Стресс и копинг (преодоление стресса)

С теорией систем тесно связаны имеющие важное для клинической психологии значение понятия стресса и преодоления стресса, которые указывают на взаимосвязь между внутренними физиологиче­скими процессами и условиями внешней окружаю­щей среды. Оба термина имеют отношение к нару­шению гомеостаза или динамического равновесия системы. Стресс представляет собой требования, превышающие возможности системы, что влечет за собой напряжение, тревогу, потребность в дополни­тельной энергии, физиологическом и психологи­ческом усилии, а копинг — это те способы, при по­мощи которых система пытается справиться с эти­ми требованиями, а также способы преодоления стресса.

Внешние раздражители, вызывающие стресс или чрезмерное напряжение систем, вне зависимости от того, имеют ли они физическую, психологическую или социальную природу, часто называют стрессо­рами (stressors). Как животные, так и люди на про­тяжении всей своей эволюции нуждались в выработ­ке мгновенных и энергичных реакций в случае опасности. На опасность человек реагирует либо

бегством от ее источника, либо попыткой с этой опасностью справиться; такой способ реагирования получил название «агрессии или бегства» («бей или беги»). Например, если женщина, управляющая ав­томобилем, видит перед собой внезапно появившу­юся на дороге машину, она нажимает на педаль тормоза и поворачивает руль, пытаясь избежать столкновения; при этом она, как правило, громко вскрикивает. В тот же самый момент многие физио­логические функции ее организма претерпевают мгновенные изменения: сердце начинает биться бы­стрее, в кровь выделяется дополнительное количе­ство адреналина, происходят изменения в пищева­рительной системе. Если даже ей удается избежать столкновения, она испытывает сильное волнение и, для того чтобы успокоиться, может заговорить с пассажиром, находящимся в ее машине, или включить автомобильный радиоприемник. Способы преодоления стресса носят название копинга. Переживание стресса представляет собой общераспространенное явление в современном американском обществе. Так, например, исследование с участием 8000 чело­век, среди которых были ученики средней школы и молодые люди в возрасте до 20 лет, проведенное в Мичигане, показало, что почти ²/₃ опрощенных со­общали о том, что переживают стресс по меньшей мере раз в неделю. Каждый третий из опрошен­ных учеников средней школы сообщил, что испы­тывает стресс ежедневно (по данным агентства Рей­тер от 30.10.99 [www.psychwatch.com]). Степень под­верженности стрессу неодинакова в индустриально развитых странах мира. Японские дети в меньшей мере подвержены стрессу, несмотря на напряженную учебную программу в общеобразовательных школах. Макгарви (McGarvey, 1999) указал на возможную взаимосвязь между модернизацией общества и фи­зиологическим стрессом. К примеру, у коренных жителей островов Самоа*,- испытавших на своем собственном опыте «несовместимость различных стилей жизни», наблюдалось повышенное кровяное давление в результате попыток достичь более вы­сокого жизненного статуса путем приобретения большего количества европейских товаров. Доступ­ность алкоголя и наркотиков, ввозимых из европейс­ких стран, также вызывала изменения в образе жиз­ни коренного населения, приводившие к стрессу. Таким образом, изменения на всех системных уров­нях могут быть вызваны изменением условий жиз­ни.

В одной из первых и наиболее значительных ра­бот Ганса Селье «Жизненный стресс» (Selye, The Stress of Life, 1956) высказывается предположение о существовании общего адаптационного синдрома — реакции организма на стресс, протекающей в не­сколько стадий. Сначала возникает реакция трево­ги, и немедленно вслед за этим организм отвечает на возникшую опасность по принципу «бей или беги». Если, действуя таким образом, организм не справля­ется с опасностью в течение непродолжительного промежутка времени, его силы истощаются. Однако если напряжение слишком велико и продолжается

слишком долго, это может привести к необратимым физиологическим изменениям в организме и даже к его гибели. Одним из интересных направлений ис­следований в области здравоохранения является изучение связи между стрессом и иммунной систе­мой, предохраняющей организм от различных забо­леваний. Многие стрессоры имеют социальную или психологическую природу. Попросите нескольких людей перечислить стрессоры, воздействию которых они подвергаются в повседневной жизни, и вы по­лучите самые разнообразные ответы, например: вы­пускные экзамены, разрыв любовных отношений, беременность, несчастные случаи, усталость от тяже­лой работы. Восприятие возможных источников опасности носит строго индивидуальный характер. Фактор, являющийся сильным стрессором для одно­го человека, может восприниматься как пустяк дру­гим. Существует также положительный стресс, на­званный Селье эвстрессом (eustress), который игра­ет роль стимулирующего фактора, позволяющего приобретать навыки разрешения жизненных про­блем и содействующего развитию личности. Извест­ное выражение «через тернии к звездам» выражает именно эту идею.

Одна из важных задач, стоящих перед родителя­ми, заключается в том, чтобы обеспечить ребенку достаточную нагрузку, способствующую развитию полезных навыков; но в то же время эта нагрузка не должна быть чрезмерной, превратившись в постоян­ный источник стресса.

Модель диатеза-стресса (Diathesis-Stress Model). Суть этой концепции заключается в том, что отдельные индивиды имеют врожденную или физи­ческую предрасположенность к развитию тех или иных отклонений, однако фактически это происхо­дит только в том случае, если человек подвергается воздействию сильного и продолжительного стресса, с которым он не в состоянии справиться. Психологи довольно часто используют эту концепцию для обо­снования более общей биопсихосоциальной теории, заявляя, что предрасположенность к различным от­клонениям может быть обусловлена не только гене­тически и биологически, но и являться следствием ранних психологических и социальных пережива­ний. Например, можно предположить, что у ребен­ка, здорового от рождения, но лишенного достаточ­но тесного контакта с родителями или воспитателя­ми, проявляющими лишь формальную заботу о нем, по мере взросления может развиться предрасполо­женность к застенчивости или не будет навыков, необходимых для взаимодействия с другими людь­ми. В значительной степени теория травмы {trauma theory) основывается на представлении о том, что сильный эмоциональный шок, пережитый в раннем детстве в результате жестокого обращения, изнаси­лования, инцеста, несчастного случая или войны, на­кладывает отпечаток, оказывающий влияние на всю последующую жизнь индивида.

Преодоление стресса (копинг). Под термином копит понимаются когнитивные и поведенческие попытки индивида адаптироваться к изменениям жизненных ситуаций, в особенности тех, которые вызывают стресс. Копинг можно связать с предло­женной Фрейдом концепцией защитных механизмов (defense mechanisms). На это указывают Сомерфельд и Маккрей (Somerfeld and McCrae, 2000) в своем обзоре наиболее объемных научных трудов, посвя­щенных проблеме стресса. Защитные механизмы представляют собой бессознательные процессы, ис­пользуемые людьми в попытке справиться с нерв­ным напряжением и тревогой; к их числу относятся вытеснение (мотивированное забывание) и перенос (выражение своего гнева по отношению к человеку, не являющемуся источником отрицательных эмо­ций: например, разгневанный ребенок наносит удар брату или сестре вместо одного из своих родителей). Выяснилось, что эти бессознательные защитные ме­ханизмы крайне трудно поддаются изучению по­средством эмпирических методов. Однако развитие когнитивной психологии в конце XX столетия при­вело к разработке надежных методов оценки уровня адаптации и связи сознательных реакций человека с интрапсихическими процессами. Термин копинг начал применяться для исследования сознательных методов, используемых людьми в процессе адапта­ции к стрессу. Методы копинга варьируют от край­не неадекватных до высокоэффективных — начиная с отрицания самого существования проблемы или проекции своей проблемы на других людей и закан­чивая попытками рационального решения проблемы или сублимации (удовлетворения влечения в соци­ально приемлемой форме, такой как разрядка агрес­сивности с помощью игры в теннис или футбол). Нередко подчеркивается важное отличие проблем­но-ориентированного копинга от копинга эмоцио­нального, хотя оба подхода имеют непосредственное отношение к психологическому вмешательству. Крупный теоретик и исследователь Ричард Лазарус (Lazarus, 2000), много лет занимавшийся изучением проблем стресса, в своем обзоре, посвященном со­временным научным представлениям о стрессе и методам копинга, высказывает оптимизм в отноше­нии перспектив дальнейшего изучения этой темы, несмотря на неудачи многих ее исследователей. Он настоятельно доказывает необходимость проведения большего числа наблюдений за повседневной жиз­нью индивидов с целью выявления поддерживаемых ими взаимосвязей с окружающей средой. Он также призывает к проведению большего количества дол­госрочных исследований, связанных с психологией индивидуального развития, и указывает на то, что следует уделять больше внимания изучению пози­тивных методов копинга.

