Обсуждение результатов исследования

Полученные результаты в действительности, как и предполагалось при планировании настоящего исследования, подтвердили нашу основную гипотезу о том, что повышение уровня позитивного самоотношения — один из важных механизмов эффективности метода ТТС. Рассмотрим это подробно, по каждому из пунктов полученных результатов.

Улучшение самочувствия (данные теста САН) — прямой показатель улучшения отношения к себе, точнее, его биологического аналога, организмической составляющей самоотношения, которая отражает «степень удовлетворенности потребностей организма в благополучии, целостности, функциональном состоянии» (Бодалев А. А, Столин В. В., 1987, с. 251).

Обсудим изменение таких показателей, как «настроение» в методике САН, «уровень подавленного настроения-субдепрессии» в методике ШСНС вместе, т. к. они отражают одну и ту же тенденцию — повышение уровня настроения, выход из депрессивного (субдепрессивного) состояния или значительное его облегчение. Как известно, тоскливое, подавленное, резко сниженное настроение обычно обнаруживается в депрессии. В то же время снижение настроения может быть и неглубоким, ситуационно обусловленным, обыкновенной «хандрой» здорового человека. Однако в нашем случае будет правильно понимать под показателями «настроения», «субдепрессии» в методиках САН и ШСНС именно наличие депрессивных проявлений в клиническом понимании этого термина. Основания так полагать дают следующие факты: 1) пациенты обратились за квалифицированной врачебной помощью в связи со сложностями душевного состояния и были госпитализированы в отделение неврозов, т.е. снижение настроения не было сиюминутным, но являлось как раз одной из основных жалоб у большинства пациентов — жалобы на стойкое, длительное, порою никак не связанное с конкретными обстоятельствами жизни снижение настроения; 2) одним из основных признаков для отбора в группу являлось наличие депрессивного состояния той или иной степени выраженности в контексте характерологической предрасположенности к депрессивным состояниям; 3) у подавляющего большенства участников группы депрессивные (субдепрессивные) состояния фиксировались клинически, в истории болезни, врачами отделения как важная характеристика психического статуса пациентов; 4) положительная динамика в состоянии пациентов, которая описывалась врачами отделения в терминах выхода из депрессивного (субдепрессивного) состояния и являлась основанием для выписки из отделения, на языке психологических тестов представлена увеличением показателя «настроение» в тесте САН и уменьшением показателя «субдепрессия» в тесте ШСНС.

Исследованию феномена депрессии посвящено множество работ известных психиатров, психотерапевтов, психологов различных школ и направлений. Но все эти подходы объединяет понимание депрессии как состояния крайне выраженной нелюбви к себе, вплоть до попыток убить себя. Важные симптомы депрессии — идеи самообвинения, самоуничижения, отсутствие самоуважения. Э. Фромм связывает депрессию с неспособностью любить себя (Фромм Э., 1990). У многих исследователей депрессии является признанным тот факт, что депрессия — это ретрофлексированная враждебность, первоначально адресованная кому-то или чему-то из окружающего мира. Человек, не принимая значимую часть себя (т.е. собственную враждебность в чей-либо адрес), обращает эту враждебность, агрессию против себя же самого, что по принципу замкнутого круга еще больше снижает его самооценку, способствует возрастанию самоуничижения, ощущения собственной никчемности, ненужности. Данную точку зрения обсуждает Р. Кочюнас (1999).

Таким образом, повышение показателя «настроение» в методике САН и снижение показателя «подавленное настроение-субдепрессия» в методике ШСНС означали для нас увеличение принятия себя, уровня аутосимпатии и самоуважения.

Показатель «активность» в тесте САН следует понимать прежде всего с точки зрения физиологического состояния организма. Снижение уровня активности, побуждений, заторможенность (мыслительная, эмоциональная, двигательная) — также являются важной характеристикой подавленного, депрессивного состояния. Поэтому обсуждение изменения данного показателя (одного из аспектов проявления субдепрессии-депрессии) может быть аналогичным только что описанному.

