3. 9. 2. О том, как хотелось бы изучать Терапию творческим самовыражением, не имея медицинского и психологического образования

Попробую начать с такой реальной идиллии, которую многие видели: два ребенка, не умеющие еще твердо стоять на ногах, защищенные природной детской непосредственностью, улыбаясь, идут в манеже навстречу друг другу. Движение навстречу показывает их безграничное взаимное доверие.

Ребенок, умиляющий нас цельностью своего существа, спешит к открытому общению, доверяя себе подобному или же незнакомой собаке; ребенок не ведает тревоги, он несет в себе как бы символ единства мира, не нуждаясь в каких-либо соединительных усилиях.

Но, отдаляясь от детства, от единения с миром, взрослея, человек может замыкаться в себе, в своих мыслях и чувствах. Это, в общем-то, процесс естественный... Если же мостик от души к душе становится сложным, извилистым, накладываются еще и негативные внешние условия (разводят же в Санкт-Петербурге на ночь мосты с узкопрактической целью), то как тут одной душе узнать о сложностях другой и помочь ей?

И жизнь начинает напоминать постоянное пребывание на мосту Вздохов в Венеции, который соединяет судилище и тюрьму; или совесть, застенчивость и добровольное уединение, одиночество — в нашем случае. Знакомство через Интернет — это из области курьезов. Мы же рассматриваем область, близкую к патологии. И обрести душевное равновесие, помочь общению между людьми — основная задача психотерапия.

Одинокая, замкнутая душа страдает, если длительно не может общаться. Можно рыться в книгах, желая помочь себе, находить еду и лекарства, можно укутать одиночество одеялом, чтобы его согреть, но всего этого — явно недостаточно.

Страдающему человеку слишком мало тепла от окружающих его предметов, чтобы выйти из отчаяния.

Страдающее существо ждет неназойливого внутреннего внимания к себе, бескорыстной любви (в широком смысле слова) от другого человека. «Я — здесь, я — с тобой», — именно такого участливого тепла жаждет почувствовать одиночество.

Какие же пути смягчают замкнувшуюся в самой себе душу?

Как ослабить тоскливо-горестную доминанту и попытаться выбраться из ее оков хоть на какое-то время?

Видимо, для каждого страждущего существуют свои, конкретные способы, помогающие в большей степени именно ему. Эти индивидуальные способы ищутся методом «проб и ошибок». Чтобы сократить время поисков, можно воспользоваться направлениями, которые нам дает Терапия творческим самовыражением.

В научно-техническом творчестве, как в процессе увлеченной работы-поиска, и, особенно, когда достигается положительный искомый результат, человек ощущает сильный эмоциональный подъем. Но, являясь лишь частью художественного творчества, научное творчество обладает заданностью, имеет меньшее число степеней свободы и меньше, соответственно, возможностей облегчить, скажем, депрессивное состояние человека.

У науки и психотерапии существует важная общая грань. «Психотерапия — научное искусство» (М. Е. Бурно), которое подразумевает эмоциональный контакт с пациентом при соблюдении дистанции с ним. Иначе теряется как бы «объективность» в отношениях врача и пациента. Помнится, с каким интересом я погрузился в новую для себя область художественного творчества. Из типологии характеров получалось, что мой характер близок к полифоническому, т.е. присутствуют одновременно несколько «осколков ядер» основных типов характеров. Это меня успокоило, поскольку исчезла неопределенность относительно своей «всеядности» в выборе близких, созвучных мне художников, писателей.

ТТС подробно описана в литературе, поэтому я коснусь лишь тех составляющих терапии, которые, как мне кажется, помогают мне, которыми пользуюсь сам применительно к особенностям своего характера.

Диапазон поисков созвучия ничем не ограничен: от искусства с языческих времен до простого, на первый взгляд, вопроса — почему деревянной ложкой есть вкуснее, чем металлической.

Читая биографии, переписку людей творчества, прикасаясь к их наследию (книги, картины), т.е. сознательно участвуя в сотворчестве, проникая во внутренний мир художника собственной душой, убеждаешься, что созвучных мне людей оказывается не так уж мало. Получается, что я не одинок в этом мире.

Также и архитектура улиц. Допустим, здание, построенное по проекту Корбюзье, мне не близко своей прямолинейной функциональностью, а Дом дружбы народов (псевдомавританский стиль) вызывает ассоциации, размышления, погружает в историю завоевания арабами Испании и Португалии.

Можно еще сказать, как греют душу «маленькие радости». Подавая пример жизнестойкости, много лет цветет дома крапива, случайно привезенная из леса с землей для цветов. Благополучно перезимовал и сейчас хочет пустить новые ростки лесной папоротник...

