31 Схема 4 . Социальный статус человека в системе социолингвистических категорий

1.3. Индикация социального статуса человека

31 По своей сути социальный статус человека есть соотносительная:категория. Рас­крытие этой категории может быть направлено вовне и вовнутрь: в первом слу­чае определяется система значимостей в обществе, выявляются основные и второ­степенные ранговые позиции, занимаемые людьми постоянно и временно, во вто­ром случае устанавливаются основные и дополнительные характеристики, свойст­венные той или иной ранговой позиции.

31 Поясним сказанное:.позиция армейского

32 офицера предполагает его право отдавать приказы подчиненным военнослужа­щим в определенных обстоятельствах и его обязанность выполнять распоряже­ния своего начальства в силу объективной необходимости защиты государства и вытекающей из этой необходимости организованной общности людей, армии, с четко регламентированными правами и обязанностями. Таковы внешние аспек­ты социального статуса офицера. Вместе с тем предполагается, что позиция офи­цера замещается людьми, прошедшими соответствующую подготовку, обладаю­щими определенными качествами личности и ведущими себя соответственно сло­жившемуся стереотипу. Выделяются более и менее типичные характеристики по­ведения офицера в определенном социуме. Таковы, на наш взгляд, внутренние аспекты социального статуса офицера. Внешние аспекты социального статуса че­ловека сводятся к объяснению статуса различных людей как представителей той или иной общности. Внутренние аспекты представляют собой характеристику поведения людей, занимающих ту или иную ступень в общественной иерархии.

32 Внешние аспекты социального статуса в большей мере связаны с системой норм соответствующего общества и отражаются прежде всего в нормативном плане социального статуса. Внутренние аспекты статуса преимущественно обоб­щают его ролевые характеристики. Именно несовпадением внутренних аспектов статуса с внешними проявлениями поведения людей объясняются оксюмороны типа silent barber, loquacious librarian, moderate extremist' — «молчаливый парик­махер», «разговорчивый библиотекарь», «умеренный экстремист».

32 Рассматривая внутренние характеристики проявления социального статуса че­ловека, мы обращаемся к трем сферам проявления статуса: индексам стиля жиз­ни, человеческих контактов и речи.

1.3.1. Индикация стиля жизни

32 Американский социолог Э.Уилсон приво­дит интересные данные относительно вку­сов и пристрастий различных слоев общества в США конца 40-х годов XX века. Выделяются четыре типа людей: High Brow, Upper Middle Brow, Lower Middle Brow, Low Brow, т. е. «высоколобые» (элита общества), «низколобые» и два промежуточных слоя. Перечисляются аспекты сопоставления: одежда, мебель, по­лезные предметы, развлечения, салаты, напитки, чтение, скульптура, пластинки, игры, темы разговоров [Wilson, 1966: 182—183]. Разумеется, такая компоновка в известной мере субъективна и фрагментарна. Проанализированы только вкусы и пристрастия мужчин, хотя в социолингвистической литературе отмечено, что для женщин в англоязычном обществе индексы социального статуса играют более значительную роль, чем для мужчин, поскольку мужчины утверждают себя в своих делах, а женщины — в том, как они выглядят и что о них говорят [Trudgill, 1974: 94—95].

32 Но при всей фрагментарности приведенного материала этот материал заслуживает пристального внимания в плане социокультурных коннотаций аме­риканского мира и образа жизни.

¹ Blumenfeld W. S. Jumbo Shrimp and Other Almost Perfect Oxymorons. Contradictory Expressions that Make Absolute Sense. New York: Perigree, 1986. — 96 p.

33 Распределение людей по четырем категориям на основании критерия «высоколобости», т. е. образования и интеллекта, коррелирует с приведенными выше со­циометрическими списками профессиональных групп людей.

33 Признаком элитарного стиля в одежде того времени был дорогой твидовый костюм фирмы Хэррис и отсутствие шляпы, а двубортный костюм, галстук с бле­стками и шляпа свидетельствовали о принадлежности их владельца к типу Lower Middle Brow, т. е. к явно неэлитарному типу. Матерчатая обувь (woven shoes) яв­лялась индексом самого низкого статуса человека.

