Литература:

Allen J. Evidence and Silence: Feminism and the limits of history // Feminist challenges. Social and Political Theory. Sydney, London, Boston, 1986. Daly M. Gin/Ecology. The Metaethics of Radical Feminism. Boston, 1978. Davin A. Women in history // The Body Politic: Women's Liberation in Britain 1969-1972. London, 1972. Fox-Genovese E. Placing women's history in History // New Left Review. 133. May-June. 1982. Gordon L. What's new in Women's History // Feminist Studies/Critical Studies. London, 1986. Kelly-Gadal J. The Social Relation of the Sexes: Methodological Implication of Women's History // Feminism and Methodology. Bloomington, 1987. Smith H. Feminism and the Methodologies of Woman's History // Liberating Women's History. Urbana, 1976.

Феминистская критика социальной политики. Ориентиры феминистской критике социальной политики задают следующие базовые предпосылки: 1) существует разделение труда по признаку пола: мужчины зарабатывают доход посредством занятости, а женщины берут на себя заботу о домохозяйстве, детях и пожилых членах семьи; 2) единственный вид работы, признаваемый и одобряемый обществом - это оплачиваемый труд; 3) среди паттернов участия женщин в рабочей силе преобладают неполный рабочий день, низкооплачиваемая работа, прерванная форма занятости; 4) модели социальной политики, связанные с рынком и занятостью, являются ключевыми механизмами распределения социальных ресурсов (Djoric). Анализ гендерных аспектов социальной политики основывается как на общих теориях социальных прав, гражданства (T. Marshall), режимов социальной политики (Esping-Andersen), так и на гендерно-чувствительных концепциях феминистских ученых. Первые феминистские исследования социальной политики не занимались сравнением гендерных аспектов в различных странах, концентрируясь на изучении опыта англо-саксонских стран как универсального случая для анализа отношений между гендером и социальным государством (Wilson; Fraser; Skocpol and Ritter; Gordon).

Однако вскоре стали развиваться компаративные феминистские исследования социальной политики, которые продемонстрировали, что государства отличаются друг от друга по степени "дружественности женщине" в аспектах равного социального участия и распределения социальных ресурсов между полами. Эти исследования были стимулированы, во-первых, книгой Эспинг-Андерсена о сравнении режимов социальной политики в разных капиталистических странах (Esping-Andersen), а также феминистской критикой влияния скандинавского "социализма" на жизнь женщин (Hernes). Эспинг-Андерсен предлагает трактовать социальную политику в широком смысле как особую организацию экономики, которая устанавливает правила распределения экономических ресурсов между разными группами людей, а также распределение ответственности за благополучие населения между семьей (домохозяйством), рынком и государством. Он сравнивает режимы социальной политики в зависимости от конкретной конфигурации семья-государство-рынок в разделении ответственности за обеспечение благополучия людей. Кроме того, он показывает, как социальная политика смягчает классовое деление в капиталистическом обществе, нейтрализуя товарный статус работника в отношении к работодателю. Эти и другие позиции были пересмотрены по причине игнорирования гендерных особенностей рынка труда и гендерно-специфического распределения обязанностей в семье. Джейн Льюис (Lewis) подвергла критике установки исследователей и политиков относительно традиционной формы семьи с характерной композицией типичных гендерных ролей. Модель семьи с мужчиной-кормильцем в ее идеально-типической форме применима лишь к женщинам среднего класса в конце XIX века, но в ряде индустриальных стран стала общим идеалом, базовым для моделей современного социального обеспечения. В связи с этим замужние женщины оказываются исключенными с рынка труда, они подчинены мужьям посредством особого устройства социальной защиты и налоговой системы, получают социальные гарантии на основании своего зависимого статуса в семье как жен и матерей, причем ожидается, что они возьмут на себя заботу о детях и других иждивенцах в доме без всякой публичной поддержки. Тем самым государству удается существенным образом сэкономить ресурсы на социальное обеспечение и социальную защиту, поскольку эту ответственность несет на себе женщина в качестве неоплачиваемой домашней работы. Льюис показывает, как изменялась в разных странах модель социальной политики, основанная на представлении о "типичной" форме семьи (Франция, Швеция, Британия и Ирландия). Феминистская критика, по мнению Льюис, должна рассматривать характер отношений между трудом (как оплачиваемым, так и неоплачиваемым) и системой социальной политики. Дайян Сэйнсбэри (Sainsbury 1994, 1996) применяет сравнительный подход к анализу гендерных аспектов социальной политики, обратив внимание на следующие параметры: права женщин на социальное обеспечение, единицы обеспечения, источник и получатель обеспечения, особенности налоговой политики и политики занятости. Ее интересует, кто именно оказывает услуги по воспитанию детей, заботе о престарелых и больных и как оценивается такой труд. Барбара Хобсон (Hobson 1990, 1994) использует категорию "соло-матери" или "одинокие матери" как аналитическую категорию для понимания гендерного измерения системы социальной политики. Положение соло-матерей в государстве синтезирует в себе все гендерно-релевантные черты данной социальной политики. Существует труд по воспитанию детей, заботе о заболевшем ребенке, который следует оценивать по заслугам независимо от брачного статуса. Поэтому, если мать зарабатывает на рынке труда, то ее зарплата должна включать стоимость услуг по воспитанию ребенка в учреждении или частным образом; если же она остается дома, чтобы заботиться о детях самостоятельно, то ей следует предоставить достаточно средств для достойной жизни. Кроме того, государственная поддержка, которую получают матери, должна способствовать установлению эгалитарных отношений с партнером, поскольку становится возможным выйти из угнетающего и насильственного брака.