Один из симптомов, тесно связанный с депрессией, — повышение уровня тревожности. Психологический смысл тревожности состоит в переживании ситуации как угрожающей, опасной, однако, в отличие от страха, когда точно известен угрожающий объект, при переживании тревожности источник опасности неясен. Как полагает И. М. Фейгенберг (1986), тревога обусловлена неопределенностью дальнейшего развития событий, когда человек не знает еще, какие действия могут понадобиться. По нашему мнению, хроническое переживание непредсказуемости будущих событий связано с преобладанием у человека внешнего локуса контроля, когда он не воспринимает себя как силу, способную повлиять на ход событий, ощущает свою беспомощность, зависимость от других, чувствует себя щепкой в водовороте жизненных событий. Действительно, как показывает В. В. Столин (1983), внешний локус контроля положительно коррелирует с тревожностью, невротизмом, депрессией, снижением самоуважения, неуверенностью в себе. Поэтому снижение в наших исследованиях показателя реактивной тревожности (тест РТ) можно трактовать также и как показатель повышения уровня самоотношения — у пациентов появляется вера в себя, в свои силы, способность взять большую ответственность за свою жизнь.

Невербальное поведение (характер движений, позы, степень подвижности, особенности мимики, интонационное богатство и громкость голоса) стало более аутентичным, конгруэнтным, «живым». Понять, объяснить данный эффект будет легко, если обратиться к основным положениям гуманистической психологии и психотерапии (телесно-ориентированная психотерапия, гештальт-терапия, недирективная терапия по К. Роджерсу). Так, К. Роджерс называет основные черты полноценно функционирующего человека. Такой человек полностью принимает себя, ценит и уважает себя, находится в контакте со своим актуальным опытом, у него минимален зазор между Я-реальным и Я-идеальным. То есть более конгруэнтное поведение также говорит нам о повышении уровня самопринятия, самоуважения. В телесно-ориентированной психотерапии возвращение к архаичной, естественной телесности является критерием психологического здоровья.

Интересно обсудить тот факт, что изменения интонационного богатства и громкости голоса, а также степени выразительности мимики были представлены незначительно. Нам думается, что это — следствие того, что мимика, интонации, громкость голоса являются конституциональными характеристиками, т.е. тесно связанными с биологической «почвой» человека. Известно, например, что у шизоидного человека мимика, как правило, небогатая, маловыразительная, интонации могут часто быть «на одной ноте», с «механическим» оттенком, движения неплавные, угловатые. В большей степени эти тенденции выражены у больных шизофренией. Психастеники также, как правило, достаточно сдержанны в проявлении своих эмоций, в плане экспрессивности жестов, мимики, интонации. Особенности контингента больных связаны с тем, что большинство участников группы не предрасположено по своим конституциональным особенностям к невербальному проявлению эмоциональной экспрессии.

И все-таки изменения были. Иногда они выражались в совершенно ином, чем раньше, взгляде — живом, заинтересованном (тогда как в остальном лицо по-прежнему было неподвижным), в особой одухотворенности, исходившей временами от лиц некоторых пациентов, которую сложно выразить в терминах увеличения подвижности лицевых мышц. Приходилось также наблюдать у некоторых пациентов эффект явного оживления в высказываниях, и интонации при этом становились более естественными, хотя оттенок механистичности в голосе все равно оставался.

Более выраженная динамика отмечалась в изменении позы, подвижности. Ближе к концу занятий многие пациенты реагировали на происходящее, что называется, всем телом — подавались всем корпусом вперед, когда были чем-то заинтересованы, во время высказываний «говорящим» было все тело. В то же время в некоторые моменты пациенты могли быть по-прежнему малоподвижны, сидеть в «закрытой» позе. Тем не менее, это уже была другая малоподвижность, чем в начале. Как правило, на первых групповых занятиях пациенты (за немногим исключением) выглядели скованными, неестественно напряженными, причем степень их заинтересованности темой занятия никак не отражалась на телесном уровне. Моменты малой подвижности в конце занятия были характерны тем, что, во-первых, из нее пациентов сравнительно легко было вывести и, во-вторых, даже в достаточно статичных, застывших позах уже не было той напряженности, неестественности, что поначалу.

