32. «О софистических опровержениях» Аристотеля: соотношение диалектического, эристического и софистического пафосов.

Пафосом называется "намерение, замысел создателя речи, имеющего цель развить перед получателем определенную и интересующую его тему"( Рождественский Ю.В. Там же. С.69). Содержание пафоса - мысль-воление, направленная на принятие решения и действие. Пафос создает речевую эмоцию аудитории, благодаря которой становится возможным решение и целесообразное действие.

Повышающим является пафос, который развивает в сообществе свойства соборности; понижающим является пафос, который развивает в сообществе свойства сборища. Понятно, что повышающий пафос стремится предложить решение проблемы и обосновать его с позиций духовной нравственности, а понижающий - с позиций материального интереса.

Создать повышающий пафос значительно труднее, чем понижающий. Во-первых, собственная выгода более популярна, чем общее духовное благо, а практический интерес привлекательнее, чем нравственный долг (исполнение которого сопряжено со многими неприятностями). Во-вторых, ритор, который создает повышающий пафос, предлагает идеи, осуществимость и реальная польза которых далеко не очевидны аудитории.

Правила пафоса:

пафос является основой замысла;

без пафоса невозможны решения и действия;

следует избегать понижающего пафоса;

ритор не должен создавать искусственный пафос, не соответствующий замыслу и предмету речи;

пафос речи связан с эмоциями, которые могут возникнуть в аудитории, поэтому ритор должен предвидеть эмоции, которые его слово может создать в аудитории;

ритор должен контролировать собственные речевые эмоции;

слишком сильный и неуместный пафос компрометирует ритора.

33. «О софистических опровержениях» Аристотеля. Проблема аргументативных ошибок.

Аристотель в Топике ясно различает позиции философа (ученого) и диалектика, то есть того, кто строит доказательство в рамках существующей системы знания, и того, кто стремится доказать для другого, то есть, находящегося полностью или частично за пределами этой системы знания. «Пока дело идет о нахождении [подходящего] топа, исследование одинаково у философа и у диалектика. Но установить, в каком порядке и как задавать вопросы, — это задача одного лишь диалектика, ибо все это обращено к другому лицу (курсив мой — А. М.); философа же, то есть ведущего исследование для себя, это нисколько не занимает, лишь бы были истинны и известны [посылки], посредством которых делается умозаключение, хотя бы отвечающий и не соглашался с ним, поскольку они близки к [положенному] вначале и он предвидит то, что из них воспоследствует; скорее философ будет стараться, чтобы положения были возможно более известны и близки к началам, ибо из них получаются научные умозаключения» [12].

Многие века в логике по преимуществу развивалась только ее аналитическая составляющая. Бурный рост интереса к диалогическим формам обоснования, развивающимся в реальной речевой деятельности, относится уже ко второй половине ХХ века. Благодаря результатам, полученным в философии языка и лингвистике, в частности, благодаря развитию прагматики, сформировалось понимание аргументативного дискурса существенно отличное от традиционного толкования рассуждения в классической логике. Элементарной единицей аргументативного рассуждения выступает не высказывание или суждение, а речевой акт, несущий некоторое пропозициональное содержание, являющееся продуктом диалога [13], и обладающий определенной иллокутивной силой [14]. Определенность пропозиционального содержания и иллокутивной силы речевого акта зависит от многообразного контекста, в котором развивается речевая деятельность. Аргумент — это одна из иллокутивных сил, которой характеризуется конкретный речевой акт, а его критерии как правильного (валидного) или неправильного аргумента перестают быть исключительно формальными [15] и включают в себя коммуникативные характеристики.