Шебзухова ф.Х. Г. Майкоп Земельный вопрос и земельные отношения у северо-западных адыгов

после окончания Кавказской войны

Война всегда трагедия. Для одних она – средство обогащения,

расширения своей территории и порабощения других народов. Для

других – это страшные потери, разорение, разрушение, потеря святая

святых – своей исторической родины.

Кавказская война стала страшной страницей для некогда

многочисленного, мужественного и свободолюбивого народа – адыгов.

А «вина» – то народа была всего-навсего в том, что он родился на

благодатной земле и жил на ней счастливо своим трудом. Беда адыгов

состояла в том, что соседние государства, в т.ч. и Россия давно зарились

на эти земли, ставя своей целью ее захват и установление над ней

безраздельного господства.

«Земля закубанцев, - отмечал Р.А. Фадеев, - нужна была

государству, в них самих (т.е. горцах) не было никакой надобности»1. И

Россия получила эти земли, изгнав с исторической родины коренные

народы региона. Процесс изгнания горцев с Кавказа и военная его

колонизация Россией проходили параллельно и сопровождались

заселением казачьими станицами и другими переселенцами оставленных

горцами мест. Причем казачьи поселения располагались так, чтобы они

окружали горские аулы. В середине 1864 г. Россия поселила на места

бывших черкесских аулов 90 казачьих станиц с населением 103 тыс. чел.

А за период с 1861 по 1865 гг. за Кубанью были основаны 73 новых

станицы, 48 поселков общей численностью 16 тыс. семейств. К концу

80-х гг. XIX в. в Кубанской области уже насчитывалось 176 станиц2.

Завершение Кавказской войны и военная колонизация Северо-

Западного Кавказа совпали с периодом проведения великой реформы

1861 г. в России, расчистившей дорогу для становления буржуазных

отношений в стране.

Новая ситуация, сложившаяся после отмены крепостного права в

России, настоятельно требовала осуществления аграрных

преобразований в национальных регионах и в том числе на Северо-

Западном Кавказе.

Проведение земельной реформы в национальных окраинах имело

свои особенности. Они базировались на основных принципах

«Положения» 19 февраля 1861 г. о предоставлении личной свободы

крестьянам и надельной земли за повинности с правом выкупа наделов.

Но реформа в каждом национальном регионе проводилась по разному,

как по форме и содержанию, так и по продолжительности времени.

Отмена крепостного права на Кавказе имела некоторую

особенность как по сравнению с центральными районами России, так и

Закавказья. Земля на Кавказе юридически считалась общественной, но

фактически находилась в пользовании и под контролем феодалов.

Степень зависимости непосредственных производителей от феодалов

была различной.

Еще в ходе войны генерал-адъютантом гр. Евдокимовым в 1861 г.

было подготовлено «Положение об устройстве поземельного быта

горских племен Кубанской области», согласно которому крупными

земельными латифундиями наделялись крупные горские феодалы,

активно сотрудничавшие с военной администрацией. Земельными

участками в размере 300 дес. наделялись и представители дворянских

фамилий. При этом в случае знатности или «особых» заслуг эти участки

значительно увеличивались, а размер земельных наделов крестьян-

общинников ограничивался 7 дес.

Подготовительные мероприятия осуществлялись и в Терской

области. Так главнокомандующим на Кавказе кн. Орбелиани был

разработан проект земельной реформы для Кабарды. Хотя проект

получил одобрение в Петербурге, царизм не спешил с его проведением.

К концу Кавказской войны царское правительство активизировало

свою деятельность в этом вопросе. В 1862 г. появился новый проект

генерала Евдокимова «Положение о заселении предгорной Западной

части Кавказского хребта кубанскими казаками и другими

переселенцами из России», который предполагал узаконить земельную

собственность казаков. Согласно новому проекту, казакам отводилось по

20 дес. земли на мужскую душу, в то время, когда наделы горцев

сокращались до 4-5 дес3. В 1862-1863 г. продолжалось размежевание

земель, в ходе которых, десятки тысяч десятин земли было отдано

крупным царским чинам и горской верхушке4.

