5.Конституция кнр 1982 г. (с изм. 1988, 1993, 1999, 2004 гг.) [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://chinalawinfo.Ru/constitutional_law/constitution.

6.Конституция Корейской Народно-Демократической Республики (на русском, редакция 1992 года) . [Электронный ресурс]. - Режим доступа:http://kpzs.ru/konstituciya-knd-1992-rus

7.О.В.Мосин. Права человека как философско-правовая проблема Журнал самиздат. [Электронный ресурс].-Режим доступа: http://samlib.ru/o/oleg_w_m/cdocumentsandsettingsolegmoidokumentyprawachelowekakakfilosofsko-prawowajaproblemartf.shtml.

8.Славой Жижик. Против прав человека.- М.,2010.-С. 3.

9.Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. (утратил силу) - М., 1994.

10.Уголовный кодекс РФ 1996 г. М., 2011.

Производство страхов в современном обществе риска

Васильченко Оксана Константиновна

ДВФУ, Школа гуманитарных наук

Научный руководитель: Ячин С.Е., д.ф.н., профессор

Данная статья посвящена политико-философскому осмыслению проблемы производства страхов в современном обществе риска. Показано, что страх является мощным инструментом консолидации общества, поэтому правящая элита заинтересована в целенаправленном генерировании страхов посредством негативного программирования человека. Проанализированы различные понятия категории страха, проведена классификация страхов.

Ключевые слова: современное общество риска, эмоции, страх.

Человеческие эмоции – мощная сила, которая всегда использовалась в стратегиях власти и управления. Страх, сильнейшая из эмоций, во все времена выступал могучим инструментом манипуляции и прямого принуждения, так как действовал быстро и безотказно. На протяжении всей человеческой истории изменялись практики социального и политического управления, трансформировалась сама сущность власти, но человеческий страх как сильнейшая эмоция оставался в арсенале власти, хотя средства его использования становились иными. Совершенствовались способы «игры на чувствах», они модернизировались в направлении большей жесткости и масштабности. Феномен страха в современном мире – это не просто физическое запугивание. Если раньше страх был чем-то внешним и видимым, то в настоящее время это, скорее всего, нечто внутреннее, незаметное и не вызывающее отторжения.

Проблема эмоций на сегодняшний день является одной из наиболее актуальных проблем современных философии и политологии. Человек ежесекундно пребывает в том или ином психическом состоянии, имеющем определенную эмоциональную окраску. Любая человеческая деятельность имеет эмоциональные детерминанты. И зачастую такой эмоциональной детерминантой выступает страх. Страх сопровождает человека на протяжении всей жизни, обеспечивая его существование и задавая вектор его деятельности.

Страх является одной из фундаментальных категорий философии. Как философская категория страх становится особой формой описания сущего, которая обусловлена различными способами его истолкования в конкретных философских учениях. Уже античные ученые уделяли проблеме страха много внимания. Например, Платон понимает страх как социальное состояние членов гражданского общества, которое требует определенного внимания со стороны правителей и законодателей. По Платону, закон должен устрашать, внушая справедливый божественный страх в форме совестливости и стыда. Страх в идеальном государстве распространяется неравномерно: только третье сословие не может не стремиться к наживе и корысти, поэтому оно должно жить в страхе. Платон делает вывод, что именно обладание порождает страх [3, с.95].

Томас Гоббс выделял политические и моральные составляющие страха, показывая, как страх нуждался в помощи элит, законов, институтов и образования. Гоббс был первым теоретиком, увидевшим и стимулировавшим потенциал политического страха и то, как он мог помочь установить моральный язык и политические коды общества, утратившего этот язык и эти коды.

В свою очередь, Шарль Луи Монтескье предложил объяснение страха как террор. В отличие от страха у Гоббса, террор у Монтескье не был производной от закона, институтов, образования и даже от элит. Он возникал из деспотического применения беззаконной жестокости. Для Монтескье террор не был следствием нравственной уловки или политического расчета, а скорее выражением извращенной души деспота, его жажды к разрушениям и склонности к жестокости. Однако, как и у Гоббса, террор должен был служить катализатором политического и нравственного пробуждения. При деспоте либеральное общество пришло бы к признанию и следованию таким принципам как правопорядок, конституционное государство, социальный плюрализм и разнородность. Несмотря на некоторые противоречия, Гоббс и Монтескье были убеждены, что страх и террор являлись инструментами власти. [4, с.41-42].

