II. Дела колхозные.

1. Не ручаясь, что это произошло именно в их колхозе, кочемарцы нередко вспоминают такую историю. В своё, далёкое уже время не только студентов, прибывших на уборку картошки, трактористов МТС, но также агентов разных контор, уполномоченных райкома партии обычно определяли на постой ко вдовам погибших во время войны.

Вот к одной такой вдове направили на ночлег уполномоченного по улучшению дел в животноводстве колхоза, в том числе по увеличению яйценоскости кур. И получилось так, что хозяйка квартиры оказалась птичницей на ферме. После ужина, когда наступило время спать, вдова робко намекнула, что кровать у неё большая и могла бы уместить двоих. Но уполномоченный эти поползновения довольно твёрдо пресёк: «Да что Вы, я ведь партейный, мне это не положено, я такие вольности не позволяю!» и так далее в том же духе. - «Ну, если партейный, тогда конечно», - смиренно подытожила хозяйка, постелив себе где-то в закутке или на печке, предоставив единственную в доме кровать постояльцу.

Утром она ушла на работу на свою птицеферму. Туда же после визита в правление колхоза и ознакомления там с невысокими показателями той фермы прибыл уполномоченный. И стал там критиковать свою хозяйку-птичницу, укорять: как же, мол, так, почему так мало яиц несут её куры. А та и отвечает: «Это, дорогой товарищ, потому, что у нас петухи уж больно шибко партейные».

Бедному уполномоченному и сказать было нечего. Повернулся он и ушёл молча. И с тех пор в колхозе его больше не видели.

2. Во время кукурузной кампании распахали даже часть приокских лугов. Хорошая трава там после этого не росла, в каком-то году посадили на луговой пахоте совхозную картошку. Картошка уродилась неплохая, но стали её приворовывать пастухи и доярки, когда они возвращались с летней дойки у реки.

Управляющий Кочемарским отделением совхоза узнал об этом и на своём мотоцикле стал в некоторые дни выезжать на дорогу и встречать воров. Но и животноводы через кого-то узнавали, когда именно тот выедет на это дело. В один из дней пастухам сказали: «Нынче картошку не берите, управ ловить будет». Все так и сделали, пошли напросте, но один пастух всё-таки взгромоздил на плечи целый рюкзак. Ему говорят: «Гриша, не бери - ловить же будут». - «Ничего, - отвечает мужик, - меня не поймают».

Идут. Перед деревней встречает их управляющий на мотоцикле с коляской (по-кочемарски люлька). - «Ну, накопали? Сваливайте в люльку!» – приказывает он. Все сказали, что у них ничего нет, а тот, что с рюкзаком, говорит: «Олег Иванч! Может, не надо в люльку, вся ведь измажется». – «Не измажется, - возражает тот, - вываливай свой рюкзак!» - «Всё-таки, может, не надо, - ещё раз говорит мужик, - грязно будет». «Долго ты ещё, Степанч, будешь рассусоливать, давай сюда рюкзак, сам вывалю!» - потребовал начальник.

- «Эх, попался, так попался, делать нечего!», - как бы ища сочувствия у своих товарищей, заключает пастух и снимает злополучный груз с плеч. Олег Иванович решительно берёт рюкзак, развязывает его и высыпает содержимое в коляску. А там… немного подсохший конский навоз!

Вот ведь чего учудил мужик. Всех ввёл в заблуждение. Ведь если на рюкзак посмотреть – действительно подумаешь, что в нём картошка. И ведь не поленился немалый груз навоза нести на плечах целых 4 километра.

Смеха было много, только совхозный начальник после такого конфуза ещё долго дулся на того кочемарского пастуха.

3. Во время заседания партийной ячейки кочемарского колхоза «Ленинские всходы», проходившего в доме одного из активистов, пошёл дождь. Он, может, был и не большой, но, поскольку крыша в этом доме пришла в негодность, то не только капли, но и целые струи воды стали падать прямо на стол, вокруг которого расположились заседавшие. Пришлось секретарю вместе со своими бумагами срочно прятаться под крышку стола, дописывать там протокол, а потом и само заседание преждевременно закрывать.

Выходя из дому, товарищи стали выговаривать хозяину, мол, крышу-то пора починить. На что тот ответил: «Так, в сухую погоду дом не проливает, жить можно, а когда идёт дождь – кто же в это время крышу кроет!» И, надо сказать, долго он ещё жил с такой крышей.

Не было в этом доме и крыльца; лежали перед входной дверью только два чурбака и на них корявая дощечка. Но любил Санёк Артёмкин, выйдя из дому, став на эту дощечку и сделав широкий взмах рукой в сторону окрестностей, в хорошем настроении воскликнуть: «Эх, вот красота! Всё вокруг колхозное – всё вокруг моё!»

