IV. Этнопсихологический аспект этнокультурной компетентности

«Национально-психологические особенности, концентрируя в своем содержании этническую специфику протекания познавательных процессов и эмоциональных состояний человека, а также своеобразие взаимодействия взаимоотношений и общения людей, обладают свойством влиять на эффективность воспитательной работы среди представителей разных народов»

(Саракуев Э.А., Крысько В.Г.)

Этнокультурная компетентность педагога предполагает владение информацией об особенностях психического склада и поведения людей, определяющихся их национальной принадлежностью – о национальном характере. Сущность национального характера Саракуев Э.А., Крысько В.Г. определяют следующим образом: «Национальный характер – это исторически сложившаяся совокупность устойчивых психологических черт представителей той или иной нации, определяющих привычную манеру их поведения и типичный образ действий и проявляющихся в их отношении к социально-бытовой среде, к окружающему миру, к труду, к своей и другим этническим общностям». [25; 53]

Проследим некоторые особенности проявления национального характера на основе сравнительного анализа поведенческой и нравственной позиции представителей различных этнических коллективов.

Привычная манера поведения и типичный образ действий представителей японского этнического коллектива являлись предметом исследования многих авторов. Так, Овчинников В.В. отмечает, что ничто так не поражает иностранцев на первых порах, как своеобразное проявление японской вежливости. «Заметив знакомого, японец считает своим долгом прежде всего замереть на месте, даже если дело происходит на проезжей части улицы, и прямо на него движется автобус. Затем он сгибается в пояснице так, что ладони его вытянутых рук скользят вниз по коленям, и, застыв в таком положении, осторожно поднимает вверх лишь глаза (Выпрямляться первым невежливо, и кланяющимся приходится зорко следить друг за другом).

Но посмотрите вслед японцу, который, только что церемонно раскланявшись с вами, вновь окунается в уличную толпу. С ним тут же происходит как бы таинственное превращение. Куда девается его изысканные манеры, предупредительность, учтивость! Он прокладывает себе дорогу в людском потоке, совершенно не обращая ни на кого внимания

Если окликнуть знакомого вновь, он опять становится улыбающимся, предупредительным, изысканно вежливым... по отношению к вам.

Японская учтивость ограничивается областью личных отношений и отнюдь не касается общественного поведения». [23; 11]

Совершенно противоположным является поведение англичан, которые славятся на весь мир своей неизменной вежливостью и учтивостью в любом месте. «Среди людской суеты нетрудно узнать настоящего англичанина. Никакой шум и крик не собьют его с толку. Он ни на минуту не остановится. Где нужно, он непременно посторонится, свернет с тротуара, вильнет вбок, никогда не выразив на своей важной физиономии ни малейшего удивления или испуга.

Англичане простого сословия чрезвычайно дружелюбны и услужливы. Обратившегося с каким-нибудь вопросом иностранца англичанин возьмет за плечо и начнет показывать ему дорогу с разными наглядными приемами, несколько раз повторяя одно и то же, а потом еще долго будет смотреть вслед, не веря, что спрашивающий мог так скоро все понять». [29; 102]

Во время разговора один на один с малознакомыми людьми китайцы ведут себя специфически. Китаец сохраняет неподвижными выражение лица и положение тела, сидит прямо, выгнув спину, не шевелится совсем, только губы слегка движутся, а голос приближен к шепоту. Китайцы избегают смотреть прямо на собеседника, потому что, по их представлениям, так делают только враги или ненавидящие друг друга люди.

Отношение к социально-бытовой среде прослеживается, например, в обычаях и традициях родового периода народов Океании и Индонезии.

Ученые-путешественники, исследовавшие быт и нравы народов самых отдаленных уголков планеты, обнаружили интересный обычай – кувадá. Суть его заключается в том, что «после рождения ребенка его отец ложится в постель и делает вид, что ребенка родил он. Он стонет и охает, он соблюдает строжайшую диету и старается избегать всего, что могло бы причинить младенцу вред». [8]

Ученые до сих пор спорят о смысле кувады: одни видят в ней попытку отвлечь от роженицы злых духов, другие – стремление отцов подчеркнуть право на наследника.

Подобное же явление характерно и для племени квома, где муж, находящийся в семейной хижине во время родов женщины, развязывает все узлы, раскрывает все сосуды, иногда сам изображает родовые муки – стонет, корчится от воображаемой боли, доказывая факт отцовства.

