Том 2 Приложение Трубицын

личество городов, да и в тех значительная часть населения занималась хле-

бопашеством». Отсюда вытекают и демографические изменения – Русь верх-

неволжская стала более сельской по своей структуре, чем Русь днепровская: «сельские поселения получили решительный перевес над городами»1.

Описывая земледельческий труд, Ключевский отмечает, что «то была необычайно трудная работа: надо было, выбрав удобное сухое место для пашни, выжечь покрывавший его лес, выкорчевать пни, поднять целину»2.

Однако обратим внимание: сравнение осуществляется с Киевской Русью, но не с Западной Европой, обладающей примерно такими же или чуть лучшими условиями. Главное же отличие от Западной Европы – «скудость населения при обилии никем не занятой земли». Кроме того, несмотря на переход к земледелию как к основному виду хозяйственной деятельности, сохранялось огромное значение лесных промыслов. Леса, реки, озера и болота предостав-

ляли множество угодий, разработка которых могла служить подспорьем к земледельческому заработку3.

Иначе говоря, после переселения славян на север условия хозяйствова-

ния стали хуже, с этим нельзя не согласиться. Но неизменным осталось то,

что было определяющим для хозяйственного развития Руси до этого и в те-

чение всей ее последующей истории – наличие больших потенциалов, порож-

дающих экстенсивный характер этого земледелия. Ключевский подчеркива-

ет, что «тогдашние приемы обработки земли сообщали подвижный, неусид-

чивый, кочевой характер этому хлебопашеству… Очень долго это было по-

движное, полукочевое хозяйство на нови, переходившее с одного едва наси-

женного места на другое, нетронутое»4.

Фактически здесь описываются наиболее примитивные системы земле-

делия, и в этой трудоемкой, рутинной и малопроизводительной технологии нет специфики: она практиковалась почти у всех народов в стадии перехода к оседлости и цивилизации. Специфика России по сравнению с Западной Ев-

1Там же, с. 310

2Там же, с. 311.

3Там же, с. 312.

4Там же, с. 311, 364.

121

ропой заключается лишь в длительном ее сохранении вследствие наличия огромных территорий – потенциальных сельскохозяйственных и промысло-

вых угодий. А поскольку такие технологии в силу их низкой производитель-

ности выливаются в низкие экономические возможности общества, можно смело фиксировать выявленную взаимосвязь в тренд-структуре (рис. 7 при-

ложения 1). Экономика «Руси верхневолжской удельной» значительно слабее

«Руси днепровской»: Ключевский пишет о слабости капитала, о слабости го-

родского класса, о сокращении торгового оборота и «вздорожании денег»1.

На втором этапе русской истории необходимо обратить внимание на взаимосвязь между природными условиями и политическими процессами, в

частности, на естественно-географическую часть причины политической раз-

дробленности. Это «разбросанность населения» вследствие неоднородности ландшафта, изрезанного многочисленными реками, болотами, озерами. «Население, рассыпаясь по речной канве, прежде всего осаживалось по су-

хим берегам рек… разбросанность населения не позволяла установиться в Суздальской земле устойчивому центру, ни политическому, ни экономиче-

скому»2. Ключевский сравнивает природные условия Северо-Восточной Руси с Южной, и подчеркивает, что прежняя Русь состояла из бассейна одной ре-

ки, которую он сравнивает с «большой столбовою дорогой», а многочислен-

ные ее притоки – с «подъездными путями к этой магистрали». Эта столбовая дорога имела один главный вход – Новгород и один главный выход – Киев.

Ничего подобного мы не обнаруживаем в Северо-Восточной Руси.

Но здесь нужно иметь в виду и действие экономического фактора. Сло-

жившаяся в новой Руси хозяйственная система, будучи основанной на земле-

делии, сама по себе не требовала наличия единого экономического центра и путей к нему, чего нельзя сказать о старой – Киевской Руси. Практически вся торговля велась там через одни ворота – через Киев, который поэтому и бо-

гател и только поэтому был центром политическим.