4. А вот какой случай произошёл однажды на заседании совхозного парткома. Обсуждались здесь на этот раз вопросы зимовки скота. Зашла речь о пополнении рациона, о заготовке и приготовлении к скармливанию хвойных веток. Случилось так, что в это время один из активистов задремал, а, пока он дремал, заседавшие перешли к обсуждению следующего вопроса. Заспорили о том, давать или не давать в такое трудное время отпуск то ли зоотехнику, то или инженеру по трудоёмким процессам в животноводстве (так мудрёно назывался тогда ответственный за уборку навоза).

И вот в самый разгар спора сосед задремавшего, может, специально для смеха, а может, безо всякой задней мысли, локтем того – толк и спрашивает: «Ну, как твоё мнение, что будем делать?» А тот, добром не очнувшись, ещё под впечатлением коров и веток во весь голос заявил: «Конечно, рубить. Рубить, рубить и запаривать!».

Вот так вот чуть не запарили мелкими кусочками кого-то из совхозных специалистов.

5. Любили некоторые кочемарцы блеснуть модным, чаще всего услышанным по радио словом, хотя не всегда понимали его истинного значения. Так, однажды на отчётно-выборном колхозном собрании Миша Пузан, в пух и прах раскритиковав работу правления и председателя колхоза, угрожающе заключил: «Такая работа ведёт только к реставрации колхоза, гнать вас всех надо!». По смыслу выступления видно, что он хотел сказать «к разрушению, к разрухе», а получилось, что выразился наоборот.

Но в другой раз его увлечение яркими словами закончилось печально. На таком же собрании он обозвал председателя самым ругательным в те годы именем «Берия». Василий Васильевич подал в суд за оскорбление, и пришлось бедняге отсидеть целый год в касимовской тюрьме. Зато потом он до самой смерти, намекая на то, что он не стесняется говорить правду в лицо любому начальнику, хвалился: «Ты знаешь, я ведь никого не боюсь!»

Кстати сказать, в такое же положение, как Пузан с реставрацией, попадают Путин и Медведев с их амбициозными планами и целями. Ведь амбиция это завышенное мнение о себе, о своих способностях, она больше походит на хвастовство, зазнайство. Тем самым амбициозные планы – это невыполнимые планы по той причине, что у того, кто их ставит, нет нужных способностей для их выполнения. Так что, на самом деле невыполнимые планы и недостижимые цели ставят ныне президент с премьером.

6. Надолго запомнилось в кочемарском колхозе ещё одно собрание, где председатель, делая отчётный доклад, вгорячах, а может, и второпях, перепутал выражения «дают молоко» и «надаивают» его. Начал он предложение такими словами: «У нас некоторые доярки дают за год столько молока…» Дальше он хотел сказать что-то вроде того, что им можно накормить столько-то тысяч человек, но, желая привлечь внимание и произвести на слушателей большее впечатление, сделал здесь паузу. Паузу, может быть, и не большую, но кто-то из шутников успел додуматься и на весь клуб выкрикнуть такое продолжение: «сколько не даёт ни одна корова!»

В раздавшемся хохоте собрание так и не расслышало, сколько же передовые доярки надоили молока от своих коров, и на сколько людей его могло бы хватить.

7. Как-то во время посещения фермы председатель колхоза сделал замечание одному скотнику-пастуху. Ну, а поскольку тот скотник был не совсем трезв и держался на ногах только с помощью скребка для чистки навоза, то перешёл в контрнаступление, дошёл до грубости и оскорблений по адресу своего начальника. Председатель решил подать заявление в товарищеский суд.

На другой день тут же, в Красном уголке фермы, в присутствии животноводов суд состоялся. Всё, как положено – председатель суда, секретарь, заседатели. Скотник пытался было оправдываться, стал говорить, что не первый начал, что почти ничего не помнит и так далее, но тут даже доярки не выдержали, стали вразумлять ответчика: «Ты, Васька, не прав. Нельзя так оскорблять председателя колхоза!

После прений сторон суд, как и положено, удалился на совещание – вышли со двора прямо на мороз. - «Ну, что будем делать? Может, наложим штраф рублей 25», - предложил один из судей. – «Пожалуй, многовато будет, - высказался второй, - обидится. Вот придётся нам просить его картошку пропахать, так откажет, не придёт». – «Да ведь сена или дров надо будет привезть, опять к нему идти», - добавила секретарь. – «Тогда 10 рублей хватит», - подвёл итог совещания председатель суда. Такой приговор и огласили.

Только, помнится, Василий Иванович тот штраф так и не заплатил.