Буферная гипотеза и социальная поддержка.

Из всех психологических переменных, оказывающих влияние на эффективность и способность индивида совладать со стрессом, наибольшее значение, веро­ятно, имеет социальная поддержка. Помощь и забо­та со стороны таких значимых для нас людей, как родители, супруги, друзья, коллеги, члены местной церковной общины или клуба, могут оказывать ог­ромное влияние на наше здоровье. Значение соци­альной поддержки стало предметом особого внимания психологов, изучающих проблемы поведения и здоровья, после публикации исследований, проведен­ных в Аламеда Каунти, штат Калифорния, в 1979 г., показавших, что социально-бытовые условия жизни людей, такие как наличие или отсутствие семьи и членство в какой-либо общественной организации, теснейшим образом связаны с уровнем смертности (см.: Cohen, 1991).

Основная идея буферной гипотезы (buffering hipothesis) заключается в том, что социальная поддержка обеспечивает индивиду защиту от стресса. В ходе исследований, посвященных буферной гипотезе, уровень психологического стресса обычно из­меряется по данным анкеты или вопросника, содер­жащего просьбу перечислить наиболее важные собы­тия из жизни опрашиваемых за последние несколько месяцев (например смерть кого-либо из членов се­мьи, развод, изменения на работе), которые затем оцениваются экспертами для выведения итоговой оценки. Степень социальной поддержки измеряется по трем показателям: а) ресурсы социальных связей (такие как наличие семьи, членство в клубе или принадлежность к местной церковной общине); б) субъективно воспринимаемый уровень социальной поддержки (об этом показателе, в частности, позво­ляют судить ответы на вопросы анкеты о наличии людей, способных оказать помощь); в) поведенческие проявления поддержки (оцениваемые на основании сообщений самого индивида или наблюдений за формами оказываемой ему помощи).

Исследователи изучают такие показатели, сравни­вая их с данными контрольных групп, на основании результатов оказанной помощи или с помощью за­висимых переменных. Таким образом, степень социальной поддержки может быть соотнесена с показа­телями физического или психологического здоровья индивида или наличием у него тех или иных рас­стройств, таких как депрессия, нарушения здоровья после перенесенной хирургической операции, ощу­щение дискомфорта в результате отказа от куре­ния, прогрессирующая раковая опухоль или про­явления симптомов СПИДА у инфицированных больных. В целом данные, полученные в ходе мно­гочисленных исследований, подтвердили первоначальную гипотезу. В заключительной главе своей книги Коэн делает вывод о том, что эпидемиологические данные, касающиеся влияния, ко­торое степень социальной интеграции оказывает на уровень заболеваемости и смертности, однозначно сви­детельствуют о том, что социальное окружение оказы­вает существенное влияние на состояние здоровья и благополучие... а при использовании учеными показа­теля субъективно воспринимаемого уровня социальной поддержки эти влияния, без сомнения, позволяют про­гнозировать появление определенных психологических или физических симптомов (Cohen, 1991, р. 231).

Существуют свидетельства влияния социальной поддержки на иммунную систему организма; так, например, замечено, что индивиды, подверженные частым простудам, как правило, лишены достаточ­ной социальной поддержки (Cohen, 1996

Негативное воздействие более крупных социаль­но-политических систем также может вызывать стресс у отдельных семей и индивидов. Особенно сильное влияние оказывает лишение людей источ­ников жизнеобеспечения в результате финансовых кризисов, безработицы, войн или нехватки продук­тов питания. Люди, пережившие Великую депрес­сию 1930-х гг. или время массовых протестов про­тив войны во Вьетнаме, на собственном опыте зна­ют, что социальная и политическая обстановка может являться источником стресса. По-видимому, на спо­собность к преодолению стрессов оказывают влия­ние такие факторы, как наличие свободного времени, которое мы можем уделить решению возникающих проблем, материальная обеспеченность и характер взаимоотношений с другими людьми (Moos, 1995; Terry, 1994). Хобфолл (Hobfoll, 1998) обвиняет в недостатке внимания к исследованиям порождаю­щих стресс крупномасштабных общественных про­блем западное мировоззрение в целом, поскольку оно придает чрезмерное значение отдельной лично­сти и провозглашает неограниченную личную свобо­ду. Критикуется также чрезмерное внимание, уделя­емое в ходе экспериментальных и теоретических ис­следований, посвященных вопросам социальной поддержки, тем индивидам, которые становятся объектами получения помощи. Но разве поведение индивидов, которые сами приходят на помощь дру­гим людям, имеет менее важное значение? Действи­тельно, если следовать принципу социальной взаим­ности, может ли кто-либо рассчитывать на поддер­жку других людей, ничего не давая взамен? -

Хронология и индивидуальное развитие на протяжении всего жизненного цикла

Живые системы, относящиеся ко всем уровням, не­прерывно развиваются, изменяются, растут и старе­ют, подчиняясь неумолимым законам движения от момента своего зарождения к моменту смерти и разложения. Ни одна живая система, с которой сопри­касается клинический психолог в процессе работы, будь то организм человека, его психика, семья или более крупные сообщества людей, не прекращает изменяться с течением времени. В процессе жизне­деятельности существуют периоды быстрого размножения клеток, отделения собственной личности от окружающей среды, осознания собственной индивидуальности, выбора жизненного пути, периоды упадка в результате старения систем и периоды сме­ны руководства в крупных организациях. Все эти про­цессы представляют собой частные случаи структурированных процессов изменения, которые мы назы­ваем развитием. В каждый отдельно взятый момент времени любой человек или семья (а в некоторой степени и любая школа, община или общество в це­лом) находятся в определенной точке строго пред­сказуемой последовательности стадий развития. Работа клинического психолога напоминает стрельбу по движущейся мишени, только в роли мишени выступает система, которая изменяется вне зависимо­сти от того, прибегнет он к вмешательству или нет.

Ребенок, ничего не знающий о жизни насекомых, увидев, как гусеница превращается в куколку, мог бы сделать вывод о том, что она заболела и умерла. Только ясное понимание того, что нормальное раз­витие бабочки включает такие ранние его стадии, на которых она принимает форму гусеницы и куколки, исключает возможность неправильных умозаключение. Люди не претерпевают подобных резких скачков в развитии, однако крайне важно, чтобы мы не рассматривали обычные явления, например напря­женные отношения и конфликты с родителями в подростковом возрасте, как проявление патологии, требующее психотерапевтического вмешательства. Некоторые клинические психологи проявляют чрез­мерную склонность к тому, чтобы рассматривать любые психологические проблемы как проявление той или иной формы патологии.

Более того, ожидания, связываемые с определен­ными периодами развития, могут различаться для разных этнических и культурных групп. Для боль­шинства азиатских народов, в отличие от большин­ства американцев и австралийцев, нехарактерно представление о том, что подростки должны разви­вать собственную индивидуальность и проявлять личную независимость (Poole, Sundberg & Tyler, 1982).