Это я бы назвал пассивной, созерцательной частью терапии. Меня постепенно стало привлекать самовыражение в виде очерков, эссе, рассказов, базой которых служит собственный дневник. Это уже ближе к активной терапии. Когда тревожат текущие, буквально сегодняшние неурядицы, и трудно заснуть, есть возможность углубиться в средние века или в мифологию, сказку. И не столь важно, что получается не художественное произведение, а «единица» творческого самовыражения.

Когда обмениваешься «единицами» самовыражения с друзьями по группе поддержки, становятся понятнее другие типы характеров, да и — акценты характеров товарищей по работе, что позволяет существовать в окружающем социуме.

Депрессивное состояние может обостряться, может временно ослабевать, как бы предоставляя мне отдых. Но необходимость заниматься постоянно творческим самовыражением остается. Постоянство здесь необходимо.

Бывают, конечно, глубокие обострения состояния, от них никуда не денешься: расстояние, швы мозаического характера расползаются до пугающей пустоты. В таких случаях остается надежда на врача, лекарства и на деликатную помощь группы поддержки.

Правда, лекарства мне помогают слабо, остается одно: стараться жить творчески. Иногда особо и принуждать себя не приходится — автоматически, с годами самовыражение становится частью жизни.

Многое дает посещение художественных выставок. Наглядность, сочетание красок, особенность моего полифонического склада характера — все это позволяет найти в полотнах различных художников что-то свое; если не общую грань, то общую точку соприкосновения. Бывает, что и чисто абстрактная живопись чем-то задевает, даже название абстрактной картины. Например, табличка с названием полотна «Спина пространства». Прочитаешь такое, и собственная тревога рассасывается, видимо, впитывая чувство абсурда. (Абсурд — действенное средство и как повод для исповеди.)¹¹¹

Если выставка и не разрушает доминанту тяжелого состояния, то как-то смещает ее, потому что смотрел картины своим собственным личностным взглядом. И пусть домой возвращаешься физически измотанным, эмоционально «сгоревшим», никогда не приходится сожалеть о посещении выставки. Какие-то ассоциации всплывут или на следующий день, или — гораздо позже. Такое «последействие» может изменить состояние от эмоциональной «вспышки» до стойкого подъема при последующем самовыражении.

К сожалению, объяснить словами воздействие живописи трудно; возможно, тогда живопись и музыка были бы не нужны человеку.

Особенно хотелось бы отметить, как полезно побывать на лекциях-конференциях кафедры для понимания сущности психотерапии¹¹². Мне посчастливилось в прошлом году присутствовать на нескольких занятиях. Когда слышишь жалобы пациента, вопросы врачей, когда слушаешь заключение, внутри невольно идет сравнение с собой, и становишься понятнее сам себе. И яснее виден путь, которым следует идти. Я бы сказал, что заинтересованное присутствие «вольным слушателем» увеличивает мою «прочность», и чувствуешь, каким образом можно попытаться помочь другому человеку.

Но без знания типологии характеров оказать помощь другому человеку, дать какой-либо действенный совет невозможно. Потому что люди с разными характерами поймут один и тот же совет по-разному, в соответствии со своим душевным складом.

Мне думается, что изучать типы характеров хорошо бы попарно, в сравнении. Одной паре посвятить не менее двух-трех подробных занятий. Может быть, лучше начать с внешних, соматических особенностей, отметив конституциональную схожесть и наиболее ярко видимые различия. Потом уже от формы (внешний вид, позы, походка и т.п.) переходить к внутреннему содержанию, особенностям, сначала главным, определяющим данный характер. И тут же сравнивать, показывая главные, основные различия, затем второстепенные — рассматриваемой пары.

На другом занятии взять уже известный тип характера и сравнить в паре с новым, придерживаясь той же схемы: от формы внешнего поведения двигаясь к внутренней сущности, ядру характеров. С контрастных, может быть, типов характеров начинать, для более глубокого и тонкого усвоения.

Депрессии, их проявления можно попробовать изучать таким же образом: схожесть эндогенных и экзогенных (ситуационных Имеется в виду кафедра психотерапии и медицинской психологии Российской медицинской академии последипломного образования. (Прим. авт.)) и различие в их проявлениях. Конечно, не вдаваясь в тонкости чисто медицинского уровня.

И может быть, я заблуждаюсь, но рассматривать героев произведения одного автора в качестве разных типов характеров трудно. У И. А. Крылова, как мне кажется, все герои басен — сангвиники — и при лунном освещении, и при ярком солнечном; как у А. С. Пушкина — циклоиды, а все герои А. П. Чехова — психастеники (может быть, лишь окрашены в разные тона), но ядро характера остается «авторским».

А если в качестве типовых характеров брать при изучении коллег, заручившись их согласием? Возможно, изучение пойдет живее, быстрее?