1Ключевский В.О. Соч., т. 1, с. 364.

2Там же.

122

Здесь необходимо выйти на уровень обобщения и констатировать, что

земледелие как основа экономики, тем более в условиях слабого развития торговли и господства безденежного натурального хозяйства, что характерно практически для всех континентальных стран Востока периода древности и средневековья, не требует экономической централизации. Но оно требует административной и политической централизации в фискальных целях, вер-

нее, этого требует государство. Таким образом, в силу отсутствия внутрен-

них торговых связей или их малой значимости мотивы политической центра-

лизации здесь преобладают над мотивами централизации экономической.

Следовательно, стремление со стороны государства к политической центра-

лизации здесь не имеет надежной опоры в самом обществе, в образующих его структуру экономических связях. Отсутствие экономического целого на Руси и вообще в доиндустриальных странах приводит к попыткам замещения его цельностью политической и идеологической. Речь идет о преобладании политического фактора над экономическим, а также о том, что политиче-

ские процессы в таких странах опережают процессы экономические. Это придает шаткость системе, неустойчивость ее историческому ходу, что осо-

бенно проявляется в периоды реформ сверху и трансформаций снизу.

Однако осознание факта преобладания политической мотивации над экономической не должно приводить к недооценке экономических явлений в отдельные периоды истории. Нельзя согласиться с распространенными оцен-

ками данного периода, когда считается, что «из маловажных событий трудно извлечь какую-либо крупную идею; тусклые явления не складываются ни в какой яркий образ; нет ничего ни занимательного, ни поучительного»1. Не согласны мы ни с Карамзиным (период «скудный делами славы и богатый ничтожными распрями властителей, коих тени, обагренные кровию бедных подданных, мелькают в сумраке веков»2), ни с Соловьевым (период, «когда действующие лица действуют молча, воюют, мирятся, но они сами не ска-

1Там же, с. 351.

2Карамзин Н.М. История Государства Российского: В 12 т. Кн. I. Т. I – II. М., 1993. С. 202.

123

жут, ни летописец от себя не прибавит, за что они воюют, вследствие чего мирятся; в городе, на дворе княжеском ничего неслышно; все сидят запер-

шись и думают думу про себя; отворяются двери, выходят люди на сцену,

делают что-нибудь, но делают молча»1). Впрочем, и оценка самого Ключев-

ского данного периода как «переходного», ложащегося «широкой темной по-

лосой между двумя периодами», понимание его значимости как эпохи, кото-

рая «перерабатывает развалины погибшего порядка в элементы порядка, по-

сле них возникающего»2, нас не удовлетворяет. Здесь нет понимания ценно-

сти данного периода самого по себе, он важен только тем, что является мо-

стом, соединяющим старое и новое в русской жизни того времени.

Значение данного периода состоит в огромной, хотя и скрытой от по-

верхностного взгляда, работе. Это хозяйственное освоение огромного лесно-

го пространства, которое в начале переселения было малопригодным для жизни, а в конце периода становится житницей страны. Сам Ключевский признает, что «…ряд поколений должен был подсекать и жечь лес… чтобы создать почву для прочного оседлого земледелия»3. Была возделана огромная и труднопроходимая территория, которая теперь будет не только кормить всю Северо-Восточную Русь, но и позволит осуществлять экспорт хлеба на север – в Новгородские земли. Подобная работа, незаметная на первый взгляд, была проведена в период раннего средневековья в Западной Европе.

Вопроса о качестве этой работы на Руси мы пока не ставим, только констати-

руем, что именно в данный период была создана экономическая основа бу-

дущего государства, заложен базис последующего его подъема.

Важны и социально-политические процессы. На взгляд историка, стре-

мящегося к «ярким образам» и «великим деяниям», нет ничего положитель-

ного в том, что служилый класс превращается в землевладельцев, а бывшая

«военная элита» – бояре – становится в первую очередь хозяйственником, и

вместо того, чтобы воевать, стремится отсидеться в своих вотчинах («идучи

1Соловьев С.М. Сочинения. В 18 кн. Кн. II. Т. III – IV. История России с древнейших времен. М., 1988. С.