Аналогичная работа проводилась и в Кабарде. Ей предшествовало

укрепление мелких сел, в результате которой в 1865 г. вместо 116

селений образовалось 39 крупных. Норма подворного надела составляла:

удобной земли – 36 дес., неудобной – до 31 дес. На душу приходилось от

1,25 до 2,5 дес. пахотной земли5, что было явно недостаточно даже для

минимального уровня жизнедеятельности, зато у отдельных

кабардинских феодалов они составляли от 1500 до 1800 дес.6 Кроме

этого эти землевладельцы имели право пользоваться общинной землей в

размере 36 дес. Крестьяне же в среднем получали от 6,3 до 7 дес.7

Правительство выдавало феодалам компенсацию за освобождение

крестьян. В Кабарде она составила 30 тыс. руб.8

Землераспределительные работы продолжались и после окончания

Кавказской войны. В 1869-1870 г. 30 крупным царским военным

чиновникам было отмежевано еще 80 тыс. дес., представителям горской

феодальной знати – 6 тыс. дес., 9 русским станицам и селам более 60300

дес. земли9.

В Майкопском отделе более 150 русским военным чинам было

отмежевано более 100 тыс. дес. земли; 62 русским станицам – более 1

млн. дес., 208 участкам войсковых чиновников – почти 34 тыс. дес.,

Белореченской, Махошевской и Даховской лесным дачам – около 143

тыс. дес., г. Майкопу – выгон в количестве 6150 дес., Семеновской

колонии – 31 тыс. дес., 21 аулу – 137,5 тыс. дес.10

В эти же годы землеустроительные работы проводились и в

Баталпашинском отделе, в ходе которых 6 крупных сановников

получили 23.732 дес. земли,11 причем величина надела земли зависела от

социального происхождения и занимаемой должности. Не обойдена

была и горская феодальная знать, ей было выделено около 70 тыс. дес.

земли.12

Документы свидетельствуют, что земельная реформа в Кубанской

области, за исключением Екатеринодарского отдела была завершена в

70-е г. XIX в., а в Екатеринодарском отделе земельные преобразования

затянулись вплоть до 1901 г. Окончательно эти работы завершились к

1910 г.

Обращает на себя внимание тот факт, что при проведении

земельной реформы на Северо-Западном Кавказе правительство

исходило прежде всего из интересов царской администрации,

чиновников и горской феодальной знати. Оно щедро вознаградило тех,

кто с ним сотрудничал, попирая интересы своего народа.

Однако, как известно, земельная реформа не коснулась крепостных

крестьян, поэтому одновременно велись подготовительные работы по

отмене крепостного права. Эти работы начались в 1862 г. и протянулись

вплоть до 1869 г. В течение всего этого периода в Кубанской области

было освобождено от крепостной зависимости 16500 чел. горских

крестьян, в т.ч. 11403 крестьянина были освобождены на основе

добровольных сделок с помещиками (по предложению Кавказского

комитета) еще до официального объявления об освобождении горских

крестьян Кубанской области. Это были крестьяне, жившие в Лабинском,

Псекупском, Урупском, Зеленчукском и Эльбрусском округах13.

Небезинтересно отметить, что вопрос о разделе имущества

крестьян и о размере выкупных сумм вызвал большую дискуссию. Она

завершилась определением точных размеров выкупной суммы. Размер

выкупа зависел от возраста и пола освобождаемого человека. Самая

высокая плата полагалась для лиц работоспособного возраста от 20 до

40-45 лет.

Освобождение крепостных в Кабарде по официальным документам

завершилось в ноябре 1866 г. Всего в Кабарде было освобождено 21 тыс.

человек. И еще около 12 тыс. крестьян, ранее считавшиеся зависимыми

от феодалов. Эта категория крестьян получила свободу без всякого

выкупа14.

Таким образом, земельная реформа и освобождение крестьян

внесли серьезные изменения в жизнь горцев Северо-Западного Кавказа.

