Глава V. Расселение и численность адыгов в первой половине 19 в.

Прежде всего, следует отметить, что по этой проблеме сущест­вует достаточно большой круг литературных источников. Следуя их указаниям, можно без особых затруднений обозначить общую территорию, занимаемую адыгами в первой половине 19 в. Нес­колько труднее, но все же возможно довольно достоверно опреде­лить территорию расселения каждой из адыгских этнических групп.

Одна из причин существования неоднозначного и часто оши­бочного мнения в вопросе расселения адыгов заключается в не точном определении рядом авторов термина “черкес”, т.е. приме­нение его не только к собственно адыгам, но и по отношению к другим кавказцам, прежде всего к абазинам и убыхам. Впрочем, расширенное толкование слова “Черкес” имело под собой реаль­ное основание. Известно, что в первой половине 19 в. убыхи, к примеру, весьма сблизились с причерноморскими шапсугами в культурно-бытовом и политическом отношениях, владея, как правило, наряду с родным и адыгским языком. Ф.Ф.Торнау (ко­нец 1830-х гг.) по этому поводу замечал: “... убыхи, с которыми я встречался, всегда говорили по-черкесски”. (93, с.428). Аоазины, как южные, так и северные также к началу 19 в. находились под сильным политическим и культурным влиянием адыгов и в быту мало чем от них отличались. (93, с.425-426). Это обстоятельство объясняется прежде всего тем, что адыги в то время были самым значительным по численности этносом на Северном Кавказе, оказывавшим большое и всестороннее влияние на окружавшие его народы.

В результате изучения различных источников при правильном толковании термина “черкес” территория расселения адыгов в начале 19 в. определяется следующим образом. Начиная от севе­ро-западной оконечности Большого Кавказского хребта, адыги заселяли обширную территорию по обе стороны примерно на 275 километров (считая по водораздельному хребту с северо-за­пада на юго-восток), после чего их земли переходили уже исклю­чительно на северные склоны Кавказского хребта в бассейн Кубани, а потом Терека, простираясь на юго-восток еще пример­но на 350 километров.

По побережью Черного моря адыги занимали территорию протяженностью около 250 километров (от Анапы до Шахе), гра­нича на юге с убыхами.

В самом широком месте земли адыгов простирались от бере­гов Черного моря на восток до Лабы примерно на 150 километ­ров (считая по линии - Туапсе-Лабинская), затем при переходе из бассейна Кубани в бассейн Терека эти земли сильно сужались, чтобы опять расшириться на территории Большой Каоарды до 100 с лишним километров.

К началу 19 в. существовало 18 этнических подразделений адыгов, по старой терминологии - племен.³³ К середине века наи­более значительными по численности были: натухайцы, шапсуги, абадзехи, егерукайцы, мамхеги, махоши, хатукайцы, бжедуги, темиргойцы, бесленейцы, кабардинцы.

Начиная с северо-запада, первыми от Черного моря жили на­тухайцы (натхъуэдж). Границами их поселений на берегу моря были устья рек Кубани (старое) и Пшада (по другим источникам Джубги), а с востока - р. Адагум. За натухайцами жили шапсуги (шапсыгъ), занимавшие на северном склоне Большого Кавказ­ского хребта территорию между Адагумом, Кубанью и Афипсом, считая её приток Шеош. Это был так называемый Большой Шап­суг. На южном склоне хребта шапсуги заселяли все побережье от р. Пшад или Джубга до р. Шахе, так называемый Малый Шапсуг.

На юго-востоке от Б. Шапсуга между реками Афипс и Белая (Шха-гуаша) жили абадзехи (абдзах). Бжедуги (бжъэдыгъу), делившиеся на хамышейцев (хъымыш) и черченейцев (чэчэнаи), жили севернее абадзехов вплоть до р. Кубани. Хамышейцы жили от шапсугской границы до р. Псекупс, черченейцы - далее на вос­ток, до р. Пшиш. По соседству с бжедугами на Кубани (в низовьях Пшиша) обитали жанеевцы (жанэ), жившие также среди нату- хайцев на Адагуме, шапсугов на р. Пшад, а также в 70 километрах вниз по течению Кубани, на острове Каракубань.

Севернее абадзехов и восточнее бжедугов-черченейцев, между нижним течением р.Пшиш и р.Белой обитали хатукайцы (хъэти- къуай) вместе с адамийцами (адами). Остальную территорию между р. Белой и р. Лабой занимали темиргойцы (к!эмгуй, чЬмгуи), мамхеги (мамхыгъ), махоши (махъош), егерукайцы (еждэркъуай).

