1.5. Актуальные задачи диалектологии современного немецкого языка

Вплоть до сравнительно недавнего времени в немецкой диалектологии главное внимание было сосредоточено на исследовании разнообразных проявлений террито­риальной дифференциации в языковой структуре диа­лектов, структурных различий между ними. При реше­нии круга задач, связанных с изучением соотношения между диалектами и другими формами существования немецкого языка (литературный язык, обиходно-разго­ворный язык) в разных ареалах и регионах основной интерес в течение многих десятилетий был сконцентри­рован на полярно противоположных величинах — лите­ратурном языке и диалектах. При этом из поля зрения выпадала широкая палитра территориально-окрашенных разновидностей (или «пластов» — Schichten) оби­ходно-разговорного языка (Umgangssprache), из которых одни приближаются к разговорной форме литературного языка, другие тяготеют к диалекту. Первоначальное отсутствие внимания к этой обширной промежуточной сфере отчасти объясняется традициями германистики XIX в., исходившей из дихотомии «литературный (пись­менный) язык» (Schriftsprache) — «диалект» (Mundart) [78, 17—18]. В XX в. исследование именно этой пере­ходной сферы все больше выдвигается на передний план, становясь в настоящее время одной из актуальных задач диалектологии современного немецкого языка (подроб­нее о состоянии разработки проблематики, связанной с изучением Umgangssprache на современном этапе см. [56]). Это объясняется не только развитием самой науки, растущим осознанием того, что из-за отмеченной выше поляризации оказались слабо изученными важные сфе­ры языкового употребления, но, в первую очередь, общественным развитием, экономическими и социальны­ми изменениями, благодаря которым наблюдается все более прогрессирующее интенсивное взаимодействие меж­ду территориально-окрашенными вариантами обиходно­разговорного языка и диалектами, сопровождающееся вытеснением последних из характерной для них ранее сферы общения. Как подчеркивает Г. Лангнер, вытес­нение диалектов пластами разговорного языка — общест­венно детерминированный процесс [25, 106]. Оно наблюдается в настоящее время в таком развитом капита­листическом государстве, как ФРГ. Ссылаясь на работу Г. Веше, Г. Лангнер отмечает, что в процессе развития капитализма оттесняются, например, на задний план диалекты в Нижней Саксонии. Капиталистический спо­соб производства порождает в городе и в деревне процессы социальной и языковой интеграции, влияющие на структуру форм проявления языка. На фоне отхода диа­лектов на задний план все более заметным становится значение обиходно-разговорного языка.

В еще большей степени процесс вытеснения диалектов обиходно-разговорным языком характерен для немец­кого социалистического государства — ГДР, где глу­бокие социально-экономические перемены сказались и на структуре форм существования языка [25, 111]. Как показывает Г. Лангнер, «общественное развитие после 1945 г., в особенности всеобщее обязательное школьное обучение и повышение квалификации, а также осуществ­ление социалистической демократии, не только изменило социальную структуру населения, но и ускорило про­цесс языковой интеграции» [25, 114]. При этом и в сель­ской местности складывается такая языковая ситуация, когда диалекты все больше отступают на задний план, а областной разговорный язык в качестве регионального нивелированного языка получает все большее значение в общественной коммуникации [25, 114; 9, 139]. Изме­нившаяся благодаря глубоким общественно-экономиче­ским и социальным сдвигам языковая ситуация в стране настоятельно стимулировала интерес лингвистов, в пер­вую очередь, диалектологов ГДР к исследованию слож­ного и слабо изученного комплекса вопросов, связанных с обиходно-разговорным языком. Благодаря усилиям диалектологов ГДР на территории данной страны в на­стоящее время выявлены три региональных варианта обиходно-разговорного языка: берлинский, северноне­мецкий и верхнесаксонско-тюрингенский (die berlinische, die norddeutsche und die obersächsisch-thüringische Um­gangssprache), каждый из которых представлен формой, сближающейся с литературным языком и формой, при­ближающейся к диалекту [108, 3—4].

На территории ФРГ диалектологи различают следую­щие региональные разновидности обиходно-разговорного языка: 1) вюртембергский (württembergisch), 2) баден­ский (badisch), 3) баварско-швабский (bairisch-schwä­bisch), 4) пфальцский (pfälzisch), 5) гессенский (hessisch) (см. [101, 328 и сл.]).