Человек, живя в мире, вступает в четыре разных отношения: в отношение к предметному миру, к другим людям, к своей собственной телесности и к трансцендентному. Отношение к предметному миру проживается человеком в виде способности к волевому действию, отношение к другому субъекту – как способность понимания и вырастающего из него мышления, отношение к своей телесности – как способность чувства, отношение к трансцендентному – как способность к интуиции веры [5, с.4-5]. В каждом из этих отношений возможно проявление страхов (страх стихии, страх чужого, страх божий и т.д.). Поэтому целесообразно классифицировать страхи в соответствии с этой "четверицей" человеческого бытия, выделив онтологический, экзистенциальный, социальный и трансцендентный.

Онтологический страх - это страх перед величием бытия, окружающего мира и стихии. Современный человек, живя бок о бок с природой и подчиняя ее своим целям, все чаще сталкивается с непредсказуемыми последствиями своей деятельности. Эта предсказуемая непредсказуемость и продуцирует разного рода страхи: страх экологической катастрофы, страх радиационного заражения, страх ядерной зимы и т.д.

Экзистенциальный страх связан с самой сущностью человека. Такой вид страха коренится глубоко в человеческом подсознании, поэтому не всегда осознается. К экзистенциальному страху можно отнести страхи перед пространством и временем, перед непознаваемостью жизни, перед собой.

Трансцендентный или религиозный страх представляет собой страх перед потусторонним, интуитивно ощущаемым миром. Это страх всемогущего разума, страх конца света, страх божественного.

Спецификой социального страха является то, что он носит массовый характер, а так же то, что объекты этого страха не могут причинить реальный вред человеку, испытывающему данный вид страха. Однажды возникнув, социальный страх начинает прочно ассоциироваться с определенными социальными ситуациями и затем сам себя подкрепляет. Страх создает почву для неудач, а неудачи еще в еще большей мере подкрепляют страх. Таким образом, страх и связанное с ним поведение выучиваются, автоматизируются, поддерживаются и воспроизводятся, распространяясь на смежные социальные ситуации [7, с.195]. Социальный страх – это страх ответственности, страх негативных оценок, страх перед «другими» и т.д.

Различные социальные страхи выступают своего рода ограничителями свободы выбора человека. Эта особенность социальных страхов хорошо известна правящей элите, которая не упускает возможности использовать её в собственных интересах. Образно эту ситуацию можно проиллюстрировать с помощью красных флажков, которыми обставлены края дороги. Флажки служат сигналами об опасности за пределами дороги, увидев которые человек не свернет с предписанного ему пути. Дорога – это заданный вектор развития общества. Флажки – это негативная программа, внушаемая человеку с целью сохранения направления вектора.

Страх – это отсутствие уверенности в себе. Если человек живет в страхе, его беспокоит настоящее, а от будущего он ждет лишь больших опасностей. Формула страха может быть выражена словами: «О, Бог мой, мир стал таким опасным! Как же я могу защититься от него?» [6, с.5]. Страх зарождается в обществе и несет определенные общественно-политические последствия. Потрясенный страхом человек легко поддается внушению и подчиняется власти. Страх во многом определяет поведение человека и является средством управления, поэтому целесообразно выделение политического страха. Политический страх — это переживание людьми возможности определенного ущерба их коллективному благополучию, боязнь терроризма, паника в результате роста преступности, тревога из-за упадка нравственности или же запугивание людей властями или отдельными группами. Политический страх способен иметь далеко идущие последствия. Он может диктовать общественную политику, приводить новые группы к власти и не пускать другие, создавать и отменять законы. Политический страх часто связывают с политикой активного вмешательства государства в общественную жизнь, не носящего обязательный или открытый характер. Политический страх отражает этику и принципы людей; он сосредоточивает их внимание на одних опасностях, а не на других, и влияет на их реакцию на эти опасности. Политический страх влечет нечто большее, чем простую, проводимую сверху вниз политику, при которой верхи угрожают карательными санкциями или изобретают несуществующих врагов, дабы сохранить свою власть. Он продукт заговора, предполагающего интенсивные усилия участников, сотрудничество жертв и содействие со стороны наблюдателей, которые не предпринимают ничего, чтобы противостоять репрессивному давлению страха [4, с.193-196].