Последними в ряду адыгских племен, обитавших в бассейне р. Кубани были бесленейцы (бэслъыный). Их соседями на северо- востоке были ногайцы (ногай), которые жили между Лабой и Кубанью (бежали к адыгам за Кубань в 18 в. под натиском рус­ских войск).

Территория кабардинцев (къэбэртай) - самой восточной этни­ческой группы адыгов - делилась Тереком на две неравное части, из которых западная была большей; Малая Кабарда лежала на восток от Большой Кабарды, простираясь по правому берегу р. Терек до Нижнего Наура; проведенная отсюда на юг, к р. Сунже линия, образовывала восточную границу Малой Кабарды, за ко­торой шли уже земли чеченцев. На юге кабардинцы граничили с балкарцами, осетинами, ингушами. На запад от кабардинцев, в верховьях рек Кумы, Малки, а также в верховьях притоков Куба­ни Малого и Большого Зеленчуков, Урупа, Лабы жили северокав­казские абазины.

Указанная схема расселения адыгских этнических групп пред­ложена В.К.Гардановым (35, с. 19,20,24-27). Источниками для него послужили: карта Северо-Западного Кавказа, составленная Е.Д.Фелицыным (1848-1903), а также данные Л.Я.Люлье, Г.В.Но- вицкого, Ф.Ф.Торнау, К.Ф.Сталя.

Как видно из схемы, при определении территорий, занимае­мых адыгами в прошлом, очень важное значение приобретала система рек, горных хребтов, которые являлись естественными пограничными рубежами для многих этнических подразделений. Правда, эти границы в достаточной степей были условными, раз­мытыми, так как селения в зонах соприкосновения “племен” бы­ли смешаны.

Трудность, с которой сталкиваются исследователи, определяя “племенные” границы, заключается в том, что источники первой пол. 19 в. (карты, литературные источники, т.п.) не дают возмож­ности полно и однозначно осветить интересующий нас вопрос.

Все карты этого времени не точны, более того, они так искажа­ют местную топонимику, что пользоваться ими при определении границ, указанных в описаниях современников, крайне затруд­нительно.

Этим же недостатком страдает зачастую информация письмен­ных источников, в том числе сообщаемая достаточно осведом­ленными авторами. Она также основана на принятой у местного населения топонимике. При передаче исторических названий средствами алфавитов других языков, они часто подвергались искажению. В связи с этим, географические данные трудно (а по­рой невозможно) сопоставить с адыгскими названиями и локали­зовать на местности.

Главная причина неудовлетворительного состояния источни­коведческой базы заключалась в недостаточном топографичес­ком изучении Северо-Западного Кавказа. А так как в первой половине 19 в. Россия находилась в состоянии войны с Черкесией, то сбор обстоятельных топографических данных был не только затруднен, но и, чаще всего, невозможен. Тем более, что подобная информация, а также данные о численности народонаселения, относились к разряду военных сведений.

По этой причине, воевавший на стороне адыгов Т.Лапинский, исключил из своей книги, опубликованной в 1863 г., сведения, могущие представлять интерес для русского военного командова­ния. Вот как он сам объясняет этот факт: “Подробное топографи­ческое обозрение и карту страны я не осмеливаюсь присоединить (к книге - автор), потому что незнание страны русскими есть одно из важнейших условий возможности сопротивления. Читатель, следовательно, поймет, что не имею права злоупотреблять дове­рием народа, который мне, первому чужестранцу, позволил изучить свою страну”. (94, с. 18).

Именно заботой о национальной безопасности, прежде всего, объясняется запрет на сбор подобного рода информации и как следствие отсутствие в русскоязычных источниках точных и од­нозначных данных о численности адыгов в первой половине 19в.

Определением численности адыгов в указанный период зани­мались различные путешественники, а также частные и офици­альные лица, как по своей инициативе, так и по поручению ген­штаба Кавказского Отдельного корпуса. Сбором сведений о западно-кавказских горцах занимались, к примеру, Г.В.Новиц­кий и Ф.Ф.Торнау. “Однако, - по справедливому замечанию

В.К.Гарданова, - несмотря на то, что офицеры эти не жалели своих сил, и проявляли максимум изобретательности при сборе необходимых данных рискуя иногда даже своей жизнью, все под­счеты адыгского населения были, как правило, мало удовлетво­рительными”. (35, с.50-51).

