3.3. О законах функционирования сознания

Прежде чем сформулировать понимание сути психологического закона, его видов и границ применимости, хотел бы сразу обозначить авторскую позицию, а затем постараться обосновать и конкретизировать её. Положение, на котором я настаиваю следующее: открытие законов в психологии является не только принципиально возможным, но и должно расцениваться как обязательное условие роста психологического знания, важнейший показатель развития психологии как опытной науки.

Несмотря на кажущуюся тривиальность этого соображения, следует отметить, что в научной психологии проблема законосообразных объяснений психологической эмпирики фактически не поставлена и, следовательно, не обсуждаются пути её решения. И для начала важно очертить эту проблему.

Вспомним историю. Начиная с середины 19 века усилиями физиологов Г.Гельмгольца, Э.Вебера, Э.Пфлюгера, Ф.Дондерса, психофизиков Г.Т.Фехнера и С.Стивенса, постепенно формировалась основа «новой области знания». Именно так В.Вундт представлял в середине 70-х годов 19 века «физиологическую психологию». Напомню, что термин «физиологическая психология» был синонимом «экспериментальной психологии». Все первые исследователи в психологии были ориентированы на естествознание. Именно с опорой на методологию естественных наук строилась психология как самостоятельное научное направление. Строгость естественнонаучной методологии, использование математического аппарата при выводе психофизических зависимостей, которые позже получили статус первых формализованных законов психологии, - все это, вопреки известному утверждению И.Канта о том, что психология никогда не станет истинной наукой, вселяло надежду. Успехи психофизиологии органов чувств, психофизики, исследований психомоторной активности человека давали основания считать, что психология как строгая наука возможна. Именно на этом довундовском, подготовительном этапе формирования психологии как естественной науки, были созданы предпосылки ее институализации, оформления в самостоятельную сферу научного знания о психической организации человека. В.Вундт, - и в этом его главная и несомненная заслуга как организатора научной психологии, - объединил усилия исследователей и предложил метод изучения сознания - интроспективный эксперимент. Известно, что именно метод - есть конституирующее начало для научного сообщества. Метод – это норма, регулятор научных исследований, поэтому можно уверенно утверждать, что профессиональное психологическое сообщество сложилось благодаря В.Вундту. Подчеркну, что независимость психология получила не благодаря гуманитарной традиции, сложившийся в философии, а как раз вопреки прочно укоренившемуся мнению, что человека, который сравним по своей сложности со Вселенной нельзя изучать как явление физического мира, то есть строгими естественнонаучными методами. Правда, скептики заявляли: для таких «аномалий» действительного мира, какими представляются сознание, воля, свобода человека нет релевантных процедур эмпирического исследования. Потому, мол, знание о человеке по сути своей является гуманитарным, то есть принципиально не проверяемом в независимом эксперименте. Ещё раз отметим, что если бы в Х I Х веке сохранилось инерционное действие такой позиции, то психологическое знание продолжало бы циркулировать в лоне философии. И трудно не согласиться с М.Г.Ярошевским, который отметил, что «свои «сертификаты» на независимость психология черпала, во-первых, в математике, во-вторых, в эксперименте», хотя «веками «обителью» психологии считалась философия».[] Таким образом, с момента возникновения и пожалуй до 1900 года (когда выходят в свет «Толкование сновидений» З.Фрейда и первый том «Психологии народов» В.Вундта), иначе говоря, в начальный этап развития психологической науки она была исключительно опытной, «чистой» наукой. Чтобы не уходить в сторону я не буду давать оценки последующему ходу развития психологии. Скажу лишь, что контрреволюция, совершенная Фрейдом и затем полная тривиализации психологического знания, произошедшая в теории бихевиоризма - не могли не изменить облик психологии, - она перестала существовать как наука с понятным, однородным предметом изучения и ясной методологией. Парадокс состоит не в том, что психология с начало ХХ века уже и гуманитарная наука и поэтому в методологическом смысле она не отличается от истории, музыковедения, или теории и истории изобразительных искусств. Мне кажется парадоксальным, что при требовании, которое, по крайней мере, уже в течение нескольких последних десятилетий явно или негласно принимается научным сообществом, а именно, требовании эмпирической проверки рациональных положений, психология рассматривается как наука гуманитарная. Сложившаяся практика представления результатов научно-психологических исследований показывает, что выполнение того или иного научного проекта предполагает проведение эмпирического исследования, а лучше собственно экспериментального исследования. Научные журналы по психологии, как правило, содержат описание результатов тех или иных эмпирических исследований. Но ведь экспериментальные исследования могут проводиться только в опытных науках! На мой взгляд, впервые в отечественной психологии этот парадокс осознал В.М.Аллахвердов (2000). Остается лишь констатировать: де-факто психология является естественной наукой, хотя де-юре проходит по ведомству наук гуманитарных.