В 1971 г. Джонс, Бейли, Макфарлен и Хонзик (Jones, Bayley, Macfarlane, Honzik, 1971) опубликова­ли серию статей, в которых изложили основные ре­зультаты проведенных ими лонгитюдных исследова­ний, посвященных психологии индивидуального раз­вития. Они были крайне удивлены, когда выяснили судьбу детей, которых они изучали в самом начале своих исследований: «Почти 50% из них оказались более уравновешенными и преуспевающими людь­ми, чем предсказывал каждый из нас, исходя из сво­их различных теоретических предубеждений; около ) 20% стали менее зрелыми людьми, чем мы предска­зывали, и лишь немногим менее '/₃ испытуемых раз­вивались в соответствии с нашими первоначальны­ми прогнозами» (р. 408). Риглер (Rigleer, 1973) в сво­ей рецензии на эту книгу высказывает мысль о том, что столь низкая точность прогнозов явилась результатом изначально ошибочного теоретического подхода: «Временные отклонения от нормы зачастую рас­сматривались как патогномоничные, а стресс — как травма, тогда как потенциал к научению на основе личного опыта игнорировался» (р. 137).

Теперь, по прошествии многих лет, становится понятным, почему прогнозирование поведения людей является столь трудной задачей. Возникшее недавно направление в психологии, получившее на­звание психопатология развития (developmental psychopathology), демонстрирует нам, что единичное событие или неудача, имевшая место на отдельной стадии развития индивида, не является достаточным основанием для долгосрочных прогнозов. В частно­сти, Гудман и Готлиб (Goodman and Gotlib, 1999) в работе, посвященной передаче психопатологических черт характера от страдающих депрессией матерей своим подрастающим детям, указывают на ряд фак­торов, которые необходимо учитывать при прогнозировании, таких как генетические и нейрорегуляторные характеристики, социальные условия жизни, состояние здоровья отца и его участие в воспитании ребенка. Наиболее удачные прогнозы, хотя даже они не являются достаточно точными, требуют учета всех факторов риска и всех защитных факторов, оказывающих влияние на прогнозируемую ситуа­цию. В целом можно сказать, что неблагоприятный ход развития наиболее вероятен при наличии боль­шого числа факторов риска и недостаточного коли­чества защитных факторов, способных нейтрализо­вать их воздействие. Мы еще вернемся к теме пси­хопатологии развития в следующих главах этой книги. Пока же мы хотели бы подчеркнуть, что кли­ницисты должны учитывать общие положения кон­цепций индивидуального развития в своей повсе­дневной практике. Это позволит им воздержаться от слишком поспешного диагностирования патологии и сохранить возможность способствовать нормаль­ному развитию личности пациента. Всем избравшим в качестве своей специальности клиническую психо­логию мы настоятельно рекомендуем посвятить свое время изучению психологии развития. Здесь же мы вынуждены ограничиться лишь кратким описанием нескольких основных концепций этой быстро разви­вающейся дисциплины. (Некоторые из теоретических положений этой главы мы более детально рассмо­трим при обсуждении работы с детьми в главе 8.)

Стадии развития. Психологи придерживаются различных точек зрения относительно того, носит ли процесс развития непрерывный и плавный характер, или же для него характерны резкие изменения в от­дельные периоды времени, вследствие чего могут быть выделены отдельные его стадии. И хотя дискус­сии по этому поводу до сих пор не утихают, из сооб­ражений простоты мы примем в качестве постулата существование определенных стадий развития, не­смотря на то что их нельзя считать строго фиксиро­ванными, неизменными или связанными с четко определенными временными интервалами. Темп пе­рехода от одной стадии развития к другой является индивидуальной характеристикой, более того, некоторые люди проходят определенные этапы развития с нарушением последовательного (т. е. типичного) порядка. Это положение особенно справедливо по отношению к стадиям социального развития индивидов, в отличие от стадий физического развития. Как правило, индивид должен пройти одну стадию развития, для того чтобы быть готовым к прохожде­нию следующей, так как успешность прохождения более поздних стадий развития определяется успеш­ностью прохождения более ранних стадий. Развитию речи у маленьких детей предшествует лепет, обуче­ние ребенка пользоваться туалетом должно предше­ствовать его поступлению в школу, достижение со­вершеннолетия (выход из-под опеки родителей) предшествует вступлению в брак в нашей культуре (но не является обязательным условием для брака в других культурах). Если же предпринимаются по­пытки ускорить достижение следующей стадии раз­вития (когда, например, родители побуждают ребен­ка к началу самостоятельной жизни еще до того, как он приобрел навыки самообслуживания, или когда молодые люди пытаются завести семью, не обладая средствами, обеспечивающими их экономическую независимость), в таких случаях очень часто возни­кают проблемы.

При работе с клиентом необходимо определить стадию его развития, что требует особых професси­ональных навыков. Так, например, стадии, характе­ризующиеся быстрыми темпами развития, зачастую чреваты возникновением чрезмерного стресса, и от терапевта может потребоваться владение навыками работы в кризисных ситуациях и оказания помощи клиенту, претерпевающему серьезные изменения своей личности; случается, что характерный для ин­дивида образ себя претерпевает резкие и внезапные перемены.

Приведем следующий пример. Четырнадцатилетний Себастьян пользовался успехом среди одноклассников в начальной школе. Однако произошедшие в старших классах физиологические изменения вызвали у него депрессию. Подросток с ненавистью стал относиться к своему телу, называя себя «заключенным в прыщавый стручок».

Фергус, 71-летний пациент, рассказывал своему пси­хотерапевту. «У меня случился всего лишь микроин­сульт, но мои дети не дают мне больше ключей от ма­шины. Я надеюсь, что это ненадолго», — добавил он с надеждой. Дети пытались убедить его в том, что удоб­нее пользоваться автобусом, но Фергус не мог изба­виться от ощущения утраты, которое было похоже на чувство, испытанное им после смерти жены.

Основной подход, применяемый для предотвра­щения тех или иных психологических проблем, за­ключается в осуществлении психотерапевтического вмешательства на более ранней стадии развития по отношению к той, на которой обычно возникает про­блемное поведение. Специально разработанные про­граммы позволяют обеспечить молодых людей необ­ходимыми психологическими знаниями и навыками еще до того, как они столкнутся с трудностями пе­реходного возраста. Такие программы, как «Успеш­ный старт», помогают детям подготовиться к шко­ле с ее напряженным учебным ритмом.

Наличие отклонений от нормального развития на отдельных его стадиях может вызвать определенные осложнения в будущем. Так, употребление женщиной алкоголя или наркотиков во время беременности мо­жет нанести непоправимый ущерб здоровью ее еще не родившегося ребенка. Психолог должен обладать глу­бокими познаниями для того, чтобы оценить возмож­ные долгосрочные последствия рано проявившегося отклонения в развитии. Является ли это отклонение таким, которое индивид сможет преодолеть в процес­се естественного роста, или оно вызовет еще большее отставание в развитии по сравнению с его сверстни­ками? Существует ли возможность наверстать упу­щенное в течение короткого промежутка времени? Сможет ли индивид в конце концов адаптироваться к имеющимся у него отклонениям?

Очень важно знать, на какой стадии развития на­ходится личность в данный момент времени. Напри-

мер, если нам говорят, что Элейн бросается на пол и истерично кричит, отчаянно колотя по полу ру­ками и ногами, что Джулия начала заниматься сек­сом, Джордж увлекается автогонками, а Джон толь­ко что составил свое завещание, мы, вероятно, поду­маем, что Элейн два с половиной года, Джулии 15 лет, Джорджу около 25 лет, а Джону от 50 до 70 лет. Когда же мы, испытав некоторый шок, узнаем, что на самом деле Элейн 25 лет, Джулии 9 лет, Джорд­жу 61 год, а Джону 14 лет, для нас становится бо­лее очевидным, до какой степени мы полагаемся на свое представление о существовании нормальной последовательности стадий развития, формируя в своем сознании образы окружающих. Один из спо­собов теоретического осмысления отклонений в раз­витии описанных выше людей заключается в ука­зании на тот факт, что поведение каждого из них со­вершенно нетипично для их возраста. Очевидно, что Джулия и Джон намного опережают ожидания, касающиеся своего возраста. И мы с полным правом могли бы задаться вопросом о причинах такого преж­девременного взросления: что стоит за этой поспешностью? Возможно, причина кроется в поиске острых ощущений, в необычайно высоких интел­лектуальных способностях, в поощрении или про­воцировании со стороны родителей, в отсутствии моральных ограничений или соответствующих форм воспитания, в одиночестве или депрессии. Совершенно очевидно, однако, что в обоих случаях от­сутствует необходимый жизненный опыт и психо­логическая зрелость, которыми обычно обладают люди, когда они начинают вести активную сексуаль­ную жизнь или составляют завещания. К каким по­следствиям может привести выбор определенной линии поведения, если для него отсутствуют нор­мальные предпосылки? Не нанесет ли ущерба ин­дивиду такое поведение (которое в других случаях может рассматриваться как конструктивное) в ус­ловиях отсутствия у него необходимых навыков и жизненного опыта? Такое развитие событий более чем вероятно.

