12.10. Счастье

В «Словаре русского языка» (1985) счастье определяется как чувство и состояние полного удовлетворения, а в «Философском энциклопедическом словаре» (1983) — как чувственно-эмоциональная форма идеала, как понятие морального сознания, обозначающее такое состояние человека, которое соответствует наибольшей внутрен­ней удовлетворенности условиями своего бытия, полноте и осмысленности жизни, осуществлению своего человеческого назначения. В то же время отмечается, что понятие счастья имеет нормативно-ценностный характер, так как оно выражает представление о том, какой должна быть жизнь человека, что именно является для него блаженством.

Еще А. Шопенгауэр писал, что «...наше счастье зависит от того, что такое мы сами, каковы мы, от нашей индивидуальности, меж тем как большею частью в расчет принимается только наш жребий, только то, что мы имеем или что представляем... По­этому-то Гете и говорит:

Раб, народ и победитель Сознаются все давно: Счастье высшее земное В личности заключено.

Что для нашего счастья и наслаждения субъективная сторона несравненно важнее и существеннее объективной — это подтверждается на всем...» (2000, с. 468). И далее: «Счастливыми или несчастными нас делает не то, каковы вещи объективно, что они есть в действительности, а то, что они такое для нас, каковы они в нашем восприятии» (Там же, с. 475).

Таким образом, понятие «счастье» является сложным, имеющим как когнитивный, так и эмоциональный компонент, который отражает как оценку своего существования, так и отношение к себе как к счастливому или несчастному человеку. При этом четких и единых для всех людей критериев счастья нет. Социологи, например, выявили, что счастливых людей чаще можно встретить в экономически слаборазвитой Индии, чем в материально благополучной Швеции. Следовательно, уровень жизни мало влияет на переживание собственной счастливости—несчастливости. По этому поводу сатирик М. Задорнов справедливо говорит, что счастлив не тот, у кого много, а тот, кому хватает. Безусловно, имеет значение эмоциональность человека, его эк­зальтированность, сила потребности. Одними людьми один и тот же успех воспри­нимается как счастье, другими просто как удача, а третьими — как то, что и должно было быть. В связи с этим высказывается даже мнение, что понятие «счастье» вряд ли можно оценивать как достаточно конструктивное для психологического исследования (Куликов, 2000).

Среди факторов, обусловливающих счастье человека, А. Шопенгауэр в первую очередь называл здоровье и красоту человека, причем роль последнего фактора объяснял так: «Хоть это субъективное преимущество и не способствует прямо и непосредственно нашему счастью, а содействует только косвенно, посредством впечатления на других, тем не менее оно имеет громадное значение также и для мужчины. Красота есть открытое рекомендательное письмо, заранее располагающее сердца в нашу пользу». Он указывает и на двух врагов человеческого счастья: на горе и скуку. «...Нужда и лишения порождают горе; обеспеченность и избыток — скуку» (2000, с. 478). Таким образом, несчастными бывают не только бедные, но и богатые. Отсюда А. Шопенгауэр подчеркивает значение для счастья внутреннего богатства человека, богатства духа, «ибо оно тем меньше оставляет простора скуке, чем возвышеннее» (Там же, с. 479).

Д. Фридман (Freedman, 1978) изучал факторы, влияющие на восприятие счастья. Оказалось, что супружеские пары считают себя счастливее, чем холостяки или неженатые пары, живущие вместе. Деньги не всегда являются гарантией счастья, так как после достижения определенного уровня благосостояния повышение доходов не делает людей счастливее. Счастье не зависит от возраста и принадлежности к какой-либо определенной религии. Однако, как показал Д. Майерс (Myers, 1992), в целом люди с активными религиозными убеждениями испытывают большее удовлетворе­ние от жизни. Самое же сильное влияние на ощущение счастья оказывает общение и взаимоотношения с другими людьми.