Результаты любых экспериментальных исследований, есть эмпирические факты, которые должны получать объяснение посредством законов . Особо замечу: не законы нужно объяснять, т.к. законы открываются, а не придумываются, а объяснять эмпирику действием законов. Почему существуют те или иные законы - этот вопрос находится за пределами рационального знания. А вот почему эмпирический факт необходимым образом обнаруживает себя - это понять можно только, если мы законосообразуем эмпирические эффекты. На уровне разрозненных эмпирических проявлений нет никаких законов. Этим объясняется вся сложность выявления законных оснований в гуманитарной науке. Вот мнение авторитетного специалиста по теории объяснения К.Гемпеля: «...большинству объяснений, предлагаемых в истории или социологии, не удается включить явные утверждения о предполагаемых ими общих закономерностях» (К.Гемпель, «Логика объяснения» М.,1998г. …). Крупнейший методолог науки К.Поппер, в свою очередь, отмечает, что «в истории…есть множество тривиальных универсальных законов, которые мы принимаем без доказательства. Эти законы практически не представляют никакого интереса и абсолютно не способны внести порядок в предмет исследования» (К.Поппер, «Открытое общество и его враги» Т.ГМ 1992, стр.305). Уникальный объект исследования - будь то литературный или музыкальный текст, этическая система, определенное культурное событие - случаен. Случайное же, как известно, является антитезой закономерного. В рамках гуманитарной психологии не открыто никаких законов, т.к. эмпирический субъект, с присущей ему уникальностью явление историческое, то есть случайное. Естественнонаучная психология, поэтому не изучает природу персонификации эмпирического субъекта. Для него нет эмпирически целесообразных законов.

Закон, хотя и обнаруживается реальным ученым, но не является порождением его субъективной воли. Смысл закона инвариантен относительно познавательных сил, действующих в сфере научного знания, хотя форма закона, его логико - грамматическое представление произвольно.

Законы в психологии не могут быть установлены по отношению к реальным объектам изучения, а лишь в отношении к идеализированным объектам. Идеализированный объект существует только в рамках теории, поэтому логические конструкции, гипотезы, законы, все то, что составляет онтологию теоретического знания, приложимы только по отношению к нему. Представление, например, памяти в качестве идеального объекта, предполагает, что функционирование памяти (а законы описывают логику функционирования) законопослушно. Описание логики работы идеализированных объектов очищено от допущений о случайном вмешательстве побочных влияний, которые неустранимы в эмпирических условиях. При установлении закона мы не должны слышать эмпирический шум. Законы позволяют нам увидеть явление в рафинированном виде, т.е. в виде заведомо невозможным в действительности. Но если мы не понимаем через закон, мы ничего не понимаем в реальности, хотя повторюсь, законы устанавливаются не по отношению к реальным явлениям.

Идеализации, принятые в науке, требуют четко разграничивать теоретические и эмпирические понятия. Теоретические понятия, включаются в логические описания предмета изучения, в формулы законов. Сказанное не означает, что такие эмпирические понятия, как восприятие, запоминание или действие не могут использоваться при построении теорий. Но теоретический вес они получают только в случае установления определенной сферы применения тех законов, которыми объясняются явления, описываемые этими понятиями. И в этом случае они переходят в разряд теоретических. В любом случае, научно-психологическое понятие можно определить, только указав, как оно входит в ту или иную логически выстраиваемую закономерность.

Закон можно понимать как идентичное в явлениях. Было бы целесообразно выделить некоторые основания для условной классификации законов.