«Высоколобые» предпочита­ли конструктивистскую мебель : торшер с изменяемым углом освещения и стул «без излишеств» (Kurt Versen lamp, Eames chair), в то время как «низколобым» больше нравились удобные мягкие кресла с большими круглыми подлокотника­ми и настольные лампы с матерчатым абажуром (overstuffed chair, fringed lamp). Индексами элитарного развлечения были балет и театр, людям с непритязатель­ным вкусом нравились популярные музыкальные фильмы и ковбойские вестер­ны. Даже в салатах наблюдалась индикация статуса человека: представители выс­шего круга предпочитали зелень с оливковым маслом, уксусом, перцем и солью крупного помола; тот, кто попал в рубрику Upper Middle Brow, обычно добавлял в салат помидоры и сыр, а тот, кто занимал низшую ступень на иерархической пирамиде, отдавал предпочтение салату из капусты (coleslaw). Аналогичными индексами являлись марочные красные и сухие вина, с одной стороны, и эль и пиво, с другой стороны. В литературных вкусах людей также четко противопо­ставлены индексы социального статуса: элита читает литературу авангарда, слож­ную поэзию, критические статьи, а людям, занимающим низшую ступень в со­циальной пирамиде, нравятся комиксы и книги для массового читателя с незатей­ливыми сюжетами. Противопоставляются «солидные журналы» и журналы мас­сового распространения, а также музыкальная классика и авангард, с одной сто­роны, и легкая музыка, популярные песни, с другой стороны. Произведения абст­рактной скульптуры и майолики свидетельствовали о том, что их владельцы и ценители относились к «высоколобым», а статуэтки в прихожих в классическом стиле являлись индексами более низкого статуса их владельцев. Отметим, что пред­ставители низкого социального статуса в своих эстетических пристрастиях, по данным Э. Уилсона, характеризуются выраженным консерватизмом. Сложная во­сточная игра «го» являлась индексом людей высокого статуса, а «низколобые» в свободное время играли в кости.

33 Отношение к инновациям, проявляющееся прежде всего в моде, определяется социальным статусом людей. Источниками инновации обычно бывает неболь­шая группа молодых, богатых, уверенных в себе людей; на ранней ступени инно­вацию поддерживают лидеры общественного мнения, имеющие высокий социаль­ный статус, пользующиеся уважением и рассматриваемые в качестве образцов для широкого подражания; затем инновация распространяется в кругу большинства людей, статус которых чуть выше или чуть ниже среднего уровня, эти люди отли­чаются основательностью, взвешенностью подхода и изрядной долей скептициз­ма; наконец, инновацию принимают те, у кого самый низкий социальный статус,

34 они ориентируются на традиции, на мнения соседей и родственников и никогда не являются лидерами общественного мнения [Rogers, 1962: 185].

В исследовании П. Фасселла, построенном на материале современных форм поведения в США, дифференцируются жизненные стили американцев, принадле­жащих к различным социальным слоям. Например, условный Механик в гараже и Служащий в издательстве при одинаковом заработке резко отличаются по сти­лю жизни: в семье Механика обычно кричат друг другу из комнаты в комнату, а в семье Служащего принято модулировать голос; жена Механика делает покупки в ближайших магазинах, жена Служащего покупает одежду в престижных город­ских магазинах; в доме Механика нет книг, в доме Служащего множество книж­ных полок с книгами.

В кругу высшего социального класса гости не делают комплиментов хозяевам дома относительно качества вещей, пищи и т. д., это воспринимается как гру­бость, поскольку предполагается, что все в доме — только высшего качества. Признаком принадлежности к высшему классу выступает проявляемая во всем избыточность (в частности, в доме должно быть больше комнат, чем это нужно членам семьи), а также непрактичность, часто имитируемая, например, светлая одежда, которую носят в плохую погоду. Улыбка — верный показатель статуса: женщины из рабочих семей улыбаются чаще и шире, чем женщины из семей сред­него класса. Приметой пролетарского вкуса в США является одежда с надписью, например, Adidas. Стремление к исключительной опрятности часто характери­зует неустойчивую часть среднего класса: состоятельные люди могут появиться в старой одежде, как бы подчеркивая, что они пренебрегают социальными услов­ностями.

Многие американцы живут в собственных домах за городом. Чем опрятнее и чище газон перед домом, тем более вероятно, что в доме живут люди среднего, а не высшего класса; если же перед домом выставлены на всеобщее обозрение какие-либо украшения, например, пластиковые гномы, значит, дом принадлежит, по всей видимости, пролетариям. Привычка к быстрому поглощению пищи — признак пролетарского происхождения (обед для рабочих — не время для беседы). Отношение к телевидению также зависит от социального статуса человека: пред­ставители среднего класса смотрят определенные передачи по выбору, представи­тели низких социальных слоев смотрят все подряд, когда есть время, а представите­ли высшего круга смотрят только новости или вообще игнорируют телевидение.

