6.4. Мыслительный контур сознания

Как уже говорилось, понимание в данной работе трактуется значительно шире, чем это традиционно принято. Обычно понимание рассматривают как характеристику мысли, то есть характеристику интегрального продукта мыслительного процесса. Попробую определить специфику понимания как феномена мышления, в отличие от понимания, реализуемого в других познавательных контурах. Надо отметить, что проблеме понимания посвящено довольно незначительное количество работ.

В числе первых к разрешению этой загадки мышления было обращено внимание К. Дункер . На основе экспериментальных исследований К. Дункер описывает понимание как одномоментный акт установления отношений между элементами проблемной ситуации, как инсайт. Это следует понимать так, что само понимание не имеет протяженности во времени, не является, по мнению Дункер , цепью аналитических ходов мышления, а реализуется как "синтетическое обнаружение" того, что в структуре проблемной ситуации содержало элемент неопределенности. Такое синтетическое обнаружение субъективно сопровождается чувством ясности, понятности, которое зачастую бывает трудно выразить, то есть формализовать в доступной для понимания другого форме. Дункер понимание объясняет как результат такого переструктурирования ситуации, при котором выделяется новая структура с характерными для такой структуры отношениями между элементами, и, как следствие этого, происходит обнаружение новых функций элементов ситуации: "синтетическое обнаружение возможно благодаря тому факту, что в ситуации, данной в определенной структуре, и характеризующейся определенными функциями (аспектами) могут обнаруживаться новые функции (аспекты), когда эта ситуация, не претерпевая существенных изменений, включается в новые образования" (287). Подобного мнения придерживается Д. Бом : "понимание означает восприятие новой цельной структуры, в свете которой все прежние крупинки знания встают на свои места и обнаруживают естественную связь друг с другом, причем внезапно (курсив А.А.) обнаруживаются новые многочисленные, прежде не ожидавшиеся, взаимосвязи" (288). Согласно Ганзену , понимание как "необходимый результат отражения целого на операторном уровне" (289) (на уровне мышления. - А.А.), представляет собой прежде всего "результат однократной обработки некоторого ограниченного объема информации" (290). Специфика понимания как одноактного улавливания сути проблемной ситуации состоит в том, что, будучи явлением одномоментным, оно подготавливается всем ходом предшествующего ему мышления, являясь, с точки зрения характеристики этапов мыслительного процесса, его завершающим звеном. Однако, понимание как результат мышления и, собственно, как характеристика самой мысли, следует отличать от самого процесса понимания, который составляет процессуальную природу мышления. Мышление, как процесс понимания, и мысль, как результат понимания, отражают различные - процессуальные и результирующие аспекты процесса отражения в мыслительном контуре. В сенсорно - перцептивном контуре и контуре представления понимание возникает в момент оформления определенного смыслового содержания в образ. Другими словами, сам процесс формирования перцептивного образа или образа представления не требует той регуляции, которая необходима, чтобы "держать" мысль. Образ уже включает в себя предметное содержание, и, в силу своей смысловой наполненности, возможно одномоментное понимание предметной картины отображаемого. Для того, чтобы понимать, в восприятии и представлении не требуется специальных произвольных усилий, тогда как, чтобы достигнуть эффекта понимания в мышлении, необходимо, как минимум, предварительно понять, что требуется понять. То есть, понять себя в отношении к своему непониманию. Это означает, что необходимо понять смысл своего собственного непонимания. "Продуктивность непонимания, - констатирует Зинченко , - связана с тем, что оно влечет за собой поиск смысла" (291). Само по себе, это требует мыслительных усилий. Не говоря уже о том, что мыслительный процесс стимулом для которого служит осознание проблемной ситуации, может протекать сколь угодно долго и в нем не заложена гарантия того, что понимание, к которому стремится мышление, состоится. Второе специфическое отличие мыслительной формы понимания должно быть обнаружено при анализе операциональных и операндных компонентов мышления. Операции - это те приемы или средства, с помощью чего возможно установление отношений между операндами, которые есть смысловое содержание мышления. Как указывает Веккер , "если реальные операции, выделяющие и соотносящие между собой элементы отображаемого содержания (то есть смыслы, - А.