Взаимоотношения в социально-бытовой сфере четко регулируются взрослыми у народа манус. Здесь уважение к собственности прививается детям с самых первых лет. Известная исследовательница этнографии детства М. Мид свидетельствует: «Наказание за кражу хвоста рыбы, маленького кусочка таро, полусгнившего ореха бетеля будет не меньшим, чем за кражу чаши с едой с праздничного стола. С не меньшей неумолимостью мы сталкиваемся и в расследовании воровства. Я знала маленькую девочку 12-ти лет по имени Ментун, которая слыла воровкой. Дети издевались над ней. Почему? Потому что однажды она выловила в воде плывущие предметы – кусок пищи и банан, которые, очевидно, упали в воду из одного из соседних домов. Присвоить эту добычу, предварительно не поискав возможного владельца, означало украсть. Ментун была бы более осмотрительной в будущем, если бы ей не вменяли в вину любое исчезновение собственности в течение всех последующих лет». [17]

«Центральное место в нравственном кредо горцев занимает намус. Горский намус – очень емкое понятие, заключающее в себе моральные принципы и критерии простого народа. Суть его – человечность и совестливость, умение всегда и везде помогать ближнему, уступать ему, выручать его. Намус выражается и в уважении старшего, и в гостеприимстве, и в почтительном отношении к женщине. Он проявляется и когда всадник, догнав пешего, старше себя возрастом, уступает ему своего коня, и когда человек воздержан за праздничным столом, не спешит взять раньше других со стола лучший кусок.

К моральному облику мужчины как отца семейства, полноправного члена общины и воина дагестанцы предъявляли особые требования, объединенные понятием «мужское достоинство». Оно исходило из свободы, равенства и независимости каждого. Мужчина не мог терпеть притеснения, унижения, оскорбления. Он должен быть готов постоять за себя, за честь семьи и за родную землю. Мужское достоинство не допускало, чтобы семья испытывала нужду, была вынуждена просить у других...

Нерушимо было в горах мужское слово. Не было залога надежнее его. Свои сделки горцы редко оформляли документально, доверяли на слово и оправдывали это доверие. Крепкими были у горцев узы дружбы. У товарищей было принято делить все поровну, выручать друг друга при случае... От человека, нарушившего данное слово или покинувшего товарища в недобрый час, отворачивались все. Его презрительно обзывали «не мужчиной», то есть бесчестным...

Употребление нецензурного слова даже в узком кругу товарищей считается предосудительным проступком, из-за которого человек потеряет уважение окружающих. Приветствие является обязательным актом вежливости при встрече знакомых и незнакомых людей. Младший приветствует старшего, всадник – пешего, приходящий – присутствующих...

При появлении старого человека все встают и не садятся, пока тот не занимает место... При них не принято курить, разговаривать без позволения. Разговор их надо слушать, не возражая и не перебивая...

Почитание родителей – одна из главных моральных заповедей горцев. Молодые не смеют в присутствии старших выяснять отношения между собой, проявлять свой характер...

Считалось недопустимым принародно распекать подростков, юношей и девушек, делать им замечания в прямой форме. Особенно тщательно оберегали достоинство мальчиков как будущих хранителей чести семьи. [35; 85]

Отношение к окружающему миру.

Любопытно отношение к окружающей действительности среди представителей удмуртского этнического коллектива. Так, например, «во время цветения хлебов запрещались всякие работы, связанные с повреждением поверхности земли, потому что земля считалась беременной. В этот период, продолжавшийся около десяти дней, нельзя копать, рубить дрова, возводить постройки, косить, стучать, полоскать белье в реке и т. д.

По представлениям древних удмуртов (вотяки), дерево имеет душу, обладает сверхъестественной силой. Нельзя рубить дерево, не попросив у него прощения за содеянное зло. Нельзя рубить дерево, если в доме есть больной, – он может умереть. Дерево воплощало идею продолжения жизни, плодородия, круговорота в природе и воскрешения. Человек мог превратиться в дерево. Или, наоборот, дерево принимало человеческий облик: перед уходом на службу в армию новобранец рубил сучья на верхушке выбранной им ели, «оформлял» голову, лицо, шею, придавая сходство с человеком. Если он умирал, высыхало и дерево, им оглавленное.

Нельзя заходить в воду просто так, надо сначала «получить» на это право, «выкупить» его у божества воды: бросить листочек, камешек или денежку». [20]

Аналогичное почтительное отношение к окружающей природе было характерно и для мордвы. Моление девушек проходило у священной ивы. На священные деревья вешалась в лукошке ритуальная каша, священным деревьям приписывалась целительная сила. Так, «участники моления «кереметь озкса» приносили с собой куски холста, которые на время моления вешали на жертвенный дуб. Уходя домой, они забирали их и хранили на случай болезни, укрывая ими занемогшего человека, или клали лоскуты этого холста тому под голову. Во время болезни люди специально приходили на поклонение к таким деревьям. Часто обращались к ним женщины, не имеющие детей, или те, у которых дети умирали.