Коснемся теперь изменения количества высказываний, способности брать инициативу в беседе. У 9 человек были отмечены изменения в количестве высказываний по мере работы группы, и у 9 человек — изменения в степени инициативности поведения на группе (у всех — в сторону увеличения инициативности). Обсудим самые важные из этих тенденций. У 4 человек количество высказываний увеличилось с малого в начале занятий ТТС до большого в конце.

Хочется привести наглядный пример, чтобы показать, что стоит за этим фактом. Так, Г., 17 лет, имеет диагноз «шубообразная шизофрения». На протяжении первых 8 занятий он молчал, на вопросы, обращенные к нему, отвечал крайне редко и односложно. Был скован, напряжен, лицо гипомимично. С этим пациентом пришлось заниматься дополнительно (по его просьбе). На этих встречах обсуждались еще раз темы, рассматривавшиеся на групповых занятиях, психолог помогал пациенту уточнить особенности собственного характера и состояния, намечались конкретные шаги по преодолению болезненных состояний и переживаний. К примеру, обсуждался в течение ряда встреч прием, широко применяемый в ТТС, — нахождение созвучия (с чем-либо или кем-либо), помогающего высветить собственную суть, осознать и принять себя. Г. никак не мог понять, уяснить себе, что это за «созвучие», в чем оно проявляется, говорил, что не ощущает ни с чем созвучия. Особенности такого непонимания кроются в болезненном состоянии пациента и в наличествующих у него нарушениях мышления. В то же время у него было искреннее желание прочувствовать на себе, что же это такое — созвучие. Индивидуальные встречи с психологом сопровождались со стороны пациента сомнениями в нужности этой работы, отчаяньем, иногда — желанием бросить группу. Психологу было важно в эти моменты, опираясь на сложившийся эмоциональный контакт и взаимное доверие, убедить пациента продолжать занятия, вселить в него надежду на улучшение его состояния. И действительно, к 9 занятию пациент начал «оттаивать», «оживать» — стал говорить (правда, еще немного). К 10-му, последнему, занятию он удивил всех участников группы тем, что стал брать инициативу в разговоре, высказывал достаточно сложные, тонкие суждения, в частности, в отношении собственного созвучия или несозвучия с разными людьми. На этом занятии Г. был оживлен, задавал много вопросов, жестикулировал, улыбался, взгляд был заинтересованным, «включенным». Его высказывания свидетельствовали об осознании ценности «слабого» характера, к которому принадлежит и он сам. Обсуждая главного героя «Гамлета» Шекспира, Г. говорил: «Без сомнений не бывает уверенности. Ошибаться может хоть кто, даже гений, поэтому каждую мысль надо проверять сомнениями в ее правильности». И хотя в самоотчете Г. заявил: «Эффекта для меня мало. Считаю, что не дорос еще до таких занятий», — понятно, что это — всего лишь проявление того, что многие изменения в нас осознаются не сразу.

Обратим внимание и на то, что у 2 человек количество высказываний изменилось с большого в начале курса ТТС до среднего в конце курса. На первый взгляд — динамика отрицательная. Но обе эти пациентки говорили поначалу слишком много, иногда даже мешая высказываться другим. У одной из них (С, 22 лет) такое поведение было продиктовано стремлением показать свою осведомленность в тех темах, которые обсуждались на группе, поверхностностью в восприятии материала. У другой (Т., 45 лет) в таком излишне экспрессивном, говорливом, подчас суетливом поведении проявлялась повышенная тревожность. В конце групповых занятий Т. стала более спокойной, стала говорить меньше, но более весомо, темп речи стал медленнее, физическая поза — более расслабленная, лицо часто выглядит одухотворенным со спокойным, глубоким взглядом. Налицо — снижение уровня тревожности, депрессивности (что отражается и в ее высказываниях).

Повышение способности к инициативе в беседе сопряжено и с такими эффектами, как повышение общего уровня инициативности, появление творческой продукции.