Число экспериментальных и теоретических ис­следований, посвященных проблемам развития, рез­ко возросло за последние 20 лет. Психологи распро­странили сферу своих исследований на периоды индивидуального развития начиная с младенчества и вплоть до самых преклонных лет. При этом исследовалось как когнитивное, так и эмоциональное раз­витие личности. Были обнаружены поразительные способности к научению и концентрации внимания у новорожденных младенцев, а прежние представле­ния об упадке умственных способностей в преклон­ном возрасте претерпели серьезные изменения. Не­которые психологи (см., например, Amett, 2000) склоняются к мысли о необходимости рассматривать «наступающее взросление» (возраст от 18 до 25 лет) как имеющий четкие границы период развития, характерный для западноевропейской и американской культур и отличающийся более продолжительными сроками освоения социальных ролей и научения. Кроме того, появились новые формы оказания насе­лению психологической помощи. Мы можем лишь кратко коснуться здесь только наиболее важных достижений в этой постоянно развивающейся области знаний.

Только в последние несколько десятилетий, по мере увеличения процента пожилых людей в общей кассе населения, многие психологи и другие специ­алисты начали признавать, что процесс индивиду­ального изменения и развития не прекращается с достижением преклонного возраста, хотя Юнг и Эриксон еще несколько десятилетий назад указыва­ли на этот факт.

Тот факт, что процесс индивидуального развития продолжается и в зрелом возрасте, стал более очевидным после выхода в свет таких популярных книг, как бестселлер «Переходные периоды: Предсказуемые кризисы взрослой жизни» Гейла Шихи (Gail Sheehy, 1976), и появления таких научно обоснован­ных теорий и исследований, как сообщение Вейл-данта (Vaillant, 1977) о повторном обследовании бывших выпускников Гарварда, ставших участника­ми первого подобного обследования еще в 1937 г., книг Левинсона (Levinson, 1978, 1996), содержащих подробный анализ биографий мужчин и женщин, а также книг и статей в научных журналах, посвяленных психологическим аспектам индивидуально­го развития на всех этапах жизни (см., например, Baltes, Staudinger & Lindenberger, 1999; Schuiz & Ewen, 1988). Левинсон (1986, 1996) утверждает, что и мужчины, и женщины проходят через строго пред­сказуемые периоды жизни, отмеченные переходны­ми состояниями, как это показано на рис. 2.2. Каж­дый период перехода между очередными стадиями развития является своего рода испытанием, след­ствием которого может стать неустойчивое состоя­ние психики индивида и депрессия.

Подобные кризисы в развитии личности нор­мальные, а не патологические. Признавая этот факт, клинические психологи, работающие с пациентами, переживающими так называемый кризис среднего возраста, используют специальные процедуры, разработанные для того, чтобы помочь людям успешно преодолеть этот кризис и вступить в следующую стадию развития, сохранив максимум физического здоровья и психологической независимости. Что же касается пожилого возраста, то Картенсен и Чарльз (Carstensen & Charles, 1999) добавляют еще один важный аспект, основываясь на своих теоретических и экспериментальных исследованиях, демонстрирующих факт продолжения индивидуаль­но развития в преклонном возрасте. Этим фактором является сознательный выбор. В своей книге автор показывает, что пожилые люди выбирают пенно те социальные ситуации и эмоциональные переживания, в которых они испытывают потреб­ить, и что умение делать правильный выбор являются неотъемлемой составляющей мудрости, по самой своей природе присущей пожилому возрасту. По мере ослабления физических сил и осознания го, что впереди осталось мало времени, количество :шальных контактов среди пожилых людей уменьшается, однако их эмоциональные переживания ста­вятся более глубокими

Эмоциональное и психосексуальное развитие.

Тот факт, что сексуальное развитие личности оказы­вает определенное влияние на поведение и связан­ные с ним эмоциональные переживания, стал оче­видным еще на ранних этапах истории человечества. Сексуальное развитие сопровождается внешне за­метными физиологическими и физическими изме­нениями — понижением тембра голоса в подростко­вом возрасте, появлением лобковых волос, началом менструаций у девушек, появлением растительнос­ти на лице и «влажных снов» у мальчиков, полной утратой репродуктивных способностей у пожилых женщин. Наряду с этими резкими изменениями про­исходят и постепенные, но тем не менее очень важ­ные изменения, касающиеся эмоциональной сферы и направленности сексуальных интересов. Однако лишь Зигмунду Фрейду удалось создать первую комплексную теорию развития, устанавливавшую связь между сексуальным и эмоциональным разви­тием личности и применимую в клинической прак­тике. Взгляды Фрейда мы более подробно рассмот­рим позже, а сейчас сосредоточим внимание только на его учении о стадиях развития, положенном им в основу своей психоаналитической теории. Фрейд полагал, что имеет место последовательная смена стадий индивидуального развития, причем для каж­дой стадии характерен специфический способ полу­чения удовольствия. На первой стадии, названной им оральной, главным источником получения удо­вольствия служит ротовая полость. На второй ста­дии, получившей название анальной, получение удовольствия связано с раздражением ануса, дости­гаемого посредством либо удерживания, либо вытал­кивания фекалий. На третьей стадии, начинающей­ся примерно в возрасте 4 лет и названной фалличе­ской, главным источником получения удовольствия является раздражение гениталий. Четвертую ста­дию, начинающуюся в возрасте около 6 лет и про­должающуюся вплоть до половой зрелости, Фрейд назвал латентной, поскольку на этой стадии энер­гия либидо, которая является движущей силой в стремлении человека к получению удовольствия, подвергается сублимации, а потому не вызывает внутренних конфликтов и стрессовых состояний. Следующая стадия развития — пубертатный пери­од, для которого характерно наличие большого ко­личества как внутренних, так и внешних конфлик­тов; предполагается, что на этой стадии молодые люди должны перенести свою энергию либидо с ро­дителей на другие объекты привязанности. Разрабо­танный Фрейдом метод лечения требовал, чтобы па­циент в своих воспоминаниях вернулся к той стадии развития, на которой начались его внутренние кон­фликты, и попытался выбрать новое направление развития, достигаемое посредством выражения сво­их эмоций, инсайта и реорганизации своей психики. Теория Фрейда, делавшая упор на сексуальность и смену объектов влечений, оказала огромное влияние на развитие психологии. Однако многочисленные исследования, стимулированные научной деятельно­стью Фрейда, выявили ограниченность и неадекват­ность как его основополагающей теории, так и пред­ложенного им метода лечения (см., например, работу Килстрема (Kilstrom, 1999) и приводимый им би­блиографический список), именно поэтому в цент­ре внимания психологов оказалась более детально разработанная теория стадий развития, предложен­ная Эриксоном (1950, 1963).