2Ключевский В.О. Соч., т. 1, с. 351.

3Там же, с. 364.

124

не идяху»). История же мирового хозяйства показывает, что именно в перио-

ды политической раздробленности происходит заметный сдвиг в экономиче-

ском развитии обществ, имеющий одним из последствий предпосылку буду-

щего объединения страны. Механизм активизации экономической деятель-

ности связан здесь с тем, что предоставленные самим себе и преследующие свой частный интерес собственники хозяйствуют лучше. В итоге это приво-

дит к совокупному росту производительных сил, развитию торговли, образо-

ванию внутреннего рынка. Но эта система плоха тем, что не позволяет без ущерба для себя мобилизовать общество для решения стратегических вопро-

сов, прежде всего обороны. Оно уязвимо в этот период и легко может быть завоевано или уничтожено полностью. Именно это и произошло с русскими землями в период их политической децентрализации.

Рассмотрим эволюцию права и ее естественные основания.

Поначалу освоение новой территории носило вольный характер, как в отношении крестьян, так и служилого класса. Позже начнет складываться

«неволя» тех и других, и главным механизмом этого закрепощения будет государство, его военный и фискальный интерес, которые потребуют моби-

лизации человеческого ресурса, его учета и ограничения его свободы для из-

влечения материальной пользы из ресурса природного. Но пока большинство населения, за исключением челяди в незначительных в масштабах всей Руси боярских и княжеских вотчинах, – лично свободны. Служилые люди – бояре и слуги вольные – «состояли на службе у князя по уговору с ним», признава-

ли его власть над собой только пока служили ему, но каждый был волен по-

кинуть его и перейти на службу к другому. Это не считалось изменой. При-

чем, даже покинув князя, вольные слуги не теряли свои права на приобре-

тенные в его княжестве земли. Так же обстояло дело с вольными в большин-

стве своем крестьянами – «черными людьми». Их отношения с землевла-

дельцами были не личного характера, а поземельного. Черный человек при-

знавал власть князя, платил ему дань, подчинялся княжеской юрисдикции,

только пока пользовался его землей. Но и он мог перейти к другому земле-

125

владельцу. «Как служилый человек был вольно-наемным слугой князя, так черный человек был тяглым съемщиком его земли». Как пишет Ключевский,

во всех этих людях князь не видел своего «подданного» и не был им «госуда-

рем»1. Князь или боярин являлись «господами» по отношению к своей челя-

ди только в вотчине. В целом же князь являлся собственником территории и ее хозяйственных угодий, но никак не господином живущих на ней людей2.

Таким образом, на Руси тогда практиковались и господствовали именно свободные договорные отношения. В последующем они будут заменены от-

ношениями господства и подчинения, а горизонталь (договор заключают от-

носительно равные и свободные партнеры) будет заменена вертикалью (раб-

ство или холопство). Но важно знать, что в социальном устройстве Руси уже тогда имелись элементы будущего холопско-крепостнического порядка. Как отмечает А. Янов, русский князь и боярин в период древности и средневеко-

вья являлся в двух ипостасях – как партнер в договорных отношениях с вольными слугами или черными крестьянами, и здесь он был носителем до-

говорной традиции, и как господин над своей челядью, над дворней в вот-

чине, и здесь он являлся носителем традиции холопской3. В силу ряда обсто-

ятельств русское государство складывалось не как федерация княжеств, а как вотчина – присоединенные к Великому княжеству московскому земли присо-

единялись именно как вотчины. Следовательно, на Русь, хотя и не бескон-

фликтно, а через кровавое утверждение опричниной, будет распространена именно холопская традиция, вертикаль господства и подчинения, которая будет подавлять традицию договорную вплоть до настоящего момента.

