Одуванчики

Мое первое знакомство с одуванчиками было не из приятных. Однажды в детстве кто-то из взрослых сказал: — Закрой глаза и открой рот.

Я послушался, полагая, что получу что-нибудь сладкое, но вместо сладкого во рту у меня оказался пушистый шарик одуванчика. Правда, в тот момент он вовсе не показался мне пушистым...

Однажды — это уже недавно было — возвращались мы с похорон. Настроение было тоскливое, а тут еще день выдался жаркий и душный, автомобильная гарь висла в неподвижном воздухе. Автобус шел по левому берегу Яузы.

Я выглянул в окно и увидел крутой склон, весь покрытый цветущими одуванчиками. Даже казалось, что запах их слышен. Лишь несколько мгновений была эта картина перед глазами, но этого оказалось достаточно, чтобы что-то переменилось в душе и тоска стала отступать. Захотелось вернуться и без спешки рассмотреть это место, но все не было времени. А когда я наконец собрался, весь склон уже поседел от белых головок отцветших одуванчиков...

15. 5. 85 г.

Первый флокс и синие башмачки

Самые первые мои воспоминания, связанные с садом на даче, относятся к лету 1943 года, когда мы вернулись из эвакуации. Мне не было еще и пяти лет.

Весь наш сад состоял из трех вишен да двух заросших травой цветочных грядок между ними, на которых как раз распустились царские лилии. В траве перед домом я иногда находил простые маргаритки.

Впрочем, у нас не принято было тогда слово «сад», просто говорили — «наш участок», да и сейчас мы чаще так говорим.

Позже цветов стало много, и главными были флоксы. Их было больше десяти сортов, а количество такое, что, сколько ни срезай — все не будет заметно. (В эту осень я увидел, что в этих словах нет преувеличения: срезая на зиму побуревшие уже стебли, я за полдня не сделал и четверти работы.)

Хоть и не очень я увлекался цветами, но момент, когда зацветают первые флоксы, почему-то всегда оказывался для меня волнующим.

Среди флоксов росли темно-синие башмачки, как мы называли их в детстве. Действительное их имя — борец или аконит, они желтым лютикам родня.

В детстве у некоторых моих сверстников были свои цветочные грядки, на моей грядке было много этих синих башмачков, я охотно ими делился и однажды получил взамен простую оранжевую лилию, которая так и растет с тех пор на том же месте.

Вспоминая башмачки, не могу себе их представить без шмелей... На снимке их не видно, но они, конечно же, есть...

18. 11.84 г.

Ноготки и настурция

Как-то в детстве — это было на даче — я пошел навестить соседей, которые строили новый дом, а сами пока жили у знакомых на той же улице. Войдя в калитку, я увидел какие-то незнакомые мне цветочки оранжевого цвета, которые произвели на меня такое впечатление, что до сих пор помню, а все прочее забылось. То были самые обыкновенные ноготки. Очарование усилилось, когда я услышал, как пахнет их зелень. Один цветок с корнем мне дали, но дома мое приобретение было встречено прохладно. Даже мать, которая радовалась обычно почти каждому цветку, на этот раз промолчала. Это, однако, меня не смутило, так как я имел свою грядку, на которой мог сажать, что хотел.

Я тогда не знал, что это однолетний цветок, и был огорчен, когда в следующую весну он не ожил. Впрочем, огорчался я недолго и скоро забыл этот эпизод. Но совсем забыться или изгладиться то впечатление не могло, и в конце концов ноготки у нас в саду появились. Правда, теперь это были большие, рослые махровые цветки желтого или оранжевого цвета. У некоторых была коричневая середка, и тогда зубчики на концах лепестков тоже были как будто слегка опалены. Все же больше к ним подходило официальное латинское имя «календула», чем наше простое «ноготки».

— Не пойму, чем они тебе так нравятся, — говорила мать.

Да они мне и не правились особенно, так что мы перестали их сеять. Но они возобновлялись сами, самосевом, и, возобновляясь, становились простыми ноготками, напоминающими то первое теплое и вместе с тем волшебное детское чувство. И теперь вообще трудно представить без них наши цветы.

Помню и человека, который дал мне первый ноготок, и каждый год, когда расцветают ноготки, вспоминаю его добрым словом. Меня-то он едва ли помнит — уж сорок лет прошло...

Я так увлекся ноготками, что ничего не сказал о настурции. Между тем, ее оранжевые цветы по-хорошему меня волнуют. Красные же и желтые я долгое время просто не замечал. Но каждый цветок хорош по-своему, и в конце концов красота красной настурции до меня дошла. Что касается желтой, то она хороша, на мой взгляд, в букете. А листья всех трех одинаково хороши... в салате и напоминают горчицу.

19. 8. 84 г.