4.2.4 Ценностная составляющая

Ценности, высшие ориентиры, определяющие поведение людей, составляют наиболее важную часть языковой картины мира. В аксиологии существует много классификаций ценностей, среди которых выделяются ценности абсолютные, или вечные, общественные, личностные, ценности биологического выживания и т. д. Человек не только познает мир, но и оценивает его с точки зрения их значимости для удовлетворения своих потребностей. Языковая информация о системе ценностей свидетельствует об особенностях мировосприятия народа, его миросозерцания в категориях и формах родного языка – его ментальности – которые соединяют в себе интеллектуальные, духовные и волевые качества национального характера в типичных его проявлениях.

В качестве силы, соединяющей людей, дружба всегда считалась важной социально-нравственной ценностью. Не случайно в широком смысле понятие дружбы обозначает не только межличностные, но и социальные отношения (дружба народов, договор о дружбе между государствами). Античные философы в противоположность вражде видели в дружбе космическую силу соединения. Целью философской мысли второй половины 20 века стал человек, который познается через семиотическую деятельность, предполагающую существование «другого» – «друга». Был открыт новый объект исследования: Я-Ты-отношения, в которых живет человек (см.: Бубер 1995: 91). Фактически это диалогические отношения, при которых без Ты невозможно Я, а путь человека – это всегда путь вместе с другим человеком, это жизнь в общности. Человек, познающий мир, – это человек-с-человеком. Еще Л. Фейербах писал, что человеческая сущность налицо только в общении, в единстве человека с человеком, в единстве, опирающемся лишь на реальность различия между Я и Ты (см.: Фейербах 1955: 128). В этом универсальном диалогическом отношении (дружбе) заключено учение о человеке, о его месте в мире, о его отношении к Богу, природе, другим людям, где сущностным является отношение человека к друг-ом-у. Отношение Я – Ты между человеком и человеком раскрывается в диалоге, оформлено в речи. И если «вначале было Слово», то именно оно – важнейший источник знаний о мире и о человеке. Мы приблизимся к ответу на вопрос «Что есть дружба?», если поймем, что в ее динамической природе и органической способности быть вдвоем совершается и опознается встреча Одного и Другого (в разных культурах по-разному).

Линвгистами уже давно отмечено, что в русской ментальности «друг» занимает особое место. Согласно частотным словарям 285 словоупотреблений слова друг в русских народных песнях и 27 словоупотреблений friend (Хроленко 2004: 153). Такой диспаритет случайным быть не может. Русское языковое сознание направлено и на себя, и на другого, в котором оно видит, прежде всего, друга, хорошего человека. Можно сказать, что сознание русских – это сознание «другоцентрическое». Русские живут как бы по оси Я-Ты и во внутреннем пространстве. «Русский – это скорее человек думающий и/или говорящий, и все оценивающий.» (Уфимцева 1996: 160). Проводя исследования материалов Ассоциативного тезауруса (АТ) современного русского языка с целью выявления круга понятий, наиболее существенных для современного русского языкового сознания, и сравнивая эти результаты с подобным анализом Залевской, выполненном на материале Ассоциативного тезауруса английского языка (Kiss and all: 1972), Уфимцева пришла к выводу, что понятие друг занимает очень важное место в образе мира современных русских. Лексема «друг» встретилась в качестве реакции на 410 разных слов-стимулов по данным двух этапов АТ и заняла 8 место в ядре сознания русских. Для сравнения приведем результаты по лексеме «friend»: явилась реакцией на 311 слов-стимулов и заняла 73 место (Уфимцева 1996: 147-148).

Ниже приводим понимание друга современными русскими по данным Прямого словаря (кн. 1). Прежде всего, друг характеризуется следующими качествами – верный (69), надежный (9), настоящий (9), старый (4), верность (3), преданный (3), на всю жизнь (2), навеки (2), навсегда (2), вечный (1), до гроба (1), до гробовой доски (1). Важными характеристиками друга являются такие, как близкий (16), закадычный (8), любимый (4), сердечный (4), дорогой (2), бесценный, близкий по духу, которого уважаю, родной, самый близкий человек (1). Естественно, что такой друг – лучший (20), милый (12), единственный (9) и родом этот друг из детства (33), детство (5). Такой друг – это моя защита (1), помощь (1), счастье (1), тепло (1), не оставит в беде (1). Друг – это товарищ (27) и брат(10), но весьма часто и собака (17). Оппозиция друг – враг (47), хотя и является весьма устойчивой в сознании современных русских, однако в ассоциативном поле в целом представлена весьма слабо: недруг (9), ложный (1), липовый (1), если не враг (1), измена (1), или враг (1), ложный (1), хуже врага (1).