Идентифицированные Эриксоном стадии инди­видуального развития хотя и были выделены на ос­нове стадий развития, предложенных Фрейдом, учи­тывали прежде всего не физиологическое, а психо­логическое и социальное развитие индивида. При этом основное внимание уделялось характеру взаи­моотношений с окружающими людьми. Более того, стадии развития, выделенные Эриксоном, охватыва­ют весь жизненный цикл, а не только детские годы. На каждой из восьми основных стадий развития ин­дивид переживает кризис или сталкивается с серь­езными психологическими проблемами. Каждая стадия характеризуется парой дуальных противо­положностей, которые оказывают свое влияние на­чиная с младенчества и вплоть до глубокой старости: а) изначальное доверие людям в противовес недове­рию; б) автономия (психологическая независимость) в противовес стыду и сомнениям; в) инициатива в противовес вине; г) трудолюбие в противовес неполноценности:

д) идентичность в противовес смеше­нию социальных ролей; е) интимность против изо­ляции; ж) продуктивность в противовес инертности; з) интеграция это в противовес отчаянию. . Теория стадий развития, предложенная Эриксоном, очень хорошо вписывается в общую теоретическую кон­цепцию, которую пытается построить современная психология. Каждая стадия развития представляет собой систему представлений человека о самом себе и своих взаимоотношениях с другими людьми и окружающим миром. Кроме того, каждая стадия вклю­чает в себя возможности для развития и выбора. Результат развития никогда не бывает предрешен заранее. Будучи сострадательным человеком и творчески мыслящим психоаналитиком, Эриксон был в высшей степени реалистично мыслящим уче­ным. В его теоретической концепции находится ме­сто как для родительской категоричности, так и для любви, а также для социальных условий, способству­ющих успешному решению индивидом стоящих перед ним задач, усложняющихся по мере достижения им зрелости.

Представители различных психологических под­ходов используют эти теоретические концепции, позволяющие понять многие человеческие пробле­мы без навешивания на людей психиатрических ярлыков. Теория Эриксона указывает на подходы к решению индивидуальных психологических проблем, предполагающие помощь со стороны общества, однако ответственность за принимаемые решения все же остается за индивидом. Поскольку теория Эриксона имеет слишком обобщенный, универсаль­ный характер, она не подвергалась тщательному эмпирическому исследованию, однако оказала сильное влияние на многих психологов. Описанные Эриксоном стадии развития раскрывают моральные ценно­сти и «философию», лежащую в основе социальной и эмоциональной компетентности людей, совершенствующейся по мере того, как они продвигаются по своему жизненному пути.

Когнитивное развитие. Совершенно очевидно, что маленькие дети отличаются уровнем развития своих когнитивных способностей от детей более старшего возраста и взрослых. Одним из наиболее полезных изобретений психологов явился тест ин­теллекта, позволявший оценивать способности к логическому мышлению и словарный запас на теку­щем этапе индивидуального развития. Используе­мые в интеллектуальных тестах оценки предполага­ют постепенный рост когнитивных способностей индивида, а не скачкообразный их рост в соответ­ствии с прохождением отчетливо выраженных ста­дий когнитивного развития. Помимо теоретических ;: эмпирических исследований, посвященных изуче­нию проблем, связанных с тестированием интеллек­та, многие психологи пытались разработать теории, описывающие основные когнитивные процессы, та­кие как восприятие и мышление, а также гипотети­ческие стадии когнитивного развития. Несомненно, наиболее выдающимся представителем этого направления явился Пиаже (Piaget, 1952; см. также изложение его теории Флейвелом: Flavell, 1977).

Этот великий швейцарский ученый положил в осно­ву своей теории четыре основные стадии развития, охватывающие период от младенчества до зрелости: а)сенсомоторную (0-2 года), на которой примитивные навыки восприятия и поведения, такие как сосание и хватание, координируются в единые когнитив­ные, структуры; 6) дооперациональную (от 2 до б лет), на которой ребенок начинает взаимодействовать с окружающим миром на символическом уровне, на­зывая объекты, но не манипулируя ими непосредственно; в) стадию конкретных операций (6-12 лет), когда ребенок может производить операции над мыс­ленными образами конкретных физических объек­тов без необходимости непосредственно опериро­вать ими на физическом уровне, формируя в ходе этого процесса практически применимые представ­ления об объектах, и наконец г) стадию формальных операций (12 лет и старше), когда ребенок становит­ся способным оперировать абстрактными понятия­ми высшего уровня, не связанными с конкретными физическими объектами, такими как истина и честь. Факт существования этих стадий должен учитывать каждый клинический психолог, формируя свои ожи­дания относительно уровня развития пациента при его обследовании и принимая решение о примене­нии того или иного терапевтического подхода.

Пиаже утверждал, что существует два основных процесса, описывающих характер взаимодействия человека с окружающим миром: ассимиляция, или интеграция нового опыта в уже существующие схе­мы и структуры, и аккомодация, или модификация этих структур с целью приведения их в соответствие с вновь получаемым опытом. Идеи Пиаже, удачно согласующиеся с подходом, предлагаемым общей теорией систем, оказались ценным подспорьем в работе как клинических психологов, так и психоло­гов, занимающихся проблемами развития личности. Концепции Пиаже стимулировали значительное количество научных исследований, большая часть ко­торых подтверждает его теорию. Кросс-культурные исследования показывают, что существуют различия, касающиеся хронологии и самого факта наступления последней, согласно Пиаже, стадии индивидуально­го развития, а потому некоторые методологические проблемы остаются до сих пор не разрешенными (Dasen & Heron, 1981). Когнитивное развитие происходит в нескольких сферах человеческого функци­онирования одновременно. Пиаже показал, что стадии развития социальных привязанностей также можно рассматривать с точки зрения предложенной им общей теории. Появившееся совсем недавно мно­гообещающее направление исследований в области когнитивного развития, получившее название «тео­рии сознания» (theory of mind), занимается изуче­нием того, что знают маленькие дети о когнитивной деятельности других людей и каковы их представле­ния о том, что думают окружающие. Согласно утвер­ждению Флейвела (Flavell, 1999), данные разрабо­танных учеными оригинальных методов наблюдения позволяют сделать вывод о том, что даже грудные младенцы осознают факт преднамеренности и общей целенаправленности человеческих поступков. Развитие навыков понимания психики других людей, по-видимому, тесно связано с характером взаимоот­ношений с окружающими в раннем детском возрас­те, что подтверждается отсутствием коммуникатив­ных навыков в случае психического расстройства, получившего название аутизм.

Социальное и моральное развитие. Перед каж­дой культурой стоит задача социализации подраста­ющего поколения, и клинические психологи при ра­боте с пациентами нередко сталкиваются с пробле­мами, имеющими отношение к социальным нормам. Одним из эффективных теоретических подходов к разрешению проблем этого типа является теория ролей. Суть этой теории была удачно сформулиро­вана еще 400 лет тому назад Уильямом Шекспиром в его комедии «Как вам это понравится»:

Весь мир — театр,

В нем женщины, мужчины — все актеры

У них свои есть выходы, уходы,

И каждый не одну играет роль.

(перевод Т. Щепкиной-Куперник)

Теория ролей основывается на идее о том, что наша жизнь подобна театру, где один и тот же актер может исполнять различные роли, взаимодействуя с другими людьми в различных сценах или контек­стах. Люди имеют определенные ожидания в отно­шении тех или иных социальных ролей и обладают набором оценочных критериев относительно каче­ства исполнения этих ролей. Джордж Келли (George Kelly, 1996) (о котором мы более подробно расска­жем позже, когда будем рассматривать его теорию личностных конструктов) разработал метод терапии, названный им терапия фиксированной роли — свое­го рода подобие экспериментальной процедуры, в ходе которой пациент пытается исполнять различные со­циальные роли. Теодор Сарбен (Theodore Sarbin, 1950; 1995) посвятил значительное число работ изу­чению теории ролей. На протяжении многих лет он занимался анализом феномена гипноза и антисоциального поведения с точки зрения этой теории. В сво­их последних работах он и его коллеги (de Rivera & Sarbin, 1998), исследуя воспоминания своих пациен­тов с целью выявления случаев жестокого обраще­ния с ними в детском возрасте, отмечали тот факт, что разыгрывание определенных ролей влияет на конструирование детских воспоминаний. Теория ролей тесно связана с формированием собственного Я и проблемой обретения идентичности. Этнические конфликты, проявления которых столь заметны на национальном и интернациональном уровнях, в ко­нечном итоге связаны с проблемами социальных ролей и обретением идентичности, так же, как гендерные роли и формирование половой идентично­сти. Теория ролей может помочь нам связать наши представления о функционировании социальных систем различных уровней.

