Ницше об отношении индивида и Мировой воли

1. Мы будем правы, назвав философию Ницше безоглядной проповедью человеческого эгоизма. Индивид, по Ницше, должен сказать жизни «да», позволить ей изливаться сквозь себя. Он должен стремиться по максимуму реализовать свои желания, стремления, свои страсти. Такой (ницшеанский) человек, в любом случае, причинит много боли окружающим. Шопенгауэр же говорил о сострадании, о том, что нужно постараться вчувствоваться в позицию другого.

2. И в то же время, философия Ницше совсем не является индивидуалистической. И именно по сравнению с философией Шопенгауэра: шопенгауэрова мудрость нацелена на то, чтобы сделать человека счастливым, насколько может быть счастливым это бренное существо. Ницшеанскую же философию пронизывает пафос творчества, человеческой жизни как творчества. Жизнь в сильном индивиде бьет ключом и побуждает его создавать что-то прекрасное, высокое, что-то выше него самого[1]. А человек, который думает главным образом о том, чтобы прожить жизнь легче и безболезненней, уважения у Ницше не вызывает.

Человек- творец служит интересам жизни, но жизнь не служит его интересам. Она какое-то время осуществляется сквозь индивида, но, рано или поздно, индивид истачивается, иссякает и жизнь отбрасывает его, как пустую, ненужную оболочку. Он – одно из проявлений вселенской жизни, временное образование в ее вечном потоке.

Индивид, по Ницше, в принципе смертен. Человек, конечно, любит жизнь, и никто никогда всерьез не захочет умирать. Но он должен понимать (и принимать) то, что жизнь имеет конец. Самый страшный «грех», по Ницше, - это пожелать жить вечно. Это – все равно, что пожелать, чтобы жизнь остановилась, стала не-жизнью. Все живое умирает, потому, что оно – живое; цветок, который не увядал бы, не был бы прекрасен; если бы солнце не садилось бы, оно бы не вставало.

Хотя бессмертие, по Ницше и невозможно, у него есть идея, которая отчасти компенсирует это, - идея «вечного возвращения». Ницше фаталист, он не допускает случайности, как и Шопенгауэр. Индивид поступает согласно велениям внутренней силы, заключенной в нем, она и есть его рок. В проявлении Мировой воли, по Ницше, нет ничего случайного, а значит (если время бесконечно), что все события, которые сейчас имеют место, когда-нибудь повторятся.  В том числе и ты.

[1] На самом деле – не обязательно прекрасное. Плоды жизни могут быть  самыми разнообразными, большинство из них так и опадут несозревшими. Но если мы будем отсекать что-то заранее, пресекать какие-то человеческие страсти, накладывать на человека узду внешних, чуждых ему рамок, плодов не созреет  вовсе. Такую свою позицию относительно человеческих страстей и морали Ницше называет «имморализмом».

______________________________________________________________________________

О теле и душе. «Верх» и «низ» в философии Ницше.

У Ницше мы найдем (в общих чертах) ту же, что и у Шопенгауэра, модель человека. В. частности, в своей знаменитой работе «Так говорил Заратустра» (глава «О презирающих тело») Ницше пишет, что у человека есть «большой» и «малый» разум. «Малый разум» – это наше «я» (сознание, субъект). А «большой разум» – это, собственно, тело (та воля, та жизнь, которая в теле сказывается).

Жизнь, как она проявляется в теле, сама по себе разумна (говорит этим Ницше) ее велениям нужно следовать. И им невозможно не следовать: большой разум играет малым разумом, управляя им как марионеткой. Глубже нашего сознательного «я», маленького и, на самом деле, зависимого, лежит «Само» (это Само и есть голос тела, оно-то нас и определяет).

Ницше не признает чего-то изначально низменного в человеке (как не признает он и чего-то однозначно высокого, что было бы дано человеку, преподнесено ему в готовом виде.

Жизнь в человеке говорит, и этой жизни нужно сказать «да», она говорит языком страстей (животных импульсов). Но, если жизнь в тебе говорит достаточно громко (если ты не слабый, не мелкая личность), то ты сможешь вырастить из своих страстей собственные добродетели.

Ницше не признает какого-то изначального, субстанциального различия добра и зла. Он называет себя «имморалистом», полагая, что человека не нужно «воспитывать», отсекая в нем «дурную сторону», - ему нужно помочь вырасти из собственных корней. Ницше сравнивает человека с деревом, которое, чем глубже устремляет корни вниз, тем выше поднимается вверх (у него собственная преисподняя и собственное небо).