Бытовое понимание счастья часто связывается с благополучием человека в личной жизни. Вообще, как показано И.А. Джидарьян (2000), счастье не имеет самодостаточной и самообоснованной сущности в обыденном сознании человека. Ценности счастья включают в себя самые различные по содержанию и предметной направлен­ности жизненные блага и духовно-нравственные ориентации. Джидарьян выявил, что для россиян главными факторами счастья являются «любить и быть любимым», «семейное благополучие», «умение радоваться жизни и тому, что имеешь». Большую роль играют также самореализация и ощущение полноты жизни, осознание нужности другим людям, личностный рост, наличие смысла жизни. Гедонизм и стремление к наслаждениям, а также фатализм получили самые низкие оценки.

Имеются некоторые половые различия в назывании факторов, от которых зависит представление о счастье. Любовь, семья, радость и смысл жизни для женщин имеют большее значение, чем для мужчин. Для мужчин же большее значение имеют такие факторы, как судьба, везение, устремленность в неизведанное, острота борьбы и радость одержанной победы.

Характерно, что большинство опрошенных считали, что женщины чаще несчастны, чем мужчины (соотношение 72 % к 28 %). Соответствует этому и то, что счастливых реже видят среди женщин, чем среди мужчин. В то же время по самооценкам женщины считают себя более счастливыми и удовлетворенными жизнью, чем мужчины.

Сложность понимания феномена счастья состоит и в том, что этим словом обозначается и сиюминутная радость человека (так называемое «вершинное переживание» — кратковременное ощущение безграничного счастья и полноты жизни, например счастливый миг победы). Чем чаще у человека возникают эти сиюминутные ра­дости, тем более счастливым он себя считает. Отсюда М. Аргайл (1990) определяет счастье как осознание человеком удовлетворенности своей жизнью или как частоту и интенсивность позитивных эмоций.

Собственно, об этом писал еще А. Шопенгауэр: «Пусть человек будет молод, хорош собою, богат и пользоваться почетом; но если хочешь оценить его счастье, следует спросить, — веселого ли он при этом нрава; если же, напротив, он весел, то решительно все равно, стар он или молод, горбат или строен, богат или беден: он счастлив. В ранней молодости мне попалась раз старая книга, в которой было сказано: "Кто много смеется — счастлив; а кто много плачет — несчастлив". Как ни глуповато это замечание, я не мог забыть его из-за его простой истинности, хотя оно представляет верх трюизма... (Веселость) одна представляет, так сказать, звонкую монету счастья, тогда как все остальное лишь банковые билеты, ибо она одна осчастливливает непо­средственно в настоящем» (2000, с. 474).

Ф. Вессман и Дж. Рикс (Wessman, Ricks, 1966) выявили, что счастливые и несчастные люди по-разному переживают состояние приподнятости («хорошее настрое­ние»). Первые переживают состояние истинной прицоднятости, которое характери­зуется энергичным, открытым, живым интересом к полноте и богатству окружающе­го мира и сознанием собственной включенности в происходящее. Вторые переживают хорошее настроение как облегчение, как передышку от тревог и волнений, которыми насыщена их жизнь.

Вообще же, понимание счастья — сугубо субъективное чувство. Сенека писал, что если человеку кажется, что он имеет недостаточно, то он будет считать себя несчастным даже в том случае, если завладеет всем миром. Полезно прислушаться и к тому, что говорил Б. Шоу: секрет несчастного существования состоит в том, что человек имеет свободное время (досуг), чтобы беспокоиться о том, счастлив он или нет.

Б.С. Братусь (1994) выделил ступени развития представления человека о счас­тье. На первой (эгоцентрической) ступени это личное счастье независимо от того, счастливы или несчастны другие. Лучше даже, чтобы они были несчастны, чтобы на этом фоне ярче сияло собственное счастье.

На второй ступени счастье связано с процветанием группы, с которой идентифицирует себя человек. Он не может быть счастлив, если терпит несчастье его группа. Несчастье других ему не мешает.

На третьей ступени счастье подразумевает ее распространение на всех людей, все человечество.

На четвертой ступени к этому прибавляется ощущение связи с Богом и счастье представляется как служение Ему и соединение с Ним.

Надо отметить, что эта попытка привлечь христианские идеи к пониманию счастья не единственная. Н.И. Цыганова (1996) полагает, что причины счастья и несчастья надо искать в самом человеке, в каких-то качествах личности, и одним из таких качеств она видит смирение.