Как нам представляется, эта способность к спонтанному, свободному, уверенному поведению очень тесно связана, с одной стороны, с уменьшением внешнего локуса контроля и осознанием собственной ответственности за свою жизнь, что уже обсуждалось ранее. С другой стороны, данные эффекты можно истолковать и через призму концепции полноценно функционирующей личности, ведь креативность, способность к творчеству есть одна из характеристик такого, духовно здорового человека. Истинное творчество, творчество в смысле делания любого нравственного дела по-своему, выражения неповторимости своего Я, невозможно без того, чтобы получать радость, вдохновение от встречи с собой. Если нет контакта с Я, самопринятия, самоуважения, позитивного самоотношения — то нечего будет и выражать. Чтобы творить, надо быть собою и принимать себя.

Действительно, в самоотчетах 4 человек присутствовали описания такого результата, как ощущение обретения себя, встречи с собой как светлого праздника. Процитируем 2 отрывка из таких самоотчетов. Е., 19 лет: «Во время работы группы со мной случилось очень важное событие — творческое озарение, вдохновение. Я почувствовал себя самим собой, лучше понял себя, свой путь, решил, как дальше надо жить. Теперь у меня есть мечта — стать психологом. Это состояние творческого вдохновения можно описать так: если бы меня поместили в темную комнату, то видно было бы, как я свечусь. И хоть сейчас это состояние озарения прошло, у меня теперь есть надежда, что это возможно, что это будет повторяться». Л., 35 лет: «...На душе больше нет мрака. Я твердо поняла для себя одну вещь — мне надоело приспосабливаться, подлаживаться, подыгрывать другим. Отныне я решила слушать себя и выражать себя в поведении, давать выход тому, что есть во мне». Л. поступила в отделение в состоянии клинически определяемой депрессии, с жалобами на подавленность, многочисленные соматические недомогания (в том числе тяжелые, хронические запоры), на угнетенность, ощущение собственной ничтожности и бесполезности, сутью которых были сложности отношений с авторитарным мужем. Поначалу она аккуратно посещала занятия, выполняла задания ведущего, но собственной инициативы практически не проявляла. Динамика в ее состоянии по мере работы группы выразилась, в частности, в том, что Л. взяла на себя инициативу собирать группу и после того, как участники будут выписаны из отделения (т.к. почувствовала значительный эффект для себя). Она была «генератором» этой идеи, договаривалась с психологом, убеждала и организовывала других участников группы. (Группа в таком режиме собралась 3 раза, затем распалась из-за малого количества участников).

Спустя 3 месяца Л. сообщила о себе, что у нее «все хорошо», прежних проблем больше нет, вернулась радость жизни, отношения с мужем нормализовались («у нас сейчас снова — медовый месяц»).

Данный эффект от терапии был бы невозможен без существенного повышения уровня самопринятия, самоуважения. Приняв себя, Л. смогла оживить свою любовь к мужу. «...Мы не можем любить другого, если не любим себя <...> любовь к себе и любовь к другим не только идут рука об руку, но в конечном итоге неразделимы и неразличимы», — читаем у Скотта Пека (Пек М. С, 1999, с. 82-83). С другой стороны, начав по-настоящему уважать себя, Л. тем самым «заставила» делать это и мужа. Изменения самоуважения, самопринятия совершились как следствие осознания и непосредственного переживания своей творческой, позитивной сути, удовольствия от счастья быть собой. Когда читаем у М. Е. Бурно: «вдохновение — это радостная, светлая встреча с собой», то понимаем, что встреча с чем-то плохим, неприятным никак не может быть радостной. То есть радость, любовь — важная характеристика самоотношения в состоянии творчества.