В ходе земельных преобразований царизм не только сохранил, но и

наделил горскую феодальную верхушку. 135 представителей адыгской

феодальной знати владели более 320 тыс. дес. земли, т.е. 40 %

частновладельческого фонда Адыгеи. 94 привилегированные лица,

занятые на службе в царской армии, в административно-полицейских

органах власти и в горских словесных судах получили земли площадью

более сотни тысяч дес.15 Земельные же владения горских крестьян

сокращались все время и составляли к концу XIX в. 1,2-1,6 дес. вместо

4-4,5 дес. в период проведения реформы.

Проблема выживания заставляла их прибегать к аренде земли.

Арендовали землю как русское иногороднее население, так и адыгские

крестьяне, но последние арендовали земли меньше, чем иногородние.

Это была аренда «из нужды» - для поддержания своего хозяйства. Но

существовала здесь и предпринимательская аренда, которую

практиковали в основном зажиточные крестьяне. Но таковых, как

правило, было мало. Сдавались в аренду главным образом земли горской

феодальной верхушки и царских чиновников, владевших большими

земельными участками.

Арендные отношения усилившиеся с началом ХХ в. оказывали

растущее влияние на дифференциацию сельского населения. В

Майкопском отделе 1840 хозяйств (в т.ч. общинников – более 1,7 тыс., а

землевладельцев – 53) в 1917 г. сдавали в аренду более 13,2 тыс. дес.

земли (в т.ч. общинники – 10,8 тыс. дес.16, а аульчанами

Екатеринодарского отдела было сдано в аренду более 49,5 тыс. дес.)17

Некоторые источники свидетельствуют, что в Адыгее около половины

всех земель сдавалось в аренду.

Процесс углубления дифференции сельского населения Адыгеи

хорошо виден по сведениям о наличии сельскохозяйственного

инвентаря. В 1917 г. из 16 тыс. хозяйств Адыгеи собственным

инвентарем владели 9,3 тыс. хозяйств, т. е. 58 %. Количество адыгских

хозяйств, не владеющих собственным инвентарем, составляло 3,9 тыс.

(33% всех хозяйств, в т.ч. в аулах Майкопского отдела – 2,1 тыс.

хозяйств). Процент безинвентарных хозяйств в аулах был довольно

высок18.

Значительные перемены происходили и в социальных отношениях.

Эксплуататорской горской верхушке, составлявшей всего 15,8 %,

накануне 1917 г. принадлежало 35 % всех посевов, 40 % скота, 70 %

овец, 90 % табачных плантаций. В то же время 13,5 % всех крестьян не

имели ни земли, ни скота, а жили в основном за счет батрачества; 21 %

крестьянских хозяйств не владели ни тягловой силой, ни инвентарем;

24 % не имели коров; 46 % имели по одной лошади и крохотные участки

посевов, но не располагали собственным сельскохозяйственным

инвентарем19.

И, тем не менее, проведенные на Северо-Западном Кавказе после

окончания Кавказской войны земельная и другие реформы явились

важной вехой в ломке старых феодальных и проникновении новых

капиталистических отношений, подрыве традиционной замкнутости

адыгского хозяйства. Развивающийся «вглубь» и «вширь» капитализм

вовлекал этот регион с коренным населением в орбиту общероссийского

рынка. С завершением включения Северо-Западного Кавказа в состав

Российской империи и экономическим развитием региона, усилившимся

после преобразований 60-70-х годов, в хозяйствах горского населения

стали происходить серьезные позитивные изменения.

Проникая в сельское хозяйство, капиталистические отношения

стимулировали не только рост урожайности, но и меняли структуру

посевных культур. В общем валовом сборе зерновых увеличивался

удельный вес пшеницы. В 1872 г. он составил 30 %, производство же

кукурузы, ржи и ячменя, составлявшее тоже 30 %, стимулировалось

потреблением их на винокуренных и пивоваренных заводах

Майкопского и Екатеринодарского отделов. В этих отделах

производство зерновых с 1872 по 1874 г. – как у горского, так и русского

населения возросло в 2 раза.