А.), не представлены в познавательном акте, то в нем не представлены и отношения между этими элементами как особый объект отражения. В данном случае отношения могут быть отображены на более общем и элементарном познавательном уровне (например, в первичном или вторичном образе), а мысль как отображение собственно отношений или, иначе, именно как понимание отношений, при отсутствии операций с соответствующими объектами оказывается невозможной." (292) Однако, наличие операциональных компонентов мышления еще не заключает в себе специфику понимания, поскольку предметно - смысловое содержание образа также связано в своей единой интегративной структуре отношениями. Все, что воспринимается или представляется осмысленным, так или иначе предполагает связь, отношения внутри собственной структуры образа объекта отражения. Установление таких отношений может быть только результатом выполненных когнитивных операций, поэтому понимание вне применения операций по установлению отношений в структуре, будь то образа или мысли, происходить не может. В элементарном виде такое отношение устанавливается уже при выделении сигнала из шума без отражения структуры самого сигнала. Для того, чтобы нечто выделить как "фигуру" на "фоне", то есть произвести обнаружение стимула независимо какой природы, требуется выделить отношения "фигура - фон", и, как уже было сказано, такое отношение требует понимания различия между фигурой и фоном. Таким образом, использование операций в процессе мышления является необходимым, но не достаточным условием для определения специфики мыслительной формы понимания. Выделенное отношение между смысловыми компонентами мысли может противостоять выделенным операндам. Относительная независимость, инвариантность выделенного отношения между смыслами текста сознания при возможности изменения самих операндов, между которыми устанавливается такое отношение, то есть при вариативности самого смыслового содержания мысли - вот что выражает вторую специфическую характеристику понимания как феномена мышления. В этом случае выделенное инвариантное отношение само становится содержанием мысли, а в свою очередь, содержанием мысли может быть только смысл, следовательно, необходимо заключить, что с эффектом понимания сопряжено возникновение в тексте сознания такого смыслового образования, которое сохраняется неизменным при актуализации различных множеств своих областей. Поэтому, если смысл понят, он может быть выражен различными наборами средств при том обязательном условии, что смысловое отношение, фиксированное мыслью, остается неизменным. Как отмечает Веккер : "мера вариативности в рамках сохранения инвариантности отображаемого мыслью отношения содержит в себе возможности выделить не только качественный показатель, но и количественный критерий степени понимания" (293). Он также приводит пример, иллюстрирующий возможности сохранения смыслового инварианта при изменении суждений, выражающих выделенное отношение между операндами: "Определенное отношение между объектами "Земля" и "Солнце", являющееся содержанием мыслительного отражения, остается инвариантным при различных вариациях отображающих это отношение суждений и соответствующих им предложений: "Солнце освещает Землю", "Земля освещается Солнцем", "Землю освещает Солнце", "Солнцем освещается Земля" (294). В данном случае связь между операндами представлена самыми элементарными отношениями. Но это случается в мышлении далеко не всегда. Выделенное отношение может быть гораздо сложнее, и в гораздо меньшей степени допускать изменчивость в наборе тех смысловых образований, которыми можно "обыграть" это отношение. Поэтому, думается, что показатель глубины понимания не может ставиться в прямую зависимость от количества способов выражения смысла понимания. Мысль всегда особым образом интонирована, в том числе и эмоционально. Мысль содержит в себе всю полноту заключенного в ней смысла. Любое выражение последнего неизбежно приводит к потере какой-то части содержания мысли. "Сказанное слово, - подчеркивал М.М. Бахтин , - стыдится себя самого в едином свете того смысла, который нужно было высказать... Пока слово не было сказано, можно было верить и надеяться - ведь предстояла такая нудительная полнота смысла, - но вот оно сказано, вот оно все здесь во всей своей бытийно-упрямой конкретности - все, и больше ничего нет! Уже сказанное слово звучит безнадежно в своей уже-произнесенности; сказанное слово - смертная плоть смысла." (295) "Мысль изреченная есть ложь" не только потому, что в объективации мысли в речи теряется ее специфика, ее эмоциональные нюансы и переживание ее неповторимости в сознании человека, а также по причине того, что само отношение, установленное в мысли, может иметь ограниченный арсенал средств для своего выражения. Нередко, достигая очень глубокого понимания, человек не способен объяснить, что он понимает, так как не имеет адекватных этому пониманию речевых или иных средств выражения (Распространенное: "Понимаю, но сказать не могу."). Правда, возможна и обратная картина, когда объяснение вовсе не является свидетельством понимания. Объяснить - еще не означает понять. Как заметил В.П. Зинченко , "способность объяснить нечто - это лишь один из критериев понимания, к тому же не самый главный" (296).