Однако полагаем, что содержащиеся в русской системе семена холоп-

ских отношений, равно как рабовладельческое по своему происхождению боярское и княжеское землевладение, не являются причиной последующей катастрофы, они лишь потенциал, который мог реализоваться, а мог и остаться потенциалом. Актуальной эту формой отношений сделали конкрет-

1Там же, с. 356.

2Там же.

3Янов А.Л. Россия: У истоков трагедии. 1462-1584. Заметки о природе и происхождении русской государственности. М., 2001. С. 32–34.

126

ные обстоятельства, и первым из них мы считаем именно объективное при-

родное обстоятельство – огромное количественное преобладание природного ресурса над людским в совокупности с внешним вызовом приведшее к закре-

пощению как наиболее архаичному типу мобилизации общества. Немало-

важным обстоятельством является уже упомянутый приоритет политико-

административных мотивов централизации перед экономическими.

Здесь важно отметить, что далеко не все историки считают сложившую-

ся на Руси систему феодальной. Европейский феодализм и сложившийся на Руси порядок Ключевский считает «явлениями не сходными, а только парал-

лельными»1. Для сходства с феодализмом русской системе недоставало двух черт: 1) соединения служебных отношений с поземельными; 2) наследствен-

ности и того, и другого. Это означает крайне интересный факт: феодальные отношения на Руси, которую обычно считают неким оплотом несвободы, в

XII – XV вв. носили куда более свободный и креативный характер, чем в Ев-

ропе, что выражалось в одной простой формулировке княжеских рядов (до-

говоров): «…а бояром и слугам межи нас вольным воля»2.

Несложно заметить, какое огромное значение для страны имеет такая система отношений, особенно в период политической децентрализации. Она не позволяет расползтись уделам окончательно, когда из-за политической децентрализации начинает разлагаться культурная гомогенность некогда единого цивилизационного пространства. В удельные века Русь оставалась единой, и такой ее делали именно переходящие с места на место, от службы к службе бояре, слуги вольные и черные крестьяне.

Однако важен характер влияния этого обстоятельства на историческую трансформацию, а более всего – его причины. И здесь мы стоим перед ди-

леммой. Является ли сложившийся порядок причиной социальной практики,

или, напротив, правовая практика есть следствие сложившегося социального порядка? Есть основания ответить на этот вопрос однозначно: правовая си-

1Ключевский В.О. Соч., т. 1, с. 359.

2Там же.

127

стема не падает с неба, она является формальным закреплением объективно сложившейся системы отношений. Право рассматривается нами не как при-

чина тех или иных отношений, а как их следствие. И если поставить вопрос о том, какова конечная причина сложившейся практики, вновь придется обра-

тить внимание на повышенную подвижность русского населения, которое упорно не хотело сидеть на одном месте. Заметим, главное право, которое долгое время оставляют за собой и «слуги вольные» и «черные люди», а за-

тем очень болезненно воспринимают его утрату после складывания единого централизованного государства – это право перехода. Такая система сложи-

лась именно потому, что здесь, в отличие от Европы, было куда уйти, была объективная возможность как крестьянского перехода, так и служилого.

Ключевский, не уделяя особого внимания этому факту, указывает на очень важное обстоятельство. Говоря о западноевропейском феодализме, он пишет, что его «военно-землевладельческая иерархия держалась на непо-

движной почве сельского населения». В удельном же порядке Руси «можно найти немало черт, сходных с феодальными отношениями, но имея под со-

бой иную социальную почву, подвижное сельское население, эти сходные обстоятельства образуют иные сочетания и являются моментами совсем раз-

личных процессов» 1. Каковы же истоки процессов, поведших российское и европейское общества в разных направлениях? «На Западе свободный чело-

век, обеспечивая свою свободу, ограждал себя цепью постоянных, наслед-

ственных отношений, становился средоточием местных общественных сил,

создавая вокруг себя тесный мир, им руководимый, его поддерживающий».

Русский же «вольный слуга, не находя в подвижном местном обществе проч-

ного окружения, искал опоры для своей вольности в личном договоре на время, в праве разорвать его и отъехать на службу в другой удел, где у него не было упроченных давностью связей»2.