Сколько различных ролей может разыгрывать один и тот же человек на протяжении одного дня? Читатели этой книги, вероятно, смогут насчитать по меньшей мере 4 или 5 ролей, которые им приходится исполнять ежедневно: студент, приятель, партнер по игре в теннис, покупатель в магазине и т. д. На рис. 2.3 показано гипотетическое распределение раз­личного времени суток в жизни индивида по местам действия и характеру исполняемых ролей в различ­ные периоды его жизни. Во время работы с пациен­том клиницисту не следует забывать о том, что в раз­личные периоды жизни пациента в его репертуаре могут появляться новые роли.

Сегодня рост насилия и преступности является одной из главных проблем во многих странах, осо­бенно в США, где число преступлений с применени­ем насилия выше, чем в других индустриально раз­витых государствах. Каким образом у человека фор­мируется «совесть» и признание прав и потребностей других людей? Психологи, воспитатели и представи­тели других социальных профессий уделяют много внимания пропаганде нравственных ценностей в современном обществе и снижению уровня наси­лия, а также стремятся способствовать развитию у людей самоконтроля. Популярные психологические издания постоянно указывают на обилие ролевых моделей антисоциального поведения, как в окружа­ющей действительности, так и в средствах массовой информации. На протяжении многих лет Колберг (Kohlberg, 1984) изучал моральное развитие с ис­пользованием метода, несколько напоминающего тот, что использовал Пиаже при изучении когнитив­ного развития. Он и его коллеги стремились описать своего рода структуру интерпретации, с помощью которой любой индивид мог бы систематизировать свои представления о неоднозначных и сложных со­циальных ситуациях, затрагивающих вопросы мора­ли, и принять эффективное решение. Ученые пола­гали, что подобные структуры, как правило, не фор­мируются у детей непосредственно воспитывающими их индивидами; вместо этого дети сами постепенно усваивают моральные принципы высших уровней абстракции по мере своего взросления. Одно из на­правлений исследований Колберга касалось убежде­ний, связанных с представлением о справедливости, которые он оценивал на основании реакций испыту­емых на описания проблем, взятых из реальной жиз­ни (Carroll & Rest, 1982). Подрастающий ребенок в своем развитии переходит от стадии безусловного доверия к своду моральных правил, сформулирован­ных опекающим его лицом («Так сказал папа»), за­тем к представлениям о необходимости справедли­вого распределения материальных благ и сотрудни­чества в пределах социальной системы и, наконец, к представлениям о праве и морали, уже не основы­вающимся на мнении подавляющего большинства. Тем не менее некоторые вопросы остаются неразре­шенными. Так, мы не знаем, находится ли индивид на одной и только одной стадии развития в любой отдельно взятый момент времени? Не были ли эти стадии развития выбраны достаточно произвольно и в соответствии лишь со стандартами современной западной культуры? Могут ли индивиды вести жизнь, свободную от нарушения моральных норм, так и не достигнув заключительной стадии мораль­ного развития? Новаторские работы Колберга стимулировали непрекращающийся поток научных исследований и дискуссий. К примеру, Гофман( Hoffmап, 1987) подчеркивал важность приобретения такoго качества, как эмпатия, тогда как Гиллиган (Gilligan, 1982) привлек внимание психологов к качествам, как заботливость, преданность и стремление облегчать страдания других людей. Вите( Vitz, 1990) высказал предположение о том, что нарративы— повествовательные истории — и нарративный :стиль мышления представляют собой необходимое условие морального развития прежде всего по­что они способствуют приобретению таких в, как эмпатия, забота, преданность и склонность к взаимодействию с окружающими людьми; подход указывает на возможные пути морального воспитания личности. Коулз (Coles, 1997) пишет о моральном воображении — постепенно развивающемся осознании того, что такое хорошо и что такое плохо и что значит быть хорошим человеком. Он показал, как формируется нравственное поведе­ние и эмпатия благодаря опыту взаимоотношений в кругу семьи и в сфере отношений со своими сверст­никами.

В целях предотвращения насилия необходимо также уделять внимание развитию самоконтроля и формированию приемлемого социального поведе­ния по отношению к различным уровням соци­альных систем, а не только по отношению к инди­видуальному уровню.

Человеческое Я, возможности и выбор

Что такое Я? Несомненно, наличие хотя бы общего представления об этом основополагающем понятии современной психологии крайне важно для каждо­го, кто хотел бы работать с людьми, принадлежащими к самым различным возрастным группам.

Это понятие также играет важную роль в психопатоло­гии развития (Lewis & Granic, 1999). По мере своего развития младенцы начинают осознавать, что их соб­ственные руки и ноги отличаются особым качеством, не принадлежа к объектам окружающего мира. Они начинают различать лица других людей и узнают свое отражение в зеркале. Дети более старшего воз­раста уже осознают отделенность своего Я от осталь­ного мира. В «Психологическом словаре» Корзини (Corsini, 1999, р. 875) Я определяется следующим об­разом: «совокупность всех характеристик, сознатель­ных и бессознательных, психических и физических черт индивида» и приводится список, включающий около 150 психологических терминов, содержащих слово «я» или «само», начиная с «самоуничижения» и заканчивая «самоуважением».

Ф илософы и психологи вели бесконечные споры по поводу истинного значения этого понятия, выражающего непреодолимое ощущение уникальности собственного существования. Больше всего дискуссий вызывает различие между Я и «меня» (I and «me»), т. е. между смыслом, которым наделяется по­нятие Я, когда оно выступает в качестве объекта опыта (те), и тем смыслом, который приписывает­ся понятию Я, выступающему в качестве субъекта опыта .*( *В английском языке личное местоимение «те» являет­ся формой родительного и винительного падежа место­имения «I» (аналогично паре «меня» и «я» в русском языке). Однако в некоторых случаях, особенно в разго­ворной речи, «те» может выступать в роли личного ме­стоимения в именительном падеже: It's me (это я); That's me on photograph (это я на снимке). — Прим. Ред)*

Философский анализ понятия Я представляет собой очень сложную задачу, но для клинической работы важно не забывать, что все мы имеем опре­деленные представления о том, кем мы являемся, а также о том, на что мы способны, а на что не способ­ны. Клиническая работа в значительной степени свя­зана с присущим каждому человеку интуитивным чувством собственной самооценки и самоэффектив­ности. По большей части целью оценки личности пациента и психотерапевтического вмешательства является формулировка и прояснение пациентами своих проблем и достижение более ясного понима­ния ими самих себя в прошлом, настоящем и воз­можном будущем. Следующий эпизод из клиниче­ской практики наглядно демонстрирует те проблемы, с которыми сталкивается практикующий психолог:

Марлен уже давно пребывала в состоянии депрессии. Она считала, что психолог из университетского кон­сультационного центра не в состоянии ей помочь, но, тем не менее, по рекомендации подруги обратилась к нему за советом. Марлен училась на предпоследнем курсе биологического факультета университета. На протяжении последних двух лет она жила с Трентом, студентом медицинского факультета, с которым была знакома еще со школы. Они оба не хотели вступать в официальный брак и договорились, что каждый из них имеет право разорвать существующие отношения в любой момент. Поскольку же их отношения продолжа­лись довольно долго, Марлен казалось, что они будут оставаться близкими всегда. Когда однажды Трент ска­зал ей, что уходит к другой женщине, Марлен была по­вергнута в состояние шока. Она не стала устраивать ему скандалов или умолять остаться, но, когда он ушел, почувствовала, что весь ее привычный мир рушится. Оставшись одна в квартире, которая была слишком большой и дорогой для нее, она сидела и мучительно перебирала в уме события последних двух лет жизни. Была ли она виновата в том, что произошло? Сможет ли она привыкнуть к жизни без Трента? Теперь она подолгу спала и стала часто пропускать утренние заня­тия в университете. Марлен было трудно сосредото­читься на учебе, и, по мере того как она все больше и больше отставала от своей группы, ей стало казаться, что наверстать упущенное уже невозможно. Она чув­ствовала себя совершенно несчастной.

