2. «Смута». Гражданская война в России начала XVII в.

Потрясения эпохи Ивана IV сменились периодом несомненной, по крайней мере, политической стабилизации в правление Федора Ивановича и, позднее, Бориса Годунова в конце XVI в. Однако положение оставалось весьма тяжелым. Разорение страны, вызванное опричным террором и длительными войнами, обострило социальные проблемы.

Особенно острым оказался вопрос о рабочих руках. Рост налогового бремени привел к массовому уходу крестьян с помещичьих земель, что вызвало всеобщее недовольство дворян и их обращения к правительству с требованиями остановить отток рабочих рук. Поскольку подобное решение отвечало интересам самого государства, нуждавшегося в стабильном поступлений налогов, оно довольно охотно пошло на такую меру, как введение «заповедных лет», т.е. периода запрета на переход крестьян в «Юрьев день». В 1597 г. система «заповедных лет» был дополнена указом об «урочных годах», установившим пятилетний срок сыска и возврата крестьян, ушедших в «заповедные» годы. Меры эти, по-видимому, первоначально рассматривались как сугубо временные, имеющие целью лишь пережить возникшие трудности, однако постепенно они вылились в постоянно действующие и, в конечном итоге, легли в основу системы крепостного права.¹ (Существуют и иные концепции относительно причин возникновения системы крепостного права. Ряд историков, например, В.О. Ключевский, полагали, что крестьяне потеряли право перехода не в силу правительственного указа, а в результате роста их долговых обязательств перед своими хозяевами.) Таким образом, временная экономическая стабилизация была достигнута весьма высокой ценой закрепощения основной массы населения. Изменение в короткое время положения столь значительной массы населения не могло, конечно же, не привести к дестабилизации социальной ситуации в стране.

Нехватка рабочих рук сказалась и на взаимоотношениях ведущих социальных групп российского общества – боярства и дворянства. Конкуренция за рабочую силу ухудшила и без того не безоблачные их отношения. Конфликты существовали и внутри самой боярской среды.

Возможность новой дестабилизации крылась и в заметном ослаблении авторитета царской власти, связанном как с неспособностью к управлению Федора Ивановича, и делом царевича Дмитрия, погибшего при невыясненных обстоятельствах в 1591 г., так и с появлением впервые за очень длительный период выборного государя в России (Ввиду прекращения династии после смерти Федора Ивановича в 1598 г. на престол был избран Борис Годунов), что было очевидным нарушением традиции престолонаследия. Дело, впрочем, не столько в нарушении традиций, сколько в естественной слабости выборного правителя по сравнению с наследственным в средневековом обществе. Тогда как последний окружен божественным ореолом («нет власти, аще от бога»), делающим открытую борьбу против него равнозначной попытке выступления против бога, первый не имеет подобной защищенности. Избранный людьми, способными на ошибку, он может быть ими же и свергнут.

Таким образом, внешнее успокоение в стране было лишь прикрытием сложных и весьма конфликтных процессов, происходящих внутри российского общества, по сути дела всеобъемлющего кризиса, чреватого обострением социально-политической ситуации. Достаточно было сравнительно слабого толчка, чтобы вывести систему из равновесия.

И этот толчок не замедлил последовать. Им оказался страшный голод, разразившийся в стране в 1601 – 1603 гг. и унесший жизни «трети царства Московского». Но как бы ни были сильны неурожай и последовавший за ним голод, сами по себе они не могли привести к социальному взрыву. Голод важен в том отношении, что он проявил слабость правительства, оказавшегося неспособным справиться с продовольственным кризисом, усиленную скрытым, но от того не менее мощным саботажем действий власти со стороны аристократии. Причем, средств к существованию лишились не только социальные низы, но и значительная часть дворян и холопов (по большей части служилых, т.е. тех, кто ходил на войну вместе со своими господами), которые, не желая смириться с этим, стали добывать себе «хлеб насущный» с помощью силы. Началась полоса так называемых «разбоев». Постепенно отдельные отряды «воров» стали объединяться под руководством некоего Хлопка, вступая в противоборство с правительственными войсками. Ценой огромных усилий с этим выступлением правительству удалось справиться, но сбить напряженность не удалось. Большинство участников восстания сконцентрировалось в приграничных юго-западных районах, фактически неконтролируемых центральной властью. Этот район (Путивль, Комарицкая волость и др.) постепенно превратился в центр формирования правительственной оппозиции. Социальный состав этих сил был крайне неоднороден: среди участников были и казаки, и холопы, и дворяне, и бояре. Столь же разнородны были и цели и требования этих групп.

Скопившейся массе оппозиционеров не хватало лишь лидера, способного возглавить движение. Но вскоре появился и он – человек, объявивший себя чудесным образом спасшимся от смерти царевичем Дмитрием (в действительности, по-видимому, дворянский сын Григорий Отрепьев). В историю он вошел под именем Лжедмитрия I. Объединив вокруг себя все оппозиционные Б. Годунову силы, Лжедмитрий в 1604 – 1605 гг. совершил поход на Москву и, с помощью восставших москвичей взяв ее¹, стал новым российским царем.

