Литература:

1. Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации: Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ // Собрание Законодательства РФ. 2011. № 48. Ст. 6724

2. Семейный кодекс Российской Федерации. Федеральный закон от 29.12. 1995 №223-ФЗ (ред. 30.11.2011) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 1. Ст. 51-52

3. Об актах гражданского состояния: Федеральный закон от 15.11.1997 № 143-ФЗ (ред. от 05.06.2012) // Собрание законодательства РФ. 1997. № 47. Ст. 5340.

4. О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия: Приказ Минздрава РФ от 26.02.2003 № 67 // Российская газета. 2003. № 84 (утратит силу после вступления в силу Приказа Минздрава России от 30.08.2012 № 107 «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению»).

© Луц И.И., 2013

Малышев А.В.

студент

Научный руководитель: к.ю.н., доцент Шершень Т.В.

Пермский государственный национальный исследовательский университет

г. Пермь

К вопросу о возможности конкуренции кондикционного требования с иными требованиями о защите гражданских прав

В науке гражданского права проблемным является вопрос относительно места кондикционного обязательства в системе охранительных правоотношений. Дискуссия возникает из-за положений, содержащихся в ст. 1103 Гражданского кодекса РФ¹ (далее – ГК РФ). Превалирующей точкой зрения является признание субсидиарного характера кондикционного обязательства по отношению к указанным в этой статье требованиям: реституционному, виндикационному, деликтному и требованию одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством. Этой позиции придерживается Д.В. Новак², Д.А. Ушивцева³ и др. Однако существуют и иные позиции. Следует установить соотношение кондикционного обязательства с каждым из отмеченных требований.

Говоря о недействительности сделки, необходимо отметить, что все полученное по такой сделке является неосновательным обогащением, т.к. отсутствует правовое основание для приобретения имущества. Принято считать, что для возврата неосновательно полученного имущества по недействительной сделке используется специальная защитная мера – реституция. Однако Н.Г. Соломина отрицает выделение реституции в качестве самостоятельной защитной меры⁴. Действительно, § 2 главы 9 ГК РФ⁵ закрепляет условия признания сделки недействительной, однако не содержит правил возвращения сторон в первоначальное положение. Думается, что такие нормы закреплены в гл. 60 ГК РФ, регулирующей кондикционное обязательство, и они подлежат непосредственному применению для возвращения сторон недействительной сделки в первоначальное положение.

Относительно соотношения кондикционного и виндикационного требований большинство ученых сходятся во мнении, что нормы о неосновательном обогащении могут быть применены лишь субсидиарно к виндикационному правоотношению. В литературе высказывается и иная позиция – кондикционное обязательство возникает во всех случаях незаконного владения, и потерпевший может выбирать иск, который будет предъявляться, либо виндикационный, либо кондикционный⁶. Данная точка зрения имеет право на существование, ведь даже Конституционный Суд РФ⁷ указывает, что ГК РФ - в соответствии с вытекающими из Конституции РФ основными началами гражданского законодательства (п. 1 ст. 1 ГК РФ) - не ограничивает гражданина в выборе способа защиты нарушенного права и не ставит использование общих гражданско-правовых способов защиты в зависимость от наличия специальных, вещно-правовых, способов; граждане и юридические лица в силу ст. 9 ГК РФ вправе осуществить этот выбор по своему усмотрению. Однако нужно взвешенно подходить к решению данной проблемы. Необходимо иметь в виду, что подобное толкование может привести к отказу в удовлетворении требований, если суд посчитает, что лицом выбран ненадлежащий способ защиты нарушенных прав.

Кондикционное и деликтное требования, безусловно, имеют существенные различия. Это касается оснований возникновения, личности должника, размера причитающегося пострадавшему возмещения. Однако даже суды зачастую не разграничивают данные правоотношения. Например, Пермский краевой суд⁸ и Новгородский областной суд⁹, рассматривая дело в кассационной инстанции, взыскали с ответчика неосновательное обогащения, возникшее в результате совершения преступления, по правилам кондикционного обязательства. Это может свидетельствовать о непосредственном, а не о субсидиарном применении правила гл. 60 ГК РФ в тех случаях, когда присутствуют все признаки деликтного правоотношения.

Наиболее интересным представляется положение п. 3 ст. 1103 ГК РФ. Данный пункт позволяет применить правила гл. 60 ГК РФ к требованию одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством. ВАС РФ¹⁰ разъяснил, что речь идет об имуществе, переданном именно в связи с обязательством, но не на основании его, например, передача товара сверх предусмотренного договором количества. Следовательно, данные отношения уже не регулируются заключенным сторонами договором, что свидетельствует о возникновении кондикционного обязательства. Это означает непосредственное, а не субсидиарное применения норм гл. 60 ГК РФ к рассматриваемому случаю.

Исходя из вышеизложенного, можно отметить, что существующая конструкция ст. 1103 ГК РФ некорректна. Если предположить, что данная статья допускает лишь субсидиарное применение правил гл. 60 ГК РФ к указанным в ней правоотношениям, то отсутствует смысл закрепления в ней пункта 3, который указывает на случай «чистого» кондикционного обязательства. Следовательно, необходимо исключить п. 3 из статьи 1103 ГК РФ, в противном случае следует допускать возможность непосредственного применения норм о кондикционного обязательстве к иным требованиям о защите гражданских прав.