После беседы с Марлен и размышлений о том, как ей помочь, психолог-консультант пришел к выводу, что ей необходимо обрести более широкий взгляд на характер ее взаимоотношений с окружающим ми­ром. Постепенно консультанту удалось убедить Марлен в необходимости больше думать о будущем, на которое она может повлиять, а не о прошлом, ко­торое она уже не в силах изменить. Совместными усилиями они выработали несколько альтернатив­ных вариантов развития ее дальнейшей жизни. Мар­лен могла вернуться к своим родителям, которые проживали в просторном доме неподалеку от уни­верситета и были бы рады ее возвращению. Она мог­ла попытаться найти другую студентку, с которой могла бы делить арендуемую ею квартиру. Марлен могла бы присоединиться к одной из студенческих общин, нескольких членов которых она хорошо зна­ла и к которым испытывала симпатию. Можно было бы снять комнату в студенческом общежитии на сле­дующий семестр. Продолжение учебы в университе­те также оставалось под вопросом, так что нужно было рассмотреть альтернативные варианты и с этой точки зрения. Полностью прекратить учебу до кон­ца текущего семестра и поступить на тот же курс на следующий год? Оставить изучение некоторых дис­циплин и продолжать изучать другие? Выработать для себя самостоятельную учебную программу и твердо придерживаться ее в дальнейшем? Каждая из альтернативных возможностей могла оказать серь­езное влияние на дальнейшую судьбу Марлен, и об­суждение этих возможностей предполагало тщатель­ный анализ ее жизненных ценностей. В этом про­цессе творческого исследования альтернативных вариантов психолог выступал в качестве помощни­ка (фасилитатора).

Пытаясь разобраться с ситуациями, подобными той, в которой оказалась Марлен, мы могли бы ис­пользовать два понятия, используемые в общей тео­рии систем — это наличие «решателя», подсистемы, ответственной за принятие решений и характерной для любой системы, а также наличие у каждой сис­темы собственных, субъективно воспринимаемых ею самой границ. Наличие границ приводит к тому, что лишь небольшая часть доступной информации обычно используется для принятия решений. Один из способов улучшения функционирования системы — сделать так, чтобы внутрь системы поступало боль­ше информации, чем в нее поступает обычно. Уве­личение объема поступающей информации и твор­ческое размышление об имеющихся возможностях с наибольшей вероятностью могут привести к из­менениям в системе.

Движение от мешающей развитию социальной системы к системе, способствующей раскрытию заложенных в человеке возможностей, требует, чтобы человек создал мысленный образ цели, которой он хочет достичь. Будущее каждого человека включает в себя различные возможности, многие из которых мы способны осознать.

Реальность, переживаемая нами в актуальном жизненном опыте, и видимая нами реальность, проживаемая окружающими нас людьми, составляют лишь незначительную часть тех возможностей, ко­торыми мы сами или окружающие нас люди неког­да располагали. Пожалуй, никому не удалось пере­дать это осознание более наглядно, чем великому американскому психологу и философу начала XX в. Уильяму Джеймсу: «Мышление можно сравнить с театральным действом, в каждой сцене которого одновременно присутствует множество возможностей выбора. Деятельность созна­ния заключается в сравнении между собой этих воз­можностей, отборе некоторых из них и вытеснении всех остальных за счет усиления или ослабления концент­рации внимания... Иными словами, работа сознания над данными, которые оно получает, напоминает работу скульптора над глыбой мрамора. В каком-то смысле статуя, которую скульптор высекает из глыбы мрамо­ра, находилась внутри нее всегда. Но в этой же глыбе мрамора одновременно находились и тысячи других статуй, и только скульптора мы должны благодарить за то, что из тысяч разнообразных статуй он выбрал имен­но эту. Мир, который мы воспринимаем и в котором живем, будет представлять собой то, что наши предки и мы сами путем суммирования единичных предпочте­ний извлекли из мира, существующего изначально, по­добно скульпторам, отсекающим от глыбы мрамора оп­ределенные куски. Другие скульпторы творят другие статуи из той же самой глыбы мрамора. Другие люди создают иные миры из того же самого однообразного и невыразительного хаоса (James, 1890, р. 288-289).»

В серии своих публикаций Леона Тайлер разра­ботала концепцию, которая может быть названа те­орией возможностей или «моделью креативных воз­можностей» (Leona Tyler 1961, 1978, Tyler et al., 1968,1991). Краткое изложение сущности структур, управляющих выбором возможностей, предложенное Тайлер, представлено в модуле 2.1. Другие психоло­ги, такие как Хейзел Маркус (Hazel Markus; Cross & Markus, 1991; Markus & Nurius, 1986; Wurf & Markus, 1991), писали в своих работах о возможных Я. В про­веденных Маркусом совместно со своими коллега­ми экспериментах испытуемых просили представить свое будущее и постараться увидеть себя такими, какими они хотели бы быть, либо напротив, не хо­тели бы стать, а также представить себя в ситуациях, в которых они хотели бы, либо напротив, не хо­тели бы оказаться. Некоторые психологи (см., на­пример, Sundberg, Poole & Tyler, 1983) использова­ли процедуру размышлений о будущем, пытаясь вызвать у своих испытуемых мысли о возможных событиях, которые могут произойти в их личной жизни. Другие психологи, такие как Теодор Сарбен (Theodore Sarbin, 1986) и Дэн Макадаме (Dan Mc-Adams, 1994), анализируют жизни отдельных людей, подобно тому как изучается процесс создания худо­жественных произведений или повествований. Пол Педерсен (Paul Pedersen, 2000) говорит о скрытых посланиях, которыми обмениваются стороны в про­цессе психологического консультирования и тера­пии. В сознании как пациента, так и психотерапевта не прекращается внутренний диалог в то самое вре­мя, когда они оба беседуют между собой. Педерсен утверждает, что чем более велики культурные и эт­нические различия между пациентом и терапевтом, тем большим количеством скрытых посланий они обмениваются во время беседы. В этой книге мы высказываем мысль о том, что одной из целей пси­хологической оценки личности является создание рабочего образа (working image) или ряда рабочих гипотез, касающихся личности пациента, которые включают в себя представления клиентов о самих себе. Все рассматриваемые нами подходы базируют­ся на общей идее о том, что любые психологические состояния и нарушения людей могут интерпретиро­ваться различными способами.

Для любого индивида, как и для любой группы, общественной организации или нации, существует большое, однако не безграничное число возможнос­тей. Наиболее неумолимым из стоящих перед людь­ми ограничений является время. Индивид может посвящать себя лишь немногим областям деятельно­сти одновременно, а срок отпущенной ему жизни ограничен. Мы поставлены перед необходимостью выбора возможностей, которые могут быть реализо­ваны в нашей жизни. Выбор одних возможностей и отказ от других осуществляется самыми различны­ми способами, как на сознательном, так и на бессо­знательном уровне. Особенности унаследованных че­ловеком генов также ограничивают количество пре­доставленных ему возможностей. К примеру, лишь немногие дети обладают от рождения необходимы­ми физическими и психическими характеристиками для того, чтобы стать выдающимися спортсменами. Точно так же лишь немногие молодые люди облада­ют физической красотой, соответствующей голли­вудским стандартам. Возможность стать выдающим­ся скрипачом может быть реализована только при условии, если генетическая программа индивида предусматривает развитие исключительного музы­кального таланта. Другие ограничения, которые на­кладываются на возможности, предоставляемые нам жизнью, берут свое начало в ранних детских пере­живаниях. Большая часть читателей этой книги ни­когда не сможет свободно владеть ни русским, ни китайским, ни языком суахили, поскольку они овла­дели речью, живя в семьях, для всех членов которых родным языком был английский. Случайные происшествия тоже накладывают, ограничения на наши возможности.