1. Способ вывода (установления):

дедуктивные

индуктивные

Классическим примерами дедуктивного способа вывода является закон всемирного тяготения Ньютона. На мой взгляд, история этого открытия является лучшей иллюстрацией прогностического потенциала дедукции. В 1666г. в письме к астроному Галлею, Ньютон сообщил, что обнаружил закон, управляющий падением тел и движением планет. Однако, применив свою формулу к движению Луны, Ньютон вынужден был признать, что по предлагаемой формуле местонахождение Луны должно быть не там, где фиксировали его астрономы. Только через 16 лет(!) Ньютон узнает, что значение радиуса земли, которым он пользовался было неверным. Повторно сделав вычисления и получив совпадение своей формулы и измерений астрономов, Ньютон убеждается в достоверности открытого закона. Только через несколько лет, многократно убедившись, что ошибки нет, он решается обнародовать свое открытие.

Аналогично в психологии открывает закон Г.Т.Фехнер, который сначала вывел логарифмическую зависимость между силой раздражителя и интенсивностью ощущения, и уже затем она была экспериментально подтверждена. А в ходе психофизических экспериментов была установлена и сфера применяемости основного психофизического закона: средние значения интенсивности раздражителя.

Открытия, совершенные с помощью дедуктивного метода наиболее надежны и точны. Дедуктивные законы лучше позволяют предсказывать новые факты.

Индуктивные законы являются эмпирическими обобщениями. Они позволяют «собрать» опытные данные под единый образец объяснения. Большинство законов в психологии носят индуктивный характер. (Закон Джеймса, закон Хика, закон Ланге, закон Аллахвердова (закон разрыва шаблона), закон «хорошей формы» и т. д.).

2. Степень формализации:

формализованные («жесткие»)

качественные («мягкие»)

Формализованные законы выражаются математическим языком, качественные, напротив, не предусматривают использование математического аппарата.

3. Диапазон объяснительных возможностей :

частные

общие

Частные законы охватывают в объяснении только определенную область эмпирики. Например, все известные психофизические законы являются частными, поскольку относятся к сенсорной сфере, к тому же только к одному из свойств ощущения, а, именно, к интенсивности. Общие законы регулируют деятельность сознания безотносительно к специфике формы активности сознания. Думаю, что именно это имел в виду К.Левин, который разделял законы, описывающие фенотические процессы и процессы кондиционно-генетические. (……….)

Доказательство закона в психологии возможно как на основании статистической частоты одинаковых (частный закон) или подобных (общий закон) эмпирических фактов, так и на основании результатов одного единственного эксперимента. Правда, в последнем случае, закон должен объяснять и случаи опровержения. К.Левин, анализируя различные по своей природе процессы, описываемые законами, фактически, приходит к выводу, что один единственный эксперимент дает право основывать доказательство закона. Автор теории поля писал: «… Экспериментатор может и должен набраться мужества опираться при установлении закона не на большее, а на малое число случаев и переложить ответственность за случаи из повседневной жизни на постоянное присутствие определенных дополнительных условий, которые не относятся к «сути дела», а являются выражением историко-географической констелляции (то есть совокупностью побочных факторов. - А.А.) в самом широком смысле этого слова» (К.Левин, 2001, стр.125).

Резюмируем сказанное:

За свой научный суверенитет психология обязана естественным наукам, чью методологию она приняла в качестве своего фундаментального основания. Императив естественных наук означает, что логика, сколь бы совершенной она не была, с необходимостью проверяется в независимом эксперименте, а результаты эксперимента требуют своего логического обоснования (В.М.Аллахвердов, 2000, …).

В гуманитарных науках, и в гуманитарной психологии, в частности, невозможно установить сколь либо понятных, полезных с точки зрения объяснительных возможностей законов. Субъективная трактовка того или иного феномена не может быть подведена под действие законов.

Опытные науки опираются на эксперимент как средство проверки теоретических конструкций. Эмпирические факты - есть эффекты действия законов. Законы позволяют объяснять известную эмпирику и подсказывать новые эмпирические факты.

Законы описывают функционирование идеализированных объектов и только в силу этого, саму реальность.

При обилии эмпирических исследований в психологии, и, следовательно, множестве установленных эмпирических фактов обнаруживает себя дефицит законосообразных объяснений, призванных обобщить, а значит, и понять эмпирику.