Во время весенних и летних праздников использовалась различная зелень: ветки деревьев и кустарников, травы, цветы. Очень часто молодежь хлестала ими людей и животных, чтобы передать им силу и плодовитость родителей». [12; 99]

«Вся чукотская этническая педагогика направлена прежде всего своей основополагающей сутью на воспитание такого человека, который мог бы жить в полном органическом согласии с природой, поскольку нарушение этого согласия несет всему разрушение и смерть. Один из ее важнейших этнических принципов, как издавна здесь известно, такой: «Люди должны жить в мире между собой и природой». Поэтому отношение к природе всегда было у оленных чукчей предельно бережным, экономным, строго рационалистичным.

«Земля кормит оленей, – гласит известная чукотская поговорка, – а олени кормят нас». А это значит, главным образом, землю, окружающую тундру нужно было строго, неукоснительно беречь.

В тундре запрещалось детям разрушать мышиные норы, и у мышей, согласно этническому мировоззрению, были свои семьи, родственники и покровители-духи. И если обидишь их, то они могут отомстить тебе». [22; 95]

Отношение к труду проявляется в национальном характере в форме таких черт, как деловитость, практичность, пунктуальность, умение организовать рабочее место. Так, например, «американцы привыкли работать либо в больших помещениях, либо, – если помещений несколько – только при открытых дверях, поскольку считают, что «американец на службе обязан быть открытым для окружающих». По-американски открытый кабинет свидетельствует о том, что хозяин на месте и ему нечего скрывать от посторонних глаз. у немцев каждое рабочее помещение должно быть снабжено надежными (желательно двойными) дверями. Распахнутая настежь дверь символизирует крайнюю степень беспорядка». [29; 44]

Арабы никогда не получали удовлетворения от своей работы, поскольку труд для них всегда бал тяжкой повинностью. Своеобразное отношение испанцев к труду и работе складывалось также под влиянием специфических ценностных ориентаций. В результате у них сформировалось устойчивое предубеждение к напряженной трудовой деятельности, основывающееся на представлениях о ее несовместимости с благородством и достоинством человека.

Таджики трудолюбивы, но привыкли работать не спеша, размеренно, без перенапряжения, с частыми перерывами. Медлительны в работе башкиры. Плохой работоспособностью отличаются чуваши. В профессиональной деятельности сметливы и трудолюбивы татары. [25]

Отношение к своей и другим этническим общностям характеризуется многовариантным проявлением среди представителей различных национальностей. Так, например, американцы считаются большими патриотами своей страны, они не одобряют критических оценок иностранцев по поводу чего-либо американского, хотя сами считают себя вправе делать подобные замечания.

В отношении иностранцев американцы мыслят стереотипно. Так, с россиянами у них ассоциируются плохо сшитый костюм, залпом выпитый стакан водки, разудалое застольное пение.

Англичане – истинные националисты, они уверены в том, что в их отечестве все идет лучше, чем у других, но следует оговориться, что есть определенные различия в содержании понятия «национализм» с точки зрения англичан по сравнению с трактовкой его, например, в русском языке. Хотя понятие «национализм» заимствовано из английского языка, оно претерпело определенные смысловые трансформации. «В русском языке под национализмом понимают идеологию, политику, общественные эмоции, практические действия людей, сущностью которых является идея национальной исключительности, национальной обособленности, пренебрежения и недоверия к другим нациям и народностям. В русском языке термин «национализм» имеет выраженный негативный смысл, в отличие от английского, в котором этот термин эмоционально более нейтрален». [1]

Национализм англичан ярко отражается в приверженности национальным традициям. «Они слепо преклоняются перед любыми традициями. Они имеют привычку решать любые дела «согласно обычаю». Если американец – раб стандарта, то англичанин – раб своих традиций. Традиции в Англии превращены в фетиш, в культ, ими наслаждаются». [25]

На иностранцев англичане смотрят высокомерно, с сожалением и нередко с полным презрением. Надменность и коварство англичан исследователями объясняются длительным развитием неравенства в экономике и колониальной политике, ставившим Англию как бы над другими государствами и народами. Необщительны англичане не только по отношению к иностранцам. «Жители современной Британии отличаются своим нежеланием разговаривать с незнакомыми людьми в автобусах и поездах. Они могут оскорбиться, даже если случайный сосед заглянет в газету, которую они держат в руках». [29]

В этом-то и заключаются «парадоксы английского характера – это странное сочетание конформизма и индивидуализма, эксцентричности и приглаженности, приветливости и замкнутости, отчужденности и участливости, простоты и снобизма».

В большинстве случаев латыши хорошо ладят с представителями других национальностей, но в определенных случаях могут сплотиться для отражения притязаний какой-либо национальной микрогруппы, подчинить их своему влиянию.

«Отношение к труду – это для эстонца основной критерий оценки других людей, представителей других национальностей. К последним в эстонском трудовом коллективе будут присматриваться, выясняя их желание и умение трудиться, целеустремленность, прежде чем проявят свое уважение и сердечность». [25]

Для белорусов фактор этнической принадлежности не имеет значения. В человеке прежде всего ценят личные качества. Их отличает терпеливость в обучении и воспитании подчиненных других национальностей.

