- •Пьер Розанваллон Утопический капитализм
- •Аннотация
- •Рынок и три либеральные утопии
- •Рыночное общество
- •Тройная утопия либерализма
- •Либерализм и его враги
- •2. Политика как институциирование социального, от Гоббса до Руссо
- •3. Закон как регулятор социального, от Гельвеция к Бентаму
- •2. Экономика как осуществление политики (рынок и договор)
- •1. Юм и Смит, философы XVIII века
- •2. Экономика как осуществление философии и политики
- •3. Значение парадокса физиократов
- •4. Адам Смит – анти-Макиавелли
- •3. Новая commerce , или гражданское общество как рынок
- •1. Новая commerce
- •2. Эволюция понятия гражданского общества, от Локка к Смиту
- •3. Общество тотального рынка
- •4. Социология нового мира
- •5. Невмешательство и вмешательство
- •4. Детерриториализация экономики
- •1. Экономическое пространство и политическая территория
- •2. Внутреннее и внешнее
- •3. Формирование однородного пространства
- •4. Детерриториализация экономики и территориализация прав собственности
- •5. Географическая хитрость либерализма
- •5. Национальное государство и рынок
- •1. Формирование национального государства и развитие рыночного общества: пример Франции
- •2. Обобщение: рынок в географии экономических и политических пространств
- •3. Рождение экономики как политической арифметики
- •4. Экономика как наука о богатстве
- •2. Простое и сложное
- •3. Невидимая рука и всеобщее избирательное право
- •4. Либеральный Янус
- •7. Гегель: от невидимой руки к хитрости разума
- •1. Гегель, наследник английской политической экономии
- •2. Критика гражданского общества и возвращение политического
- •3. Трудное преодоление рыночного общества
- •8. Маркс и разворот либерализма
- •1. Либеральный горизонт мысли Маркса
- •2. Индивидуализм Маркса
- •3. Угасание экономики
- •4. От естественной гармонии интересов к естественной гармонии людей
- •9. Капитализм, социализм и экономическая идеология
- •1. В поисках либерализма
- •2. Развитие капитализма и расколдовывание политической экономии
- •3. Политическое следствие экономической идеологии
- •4. Либерализм в наших умах
- •Приложение в направлении экономики автономии275 (первый набросок)
- •1. От экономики к автономии
- •2. Дифференциальное экономическое пространство и общество плюрализма
- •Библиография
- •1. Произведения, датируемые до 1900 г.
- •2. Произведения, датируемые после 1900 г.
- •Дополнения к библиографическому списку281
- •Литература на русском языке (дополнение ред.):
4. Либерализм в наших умах
Сближая в теоретическом отношении Смита и Маркса, мы рискуем вызвать удивление. Но именно в таком удивлении, на мой взгляд, выражается непонимание глубинного смысла современности. И если эта слепота вряд ли может считаться простительной, ее, по крайней мере, можно попытаться объяснить. Действительно, можно выделить три последовательности феноменов, которые позволяют объяснить историческое непонимание глубокой близости между утопическим либерализмом XVIII века и утопическим социализмом XIX века.
1. С XIX века классовая борьба отождествляется с борьбой между капитализмом и социализмом, а либерализм одновременно приравнивается к капитализму. Поэтому имеет место постоянная путаница между уровнем представлений и уровнем практик, и в первую очередь у Маркса из-за его теории идеологии. Антикапитализм стал синонимом антилиберализма, в то время как у социализма не было иной реальной перспективы, кроме как осуществлять программу либеральной утопии. Противостояние между капиталистами и пролетариатом на уровне социальных практик затушевывало это родство между либеральной и социалистической утопиями, ведя к ошибочному отождествлению либеральной утопии и буржуазной идеологии – если воспользоваться предложенным Карлом Мангеймом концептуальным различием между утопией и идеологией, которое здесь оказывается очень полезным. Ибо, хотя буржуазия может иметь идеологию, она уже не может быть движима утопией, как только оказывается в ситуации управления обществом: ее программа неизбежно сводится к руководству обществом в соответствии с собственными интересами. Но как только мы начинаем рассматривать капитализм как осуществление либеральной утопии и ожидаем от него выполнения программы классической политэкономии (см. Маркс), это различие между утопией и идеологией оказывается нерелевантным. Связь между либеральной и социалистической утопиями становится необнаружимой. С этой точки зрения критика экономического либерализма как идеологии, оправдывающей дикий капитализм, стала подлинным теоретическим препятствием. И хотя она по-прежнему нужна и важна, исторически она привела к непониманию важнейших оснований современного общества, создав иллюзию его исчерпывающего описания, а на самом деле фокусируясь лишь на одном из частных его проявлений.
2. Эта трудность связана также с тем, что теоретики социализма и теоретики либерализма придерживались разных взглядов на реальность XIX века. Утопическая составляющая либерализма постепенно приходит в упадок в XIX веке. Как я уже упоминал (см., в частности, пример Бастиа), огромная пропасть разделяет теоретические претензии либерализма и его практические устремления. И напротив, теоретики социализма мыслят в терминах радикального потрясения основ общества; в эту эпоху они еще не успели столкнуться с сопротивлением реальности попыткам воплотить на практике их социальный проект. Это различие в степени радикальности делало предельно затруднительным осознание прямого родства между либеральной и социалистической утопиями. Действительно, это родство становится видимым, только когда мы соотносим утопический либерализм XVIII века и социализм XIX века; его невозможно ухватить, сопоставляя экономический либерализм XIX века с социалистической идеей той же эпохи.
3. Ни либералы XVIII века, ни социалисты XIX не могут вообразить будущее, отличающееся от их утопий. Они понимают самих себя как последнее слово современности, но не анализируют ее движение, а потому ни на миг не могут представить возможность ее преодоления. Они в принципе не способны понять современность как нечто историческое и переходное. Одновременно они концентрируются на вопросе конечного осуществления современности и не интересуются ее историческим генезисом. Позади себя они видят лишь пустоту, варварство, бедствия; они говорят о полноте жизни, о цивилизации и о счастье исключительно как о новых идеях, новой реальности (см. Сен-Жюст: «Счастье – новая идея в Европе»). Поэтому социалистическая утопия, исторически более поздняя, не способна осознать себя как повторение и перенос.
Именно потому, что мы сегодня понимаем современность как нечто относительное и историческое , мы способны осознать эту тайную общность между либеральной и социалистической утопиями и, исходя из этого – их общую ограниченность. Действительно, у них аналогичное отношение к искажениям собственного проекта и к взаимной критике друг друга. Утопический социализм в целом отвергает капитализм, но остается слеп по отношению к глубинному смыслу экономической идеологии, внутри которой он развивается. Точно так же либерализм критикует коллективизм, но при этом воспринимая его лишь как некий радикальный деспотизм; он не анализирует коллективизм в его отношении к индивидуализму, поскольку сам опирается на иллюзию деполитизированного общества, в котором демократия сводится к консенсусу.