Ф.Ф.Торнау отмечал, что “все цифры, которыми обозначали кавказское население, брались приблизительно, и можно сказать на глаз”. (93, 69).

Минимальные сведения о численности адыгов опубликовал Хан-Гирей, адыг по происхождению, в своих “Записках о Черке­сии”, которые он составлял для императора Николая I. Из его замечаний по по-воду приведенной им цифры (265 тыс. человек) следует, что Хан-Гирей сознательно изменил данные информа­торов. Характеризуя лиц, предоставивших ему статданные, как уважаемых и хорошо осведомленных людей, он, тем не менее, занизил их, объясняя свой поступок нежеланием “впасть в грубые погрешности”. (95, с.86-87). Каковыми бы на самом деле ни были причины его поступка, в отечественном кавказоведении данные Хан-Гирея считаются явно заниженными.

Максимальная численность адыгского населения в первой по­ловине 19 в. (по известным нам источникам) приводится в ра­ботах Н.И.Карлгофа, М.Рукевича и А.Н.Дьячкова-Тарасова, Г.В.Новицкого, Дж.Лонгворта, Т.Лапинского.

Так, Н.И.Карлгоф считал, что “народонаселение Западного Кавказа (на территории Лаба - левый берег Кубани - Черное море до Абхазии - автор) надо полагать не превышает 300 тысяч чело­век мужского пола и может выставить до 80 тысяч вооруженных людей”. (96, с.77).

По сведениям М.Рукевича “цифра горского населения северо- западного района достигала, по приблизительному исчислению 400 тысяч человек мужского пола ’. (97, с.257).

А.Н.Дьячков-Тарасов сообщает, что “по имеющимся официа­льным сведениям, собранным по распоряжению князя Паскевича в 1830 г., адыгских племен было до 1700000 и будто бы эти горцы могли выставить до 250000 вооруженных людей”. (98, с.244).

Г.В.Новицкий (1830 г.) определяет число адыгов (без кабар­динцев) в 1042000 человек. (99, с.37), Дж.Лонгворт (для конца 1830-х гг.) - в 900000 человек (без кабардинцев). (35, с.36), Т.Ла- пинский (на конец 1850-х гг.) - в 800000 человек (имеется в виду население независимой на тот момент территории: Шапсугии, Натухая, Абадзехии - автор). (94, сс. 17,28,80).

Н.Н.Раевский в 1840 г. оценивает численность натухайцев, ша­псугов и абадзехов вместе с южными абазинами и убыхами в 800000 человек. (100, с.362).

При оценке статистических сведений Новицкого, Лонгворта и Лапинского надо иметь в виду, что они имели возможность для получения более достоверной информации в отличие от тех, чьи данные о численности населения Черкесии колеблются в пре­делах от 300 до 500 тыс. человек.¹

Известно, что информаторами Г.Г.Новицкого в 1830 г. были известные шапсугские дворяне Бесльней и Убых Абаты, а Лонг- ворт и Лапинский жили среди причерноморских адыгов - первый около года, второй около трех лет и пользовались их доверием.

Особого внимания заслуживают сведения Т.Лапинского, кото­рый был в числе немногих, имевших возможность беспрепятстве­нного сбора в течение трех лет статистических данных непосредственно на месте. Знание адыгского языка, традиций и обычаев,

' 317,5 тыс. чел. - К. Сталь. (Этнографический очерк черкесского народа. (Кавказский сборник. Тифлис, 1900. Т.XXI, с.69-70); 501,9 тыс. чел. - И. Бларамоерг (В.К Гарданов. Общественный строй адыгских народов, с.42); до 500 тыс.чел. - Ф.Ф.Торпау, с. 115; 507 шыс.чел. -Дюбуа де Монпере(43,с.38); 575,5тыс.чел. - К.Кох (В.К.Гарданов,указ.соч.,с.42)

близость к высшему руководству национально-освободительно­го движения, активное участие в войне на стороне адыгов, спо­собствовали тому, что Лапинский в конце 1850-х гг. становится одним из влиятельнейших людей среди западных адыгов.

При подсчете общего числа населения определяющее значение имеет численность адыгского двора, у разных авторов она неоди­накова и варьирует в пределах от 5-6 до 20 человек на двор (соот­ветственно у Хан Гирея и Г.Н.Новицкого). При этом большин­ство авторов отождествляют понятие “двор” и “семья”. Между тем особенность адыгских усадеб заключалась в том, что в одном дворе обычно проживали несколько семей.