Здесь можно увидеть первую развилку в истории «Смуты». Укрепление Лжедмитрия на троне могло стать завершением конфликта. Однако будучи талантливым авантюристом, успешным в захвате власти, Г. Отрепьев оказался недостаточно гибок для того, чтобы удержать российский престол. Крайняя разнородность сил, на которые он опирался, и непродуманная политика Лжедмитрия, в конечном итоге, не только привели к полной потере им всякой социальной опоры, но и нарастанию недовольства москвичами его правлением. Поэтому в мае 1606 г. в Москве вспыхнуло восстание, которое в результате которого Лжедмитрий I был свергнут. На престол был избран новый царь – Василий Шуйский. Вступление на престол царя Василия ознаменовалось крайне важным событием, которое, впрочем, еще не получило соответствующей его значению оценки в исторической литературе, – оглашением «клятвенной записи», которая носила характер обязательств, взятых на себя правителем перед народом. Фактически, мы имеем первую в истории России попытку юридического оформления ограничения власти монарха.

С падением Лжедмитрия закончился первый этап гражданской войны, характеризующийся недостаточной поляризацией сил, участием преимущественно политически активной, а потому сравнительно небольшой, части населения, кратковременным, локальным размахом военных действий и сугубо внутренним характером конфликта.

Потеря авторитета Лжедмитрия в Москве имела обратный эффект в провинции, особенно на юго-западе страны, куда вновь начали стекаться как его оставшиеся сторонники, так и противники нового царя. Результатом этого сбора оппозиции стало восстание под предводительством Ивана Болотникова (1606 – 1607 гг.). В советской исторической литературе это восстание нередко называли первой крестьянской войной в России, однако ни по социальному составу, ни по целям и требованиям восставших оно никак не может подпадать под эту категорию. Фактически, И. Болотников, называвший себя «большим воеводой Дмитрия», продолжил его дело. На этот раз поход на Москву завершился поражением болотниковцев, что явилось результатом укрепления сил, осознавших опасность и потому выступающих за прекращение «Смуты». Другой характерной чертой этого выступления стало более активное участие в нем социальных низов. С поражением Болотникова завершился второй этап гражданской войны.

Третий этап связан с именем Лжедмитрия II, объявившегося в России летом 1607 г. Третий поход на Москву и по своему социальному составу, и по целям весьма напоминал два предшествующих, однако нельзя не заметить возросшую роль в его организации и осуществлении польских наемников (присутствовавших в свое время и в войсках Лжедмитрия I, но если там они играли по преимуществу роль наемных солдат, то теперь они выступают в качестве советников). На этом этапе в конфликт оказалось вовлечено практически все население и большая часть европейской территории страны, что привело к его превращению в полномасштабную гражданскую войну. С другой стороны, резко понизилась сознательность ее участников. Характер борьбы стал особенно точно соответствовать своему названию – «Смута».

Войскам Лжедмитрия II удалось не только осадить столицу, но и распространить свою власть на значительную часть севера и северо-запада России. В результате в стране сложилось фактическое двоевластие: с одной стороны – правительство В. Шуйского, признаваемого в восточных районах страны, а с другой – Лжедмитрия II, столицей которого стало подмосковное Тушино. В тушинском лагере сформировался свой государственный аппарат со своим царем и своей Боярской думой. Поначалу «самозванец» (точнее, его имя) пользовался широкой популярностью как в верхушке российского общества, так и среди социальных низов, и это позволило ему продержать Москву в осаде более полутора лет. Однако, как и в случае с Лжедмитрием I, неспособность выполнить взятые на себя обязательства заметно пошатнула его позиции. Кроме того, постепенно стали нарастать внутренние противоречия в тушинском лагере, прежде всего, между русскими и поляками. Бесчинства польских наемников в русских землях вызвали резкое недовольство населения и отказ в поддержке «самозванца».

Напротив, позиции В. Шуйского несколько укрепились: ему удалось с помощью договора со Швецией в 1609 г., хотя и весьма невыгодного для России (в частности, пришлось передать шведам территории на Карельском перешейке), получить военную поддержку. Совместными усилиями шведского и русского отрядов под командованием М. Скопина-Шуйского значительная часть северных районов была освобождена от власти «тушинцев» (впрочем, заключительный этап боевых действий проходил практически без шведского участия). Поражения обострили внутренние противоречия в тушинском лагере и привели его к распаду. Гражданская война, тем самым, казалось бы, подходила к своему завершению¹, однако в дело вмешались внешние силы.