Для американцев, у которых нет наследственных дворянских титулов и по­добных формальных показателей статуса, статусным индексом становится при­надлежность к тому или иному университету. Существует строгая иерархия среди множества американских университетов и колледжей. Формальным знаком та­кой иерархии может стать, например, наклейка с названием университета на зад­нем стекле автомобиля. С целью повышения престижа учебного заведения любой колледж стремится получить название университета.

34 Отношение к научным зна­ниям также характеризует людей в статусном отношении: основная клиентура для составителей массовых гороскопов в США — представители низких социальных

35 слоев. Для средних слоев общества характерно подчеркнутое использование эв­фемизмов, например, the stupid — slow learners or underachievers — «тупые» заме­щаются выражением «те, кто медлительны в учебе или недостаточно успевают» [Fussell, 1983: 28, 33, 51, 58].

Приведенный материал показывает, что лингвострановедческая информация, прагматические коннотации требуют интерпретации в терминах культурологии и подробного описания соответствующей языковой общности в тот или иной период. Отсюда огромную важность приобретает толкование прагмонимов, то­варных знаков, имен собственных, которые являются концентрированным выра­жением культурологических реалий. Интерпретация подобных культурологиче­ских символов строится по модели развертывания фрейма [Минский, 1979: 7]. Но если обычный фрейм, например, звонок по телефону-автомату, имеет сравнительно небольшую глубину интерпретации (таксофон, процедура набора номера, оплата разговора и т. д.), то культурологически насыщенный фрейм, разворачиваясь по спирали, вовлекает в сферу своей индикации множество реалий и символов (на­пример, инквизиция). А интерпретация, нахождение вербальных описаний для культурологических символов, составляет важную задачу лингвистики, а в исто­рическом смысле — главную задачу филологии.

Приведенные выше внутренние характеристики социального статуса амери­канского социума нуждаются в комментарии. Во-первых, для языка не существенна дробная стратификация общества, важно обозначить верхние и нижние рубежи статусной группы. Во-вторых, коннотации статуса, как и коннотации вообще, являются нечеткими, расплывчатыми образованиями. В-третьих, существуют коннотативные кластеры, объединения коннотаций применительно к тому или иному значению типа «дорогой + престижный», «сложный + престижный», «не­обычный + престижный» и т. д. В-четвертых, оценочные коннотации по своей сути контрастны и возникают как импликации, например, «Если необычное про­изведение искусства привлекает "высоколобых", то обычное стандартное произ­ведение соответствует уровню низших слоев общества». В-пятых, индексы со­циального статуса имеют прототипную природу: типичному представителю опре­деленного общественного слоя свойственно определенное поведение. Это психо­логическое основание статусных стереотипов учитывается в рекламе, например: «Сильный мужчина пьет пиво». Реклама имеет своего социального адресата: до­стоинство тех, кто не относится к высоколобым,— физическая сила. В-шестых, индексы социального статуса характеризуются определенной автономностью по отношению к своему денотативному основанию. В дореволюционной России ин­дексом принадлежности к высшему обществу был французский язык. Но в начале XX века в связи с расширением социальной базы тех, кто претендовал на высокий статус, уровень обязательного знания французского языка сильно упал по срав­нению с французской речью эпохи «Войны и мира». Стала важна не степень усвое­ния языка, а то социальное значение, которое французскому языку приписыва­лось. Это значение было особенно велико для того, кто плохо владел француз­ским языком [Поливанов, 1968: 216]. Подобная ритуализация видов поведения и

36 выветривание их фактического содержания свойственны и эпигонам «высоко-лобых» американцев, соблюдавшим правила игры для создания своего образа без внутреннего принятия тех ценностей, которые объединяли интеллектуальную элиту. Автономность индекса отражает общую тенденцию знаков варьировать свою форму и содержание.

36 Одни и те же слова могут получать различную статусную коннотацию. Так, Р. Берлинг приводит следующую таблицу обозначения времени приема пищи и наименования пищи в зависимости от статуса говорящих на Ямайке (Таблица 5).