Анн Шола Орлофф предложила аналитическую схему для оценки режимов социальной политики (Orloff). Данная объяснительная модель включает три компонента. Во-первых, в ней принимаются в расчет отношения государство-рынок-семья в контексте социальной политики, которые показывают вклад женской неоплачиваемой работы в социальное обеспечение и артикулируют разделение труда между государством и семьей (домохозяйством). Социальная политика, позволяющая сместить нагрузку за оказание заботы с семьи на государственные сервисы, а внутри семьи - с женщин на мужчин, действует в интересах женщин и организует соответствующие паттерны женской занятости. Во-вторых, в фокусе анализа - стратификация по признаку пола под действием режима социальной политики. Речь идет о том, что женщины получают диспропорционально меньше привилегий, чем мужчины, поскольку система социального страхования связана с оплачиваемой занятостью на рынке труда, где преобладает мужское население. Кроме того, такое социальное устройство усиливает гендерную иерархию, создавая привилегии работникам, занятым на полную ставку, в большей степени по сравнению с неоплачиваемыми работниками (домашний труд) и работниками на полставки (кто сочетает частично оплачиваемую работу с домашним трудом). Согласно Орлофф, такое положение вещей было достигнуто посредством направления женских и мужских требований в два разных сектора системы социального обеспечения - программы социального страхования (в основном мужчины) и социальной помощи (нацеленные преимущественно на женщин). Эти программы содержат разные политические оценки в терминах "заработанного" - "незаработанного", "заслуживаемого" - "незаслуживаемого", а следовательно, ведут к разным уровням бенефиций. Социальное страхование покрывает домохозяйства с мужчинами-кормильцами, включая зависимых членов семьи - жен и детей. Социальная помощь доступна домохозяйствам, поддерживаемым безработными или не полностью занятыми женщинами, которые должны базировать свои требования пособий на своем статусе матерей - одиноких матерей. Тем самым, двойная система социального обеспечения делит женщин на жен (застрахованных мужьями) и одиноких матерей, усиливая различия между семьями с двумя родителями и монородительскими семьями. Эту связь необходимо эксплицировать, так как равное отношение к разным семьям помогает женщинам избежать потенциально угнетающих, насильственных отношений. В-третьих, Орлофф вводит такой параметр, как способность женщины поддерживать автономное экономически независимое домохозяйство. Это качество входит в более широкое понятие самоопределение женщин, позволяя охарактеризовать, в том числе, отношения власти в брачных отношениях: "способность формировать и поддерживать автономное домохозяйство освобождает женщин от обязательства вступать и оставаться в браке по причине экономической уязвимости" (Orloff. Р. 321). Стратегии "дружественной женщинам" политики могут быть следующими: 1) доступ к оплачиваемой занятости (и сдвиг в разделении домашнего труда) и 2) стабильные доходы для тех, кто работает дома полное время, обеспечивая заботу слабым, больным и иждивенцам. Последняя стратегия возможна при условии, если заработок на рынке труда сравним с обеспечением тех, кто занят дома, а также если уровень жизни одиноких матерей сравним с их замужними подругами. Иными словами, степень самоопределения женщин зависит а) от доступа женщин к оплачиваемой работе (женщины-работницы и женщины-субъекты заботы), б) от различий в уровне жизни в зависимости от формы семьи (одинокие матери в сравнении с замужними матерями).

Феминистский анализ социальной политики стран с переходной экономикой (Баскакова, Воронина, Мезенцева, Римашевская, Ходкина, Ashwin, Bowers, Djoric, Dominelli и др.) показывает, что положение женщин во многих постсоциалистических странах ухудшилось в аспектах занятости и трудовых отношений, уменьшения государственных расходов на заботу о материнстве и детстве. В качестве стратегии совладания женщины стремятся найти работу в незащищенной сфере теневой экономики; изменяются паттерны репродуктивного поведения и усиливаются проблемы здоровья (Григорьева).

Feminist criticism of social policy (англ.)