Аналогичная картина наблюдалась и в Кабарде. Так, в

Нальчикском округе валовой сбор кукурузы с 1,4 млн. пудов в 1892 г.

вырос до 3 млн. пудов в 1896 г.20 Обращает на себя внимание тот факт,

что эта тенденция продолжалась вплоть до 1917 с небольшими

колебаниями в определенные годы. Причем следует отметить, что

степень хлебопашества у горского населения зависела как от

численности их в общем населении региона, так и от географических и

климатических условий. Отсюда можно заключить, что вывод

некоторых исследователей об отсталости горского земледелия не

соответствует действительности.

О характере развития земельных отношений свидетельствует и его

товарность. Здесь следует отметить, что у горского населения она была

ниже, чем у русского. Но рыночные отношения содействовали

расширению посевов технических культур – льна, конопли, табака,

подсолнечника и др. Сдвиги в хозяйстве адыгов объяснялись в основном

наличием сельхозорудий, которые находились прежде всего в

помещичьих и кулацких хозяйствах, но наряду с этим повышалось их

наличие и в горских обществах. Среди сельхозорудий были жатки,

молотилки, косилки, веялки и др.

С развитием земледелия сокращался удельный вес

животноводства, но все же оно сохранялось. Животноводством

занимались как кубанские горцы, так и баталпашинские и нальчикские,

но на первом месте по крупному рогатому скоту был Нальчикский

округ. Здесь же благодаря хорошо поставленному племенному

коневодству резко улучшалась порода кавказских лошадей. Благодаря

этой работе были получены смешанные породы кабардинских,

туркменских, арабских, персидских пород лошадей. Улучшалась также

породность крупного рогатого скота.

Параллельно с сельским хозяйством развивалась и

промышленность. Возникновению и развитию промышленных

предприятий способствовало появление сети железных дорог, которая

соединила регион с Черным и Каспийским морями. В конце XIX в. в 3-х

отделах Кубанской области их насчитывалось около 2-х тысяч с

годовым производством в 2,7 млн. руб., а в 4-х округах Терской области

имелось 2,8 тыс. промышленных заведений с годовым производством в

1,1 млн руб.21 Хотя 2/3 из них были кустарными заведениями, это все же

713

свидетельство начала возникновения фабрично-заводской

промышленности. Более быстрыми темпами развивалась

горнодобывающая промышленность.

В ряде аулов появились мелкие предприятия по переработке

сельскохозяйственного сырья. К 90-м годам в аулах Абинского отдела

находилось 30 таких предприятий. В Баталпашинском отделе

действовали небольшое черепично-кирпичное, винокуренные,

кожевенные и маслобойные заводы, в Кабарде – 13 кирпично-

черепичных заводов, 3 маслобойных и 4 известковых предприятий,

годовое производство которых не превышало 36 тыс. рублей.

Под влиянием промышленности России отдельные отрасли

кустарной промышленности горского населения приходили в упадок,

особенно изготовление оружия и их отделка. Но многие ремесла

сохранились и развивались неплохо: слесарное, кузнечное, плотничье,

арбяное, седельное дело. Женщины в основном занимались золотым и

серебряным шитьем. Каждый 2-ой двор среди закубанских адыгов

занимался производством сукна для продажи22. Широко было развито

производство бурок и войлочных ковров, появились мукомольные

мельницы. В 1875 г. в Майкопском и Екатеринодарском отделах их было

уже 11. Несмотря на то, что многие изделия горского ремесла

производились вручную и во многом уступали фабричной продукции,

отдельные изделия отличались совершенством работ, красотою отделки

и дешевизной и они охотно покупались русским населением. На

сельскохозяйственных выставках в Кубанской и Терской областях в

многие кустарные изделия адыгов были отмечены грамотами и

денежными премиями23. Положительные отзывы они имели и в Москве

70-80-е годы.

