Глава 2. Исторический обзор

37

а 7 % находившихся в немецком плену пытались совершить суициды (Miller Т. W., Martin W., Spiro К, 1989). Сомасандерем (Somasimdaram, 1993) отмечал, что суицидальные мысли встречаются у 38 % из груп­пы ветеранов (160 человек) БМВ. С момента окончания боевых дей­ствий и по 1990 г. покончили жизнь самоубийством более 50 тысяч ве­теранов войны во Вьетнаме. Среди ветеранов, боевой опыт которых был связан с повышенным риском для жизни, наблюдается выражен­ная тенденция любым способом (в основном — алкоголь и наркотики) уйти от переживаний, связанных с войной (Solursh, 1989). В ретро­спективных исследованиях Фарбероу с соавторами (Farberow N. L., Kang Н. К. & Bullman, 1990) обнаружено, что наличие симптомов ПТСР было значительно выше среди вьетнамских ветеранов, совершивших суициды, чем среди ветеранов, погибших в автокатастрофах. Хендин и Хас (Hendin H., Haas А. Р., 1991), изучая возможность прогнозиро­вания суицидов среди ветеранов с ПТСР, предположили, что чувство вины — наиболее значимый фактор суицидального риска. В последую­щих исследованиях было показано, что участие в экстремальных фор­мах насилия во время сражения может выступать в роли предиктора как суицидальных попыток, так и развития тяжелых форм ПТСР (Hiley-Young В. et al., 1995). Крамер с коллегами (Kramer Т. L. et al., 1994), отмечали, что у вьетнамских ветеранов с диагнозом ПТСР и депрес­сией наблюдается рост суицидального поведения, по сравнению с па­циентами, которые страдают ПТСР или депрессией. Взаимосвязь ПТСР и суицидального поведения обнаружена не только среди ветеранов войн и узников плена, но и среди гражданского населения. Лафри и соав­торы (Loughrey G. С., Curran P. S., Bell P., 1992) изучали жителей Се­верных островов и показали, что частота суицидальных попыток зна­чительно выше у лиц с признаками ПТСР, чем среди тех, которые та­ких симптомов не имеют.

Миграционные процессы во всем мире имеют тенденцию к резкому увеличению, поэтому изучение психологических последствий вынуж­денного изменения мест проживания стало одной из актуальных про­блем как для психологов, так и для клиницистов. Психической трав-матизации особенно сильно подвержены беженцы из «горячих точек», многие из них побывали в заложниках, находились в зоне военных действий, потеряли своих близких, т. е. переживали травматический стресс. В разных исследованиях показано, сколь значительна распро­страненность суицидального поведения и суицидальных попыток сре­ди беженцев, подвергшихся травматизации. Вынужденное переселе-

38 Часть I. Теоретические основы посттравматического стресса

ние вызывает у части беженцев чувство «вины выжившего». Почти у всех нарушаются социальные связи, которые зачастую приводят к полной социальной изоляции, у многих усиливается соматическая патология — все это относится к факторам суицидального риска. Фер-рада-Ноли с коллегами (Ferrada-Noli et al., 1996) обнаружили, что 50 % из выборки 149 беженцев имеют опыт тяжелой травмы (70 % хотя бы один раз подвергались пыткам). У них отмечается суицидальное по­ведение (суицидальные мысли, попытки или планы). В изученной вы­борке ПТСР диагностировано в 79 % из всех случаев, другие психиат­рические заболевания составили 16%, умственная патология — 5 % слу­чаев. Распространенность суицидального поведения значительно выше среди беженцев с ведущим диагнозом ПТСР, чем среди остальных.

Показано, что в Швеции процент суицидов среди эмигрантов и беженцев значительно выше, чем среди тех, кто живет у себя на ро­дине (Ferrada-Noli, 1996,1997). Данные исследования, выполненно­го на этих группах беженцев, выявили наличие четкой ковариации между суицидами и статусом эмигрантов, плохим социально-эконо­мическим состоянием и отсутствием психиатрической помощи. Ав­торы обращают внимание, что психиатрическая помощь эмигрантам, по сравнению с коренными жителями Швеции, пытавшимися покон­чить жизнь самоубийством, оказывается в меньшей степени и что количество эмигрантов среди суицидентов значительно выше в рай­онах с низкой заработной платой (Ferrada-Noli & Asberg, 1995). Не­зависимо от решающего влияния культурных и соматических «сопут­ствующих» факторов, идентификация посттравматических психиат­рических расстройств, ПТСР, циклической дистимии или общей депрессии, связанной с боевым опытом (Kramer, Lindy, Green, Grace & Leonardo, 1994) и/или другими стрессорами, связанными с пленом, пытками (Ferrada-Noli, 1996b; Ferrada-Noli, Asberg, Lundin, Ormstad & Sundbom, 1996), предполагает сконцентрироваться на проблеме вы­деления факторов, корреспондирующих с суицидальным поведени­ем и ПТСР у беженцев.

Крамер с соавторами (Kramer et al., 1994) и Феррада-Ноли с соав­торами (Ferrada-Noli et al., 1996) обнаружили, что среди пациентов с ПТСР, у 56 % испытуемых с суицидальным поведением диагностиру­ется как ПТСР, так и депрессия. У пациентов с ПТСР и депрессией наблюдается высокая частота суицидальных мыслей, тогда как у па­циентов с ПТСР, но без депрессии наблюдается увеличение частоты суицидальных попыток. Среди них отмечалась высокая частота аффек-