Чичиков

Чичиков занимает особое место в системе образов поэмы Гоголя: среди бездеятельных мечтателей маниловых и «прожигателей жизни» ноздрёвых он энергичен и деятелен; среди «дубинноголовых», не способных осознать своё существование коробочек он по-своему умён; среди Собакевичей, не знавших изящества и красоты, Чичиков не лишен определенного обаяния. Это особый тип личности, появившийся в сороковые годы 19 века, - «приобретатель», как называет его Гоголь. Однако есть и еще одно авторское определение в поэме: «добродетельный человек всё-таки не взят в герои. Итак, припряжём подлеца», - так начинает автор жизнеописание Чичикова, сразу и недвусмысленно обозначив свое отношение к герою, назвав его «подлецом».

Атмосферой тайны окружено первое появление Чичикова в городе Н., даже в его внешности есть что-то неуловимо-неопределенное: «В бричке сидел господин, не красавец, но и не дурной наружности, не слишком толст, не слишком тонок, нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтобы слишком молод». Характер главного героя открывается постепенно, словно тот ларчик с двойным дном, куда Чичиков «имел обыкновение складывать всё, что ни попадалось». Подробное жизнеописание героя, открывающее для читателя мир души Чичикова, появляется лишь в конце первого тома, поскольку Гоголь дает возможность читателю присмотреться к поступкам человека новой формации, его отношениям с людьми и лишь затем открывает глубинные причины таких поступков и напрямую обнаруживает свое отношение к такому типу людей.

Жизнь не баловала героя Гоголя с самого рождения, которое было «темно и скромно»: «Жизнь при начале взглянула на него как-то кисло-неприютно, сквозь какое-то мутное, занесённое снегом окошко». «Вечный шарк и шлёпанье хлопанцев» на ногах больного и вздыхающего от неудачно сложившейся жизни отца – вот безрадостная музыка детства Чичикова. Ему, как в свое время Молчалину, отец смог оставить единственный «капитал» - завещание, как строить жизнь, чтобы всё же победить её, заставить взглянуть по-другому, не «кисло-неприютно». Однако если Молчалину отец завещал «угождать всем людям без изъятья», то Чичикову – копить копейку: «Всё сделаешь и всё прошибёшь на свете копейкой». Примечательно это «всё прошибешь»: Чичиков действительно уверовал, что копейке подвластно всё, а потому копил ее с самого детства, убежденный, что именно в этом – единственное содержание и цель жизни.

Любые отношения с людьми не имели для Чичикова значения, если в их основе не было пользы для него. Так оказались незначимыми отношения со старым учителем, которого выгнали из гимназии и у которого Павлуша Чичиков в свое время был любимчиком. Тот пятак, который бывший любимчик счел возможным дать в помощь своему учителю, ему вернули с презрением. «Надул, сильно надул», - с горечью вздохнул старый учитель, узнав о такой «благодарности».

Это же «надул» произнесет и начальник первого служебного места Чичикова, когда тот, приняв вид жениха, получит наконец повышение, а потому ни сам начальник, ни его дочь уже не будут ему нужны. Читчиков убедился, что так называемые нравственные нормы, правила порядочности лишь мешают на пути приобретательства, а потому переступил через них как через что-то лишнее, необязательное. Как оказалось, в мире денег порядочность, нравственность – лишь помехи, в этом мире нужны совершенно иные качества, которыми как раз и обладал Павел Иванович Чичиков.

Уже с детства обнаружился у Чичикова необходимый для приобретательства талант – «оборотливость необыкновенная». Именно эта «оборотливость» и позволила Чичикову всё же победить безрадостную судьбу: он получил выгодное местечко, большие взятки вскоре составили неплохой капитал, и только тогда Чичиков позволил себе освободиться «из-под суровых законов воздержанья». Появились в его жизни наслаждения: хороший повар, тонкие голландские рубашки, пара лошадей. Однако судьба не позволила Чичикову забыть о себе: пришел новый начальник, враг взяточников, и всё рухнуло, Чичиков опять оказался в начале пути.

Еще раз улыбнулась Чичикову судьба во время службы на таможне. Теперь он с большим размахом применил свою «оборотливость необыкновенную»: сначала показные честность и неподкупность его были неодолимы, но лишь до тех пор, пока он не получил место, дающее свободу и бесконтрольность для афер и сделок. И опять крах, опять провал – тут уж оборотливость нужна была, чтобы спастись от тюрьмы. Чичиков «увернулся из-под уголовного суда», но всё опять нужно было начинать сначала. Читатель встречается с героем на страницах поэмы, когда Чичиков пускается в очередную авантюру со всем жаром своей жаждущей денег души (капитал можно сделать на «мертвых душах» крестьян, заложив их в опекунский совет под большой процент).

Герой Гоголя никогда не подменял жизнь фантазиями, как Манилов, не прятался от нее, как Плюшкин, он смело шел ей навстречу, принимая ее такой, какая она есть. Если жизнь несла ему неудачи, падения, он не отчаивался, не опускал руки: не получилось в одном городе – уезжал в другой, не удалось в одном месте – искал новое. Чичиков обладал настоящим талантом жизнестойкости, который помогал ему подниматься после любой неудачи: «Ну что ж! Зацепил – поволок, сорвалось – не спрашивай. Плачем горю не пособить, нужно дело делать». Суть лишь в том, что для Чичикова «дело делать» - не созидать, а что-то «зацепить», «поволочь», то есть любыми средствами, не думая о нравственности, «копить копейку».

В отличие от других героев поэмы, Чичиков прекрасно знает людей, умеет играть на их слабых струнах, добиваться расположения и симпатии. Он легко перевоплощается, в совершенстве постигает науку нравиться: умело польстив чиновникам, он без труда располагает их к себе, с помещиками, артистически тонко уловив характер каждого из них, ведет себя так, как они того ожидают. С Маниловым он приторно-любезен, с «дубинноголовой» Коробочкой уже не находит нужным любезничать, с Собакевичем они говорят тоже на одном языке – языке мошенников, понимающих не только сказанное друг другом, но и не произнесенное вслух. Чичиков сумел даже Плюшкина, который и к родным своим подозрителен, расположить к себе и заставить продать «мертвых душ».

Чичиков, несомненно, умен, однако его ум однобокий, он нацелен лишь на «приобретательство». Всю свою «оборотливость», всё знание людей Чичиков направляет на всякого рода аферы, обман, а потому, конечно, не случайно назван автором «подлецом». Душа героя Гоголя, в которой уже давно живет лишь жажда денег, глуха к высокому, светлому, нравственному, а потому «мертва».