Региональные обиходно-разговорные языки, в особен­ности обиходно-разговорные языки небольших областей, вбирают в себя значительное количество элементов диа­лекта. Исторически сложившиеся отношения между тем или иным диалектным ландшафтом, литературным и оби­ходно-разговорным языком в разных регионах неодина­ковы, в силу чего процесс вытеснения диалектов на раз­личных территориях распространения языка протекает по-разному. Изучение специфики этого процесса потре­бовало проведения в отдельных областях ГДР ряда кон­кретных исследований, одна из главных задач которых состояла в выявлении вертикальных пластов обиходно­разговорного языка, его варьирования в пределах одной местности или территории. Одновременно исследова­лось также вертикальное расслоение местных диалектов. Хотя результаты исследований для разных районов ГДР не совпадают, все они свидетельствуют о значительной вариантности обоих обследуемых форм существования языка [114, 169—170]. Так, Г. Бельманн выявил в Лужи­це два пласта в местном диалекте и два в обиходно-раз­говорном языке. В районе Карл-Маркс-Штадта Г. Бергманном были выделены шесть пластов диалекта и оби­ходно-разговорного языка.

Исследования на нижненемецкой языковой территории позволили разграничить пять четко осознаваемых язы­ковых пластов, продемонстрировав особенности каждого из них на текстовом материале: 1. литературный язык (Literatursprache); 2. обиходно-разговорный язык, сбли­жающийся с литературным (literatursprachennahe Um­gangssprache); 3. обиходно-разговорный язык, сближаю­щийся с диалектом (mundartnahe Umgangssprache); 4. нижненемецкий диалект, находящийся под сильным влиянием обиходно-разговорного языка (stärker umgangs­sprachlich beeinflußte niederdeutsche Mundart); 5. нижне­немецкий диалект (niederdeutsche Mundart) [114, 170]. При этом в районе Альтмарк было установлено, что обе формы обиходно-разговорного языка, подобно литера­турному языку и диалекту, имеют характер системы, как по структурным особенностям, так и по функциям [114, 170].

В советской германистике изучение промежуточной про­слойки между диалектом и литературным языком, трак­туя её как городские полудиалекты, выдвигал в качёстве одной из важнейших очередных задач немецкой диалек­тологии В. М. Жирмунский [20, 574]. Под полудиалектом (Halbmundart) он понимал складывающуюся в про­цессе поглощения диалектов национальным языком пе­реходную ступень, в которой нивелированы первичные признаки местного говора при сохранении вторичных [20, 547 и сл.]. Например, современный городской полудиалект Берлина утратил (за исключением немногочис­ленных реликтов типа ick, icke „ich“, wat „was“, det „das“, et „es“ и т. п.) такой первичный нижненемецкий признак, как отсутствие второго верхненемецкого пере­движения согласных. Вместе с тем, вторичные признаки нижненемецкого, в частности, спирантное произноше­ние g в начале слова как j сохраняются, ср.: jut „gut“, jans „Gans“, jröss „groß“, jejessen „gegessen“ и т. п. Признаки полудиалектов, нанесенные на диалектологи­ческие карты, согласно мнению В. М. Жирмунского, обнаружили бы гораздо более широкий территориальный охват, чем дифференциальные особенности местных гово­ров, что свидетельствует об особенно заметном в наше время процессе их унификации. Подчеркивая большое значение исследования городских полудиалектов как формы существования местных диалектов, определяющей путь их поглощения национальным языком, В. М. Жир­мунский отмечал зыбкость данного понятия и обознача­емого им явления, которое, по его словам, представляет «в зависимости от исторических условий развития дан­ного диалекта и говорящей на нём среды ряд переход­ных ступеней между крайними пунктами — «настоя­щим», «старым» диалектом изучаемого района и литера­турным языком [20, 574—575]. В. М. Жирмунский пред­почитал термин «полудиалект» термину «обиходно-разго­ворный язык», «во-первых, ввиду двусмысленности этого последнего и непоследовательности его употребления, во-вторых, потому, что первый термин характеризует присущее полудиалекту промежуточное положение меж­ду диалектом и разговорной формой литературного язы­ка» [21, 389]. Изучение различных оттенков полудиалекта (т. е. разновидностей обиходно-разговорного языка), «ставшего фактически основной формой общения широ­ких народных масс», он считал особенно существенным для диалектологии [20, 575].