Необыкновенную важность друга в жизни русского человека подчеркивает тот факт, что по данным словаря Н. И. Бересневой, Л. А. Дубовской, И. Г. Овчинниковой (цит. по Уфимцевой 1996: 147) уже к 10 годам в образе мира детей, воспитанных в русской культуре, друг занимает очень важное место. Слово «друг» находится в числе первых трех наиболее частых реакций на такие слова-стимулы, как встретить – друга (70), встреча – с другом (32), друг (28). Дорогой – друг (66), обещать – другу (22), товарищ – друг (131), хороший – друг (66), простить – друга (42), изысканный (дети понимают слово изысканный как найденный) – друг (33), звонить – другу (24). Необходимо отметить и такие пары, как интересный – друг (12), кричать – друга (8), друг (3), друзей (1), помогать – другу (7), слышать – друга (6), собака – друг (3), любить – друга (4). Весьма показательным является и тот факт, что слово «друг» (в разных падежных формах) встречается в этом словаре в качестве реакции 568 раз на 33 слова- стимула из 70, предъявлявшихся детям в ассоциативном эксперименте.

Если обратиться к Обратным словарям (кн. 2 кн. 4), то можно увидеть, что чаще всего в качестве слова-реакции друг появляется на стимул настоящий (215), лучший (156), верный (64), надежный (52). Со словом друг чаще всего ассоциируются такие действия, как встретить (15), помощь (8), разговаривать (6), доверять (4), помогать (3), поговорить (3).

Как присущую русским особенность необходимо отметить, что друг – это чаще всего некто, не принадлежащий к моей семье. Это друг детства, однокашник (6), одноклассник (17), а среди родственников – брат (14), сестра (5), мама (3), отец (2), бабушка (1), дядя (1).

Как видно, русскому языковому сознанию присуща своеобразная человеко-другоцентричность. Русский нуждается в другом, в человеке-друге и готов воспринимать этого другого как хорошего, близкого себе (Уфимцева 1996: 148).

С совершенно иной картиной сталкиваешься в образе мира современных англичан. Понятие friend (друг) здесь занимает довольно слабую позицию (на 73 месте) и имеет совсем иную эмоциональную окраску. В прямом словаре friend прежде всего ассоциируется с врагом/enemy (22), противником/foe (19), затем следует девушка/girl (4) и хороший/good (4). Реакция friend чаще всего появляется на стимул знакомство, знакомый/acquaintance (68), товарищ, компаньон/companion (67), коллега/colleague (60), товарищ/comrade (50), дружище/buddy (36), сосед/neighbour (33) и neighbor (36), союзник/ally (35).

По мнению Уфимцевой понятие friend для английского языкового сознания является относительно русского (8 место) весьма несущественным, оно практически замыкает (73) ядро английских культурных доминант и связано с иными реалиями.

Система сознания, которая выявляется в результате анализа данных ассоциативного эксперимента, скорее всего, определяется этническими стереотипами поведения русских и англоязычных носителей и не осознается каждым отдельным индивидуумом, т. е. принадлежит коллективному бессознательному данного этноса. Однако именно эта определенная системность сознания или образа мира влияет на поведение (и определяет его) представителей того или иного этноса. В качестве гипотезы можно выдвинуть предположение, что в концепте дружбы запрограммировано организующее начало, принцип мировосприятия, миросоотношения, определяющий во многом поведение русскоговорящей языковой личности, личное пространство которой, можно сказать, относительно небольшое (относительно английского privacy), или вернее оно «со-единяется» по какой-то особой формуле (не растворяясь, не сливаясь, не теряя своей индивидуальности при этом) с пространствами себе подобных «других-друзей» с характерным для русского сознания признаком соборности, где матрица межличностных отношений имеет в себе следующие векторные направляющие:

МЫ

Я ТЫ

С хема 4

При сопоставлении с дефиниционным минимумом английского friendship выяснилось следующее. Англоязычное сознание рассматривает дружбу/friendship как экзистенцию социальной роли индивидуума: state of being friends = state of being a friend to one another. Если проанализировать содержательный минимум английского друга/friend, на первый план здесь выходит личностная дифференциация, строго охраняющая границы личного пространства. Для современной английской языковой личности friend – это тот, кто тебе не враг, кто тебе приятен и дружелюбен. Анализ внутренней формы слова показал, что некогда актуальный для английского friend признак любви «поблек», стал менее насыщенным. А довольно актуальный для русской дружбы признак ассоциации/дифференциации себя с другим и вовсе отсутствует. Отношения здесь, как видится, строятся следующим образом:

Я ВЫ

ОНИ

Схема 5

Вышеприведенные схемы, конечно, гипотетичны и требуют доказательств. Попробуем продемонстрировать данные типы на примере. Представьте ситуацию, когда пассажира, находящегося на борту самолета, беспокоит позади сидящий ребенок. Типичным поведением для русского человека будет прямой контакт, т. е. просьба к ребенку больше так не делать или просьба к родителям проследить за ребенком. Какая реакция будет считаться типичной для англичанина? Опыт показывает, что он, скорее всего, обратится к третьему лицу (стюардессе) для разрешения неудобства. Английская дружелюбная вежливость не позволяет выходить на прямую конфронтацию, что, на наш взгляд, в некоторых случаях с точки зрения русского человека может считаться неискренним, подлым поведением «исподтишка».

Некоторые языковые реализации концепта английского языка вышли из активного употребления современников в связи с переоценкой ценностей, изменений жизненных позиций, что в конечном итоге находит свое выражение в языке. Сто лет назад Генри Адамс писал в одном из своих мемуаров: One friend in a lifetime is much; two are many; three are hardly possible (см.: Вежбицкая 2001: 69). С тех пор в англо-американской культуре представление о «дружбе» как о прочном, постоянном отношении уступило место новому идеалу интенсивного знакомства с новыми людьми. Методы «немедленного включения» и «исключения» – черты, несовместимые с классическим представлением о дружбе, зафиксированном в многочисленных традиционных изречениях, пословицах, хорошо известных произведениях литературы.

Традиционное, к сожалению устаревшее на сегодняшний момент, воззрение на дружбу как на что-то постоянное отражено в сочетаниях типа: eternal friendship, steady friendship, constant friendship, faithful friend, steadfast friend, bosom friend, congenial friendship. В произведениях классиков часто встречаются такие выражения, как: sweet, loving, dearest friend, что говорит о том что концепт раньше содержал такую сему как beloved. Сейчас friends ориентированы на получение удовольствия от приятной компании. Ожидается, что они будут вместе делать забавные, приятные вещи (fun).

Также наблюдения показывают, что увеличилось употребление такой характерной конструкции, как a friend of mine, и сократилась частотность употребления my friend в виду его эвфемистической функции замещения для boyfriend, girlfriend. В современном употреблении английского friend наметилось следующих четыре четко просматриваемых способа, предполагающих множественность друзей:

1. сочетание с посессивом и конкретизатором (my friend Irene);

2. в составе партитивной конструкции (one of my friends);

3. при помощи неопределенного артикля (a friend);

4. в составе чрезвычайно характерной конструкции (a friend of mine), которое имеет не партитивное значение, а неопределенно-безразличное (Вежбицкая 2001: 84–85).

Таким образом, наметился своеобразный сдвиг английского концепта к обезличиванию такого рода отношений, потери их уникальности. В современном англоязычном сознании акцент делается на множественность, некоторою беспечность, свободу, по возможности, от обязательств, легкость в приобретении таких отношений и убеждение в их рукотворном характере (захотел – заимел). В сознании расскоязычного носителя все-таки превалирует некоторый момент фатальности: найти друга можно, сделать нет (to make friends).