1Там же, с. 360.

2Там же, с. 360–361.

128

Вполне логично, что из этого будут вытекать совершенно разные по-

следствия. Западная Европа пойдет путем личного освобождения, Россия – путем закрепощения. По мере складывания централизованного государства сначала слуги вольные и бояре потеряют возможность, а потом и право пере-

хода (такой переход уже будет считаться изменой), а затем и крестьяне поте-

ряют право перехода сословное (вечность крестьянская), земельное (крепость земле) и личное (крепость помещику).

Итак, именно подвижность населения, которая возможна только на большом отрытом пространстве, т.е. природой обусловленная возможность перехода, определила в тот момент все существенное в социальных отноше-

ниях – правовых, политических, экономических, – чем будет отличаться Рос-

сия от Европы. Удельные княжества не сдерживали этой подвижности –

«население мало затруднялось их пределами», как не сдержат ее и последу-

ющие запретительно-репрессивные меры русского/российского/советского государства. Ни крепостное право с жесточайшим преследованием «беглых» и «гулящих», ни запретительные меры Российской империи, ни паспортный режим и прописка советского периода ничего не сделали с этим вечным стремлением россиянина к «перемене мест», к поиску «лучшей доли».

Новгородско-Псковские земли: ресурсы и эволюция демократии. Од-

нако не вся Русь формировалась как великокняжеская, необходимо иметь в виду альтернативы – Новгородскую и Псковскую городские республики.

Среди комплекса условий, «которые ни в какой другой русской области не приходили в такое своеобразное сочетание, в каком они действовали в судьбе Новгорода», Ключевский называет три географических. Это: 1) уда-

ление Новгорода от Киева, что давало больше свободы и самостоятельности,

отчасти еще и в силу первоначальной незначительности города (мало кто хо-

тел ехать туда на княжение); 2) Новгород был краем, где в силу географиче-

ских и климатических условий земледелие «никогда не могло стать основа-

нием народного хозяйства»; 3) в силу географического же положения «Нов-

129

город рано втянулся в торговые обороты…, промышленность и торговля ста-

ли здесь основанием народного хозяйства»1.

Есть и обстоятельства политического и геоэкономического характера:

упадок Киева как торгового центра и подъем Новгорода (торговля через юж-

ные окраины Руси затихала из-за активизации степи, но на севере было спо-

койно), упадок самой Киевской Руси, а вместе с ним и снижение авторитета княжеской власти. И если раньше Рюриковичи не горели желанием сесть на княжение в Новгороде (Святослав: «да пойдет ли кто к вам?»), то теперь Новгород сам выбирает себе князей и заключает с ними договор. Но мы по-

лагаем, что обстоятельства политического характера накладываются на при-

родные и экономические обстоятельства как на свое основание. Есть причи-

ны сомневаться в том, что разного рода политические и межличностные кол-

лизии привели бы к складыванию новгородской республики, не сложись здесь соответствующая социально-экономическая структура, определенная в первую очередь господствующей хозяйственной формой.

Так или иначе, только во второй четверти XII в. высшая новгородская администрация (посадник, тысяцкий, епископ) стала выборной. Ключевский подчеркивает «вековое развитие новгородского общества в демократическом направлении»2. То есть демократия здесь отмечена как тенденция, но не как наступившая реальность. В последующем Новгород, запутавшись в социаль-

ных противоречиях, превращается в олигархическую республику. Но все-

таки, пусть как тенденция, демократия выделяла Новгород из ряда других го-

родов Руси, делала «непохожим на его сверстников, на старшие волостные города Киевской Руси, в которых общественный быт отличался аристократи-

ческим характером». Это доказывает Новгородская судная грамота: «Судите всех равно, как боярина, так и житьего, так и молодчего человека»3.

Крайне важен вопрос о причинах упадка республики. Главное противо-

речие, приведшее к гибели республики, обнаруживается как раз между демо-

1Ключевский В.О. Соч., т. 2, с. 55–56.

2Там же, с. 73.

3Там же.

130