Отметим еще один важный эффект, появившийся в результате групповой работы. В самоотчетах 3 человек отмечено, что теперь они могут улучшить свое психическое состояние сами, стали помогать себе творчеством. «Я исцеляюсь без лекарств», — говорит Т., 45 лет. «Раньше, когда мне было плохо, я ходила по комнате и повторяла: "Мне плохо, у меня депрессия" — зациклилась. Даже плакать не могла. Сейчас — я села, стала что-то рисовать. Не пошло. Тогда стала сочинять стихи. Сочиняла-сочиняла, так увлеклась, а когда сочинила, то и депрессия куда-то подевалась». (С., 29 лет). Конечно, это только первые, порою неумелые попытки использовать творчество для облегчения тягостных переживаний, но в таком отношении к себе и к своему здоровью ясно видна перемена локуса контроля — с внешнего на внутренний, налицо — способность взять ответственность за свое здоровье. А это и является главным залогом успеха любого лечения.

М. Е. Бурно (1999, с. 70-71), говоря о критериях эффективности ТТС, так определяет малую эффективность: «нестойкое, но явное улучшение, в процессе которого у пациента сформировалось ясное впечатление, что болезненное отступает (во всяком случае способно отступать), укрепляется надежда, что будет лучше и лучше, пациент ощутил уже целебный вкус творческого самовыражения, общественной полезности, тянется к творчеству. Все это проникнуто убежденностью, что улучшение связано прежде всего именно с лечебным творчеством». Применительно же к нашим условиям работы (краткосрочность курса) достижение подобных эффектов можно считать успехом. Данный эффект терапии был достигнут у 5 человек (25%). Еще 4 человека (20%) приблизились к данному уровню эффективности. Формально у последних 4 человек критерии «малой эффективности» (по Бурно) были соблюдены, но в этом случае нельзя упускать из виду то, что у троих из этих 4 человек имелись серьезные психиатрические диагнозы, и в силу эндогенно-обусловленных аффективных колебаний и краткосрочности курса эффект, возможно, будет очень нестойким. Однако это лишь опасение, на деле же возможен различный ход событий. Еще один участник группы уже давно занимается творчеством, посвящает ему все свое свободное время, выбрал соответствующую профессию (музыкант). Поэтому нельзя утверждать, что он пришел к этому в результате ТТС. Однако занятия помогли ему утвердиться в правильности выбранного пути, помогли больше узнать себя с тем, чтобы совершенствовать свое творчество.

Еще у 8 человек (40%) эффект от терапии был заметным и даже существенным, но все-таки не достигал описанного выше уровня. Рассмотрим, в каких основных формах он проявлялся.

В 10 самоотчетах отмечено, что улучшился уровень самопонимания, самоосознания. Самопознание же неразрывно связано с самоотношением, следовательно, изменения в самопознании неизбежно повлекут за собой изменения в отношении к себе. Самопознание в ходе ТТС изменяется в сторону осознания большей ценности, силы своего «слабого» характера. Логично предположить, что и самоотношение изменится в ту же сторону (более позитивную). Отрывок из самоотчета Н., 20 лет, подтверждает этот ход мысли. «Узнала лучше себя и теперь могу объяснить многие свои поступки, реакции, которые раньше казались мне просто странными. Я была не такой, как все. Теперь же я вижу, что это — не ненормальность, а особенность моего характера, и многое мне стало ясно в моей жизни, в прошлом. Теперь у меня есть платформа, от которой я отталкиваюсь в выборе, как поступить, когда принимаю решение».

Познание характеров позволяет также лучше понимать не только себя, но и других людей, что ведет к умению ладить с окружающими, эффективнее добиваться поставленной цели, улучшению адаптации в обществе.

Любовь к себе и любовь к другим людям взаимосвязаны и по сути являются проявлением одного и того же внутреннего процесса (Пек М. С, 1999; Фромм Э., 1990). Хотя в самоотчетах и не идет речь о любви к окружающим, но все же утверждается уменьшение негативного к ним отношения, большего принятия, т.е. речь идет об одних и тех же психологических механизмах.

В 9 самоотчетах было явно указано на повышение позитивного самоотношения, принятие себя.