При общении с иностранцами испанцы проявляют истинное дружелюбие и образцовое гостеприимство.

В отношении русского народа аспект принятия других национальностей можно обозначить словами великого аналитика человеческой души Ф.М. Достоевского, который писал, что если у французов есть гордость, любовь к изяществу, у испанцев – ревность, у англичан – честность и дотошность, у немцев – аккуратность, то у русских есть умение понимать и принимать все другие народы.

Таковы основные проявления национального характера, которые являются предметом изучения этнической психологии. Но изучение этнопсихологией «надындивидуального поведения человеческих сообществ, именуемых этносами, не является для нее самоцелью.

Одними из важнейших задач этнопсихологии являются:

• обоснование важнейших направлений учета и использования национально-психологических особенностей людей в интересах повышения эффективности политической, воспитательной, просветительской, социальной и культурно-массовой работы;

• выработка рекомендаций для руководителей предприятий, педагогических работников, других административно-хозяйственных кадров с целью совершенствования управления и руководства многонациональными ... коллективами».

Следовательно, педагог, владеющий данными исследований этнопсихологической науки, сможет повысить результативность своего педагогического воздействия на представителей разных народов, исходя из учета их национально-психологических особенностей. Последние определяют не только «своеобразие форм и способов воспитательных воздействий (так, например, у народов Средней Азии и Казахстана поначалу ценится не столько само содержание воспитательных усилий, сколько умение подойти уважительно к представителю той или иной нации, способность доводить информацию постепенно, дозируя ее на различных этапах воздействия), но и их продолжительность (работа с представителями народов Поволжья и Дальнего Востока должна быть более объемной и продолжительной, причем как с каждым конкретным представителем этнической микрогруппы, так и с ней самой в целом, чем с представителями славянских и прибалтийских национальностей, для которых изначально требуется очень напористая и всегда убеждающая активность руководителя, эффект должен быть ощутим с первых шагов)». [25]

Знания этнопсихологического плана позволят педагогу более чутко реагировать и на проявления этнического самосознания подопечных. «Этническое самосознание – это целостное образование, проходящее в своем становлении два уровня:

1. Типологический, на котором формируется представление об этнических особенностях общности;

2. Идентификационный, на котором формируется этническая самоидентификация.

Психологическая структура этнического самосознания представлена следующими компонентами:

1. Осознание особенностей этнической культуры своей этнической общности;

2. Осознание психологических особенностей своей этнической общности;

3. Осознание тождественности со своей этнической общностью;

4. Осознание собственных этнопсихологических особенностей;

5. Осознание себя в качестве субъекта своей этнической общности;

6. Социально-нравственная самооценка этничности». [32]

Этническое самосознание закладывается в раннем детстве. Так, Гумилев Л.Н. отмечает, что «для этнической принадлежности основное значение имеет воспитание на самых ранних этапах биографии особи. Генотип может определить многое: темперамент, быстроту реакции, способность к абстрагированию, воображение и т.п., но не ощущения «своего» и «чужого» – отличительную черту этноса. Эта черта передается младенцу путем «сигнальной наследственности», то есть традиции, и потому в этнических коллективах возможна инкорпорация, немыслимая в расе. Именно способностью людей резонировать на чужое этническое поле объясняются случаи приживания человека, попавшего в чужую этническую среду. Но такие случаи редки и не всегда безболезненны. Например, – известный ориенталист и офицер русской армии казах Чохан Валиханов чувствовал себя, по его собственному признанию своим и в русском офицерском собрании, и в казахском ауле, но эта раздвоенность переносилась им очень тяжело». [7]

О маргинальной этнической идентичности говорит и Стефаненко Т.Г.: «... индивиды с маргинальной этнической идентичностью ... балансируют между двумя культурами, не овладевая в должной мере нормами и ценностями ни одной из них. Подобные маргиналы, путаясь в идентичностях, часто испытывают внутриличностные конфликты, симптомами которых являются, по мнению автора книги «Маргинальный человек» Э. Стоунквиста, дезорганизованность, ощущение «неприступной стены», неприспособленности, неудачливости, отчужденность, отчаяние, бессмысленность существования, агрессивность». [26]

Задачами педагога, противодействующими формированию маргинальной этнической идентичности, являются следующие:

1. Способствовать познанию этнокультурных особенностей своего этноса;

2. Расширять представление о национально-психологических особенностях представителей своего этнического коллектива;

3. Способствовать формированию этнического мировоззрения;

4. Повышать этническое самосознание.

«Развитие и формирование этнического самосознания является важнейшим условием развития этнической индивидуальности, определяющим фактором оптимизации жизнедеятельности людей в специфических условиях этнической реальности». [32]