Стихотворение 1

Душа больна, цветы завяли От горечи в сердцах людей. И не пойму на склоне дней, В какие мы несемся дали.

И все, и все мы одиноки: Любовь и грезы, миражи, И объяснения души, Где счастья нашего истоки...

Мы молимся, но нас не слышат, И каждый быть прощен бы мог, И хоть призыв наш был неплох, Но голос наш все тише, тише...

Мы каемся, но бесполезно: В сердцах война и холод в нас! И понимаем лишь сейчас, Что катимся мы в жизни бездну.

Мы в вечность вырваться хотели,

Душа зовет сейчас туда,

Но сколько стоило труда

И слез сердец в глухих метелях

На кораблях ума и чести, Чтоб покорить хоть этот миг! И мы друг друга слышим крик О бурной и прощальной вести.

Стихотворение 2

Я не помню, когда в прошлый раз В небе вечном я видела звезды, Когда солнце скрывалось от глаз, И рождались безликие грезы,

В этот час, иногда, посмотрев

В высоту, в бесконечность, в бездонность,

Ощущаешь, понять не успев,

В себе жгучий таинственный космос.

Ничего здесь уже не влечет, Все так просто, известно, понятно, Только вновь тебя что-то зовет В даль загадочности необъятной.

Может быть, там не лучше, чем здесь, Может быть, там такие же краски, Но пока мы не знаем, то есть Миф о космосе, звездные сказки.

Сергей Втюрин

Печальная ода «Летающей рыбе»

(с рядом художественных преувеличений, имеющих целью растрогать читателя или слушателя)

А. Хмельницкому

Летающая рыба над субстратом, То бишь бульоном, коим разум жив, Летит, и в опереньи небогатом Есть все же тонкой прелести отлив.

Да, есть отлив у перьев рыбы этой, В нем отразились радуга и лес, Цветок ромашки, гриб, улитка — лето! — Синь над бульоном в высоте небес.

А рыба все летит, летит по кругу — Нет маяка у рыбы-летуна, Нет у нее жены, сестры, нет друга. И даже дафниям завидует она.

Так одиноко рыбе в атмосфере, Какое там у летчика житье! Она совсем одна в небесной сфере (И ренты нет приличной у нее).

Вариации на тему «Нового платья короля»

* * *

Разгадку жизни знаем, знаем! Но в розовом чаду витаем. Конфликт души и праха — вечен,

Мудрец всегда бывал здесь встречен

Камнями, и сожжен, бывало.

(Коль хлеба вдоволь — зрелищ мало!)

Да разве нам, незрячим, надо

Прозрение пустого ада?! —

В безделье, ангелы с чертями

Играют в городки

костями

Распятых и терпевших страсти;

Плоть юных ведьм, другие сласти,

Утехи смертного дитяти —

Спасенье «безработной рати»:

Ведь ей видна — господь избави! —

Вся нагота безгрешной Яви.

3 апреля 1991

* * *

Король был гол, толпа визжала В едином раже: «Фора! А-ах!» А под ногами Явь дрожала, Химерой втоптанная в прах.

В чаду столиц, тиши поместий, В монастырях и тюильри Усердно Явь лишали чести, Как фат — пастушек на пари.

На вкус любой гримировали, Меняли обувь и белье, Портные в платья одевали, Хоть в них... уж не было Ее.

Так есть и так же будет присно: Она должна лежать в пыли, — Чтоб мы снесли бесцельность жизни И чтоб утешиться могли.

12 декабря 2000

Из сборника «Воздухоплаватель, или Бесцветная смальта»123 я теперь не боюсь...

Я теперь не боюсь. Пусть убогие правы, Пусть утешат их грусть Сказок пряные травы.

Что мне сласть этих трав?! Все — страшней и трезвее. Пафос выспренних глав — Лесть эдемского змея.

(Неосознанный рай — До и После. Здесь — вьюжно. Так что ты поиграй, Поиграй. Это нужно.)

Я теперь не пустой: В недрах звездного зала Мой мотивчик простой — Часть немого хорала.

Исцеляет болезни Ваш отвар? — Ну и пусть! — Я настой чистой бездны В душу влить не боюсь!

Январь 1992