Эта концепция тесно связана с концепцией «I and I», потому что тоже подчеркивает вред и негативный характер какой бы то ни было сепарации. Боб Марли прекрасно выражает эту идею в одноименной песне: «One love, one heart. Let’s get together and feel allright.» – «Одно сердце, одна любовь. Давайте же вместе почувствуем это!».

Многие слова I-talk предназначены для того, чтобы нести хронологическую нагрузку в звучании, что привело к тому, что части многих слов и фраз стандартного английского изменились. Растаманы не говорят «I and I will come back soon», а скажут «I and I will come forward soon.» Потому что слова «back» и «retern» негативные недлительные слова. Если вы имеете ввиду «backward», а говорите «forward» вас поймут.

Другая лингвистическая тактика, применяемая Раста, это изменение слов, звучащих негативно. Раскрывая, так называемые, «уловки Вавилона», Раста уверены, что речь должна соответствовать позитивному звучанию. Примером воплощения этой идеи может служить слово understand.³¹ Так как часть слова under³² мыслится негативно, Раста меняют слово на overstand прибавляя позитивно звучашее over³³, тем самым ставя всех говорящих на равный уровень. Еще одним примером служит слово dedicate. ³⁴Префикс, звучащий как dead³⁵, меняется на противоположное по значению слово live³⁶, образуя тем самым слово livicate. Таким образом, они способны изменять английские слова и выражения согласно собственным убеждениям.

Вавилон – слово, часто используемое раста, которое означает систему разделения. Согласно словарю Раста³⁷, примерами Вавилона можно считать коррупционные образования, «Церковь и Государство», а также, полицию, полицейского.

«Bald head» (Лысые) означает не только людей, не носящих дреды, но также людей, работающих на развитие Вавилонской системы. «Isms» используются для обозначения негативной Вавилонской системы классового и любого другого разделения. Смысл слова politrickers(politcian-политик + trick-уловка, фокус), очевидно, обозначает нечестных чиновников и коррупцию в политической системе.³⁸

Как и в любом другом языке, в языке раста есть слова, выражающие гнев, которые считаются ругательствами. Интересно отметить, что эти ругательства очень естественны по происхождению, что соответствует культуре Реггей. Нанести оскорбление жителю Ямайки можно, назвав его выделениями человеческого тела. Кажется, самое распространенное ругательство – это назвать кого-нибудь «Ras clot»«bongo clot,»or»bumba clot.» В некоторых контекстах слово «clot» означает ткань, но в этом контексте, назвать кого-нибудь одним из этих слов означает сказать, что он появился на свет из blood clot (сгусток крови), а не из материнского чрева. Главным образом, в культуре Реггей, обидеть человека может не прямое оскорбление или пожелание зла, но указание на его оторванность от единого универсума, целостности или, другими словами, от «I-n-I».

Также как и в других языках, в языке раста есть специальные приветственные и прощальные слова. К ним относятся: «Peace and love»,»Peace, Rasta,»«Love, Rasta,» «Praises due Selassie I,» or «Irie», эти слова и фразы могут использоваться в различных комбинациях.³⁹ Использование этих фраз показывает направленность сознания Раста на такие ценности как мир, любовь, чувство причастности с Богом.

§5. «I-n-I» и философия Всеединства

Система ценностей культуры Реггей, концепция «I-n-I» близки не только жителям Ямайки, но большинству людей мира – представителям иных культур. Наиболее наглядной является аналогия с концепцией всеединства.

Это философское учение (идея, принцип), раскрывающее внутреннее органическое единство бытия как универсума в форме взаимопроникновения и раздельности составляющих его элементов, их тождественности друг другу и целому при сохранении их качественности и специфичности. Всеединство было представлено в различных философских концепциях, начиная с неоплатонизма. Наиболее яркое выражение проблема всеединства нашла в русской философии, где, начиная с B.C. Соловьева, сложилось самобытное направление — «философия Всеединства», к которой могут быть отнесены системы П. Флоренского, С. Булгакова, Карсавина, С. Франка, Н.О. Лосского, а также, по ряду оснований, взгляды С.Н. Трубецкого, Е.Н. Трубецкого, Лосева и др. В качестве идейного предшественника русской философии Всеидинства необходимо рассматривать учение о соборности славянофилов. В русской философии можно выделить четыре философских системы: софиологическая, монодуалистическая (панентеистическая), моноплюралистическая, символическая. Наиболее разработанной является софиологическая концепция, базовый вариант которой предложен Соловьевым. Критикуя «отвлеченные начала» западной философии и стремясь к построению целостного синтетического мировоззрения, в качестве ключевого начала последнего Соловьев рассматривает положительное всеединство, в котором «единое существует не за счет всех или в ущерб им, а в пользу всех. Ложное, отрицательное единство подавляет или поглощает входящие в него элементы и само оказывается, таким образом, пустотою; истинное единство сохраняет и усиливает свои элементы, осуществляясь в них как полнота бытия».⁴⁰ В основе мира, согласно Соловьеву, лежит Абсолютное, которое, являясь Сверхсущим, тем не менее, не отделено от мира. Внутренняя диалектика Абсолютного-Сверхсущего ведет к возникновению реальной множественности вещей и одновременно к их разделенности и разобщенности (бытие как иное Абсолютного). Однако бытие не может характеризоваться только раздробленностью, иначе этим отрицалась бы абсолютность Абсолютного. Единство бытия реализуется через деятельность Мировой души, Софии и Богочеловечества как посредствующих звеньев между предметным множеством и безусловным единством Божества. Центральную роль здесь выполняет София как идея (собрание идей) мира, актуализирующаяся познанием и деятельностью человека, на которого и возложена функция восстановления всеединства, что является сутью исторического процесса. В нравственной области положительное всеединство есть абсолютное благо, в познавательной — абсолютная истина, в сфере материального бытия — абсолютная красота.⁴¹