Р. Гроссе, пользуясь в одной из своих работ (вслед за В. М. Жирмунским) термином «полудиалект» вместо при­менявшегося им ранее в том же значении термина «тер­риториальная разновидность обиходно-разговорного язы­ка» (landschaftliche Umgangssprache) и противопоставляя полудиалект разговорной форме литературного языка (gemeinschaftliche Umgangssprache), отмечает, что пер­вый соответствует «открытости» диалекта по направле­нию к наддиалектной койнэ [80, 406]. Он сохраняет, однако, немало элементов системы лежащего в его основе диалекта или диалектов. Полудиалект продолжает также функции диалекта в семейно-бытовой и интимной сфере общения, но не ограничен ими.

В настоящее время проблемы, связанные с изучением раз­нообразных наддиалектных форм существования языка, привлекают все более пристальное внимание советских языковедов, в том числе и германистов, и получают даль­нейшую разработку в их трудах. В свете новейших диа­лектологических исследований, вскрывших вертикальную многопластовость промежуточного слоя между диалек­том и литературным языком и иерархию отдельных пла­стов или стратов, подвергается уточнению понятие полудиалекта. С. А. Миронов, посвятивший вопросу о полудиалекте специальную работу, рассматривает полудиа­лект как первый, стоящий над диалектом страт, который занимает низшую ступень в иерархии всех промежуточ­ных форм существования немецкого языка в ареальном и в социально-функциональном отношении [31, 83]. Другая важная и актуальная задача диалектологии, имеющая ярко выраженный социолингвистический ха­рактер, заключается в изучении коммуникативных функ­ций диалекта и пластов обиходно-разговорного языка и распределения функций между ними в том или ином регионе. Исследования этого плана уже начаты и прово­дятся в ГДР, причем тщательно изучается соотношение сфер действия диалекта и обиходно-разговорного языка как в языковой коммуникации сельского хозяйства, так и на социалистических промышленных предприятиях. Наблюдения над языковой коммуникацией в сельскохо­зяйственных производственных кооперативах и народных имениях северных районов ГДР проводила весной и ле­том 1970 г. Р. Герман-Винтер [9, 139—161]. При этом сравнивались фонетико-фонологические, синтаксические и лексические частные системы разговорного языка и диалекта, а также изучалась их структурная взаимосвязь, их интерференция и вариативность. Современному соот­ношению диалекта и разговорного языка в переходной средненемецкой — севернонемецкой области в районе Виттенберга посвящено исследование Г. Лангнера [25, 89]. Результаты обследования языковой коммуникации на социалистическом промышленном предприятии, на­ходящемся в районе распространения берлинского ва­рианта обиходно-разговорного языка, отражены в работе Г. Шёнфельда [114].

В своих исследованиях лингвисты ГДР поднимают целый ряд актуальных социолингвистических вопросов, нуж­дающихся в уточнении и имеющих важное значение также для диалектологии. Эти вопросы объединяются ими в два основных комплекса: 1. Какие социальные факторы в ус­ловиях социализма влияют на освоение языка, владение языком и языковое употребление? 2. В какой степени социальная структура социалистического общества воз­действует на систему национального литературного язы­ка и его применение? [25, 115]. Среди входящих в данные комплексы более частных вопросов Г. Лангнер называет следующие: В какой степени пассивно и активно владеют трудящиеся национальным литературным языком? В ка­ких сферах коммуникации они пользуются этой формой проявления языка? Какую роль играют различные пла­сты разговорного языка при решении коммуникативных задач во всех областях общественной жизни? Как проте­кает процесс взаимодействия обиходно-разговорного и национального литературного языка на территории ГДР? Какую роль играют в этом процессе областные обиходно-разговорные языки? Существует ли уже разго­ворный пласт, характерный для всей ГДР? [25, 115—116]. Ответы на эти вопросы имеют существенное значение прежде всего для изучения эффективности применения языковых средств. Еще более важное значение имеет исследование данных проблем для совершенствования преподавания родного языка. Опираясь на результаты и выводы подобного исследования можно, как пишет Г. Лангнер, «сделать языковое обучение и воспитание в социалистической школе реальным фактором, спо­собствующим в широком масштабе стиранию еще име­ющихся социально обусловленных языковых различий» [25, 116].

Совершенно иной характер носит актуальная социолинг­вистическая проблематика, связанная с процессами языковой коммуникации, в ФРГ.