Расширялись и торговые операции. Кубанские горцы вели

торговлю как продуктами животноводства, так и сельскохозяйственного

сырья. Торговля проводилась на базарах и ярмарках. Чаще всего

ярмарки проводились в Екатеринодаре, Майкопе, Армавире, Пятигорске,

Невинномысске, Моздоке, Нальчике и др. местах. Ярмарки приобрели

такой размах, что сюда съезжались скупщики со всех мест, даже из

Московской губернии. Все это свидетельство того, что меновая торговля

уходила в прошлое.

С развитием торговых операций возникали торговые лавки и не

только в русских станицах, но и в аулах, причем их количество росло с

каждым годом. Так, если в 1875 г. в аулах Майкопского и

Екатеринодарского отделов имелось 37 таких лавок, то в 1890 г. их

стало 11024.

Рост доходов русского и горского населения способствовал

появлению в регионе банковских и кредитных учреждений, что являлось

свидетельством проникновения на Северо-Западный Кавказ

капиталистических отношений.

Таким образом, краткий обзор развития земельных отношений на

Северо-Западном Кавказе дает возможность сделать вывод, что

насильственное включение адыгов в состав Российской империи не

только подрывало патриархальный уклад горцев, но и содействовал

развитию земледелия и животноводства, промышленности, торговли,

становлению здесь банковско-кредитных учреждений, включению

хозяйства горцев во всероссийский рынок.

Примечания:

1 Фадеев Р.А. Собрание сочинений. 1892. -Ч.I. Т.I. – С.200-202.

2 Кудаева С.Г. Огнем и железом. Вынужденное переселение адыгов в Османскую

империю (20-70 гг. XIX в.). Майкоп, 1998. – С. 62.

3 Кубанский календарь на 1900 г. Екатеринодар. 1899. Т.I. -С.304-305.

4 Джимов Б.М. Социально-экономическое и политическое положение адыгов в XIX в.

Майкоп, 1986. – С.94.

5 Там же. - С. 95.

715

6 Мужев И. Крестьянская реформа в Кабарде в 1867 г. / Автореф. дис. канд. ист. наук.

М., 1951. – С.231.

7 Там же. – С.236.

8 Там же. – С.257.

9 Памятная книжка Кубанской области. (Далее ПККО). Обр. 2. Екатеринодар. 1867.

С.74, 75, 76.

10 Джимов Б.М. Указ. соч. -С. 95-96.

11 ПККО. Отд. 2. 1876. -С.105-115.

12 Там же. С. 109-110.

13 Джимов Б.М. Указ. соч. – С.104-105.

14 История Кабардино-Балкарской АССР с древнейших времен до Великой

Октябрьской социалистической революции. М., 1967. -Т. I. -С. 314-315.

15 Население и хозяйство Кубано-Черноморской области. Статист. сборник за 1922-

1923 гг. Статотдел Кубано-Черноморского объединения. 1923. -С.238-240; ПККО за

1876 г. Отд. 2. -С.101-103.

16 ГАРА. Ф.21. Оп. 1. Д. 746. Л.2, 10, 15.

17 ГАКК. Ф. 234. Оп. 18. Л. 18-19.

18 Адыгейский областной статистический отдел. Материалы Всероссийских

сельскохозяйственных переписей 1916, 1917 и 1920 гг. на территории Адыгейской

автономной области. Краснодар, 1927. Табл. 12,13.

19 История сельского хозяйства и крестьянство Адыгеи (1870-1917 гг.). Майкоп, 1994.

-С.36.

20 Мартграф Л.В. Очерк кустарных промыслов Северного Кавказа. М., 1982. -С.78.

21 Записка Кавказского общества сельского хозяйства. 1870. №1. -С. 132, 181

22 Джимов Б.М. Указ соч. -С.113.

23 История Кабардино-Балкарской АСССР. Т.I. -С. 320.

24 ПККО на 1876 г. Табл. №3-4; КСК. 1891.- С. 148-152.