Количество средств для выражения смысла, зафиксированного в установленном пониманием отношениями между операндами мысли при вариативности как операций, в результате которых формируется это отношение, так и операндов, которые связываются этими операциями в специфические инвариантные отношения, может служить лишь эмпирической мерой понимания ("понимания для другого"), но никак не составлять качественную сторону понимания. Качественный (содержательный) и количественный (формальный) показатель понимания - это различные, хотя и связанные между собой аспекты. Качество понимания, с одной стороны выражается в широте диапазона способов реализации инвариантного смысла, с другой стороны, обусловлено разрешающей способностью самого этого смысла. В любом случае специфика понимания как симультанного мыслительного синтеза определяется тем, что отношение, выделяемое в структуре мысли, само становится смысловым содержанием мышления (297). Это отношение, как смысловое образование, выделенное мышлением в эффекте понимания, позволяет снять исходную неопределенность в структуре проблемной ситуации и, таким образом, понять, в чем состоял дефицит информации. Понимание в отношении образных явлений не требует выделения отношений, становящихся предметом направленного понимания. В восприятии и представлении смысл, делающий возможным понимание, явлен в самой структуре воспринимаемого и представляемого, в то время, как смысл, заключенный в отношениях между элементами операндного состава мышления должен быть обнаружен в результате мыслительных усилий, которые, как еще раз отмечу, не могут производиться вне динамики понимания, но понимания не как симультанного эффекта, а как сукцессивного ряда актов мышления. Чтобы найти смысл, который должен быть понят как антиэнтропийный смысл, необходимо предварительная "понимательная работа" мышления. И на различных фазах мышления происходят свои симультанные синтезы, заключающие в себе эффекты понимания различных предварительных, пробных, ошибочных, случайных и т. п. "ходов мышления". Такое движение мысли от осознания проблемной ситуации к конечному решению и выражает собой динамику понимания. ("…Понимание как реальное движение в смыслах…" (298)) "Мелодия" мышления звучит на каждом шаге понимания, но итоговый смысл всей композиционной целостности "симфонии мышления" может заключаться только в установленном в мысли таком отношении, которое раскрывает смысл непонятного.

В качестве третьей специфической характеристики понимания как эффекта мышления Л.М. Веккер выделяет такое его свойство как "обратимость" с языка предметно - пространственных структур на язык символический. Он указывает: "...исходная непонятность - есть выражение рассогласования языков, а последующая динамика понимания определяется их нарастающим согласованием, которое на каждом этапе определяется мерой обратимой переводимости. За последней, в свою очередь, скрывается составляющая ее объективную основу инвариантность соответствующего искомого отношения." (299) И, таким образом, по Веккеру , обратимость фактически рассматривается мерой понимания. Однако, думается, что по той же причине, по какой нельзя поставить в линейную зависимость показатель глубины понимания с показателем, отражающим количество способов выражения инвариантного смысла, также мера обратимости межязыкового перевода не может исчерпывающе реализовать специфику качества понимания в мыслительном контуре, так как известно, что в процедурах межязыкового перевода утрачивается специфика понимания, которое может быть удовлетворительным образом определено в одной языковой среде, и быть абсолютно непредставимым на другом языке. Например, на языке вторичных образов представлений. Это представляется вполне очевидным, когда предметами мышления является такая реальность, которая вообще имеет в психике образные формы репрезентации, а может быть понята только в ходе динамики мышления, то есть осмысленно, с помощью языка собственно мыслительного контура. Это, конечно же, не означает, что так происходит каждый раз и что образы представления не участвуют в мышлении в качестве операндных элементов мысли. Но необходимо отметить, что важным ограничением для вышеуказанной обратимости служит специфика самой проблемной ситуации, и, соответственно, специфика заключенного в мышлении смыслового содержания, которое в различной степени допускает возможности межязыкового перевода.