Ведущаяся в ФРГ в течение ряда последних лет дискуссия о так называемых «языковых барьерах» ясно показала, что языковое употребление отражает обусловленные классовой структурой социальные различия и социаль­ное положение. В многочисленных работах, посвящённых теме языковых барьеров, подчеркивалось, что со­циальное положение и социальная принадлежность семьи к определённому слою общества имеют решающее зна­чение для языкового развития детей, что между детьми низших слоев и детьми высших и средних слоев общества имеются значительные различия в отношении языковой компетенции и владения языком, которые ска­зываются и на языковом поведении человека. Различное языковое поведение и приводит якобы к языковым барье­рам, затрудняет овладение литературным языком, отри­цательно сказывается на успеваемости в школе и тем самым уменьшает шансы на получение образования и жизненный успех представителей низших социальных слоев. С целью преодоления языковых барьеров многие представители буржуазной системы образования в ФРГ требуют компенсирующего и эмансипирующего языково­го воспитания, в первую очередь, для дошкольного воз­раста [25, 107—108]. Однако, как правильно отмечает Т. Шиппан, предлагаемая ими возможность преодолеть социальные противоречия посредством языкового вос­питания остается только тезисом, с помощью которого хотят затушевать классовый характер общества в ФРГ [46, 126]. В антагонистическом классовом обществе при однажды установленных обязательных нормах, взятых из языка так называемого слоя — носителя образова­ния,— каждый, кто не владеет этими нормами, может под­вергнуться социальной дискриминации. В условиях та­кого общества это означает для многих одарённых детей рабочих невозможность учиться в школах высших сту­пеней [46, 126—127].

Т. Шиппан раскрывает подлинные причины разрыва меж­ду языковой нормой литературного языка и повседнев­ным языком рабочих масс в капиталистическом государ­стве: привилегия господствующего класса на образова­ние, малая амплитуда общения у рабочего класса, кото­рый стараются удерживать в стороне от активного участия в общественной и производственной жизни; огра­ниченное главным образом частной сфёрой повседневное общение у многих граждан капиталистического государ­ства; образцы коммуникации, которые в разном виде преподносятся в газетах для господствующего класса и в дешевых изданиях для широких масс, типа иллюстри­рованной газеты [46, 127].

Таким образом, действительные причины языковых барьеров кроются в капиталистических общественных отношениях с их глубокими социальными контрастами, в соответствующей данному общественному порядку по­литике в области образования, которая из круга носи­телей литературного языка заведомо исключает большую часть населения. Выдвигаемая в ФРГ программа преодо­ления языковых барьеров носит образовательно-гумани­стический и иллюзорно-демократический характер и на­правлена лишь на то, чтобы смягчить симптомы, не за­трагивая коренных причин общественного неравенства, т. е. производственных отношений [25, 110].

Носители современных немецких диалектов в большинст­ве своем не являются моноглотами в том смысле, что они владеют только одной формой существования язы­ка — диалектом. Как правило, они пользуются (с боль­шей или меньшей степенью совершенства) разными фор­мами существования языка. При этом говорящий в за­висимости от ситуации, состава собеседников или слу­шателей, предмета, характера и цели сообщения может непроизвольно переходить от одной формы проявления языка к другой. Примеры подобного непроизвольного перехода приводит, в частности, Р. Герман-Винтер. Так, один из участников беседы, передавая свой разговор с председателем сельскохозяйственного кооператива, все время переходил с нижненемецкого диалекта на верхненемецкий язык (верхненемецкие выражения выделены курсивом): dunn sech hei tau mi (dann sagt er (председа­тель кооператива) zu mir): „So geht es nich (разг. nicht), die Norm müssen wir stoppen“. Ick ser tau em (Ich sagte zu ihm): „Wieso denn?“ Dunn dreigte hei sick kort üm, un hei füng werrer an (Dann drehte er sich kurz um, und er fing weiter an): „Das mußt du doch einsehen, dat (daß) das nich so weiter geht“ [9, 159].

Параллельное использование разных форм существо­вания языка с частым непроизвольным переходом с одной из них на другую способствует развитию вариант­ности в диалекте. Исследование вертикального расслое­ния в самих диалектах, как явления получающего все более широкое развитие в последние десятилетия, и его причин, среди которых главную роль играют, по-видимо­му, заимствования из литературного языка, представ­ляет собой одну из важных задач диалектологии совре­менного немецкого языка [78, 30—31]. Решение этой задачи по существу еще только начато.

46