Один из основных эффектов любой групповой терапии — это обретение чувства уверенности в атмосфере всеобщего принятия, доброжелательности. Данный эффект имел место и в группах ТТС, о которых идет речь. Однако здесь были некоторые особенности. Остро-дефензивные люди часто страдают в жизни от того, что другие люди, даже близкие, их не понимают, считают «странными», «чудаками». В обществе же себе подобных они, наконец, могут в полной мере быть собой, не боясь насмешек, наслаждаясь настоящим взаимопониманием. Такие «сообщества единомышленников» могут быть тем миром, где возможна полная жизнь, люди, встретившиеся на группе ТТС, часто потом дружат годами, поддерживая свою общность (Бурно М. Е., 1999). В 4 самоотчетах были высказывания, созвучные с тем, о чем говорилось выше. «Здесь — единственное место, где меня понимают. Кому нужна моя музыка? Все только пальцем у виска покрутят. А здесь я чувствую, что меня понимают» (Б., 19 лет). «У меня нигде и ни с кем раньше не было такого общения. Я бы сказал, что это настоящее деликатесное общение. Мы обсуждаем здесь темы, которые никому не интересны из моего окружения. Такого общения мне очень не хватает» (В., 29 лет).

Эти эффекты важны и сами по себе (жизнь гораздо полнее, ярче, когда в ней есть общение с глубокой степенью понимания и созвучия), и с точки зрения влияния на самоотношение, ведь в атмосфере принятия другими легче принять себя самому.

Кроме того, что в ходе проведения групповой работы по методу ТТС активизируются процессы самопознания, изменяется самоотношение (повышается уровень самоуважения, самопринятия, интереса к себе), важными являются и изменения на уровне личностных ценностей (осознанных и принятых человеком общих смыслов его жизни). Основания так считать дают нам самоотчеты, в которых пациенты отмечают для себя изменения в их иерархии ценностей, расширение круга интересов (появление искреннего, действенного интереса к мировой художественной культуре — живописи, классической литературе, поэзии, музыке), появление вкуса к раздумьям о смыслах того или иного явления, нравственной стороне поступков людей (отмечено в 7 самоотчетах). Осознание ценности творческого стиля жизни, ценности быть собою отражено в 5 самоотчетах. «Я понял — в любом состоянии надо творить» (А., 30 лет).

И. М. Фейгенберг, автор концепции вероятностного прогноза, выделяет 2 уровня вероятностного прогноза (попыток человека увидеть будущее). Это: 1) «трезвый взгляд на жизнь» (прогноз тех событий, на ход которых я повлиять не могу) и 2) «активная жизненная позиция» — выбор таких действий, которые делают меня полезным тому делу, тем людям, которые значимы для меня в жизни, — прогноз хода событий, на которые я могу повлиять (Фейгенберг И. М., 1986). Не правда ли, сразу приходит в голову аналогия с внешним и внутренним локусом контроля? Но И. М. Фейгенберг отмечает также, что актуализация второго уровня вероятностного прогнозирования невозможна без осознания целей и ценностей в жизни человека, без понимания им той позиции и тех действий, которые способны приблизить его к достижению этих целей и реализации этих ценностей. В этом смысле «ТТС есть также терапия смыслом жизни — вдохновенным творческим служением людям в соответствии со своими личностными особенностями, которые можно общественно-полезно направить в лечебном процессе» (Бурно М. Е., 1999, с. 57). Обсуждаемые нами в данном случае эффекты от занятий ТТС по сути и являются конкретными признаками того, что изменяется собственно личностная (можно даже сказать — духовная) составляющая бытия человека. То есть личность пациента как бы вырастает по вертикали, получает более высокий уровень ценностей, с «высоты» которого повседневные сложности, связанные с характерологическими трудностями, уже не будут «выбивать его из колеи», снижать самооценку. Важно тем не менее оговориться, что степень выраженности данных эффектов при краткосрочной ТТС, проводившейся нами, была невелика — как по количеству пациентов, отметивших этот эффект, так, надо думать, и по стойкости, глубине произошедших перемен на этом уровне (по крайней мере, на момент окончания группы).

