Вопрос 41

В эпоху социализма у руля государства были разные политические деятели. Но в живых уже мало осталось тех, кто помнит времена хрущевской оттепели. Основная масса сегодняшних выходцев из СССР родилась и выросла во времена правления Леонида Ильича Брежнева. К этому персонажу всех политических анекдотов того времени у людей, в основной своей массе, до сих пор осталось ироничное отношение. Восприятие «махрового» застоя, железного занавеса и неоспоримого величия «незыблемой, могучей и нерушимой» коммунистической партии оставили в памяти людей совсем не лучшие ассоциации.

Я не сторонник коммунистической партии. Ни СССР, ни КПРФ, ни какой-либо вообще. Говорю об этом, чтобы обо мне не подумали, что я занимаюсь политическим пиаром и что статья заказная. Честно говоря, от Леонида Ильича я тоже далеко не в восторге. Единственное, что я хочу сказать – во всем должна быть справедливость, и к ушедшим в небытие личностям отношение не должно быть однобоким. Или понятие «личность» в полном ее понимании в отношении Брежнева уже тоже вызывает сомнения?

Брежнев – продукт той эпохи, которая его породила. Так же как и тех, кто его помнит еще живым на экране телевизора. Кстати, цветные телевизоры появились именно в то время, и для его счастливых обладателей уже одно это было показателем благополучия и достатка.

Застой (а именно только так характеризуют то время) – это палка о двух концах. И когда говорят о диссидентах, о том, что имя Сахарова и Солженицына можно было только упоминать шепотом, во время вечерних посиделок за бутылочкой на кухне, о вечном тотальном дефиците и расстреле директора «Елисеевского», «хлопковом» деле и Афганистане, совершенно забывают о том, что застой – это то же, к чему все стремятся после «Манежки», и что сейчас так принято называть стабильностью. Уверенность в завтрашнем дне, в том, что жилье тебе ОБЯЗАНО дать государство, (вдумайтесь, слова-то какие!), что, если ты с похмелья, и не хочешь идти на работу, а вместо этого идешь в поликлинику, придумываешь легенду про простуду и тебе выписывают оплачиваемый больничный на неделю, в том, что это незыблемые достижения социалистического строя, и так будет ВСЕГДА.

Когда умер Брежнев, я был студентом ташкентского ВУЗа, и мы в тот ноябрьский день были в глухой провинции в необжитой джизакской степи на сборе хлопка. Те редкие студенты, кто были кандидатами в члены КПСС, и активисты – комсомольцы произносили пламенные речи, некоторые девчонки искренне плакали. Большинство же молчаливо ходили и тревожно думали – что же будет дальше.

То, что изменения будут, в этом никто и не сомневался. Смерть Брежнева не стала неожиданностью, все заранее знали, что это когда-то случится, и уже достаточно скоро. В том же году, по-моему, в марте, на Леонида Ильича свалилась трибуна со зрителями на митинге на ташкентском авиазаводе им. Чкалова во время его визита в Узбекистан, и ходили слухи, что он сильно пострадал и уже не оправится.

И когда к власти пришел Андропов, и среди сеанса в кинотеатре включался свет и люди в форме ходили и спрашивали, что ты здесь делаешь и где ты должен быть в это время, со всеми вытекающими из этого последствиями, вдруг неожиданно поняли – эпоха стабильности закончилась и отныне будет только хуже. Многие не изменили своего мнения и по сей день. И самое печальное в том, что, возможно, они правы. И вряд ли это можно назвать только ностальгией.