Помимо того, что страх оказывает огромное воздействие на конкретное общество, он также является фундаментальной эмоцией, влияющей и на всю мировую политику [6, с.90]. Причем сам по себе страх не является чем-то порочным, но даже становится стимулом для выдающихся начинаний. Проблемы, однако, начинаются там, где страх становится всеобщим явлением. Сегодня страх присущ всему западному обществу. Но следует различать американский и европейский страхи. Европейцы боятся экономических трудностей, подъёма Азии, излишнего регулирования своей жизни. Европе присущ парализующий страх. Основания американского страха совершенно иные. Соединённые Штаты всегда видели себя через призму будущего, воспринимая свою страну как незавершенный проект, поэтому их страх проистекает из ощущения несоответствия представлений и идеалов реальному ходу событий. У Америки почти нет шансов преуспеть, зато велики возможности разрушить основы, на которых она складывалась как нация [6, с.183]. Безусловно, такое положение вещей внутри государства не может не сказаться на проводимой государством международной политике. Страх фундаментализма делает Америку оазисом фундаментализма, страх потерять естественное глобальное лидерство заставляет стремиться к мировому господству.

В свою очередь, базовым условием существования социальных систем является воспроизводство легитимного порядка. Вместе с тем, современное общество характеризуется перманентными качественными изменениями и ускорением развития, т.е. нарушением порядка воспроизводства. Противоречие требований порядка и инновационного развития позволяет определить современное общество как общество риска. Инновационное воспроизводство социальной системы не может обойтись без разного рода непредсказуемых моментов, что обусловлено многофакторностью данного процесса и несовершенством знания ситуации. Следовательно, деятельность по воспроизводству порядка в обществе связана с определенными рисками. Основной чертой современного общества риска становится стремление к безопасности. В результате общество не стремится к лучшему, а пытается избежать худшего. Место общности нужды занимает общность страха [1, с.90].

Дабы минимизировать количество рисков, правящая элита создает для общества негативную программу действий. Человек по своей природе существо открытое новому опыту и всевозможным начинаниям. Однако такая его особенность не добавляет стабильности запланированным элитой проектам. Встает вопрос об ограничении человеческой открытости, об указании одной единственно правильной (по мнению проектировщиков) дорожки. Самый простой способ сделать это - заставить, надавить на человека, применить насильственные методы. Однако реалии современного общества не позволяют реализовать такой сценарий. Насилие было эффективно при обезличенном конвейерном производстве. Когда же основным субъектом производства становится высококвалифицированный специалист, появляется необходимость в других, более скрытых технологиях управления, таких как производство страхов. Существует даже такая формула: «общество, подверженное влиянию неадекватного страха, утрачивает общий разум» [2, с.281].

Таким образом, негативная программа действий сводит к минимуму возможность возникновения рисков в процессе воплощения в жизнь проекта по воспроизводству легитимного порядка в обществе.

Существует также и позитивная программа действий. Метафорически такую программу можно представить как морковку, маячащую перед человеком и ведущую его по "правильной" дорожке. Но в отличие от флажков морковка лишь фокусирует внимание человека на себе, оставляя при этом просматриваемым задний план, на котором в какой-то момент может появиться нечто более интересное, нежели морковка. Человек переключится на новый захвативший его внимание предмет и отклонится от заданной ему программы действий. Однако в силу сомнительной эффективности её результатов, выражающейся в нестабильности и непредсказуемости человеческого поведения, правящая элита делает выбор не в её пользу.

Список литературы:

1. Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну [Текст] / У. Бек. – М.: Прогресс-Традиция, 2000. – 384 с.

2. Кара-Мурза С.Г. Манипуляции сознанием [Текст] / С.Г. Кара-Мурза. – М.: Алгоритм, 2001. – 952 с.

3. Платон. Законы // Собр. соч.: в 4 т. – М.: Мысль, 1995. – Т.3. – 487 с.

4. Робин, К. Страх. История политической идей / Пер. с англ. А.Георгиева, М. Рудакова. – М.: Прогресс-Традиция; Издательский дом «Теория будущего», 2007. – 368 с.

5. Ячин С.Е. Аналитика человеческого бытия: введение в опыт самопознания. Систематический очерк: Монография [Текст] / С.Е. Ячин. – М.: ИНФРА-М, 2014. – 210 с.

6. Moisi D. The Geopolitics of Emotion. How Cultures of Fear, Humiliation, and Hope Are Reshaping the World [Text] / D. Moisi/ - New York: Anchor Books, 2010. – 176 p/

7. Wolpe J. Relaxing your fear away. The systematic desensitization treatment of neuroses [Text] // Journal of Nervous and Mental Diseases, 132. – 1961. – P. 180-203.