Получение подобных результатов было для нас очень важным, поскольку, как пишет Б. С. Братусь (1988, с. 221), «при психопатиях основная компенсация должна идти именно за счет воспитания "хорошего человека", нравственно ориентированной личности». Развитие личностного уровня, способствование «духовному дозреванию» личности — самая важная, основная точка приложения сил при работе с психопатиями.

В свою очередь, если человек осознает свою общественную полезность (потенциальную или реальную), понимает, что, каков бы ни был его характер, только от него самого, в конечном счете, зависит выбор его жизненного пути, его роль и ценность в обществе, то это неизбежно будет связано с повышением уровня самопринятия и самоуважения.

У 3 человек эффект от ТТС был выражен крайне слабо, практически отсутствовал. М., 36 лет: «У меня — муж, семья. Когда мне заниматься творчеством? Не знаю, как мне это поможет...».

Мы считаем, что применительно к нашему исследованию правильно будет выделить следующие уровни эффективности ТТС в психотерапевтическом отделении стационара и установить критерии их оценки.

1. Высокая эффективность. Критерии — те же, которые в долгосрочном методе ТТС позволяют констатировать наличие малой степени эффективности (Бурно М. Е., 1999). По результатам наших исследований к этой группе относятся 45% случаев.

2. Средняя эффективность. Критерии — присутствие нескольких или одного достаточно выраженного эффекта от групповых занятий, такого, например, как позитивные изменения аффективной сферы пациента, увеличение сферы осознания себя, расширение круга интересов, твердое намерение продолжать занятия по методу ТТС — самостоятельно или в группе. У нас к этой зоне относятся 40% случаев.

3. Низкая эффективность. Результат от занятий в группе отсутствует или очень мал (например, формальное выполнение творческих заданий без полного понимания смысла их выполнения, без истинной включенности в данную деятельность). Сюда относятся 15% случаев.

Подводя итоги обсуждения результатов, отметим следующее.

1. Общая эффективность применения ТТС в условиях психотерапевтического отделения составляет 85%. Это дает основания утверждать обоснованность применения данного терапевтического метода в отделении. ТТС — это действительно тот метод, который может существенно помочь дефензивным пациентам с психопатиями и обозначенными видами шизофренических расстройств — тем пациентам, что традиционно расцениваются как малокурабельные, — может помочь в условиях психотерапевтического отделения стационара.

2. Основным механизмом эффективности ТТС в названных условиях оказалось изменение самоотношения в сторону увеличения самопринятия, самоуважения, увеличения интереса к себе.

В ходе нашего исследования выявился еще один очень важный механизм эффективности ТТС. Это — изменения в иерархии личностных ценностей в сторону осознания ценности творческого стиля жизни, ценности быть самим собой как одной из главных в жизни. Изменения самоотношения были выявлены в большей или меньшей степени практически у всех пациентов, изменения же в иерархии личностных ценностей явно присутствовали только у 4 человек (20%). Нам представляется, что дело в том, что терапевтический механизм, заключающийся в изменении иерархии личностных ценностей, — более глубинный, чем повышение уровня позитивного самоотношения. Изменение иерархии личностных ценностей в означенном направлении обязательно будет включать в себя и улучшение самоотношения. Обратная же зависимость вовсе не очевидна. Метод ТТС создавался как долгосрочный и подразумевает долгую, кропотливую работу. Изменение личностных смыслов — главный, принципиальный эффект, из которого «выводятся» все остальные эффекты при долгосрочной ТТС. Однако, как отмечает М. Е. Бурно, в большинстве случаев заметный эффект от терапии начинал проявляться лишь спустя 1,5-2 года после начала занятий. Поэтому нам кажется вполне понятным, что в нашем случае, в случае краткосрочной ТТС, такой эффект, как изменение иерархии личностных смыслов, был выражен незначительно. Для того, чтобы он проявился в должной мере, требуется гораздо больше времени и усилий как со стороны психолога, так и со стороны самого пациента, ведь духовное «дозревание» человека не может произойти за 2 недели. С этим и связано то, что основным наблюдаемым эффектом в нашей работе было повышение уровня позитивного самоотношения.

Схема