Использовав в качестве предлога договор, заключенный между Россией и Швецией, польский король Сигизмунд III (находившийся в состоянии войны со шведами) в сентябре 1609 г. начал осаду Смоленска. Таким образом, эскалация гражданской войны в России привела к переходу скрытой фазы польского вмешательства в русские дела в открытую вооруженную интервенцию, целью которой было разрешение давнего территориального спора в свою пользу.

Неспособность В. Шуйского справиться с возникшими трудностями укрепила и без того немалую оппозицию против него в Москве, Ею было организовано восстание, завершившееся низложением В. Шуйского. Но на сей раз избирать нового царя не стали, и управление перешло в руки временной комиссии из семи бояр – «семибоярщины»². К этому моменту вновь активизировался Лжедмитрий II, что поставило московское правительство между двух огней – тушинцами и поляками. Пытаясь найти выход из положения, они решили пойти на соглашение с последними. Договор московских бояр с поляками предусматривал передачу русского престола польскому царевичу Владиславу и унию России и Польши. Традиционное представление о потере независимости Россией в случае выполнения соглашения не вполне соответствует действительности. Приглашение монарха извне – обычная практика того времени в Европе. Наследственное монархическое происхождение обеспечивало восстановление божественного ореола власти, а следовательно, стабилизацию политической системы. Тем самым, перед нами – еще одна возможная развязка «Смуты». Другое дело – что договор не был выполнен польской стороной, намеревавшейся извлечь большие выгоды из «смуты» в России. Не встретила однозначной поддержки эта идея и в социальных низах, все более активно выражавших свое недовольство слабостью власти.

Опасность открытого выступления заставила московское правительство согласиться на вступление поляков в Москву. На первых порах польские отряды старались выполнить условия пребывания в столице, однако вскоре стали вести себя все более развязно. К этому добавилось продолжение, вопреки соглашению, осады Сигизмундом Смоленска, ясно показавшее нежелание польской стороны действовать в соответствии с договоренностью. Все очевиднее становилось нарастание угрозы национальной катастрофы – возможности реальной утраты государственного суверенитета.

Понимание опасности способствовало окончательному осознанию необходимости объединения всех патриотических сил страны вне зависимости от позиции, занимаемой в ходе гражданской войны. Поэтому с 1611 г. начинается формирование сил, противостоящих интервенции. Сначала в Рязани возникло первое ополчение во главе с П. Ляпуновым, И Заруцким и Д. Пожарским . Оно предприняло попытку освобождения Москвы, но из-за неспособности полностью преодолеть существовавшие между отдельными группировками разногласия потерпело в этом неудачу. Новую попытку предприняли нижегородцы, создавшие второе ополчение во главе с Д. Пожарским и К. Мининым. Более высокий уровень организации оказался результатом деятельности сложившейся еще в рамках первого ополчения новой формы организации власти – «Совета всей земли» – постоянно действующего Земского собора. Укрепление единства принесло, наконец, свои результаты – в октябре 1612 г. Москва была освобождена.

С освобождением Москвы встал вопрос о новом монархе. С этой целью в столице был созван Земский собор, который после долгих и трудных дебатов 21 февраля 1613 г. принял решение об избрании Михаила Романова на царство. Воссоздание высшего звена государственной власти на основе широкого и действительно народного представительства фактически положило конец гражданской войне. Внутренняя же стабилизация, пусть и весьма относительная¹, позволила решить внешнеполитические проблемы. В 1617 – 1618 гг. были заключены договора об окончании военных действий со Швецией и Польшей. Правда, при этом пришлось пойти на серьезные территориальные и другие уступки, однако главная задача – сохранение национально-государственной независимости – благодаря им окончательно была разрешена.

«Смута» была тяжелейшим испытанием для России: политическая и социальная дестабилизация, экономическая разруха, упадок культуры – таковы лишь некоторые последствия гражданской войны. Естественно, поэтому, встает вопрос о смысле тех жертв, которые понесла страна. Попытки ответа предпринимались еще современниками, видящими в «Смуте» «всего мира за премногие… грехи наши и беззакония и неправды… излияние гневобыстрое… от бога»². Советские историки сводили ее к крестьянской войне, осложненной иностранной интервенцией. Есть немало и других объяснений. Однако, видимо, события «Смутного времени» можно рассматривать как «аристократическую контрреволюцию», (ставшую ответной реакцией на «революцию», произведенную Иваном Грозным, пожелавшим ввести самодержавную форму власти в стране), как еще одну попытку реализации «демократического» варианта организации власти в Российском государстве. По формальным признакам эта попытка оказалась успешной: избрание царей, огромная роль боярства в осуществлении власти во время и в первые годы после «Смуты», казалось бы, дают основания для подобного утверждения. Однако на деле они явно опоздали: их политическое влияние было подорвано еще в правление И. Грозного, Смута лишь продлила агонию традиционного государственного уклада, отсрочив его крах на более позднее время – начало XVIII в.