Т.Лапинский обратил внимание на это важное обстоятельст­во. “В одном фамильном дворе (юнэ), - пишет он, - живут, кроме родителей, все их женатые сыновья, так же как и все неженатые сыновья и незамужние дочери; рабы, как бы они ни были много­численны, также всегда причисляются ко дворам. “Такие семьи очень многочисленны, - продолжает Лапинский, - часто в одном дворе до ста душ обоего пола. Я никогда не встречал меньше де­сяти, а почти всегда больше двадцати жителей”. (94, с.78). Общую численность независимой части Черкесии Лапинский выводит из расчета 17 человек на один двор, хотя сам считал это число” скоре слишком низким, чем преувеличенным”. Говорить так ему давало основание то, что в некоторых “юнэ-из” (сотня дворов - автор)¹ Лапинский предпринял точный подсчет людей, а также лошадей, скота и оружия. (94, с.78). Число самих сотен, по словам автора, ему было известно точно. Таким образом, определяя сред­нюю общую численность названных групп адыгов в 800000 чело­век, Лапинский считал, что он не был далек от истины.

Его расчет жителей адыгского двора находит подтверждение в записках англичанина Э.Спенсера, бывшего в Черкесии в 1836г. Он замечает, что при подсчете населения надо “иметь в виду, что семьи на Кавказе всегда состоят из старейшины, его детей, внуков и даже правнуков, так что десять человек - не чрезмерное вычисление для одной семьи: действительно, я обычно находил семейство более, чем в пятнадцать человек”. (101, с. 122).

В вопросе о численности адыгов в первой половине 19 в. в отечественной историографии не было и нет единомыслия. В на­чале 20 в. и вплоть до конца 1950-х гг. в исторической науке пре­обладала точка зрения, признававшая численность адыгов в один миллион и более человек. Так, к примеру, кубанский казачий ис­торик Ф.А.Щербина считал, что “черкесов было больше, чем показано у Новицкого” в 1830 г., т.е. более миллиона человек.

' Во время пребывания Т.Лапинского в Черкесии, она в административном отношении была поделена на округа или сотни дворов.

(102, с. 13). Авторы историко-этнографического очерка “Адыги”, вышедшего в 1957 г., указывают, что “численность адыгов в пе­рвой половине 19 в. составляла по примерному подсчету до 1000000 человек” (без кабардинцев). (ШЗ, с. 15).

В 1958 г. краснодарский историк М.В.Покровский оценил числен­ность адыгов в рассматриваемое время в 700-750 тыс. человек. (104, с. 15).

Первым и единственным ученым, предпринявшим попытку обо­бщить и проанализировать сведения определенного круга лите­ратурных источников о численности адыгского народа в первой половине 19 в. был В. К. Гарданов(34). В результате этой работы он сделал вывод о том, что “общая численность адыгов не могла быть менее 300 тысяч и не намного превышала 500 тысяч. (35, с.41).

Однако, предпочтение, оказанное автором одним источникам, предвзятое отношение к другим (в частности, к данным Г.В.Нови­цкого за 1830 год), игнорирование третьих (работ Э.Спенсера, Дж.Лонгворта, Т.Лапинского, других), а также неубедительное обоснование собственного мнения, заставляют сомневаться в на­учной достоверности выводов ученого. Более того, создается впе­чатление, что целью В.К.Гарданова было обоснование опреде­ленной установки, а не объективное исследование.

В исторической литературе 1970-1980-х годов при оценке чис­ленности населения Черкесии до Кавказской войны преобладали ссылки на работу М.В.Покровского.³⁴

В академическом издании “История народов Северного Кав­каза. Конец 18-1917 г.” (1988 г.) констатируется, что численность адыгов вряд ли превышала 500 тысяч человек.(105, с.207).

В вышедшей в 1996 г. в г. Майкопе под редакцией профессора А.Х.Шеуджена книге “Земля адыгов” упоминаются недоступные нам источники, которые определяют численность адыгов в 19 в. в два и более (до шести) миллиона человек. (106, с.219).

Итак, имеющиеся в распоряжении исследователей источники дают возможность заключить, что численность адыгов в первой половине 19 в. должна была находиться на уровне никак не ниже 1000000 человек, что вполне подтверждается сведениями наибо­лее достоверных источников: Г.В.Новицким (1830 г.), Дж.Лонг- вортом, Т.Лапинским к другими.

Занижение численности адыгского народа относительно этих данных фактически означает преднамеренное сокрытие масшта­бов трагедии, постигшей коренное население в годы русско-кав­казской войны.