yur_ev_r_a_sovremennaya_analiticheskaya_filosofiya_prava_sus

1.1 Правовой позитивизм XIX века: императивная теория Дж. Остина (1790-1859)

Джон Остин (1790-1859)5 британский правовед XIX века, по выражению Герберта Харта, «оказавший влияние на английскую юриспруденцию больше, чем кто бы то ни было»6. По прошествии десятилетий после его смерти появляются работы, направленные на пересмотр его наследия7. Является родоначальником «аналитического» позитивизма, которые имеет своими предпосылками работы Томаса Гоббса, Давида Юма и Иеремии Бентама.

Остин подробно анализирует такие понятия как «закон», «право», «обязанность», «юридическая сила». Как считается, его понимание закона как идущего «сверху-вниз» более соответствовало реальной практике централизованных государств, нежели чем теории о том, что закон выражает «обычаи», «дух народа» и концентрирует в себе нравы эпохи8. До Остина право рассматривалось как ответвление морали и политической теории, после него право становится объектом научного изучения, безотносительно каких-либо моральных оценок: термины анализа с этой позиции должны быть морально нейтральными. Работы Остина приобрели популярность среди юристов в XIX веке, которые хотели получить более строгое и профессиональное образование.

Джон Остин является автором «командной теории права» («command theory of law»). Вкратце суть ее такова: 1) законы – это команды суверена; 2) команды являются приказом что-либо сделать и готовность к совершению наказания за их неисполнение; 3) существует лицо или группа лиц, которые добиваются обычного повиновения (habit of obedience) со стороны большинства, но при этом не являются никому подчиненными; 4) отсутствие полномочий для наказания тех, кто ослушался приказа, превращает властные предписания в нормы морали, а, соответственно их наличие превращает властные предписания в право.

Согласно этим критериям Остину удалось отграничить моральные нормы от правовых, но, во-первых, при этом из области юриспруденции были исключены обычное право, части конституционного права. Во-вторых, для остиновской теории всегда заключалась сложность в определении «суверена» (особенно для современных государств), в-третьих, это проблема непрерывности правовой системы, поскольку «привычка к подчинению» (habit of obedience) не является гарантией наличия власти при смене суверена. В-четвертых, теория команд не объясняет наличие правоотношений возникающих между субъектами (например, завещания). Однако творчество Джона Остина привело тому, что право начинает рассматриваться вне своей

5Не путать с Джоном Лэнгшо Остином (1911-1960), аналитическим философом, чью теорию перформативных актов мы рассмотрим далее.

6Hart H. L. A., 1954, «Introduction» to John Austin, The Province of Jurisprudence Determined, H.L.A. Hart (ed.), London: Weidenfeld & Nicolson, p. xvi.

7Morison W. L., John Austin, Stanford: Stanford University Press. 1982; Rumble W. E. The Thought of John Austin: Jurisprudence, Colonial Reform, and the British Constitution, London: Athlone Press. 1985.

8См. Савиньи, Фридрих Карл фон (1779-1861), основатель исторической школы права.

7

1.2 Лингвистический поворот в философии ХХ века

Термин «лингвистический поворот» традиционно приписывают американскому философу Ричарду Рорти9. Смысл «лингвистического поворота» заключается в том, что философ задает вопрос не о самой реальности, а пытается понять, что же мы имеем в виду под словами, которые мы произносим относительно этой реальности. Иными словами, являются ли наши высказывания о мире корректными, или почему, говоря словами Л. Витгенштейна, «язык переодевает мысли».

Акцент на языке был поставлен не только в аналитической традиции, но и в феноменологии и герменевтике, постструктурализме. Однако в аналитической философии можно обнаружить наиболее полный спектр философских проблем – от сугубо техницистского понимания языка (логический позитивизм) к детальному анализу действительного словоупотребления естественного разговорного языка с целью устранения недоразумений, возникающих вследствие его неправильного употребления (философия обыденного языка).

Возникает вопрос: какое влияние лингвистический поворот имеет для философии права и какую роль играет? Забегая вперед, укажем, что это влияние возникает в виде требования построения последовательной концепции языка права. Правовой язык является языком искусственным и специфичным. Данные понятия не отражают ничего в сфере фактов. Предвидя напрашивающееся со стороны юристов возражение, укажем, что факт понимается именно в философском смысле. Не существует такого объекта как «государство» и «право» – это сконструированные объекты, которые имеют смысл лишь в рамках некой общепринятой языковым сообществом системы утверждений. Многие понятия права, например понятия «умысла», «государства» интуитивно просты, но в тоже время их определение является проблематичным, поскольку их определение через «род» и «вид» (per genus et differentiam) ничего может нам не дать. Они не имеют смысла вне контекста употребления. Отсюда, активно применяемые в аналитической философии права методы «языковых игр» (Л. Витгенштейн), «концептуального анализа» (Дж. Э. Мур), «вычленения перформатива» (Дж. Остин) как раз и применяются для решения этой проблемы.

Опорные понятия:

«лингвистический поворот»; per genus et differentiam.

9 The Linguistic Turn. Recent Essays in Philosophical Method (Ed. and with an introd. by R. Rorty). Chicago – London, 1967.

9

1.2.1 Теория «языковых игр» Л. Витгенштейна

Людвига Витгенштейна (1889-1951) по праву считают выдающимся мыслителем ХХ века. Его идейное наследие определило облик всей аналитической философии. Как правило, выделяют два периода его творчества «ранний» и «поздний».

Главной работой раннего периода считается «Логико-философский трактат» (1921), написанный им во время Первой мировой войны на фронте, куда он ушел добровольцем. Одной из задач, поставленных Л. Витгенштейном, является анализ функционирования языка. Согласно его концепции, мышление и есть язык в непсихологическом смысле. «Логико-философский трактат» был благожелательно принят членами Венского кружка (М. Шлик, Р. Карнап, О. Нейрат и др.), поскольку вписывался в их позитивистскую трактовку языка: традиционные проблемы метафизики стали в контексте Трактата восприниматься как бессмысленные и порождающиеся неправильным употреблением логики языка. Здесь Витгенштейн рассматривает идеальный язык логики.

Второй («поздний») период обычно связывают с работой «Философские исследования» (1953), которая посвящена употреблению «обыденного языка». Именно данная работа основополагающим образом повлияла как на Джона Остина (1911-1960), развивавшего свою теорию речевых актов, так и на основоположника аналитической философии права Герберта Харта. «Обыденный язык» – это тот язык, который употребляется в повседневной речи. В «Философских исследованиях» разрабатывается теория «значения как употребления»: на основе анализа обыденного языка Витгенштейн пытается опровергнуть теорию языка, согласно которой значение есть предмет (образ в сознании, абстрактная сущность). Язык – это система конвенциональных правил, в рамках которых оказывается говорящий, в результате «значение» определяется практикой употребления. Термины ничего не обозначают вне общего контекста языковой практики. Именно подобный подход является важным для формирования аналитико-философского взгляда на право. Ведь право является определенной «языковой игрой» с установленными, как предполагается, значениями (это одна из проблем философии Г. Харта). Понятия права имеют смысл (а, главное, силу!) в контексте определенного набора условий. Но при этом понятно, что анализ язык права должен в качестве условного допущения имплицитно привлекать понятие «власти» (в какой бы то ни было форме), как некой способности устанавливать правила той или иной правовой языковой игры. Однако укажем, что понятие «власти» в рамках аналитической философии весьма специфично.

Опорные понятия:

Логико-философский трактат; Философские исследования; обыденный язык.

10