Если Соловьев делает акцент на дуалистическом противопоставлении софийного (божественного) и несофийного (тварного) бытия, то Флоренский и Булгаков, напротив, утверждают гармоничность и целесообразность тварности, обладание ею многими чертами софийности. Оба последователя Соловьева, разделяя его представление о единстве твари в Боге, в попытке его обоснования выбирают путь не нисхождения от Абсолюта к твари, а восхождения от твари к Абсолюту. София находится одновременно и в божественном и в тварном бытии, в результате Абсолютное и мир смыкаются во всеедином. В качестве внутреннего принципа всеединства, силы, созидающей и скрепляющей его, выступает любовь (Флоренский, «Столп и утверждение Истины»; Булгаков, «Свет невечерний»). Наиболее характерной особенностью монодуалистической интерпретации проблемы (Карсавин, Франк) является отказ от введения третьего софийного бытия в качестве посредника, связующего божественный и тварный мир, и усмотрение всеединства во внутренней сущности последних. В культуре Реггей так же признается созидающей силой любовь, и провозглашается отказ от посредника – Раста не возводят храмов, считая каждого человека носителем божественной сути.

В модели Карсавина центральное место принадлежит понятию «стяженного бытия», согласно которому целое в «свернутом» виде присутствует во всех частях, а любая часть — во всех других частях целого. Соответственно любой предмет есть момент всеединства, а различие между всеединством и его моментами оказывается многоступенчатым, что придает ему иерархический характер. Все эти моменты присутствуют и в Реггей, для которой характерно представление Святого Духа не как неделимой субстанции, но как части, находящейся во всех людях, природе и даже творениях человека. Принцип всеединства дополняется у Карсавина принципом триединства, позволяющим представить универсальное всеохватное бытие как динамический процесс развертывания единой разъединяющейся-объединяющейся субстанции («О началах», «О личности»). Отличительной особенностью модели Франка является ее гносеологическое обоснование. Различая предметное (знание об окружающей нас действительности) и интуитивное (знание подлинной реальности или бытия) знание, Франк приходит к выводу, что открываемая предметным знанием сумма определенностей не может исчерпать собой все бытие и логически выводит нас к металогическому началу, или непостижимому, являющемуся всеединым началом бытия. Суть его может быть выражена только на основе монодуалистического описания бытия и знания.⁴²

Моноплюралистические концепции всеединства, формируясь под сильным влиянием монадологии Лейбница, стремились совместить представление о множественности субстанциальных (суверенных, самодостаточных) начал бытия с их принадлежностью к Абсолюту, в котором, однако, они не теряют своей самобытности. Наиболее развитую форму данная концепция получила в философии Лосского, исходным принципом рассуждений которого является идея «имманентности всего всему». Как показывают «полевые» наблюдения, идея имманентности внутренне присуща (извините за каламбур) в большинстве своем Российским растаманам. Всеединство истолковывается Лосским как принцип взаимосвязи и взаимодействия субстанциальных деятелей — конкретно-идеальных сущностей, сообщество которых образует иерархически организованный мир, где каждая сущность, в отличие от лейбницевских монад, открыта для взаимодействия с другими, а все вместе они единосущностны друг другу и высшей абсолютной реальности — Богу («Мир как органическое целое»). Иная попытка интерпретации проблемы на основе синтеза христианской онтологии и символистской картины реальности была предпринята поздним Флоренским («Имена», «Иконостас» и др.) и ранним Лосевым («Философия имени», «Диалектика мифа» и др.). Вся реальность, согласно Флоренскому и Лосеву, проникнута смысловыми отношениями, представляя собой совокупность символов этих смыслов. На вершине и в основании реальности находится Бог, сам символом не являющийся, но порождающий и вмещающий в себя смысловую сторону всех символов. Единство всего сущего усматривается в его одухотворенности, осмысленности, энергийной, а не субстанциальной причастности всего Богу. Сущность вещей наиболее полно выражается в слове, имени, в конечном счете и являющимися наиболее фундаментальными принципами бытия и познания. Имя и слово есть то, что есть сущность для себя и для всего иного. Поэтому и весь мир, и вся вселенная есть имя и слово. С такой идеей наиболее совпадает концепция «Силы Слова» Расты.