__________________________________________________________________

МОДУЛЬ 2.1 СТРУКТУРЫ ОБРАБОТКИ ВОЗМОЖНОСТЕЙ

С цепью помочь дезориентированным людям найти себя в жизни используется совокупность теорети­ческих положений, центральным из которых явля­ется концепция структур обработки возможностей (possibility processing structure, PPS). Эта концепция основывается на следующих основных допущениях:

1. Любое общество, в особенности столь сложное по своей структуре, как то, в котором мы живем, может успешно функционировать лишь в том случае, если составляющие его индивиды тем или иным способом содействуют его процветанию. Каждый человек должен занимать особое место в социальной структуре общества или ис­полнять определенную социальную роль.

2. Для любого индивида существуют многочислен­ные варианты развития в пределах заданной структуры возможностей, характерной для каж­дого конкретного общества.

3. Время, которым располагает любой отдельный индивид, строго ограничено, поэтому каждый человек может реализовать лишь небольшую часть имеющихся у него возможностей одновременно или последовательно. Для того чтобы эта часть возможностей была успешно реализо­вана индивидом, все остальные имеющиеся возможности должны не приниматься им во внимание.

4. Каждый человек в процессе своего развития постоянно адаптируется к определенным социальным условиям. При этом он либо сам осуще­ствляет выбор среди возможностей, наличие которых осознает, либо должен отвергать или принимать варианты, выбранные за него други­ми людьми.

Если бы в каждой новой ситуации, с которой стал­кивается человек, перед ним стояла необходимость анализировать все имеющиеся возможности, то процесс принятия решения был бы чрезвычайно затруднен. Для упрощения выбора каждый человек естественным образом создает на базе своего жизненного опыта специфические ментальные струк­туры. Когнитивные психологи, изучая восприятие, память и интеллект, собрали доказательства су­ществования у человека структур, отвечающих за процессы обработки информации. Эти структуры рассматриваются как аналоги компьютерных про­грамм, контролирующих процесс обработки инфор­мации вычислительными машинами. Эти менталь­ные структуры обеспечивают системе возможность автоматически осуществлять необходимые изме­нения, всегда остающиеся недоступными прямому наблюдению, так что мы можем судить о них лишь по произведенным ими эффектам. Тайлер (Tyler, 1978] использует термин структуры обработки возможностей [possibility processing structure) для описания ментальных структур, определяющих ин­дивидуальный выбор тех или иных видов деятель­ности или жизненного пути. Терминология, разрабо­танная в рамках этой теории, часто используется психологами для описания различных независимых друг от друга предметов психологического исследо­вания, таких как паттерны интересов, нравствен­ные нормы, жизненные ценности, мировоззре­ние, самооценки, жизненные цели, индивидуаль­ные склонности и образ жизни. Все эти сферы человеческой жизнедеятельности функциониру­ют в качестве структур, контролирующих выбор тех или иных возможностей. В процессе разви­тия индивид формирует целый ряд структур, управ­ляющих выбором возможностей. Понимание сущно­сти структур, управляющих выбором возможностей, благодаря синтезу принципов, базирующихся на исследованиях процессов обработки информации, когнитивных стилей, стадий индивидуального раз­вития и психологическом обследовании личности, должно способствовать установлению более тес­ной связи между теорией и практикой в сфере пси­хологического консультирования и психотерапии. Более детальное обсуждение изложенных здесь взглядов и связанных с ними исследований можно найти в книге Тайлер «Индивидуальность» (Tyler, Individuality, 1978).

Источник: На основе материалов Sundberg. Taplin S. Tyler, 1Э83, p. 302.

_____________________________________________________________

Если у молодой девушки в результате автомобильной катастрофы остается парализован­ной нижняя часть тела, она лишается многих воз­можностей, которые могли бы быть реализованы в ее жизни. И наконец, наши собственные поступки лишают нас многих возможностей в будущем. Став членом молодежной группировки, занимающейся каким-либо видом преступной деятельности, подросток попадает в тюрьму, и это обстоятельство не дает ему возможности после выхода из тюрьмы устроиться на хорошую и высокооплачиваемую работу. Многие ситуации требуют от нас выбора той или иной ли­нии поведения, и мы не всегда способны предвидеть далеко идущие последствия наших поступков. И все же, несмотря на все эти ограничивающие факторы, за нами остается возможность сознатель­ного выбора и мы способны в гораздо большей сте­пени оказывать влияние на свое будущее, чем нам это может показаться. Данное соображение имеет огромную важность для клинической и консульта­ционной работы. По мере взросления мы формируем различного рода когнитивные структуры, способные автомати­чески производить сортировку возможностей. Каждому из нас присущи сугубо специфические жизнен­ные ценности, интересы, стратегии поведения, спо­собности к предвидению и риску, а также стили мышления и поведения, выполняющие роль фильт­ров, пропускающих лишь ограниченный объем по­тенциально доступной нам информации. Поскольку человеческий организм является сложной системой, непрерывно обрабатывающей и усваивающей новую информацию, у нас формируется ряд альтернатив­ных когнитивных структур, т. е. различных способов мышления, которые могут быть использованы при рассмотрении одной и той же ситуации. Именно по­этому процесс сортировки и фильтрации доступной нам информации никогда не бывает полностью ав­томатическим. Мы можем научиться развивать, осознавать и ис­пользовать альтернативные «способы видения мира» и таким образом научиться видеть больше возмож­ностей, чем нам кажется на первый взгляд. Что ка­сается случая с Марлен, то беседы с психологом, воз­можно, позволят ей осознать наличие в ее сознании нескольких альтернативных структур, посредством которых она воспринимает себя и окружающий мир. Она сможет проанализировать свою позицию по от­ношению к собственной семье, надежды, которые она возлагает на свою карьеру, те жизненные ценно­сти, которые она связывает с сексом, любовью и за­мужеством. Осознание этих когнитивных структур собственной личности, вероятно, поможет ей ре­шить, какие из альтернативных планов на будущее, намеченных в общих чертах в беседах с психологом, являются для нее наиболее реалистичными. Альтер­нативные возможности присутствуют всегда, нужно только уметь их найти. На каждом этапе нашего жизненного пути у нас всегда имеется некоторая свобода выбора направления нашей дальнейшей жизни. Занимаясь исследованиями творческих способно­стей, психологи уделяли значительное внимание изучению дивергентного мышления (divergent thinking). В противоположность типу мышления, которое тре­буется от испытуемого при выполнении тестов на интеллект (т. е. мышления, целью которого являет­ся достижение единственно правильного ответа), дивергентное мышление направлено на получение как можно большего числа возможных ответов на поставленную задачу. Один из широко применяе­мых исследователями приемов состоит в том, что испытуемого просят придумать как можно больше способов использования какого-нибудь обычного предмета, например кирпича, газеты или консервной банки. (Примеры кросс-культурных исследований в этой области см. в работе Bates, Sundberg & Tyler, 1970.) Успешному выполнению подобных заданий препятствует наложение самим индивидом чрезмер­ных ограничений на свое мышление. Так, индивиды, которые приводят лишь крайне скупой список воз­можных способов использования консервной банки, полагают, что ее можно применять только в качестве емкости для хранения. Но ведь консервную банку можно разрезать, расплющить, придать ей форму шара, раскрасить, проделать в ней отверстия; на ум может прийти также множество других вариантов. Людей можно обучить более успешному прохожде­нию тестов на оценку креативных способностей, благодаря выявлению и устранению представле­ний, ограничивающих их видение. Именно такой дивергентный способ мышления требуется для бо­лее адекватного рассмотрения возможностей, предо­ставляемых нам жизнью. В повседневной жизни выбор может потребовать принятия решения под давлением обстоятельств или в состоянии сильного эмоционального возбуждения. Отличаются ли решения, которые мы принимаем находясь во власти сильных эмоций и влечений, от решений, принимаемых нами в спокойном состоя­нии? Ответ представляется очевидным. Эмоции, со­провождающие интенсивные висцеральные ощуще­ния, такие как боль, голод, сексуальное возбуждение, страх и гнев, оказывают значительное влияние на наши решения, принимаемые в момент пережива­ния этих эмоций. Ловенстейн (Loewenstein, 1996, Loewenstein and Frederick, 1999) показал, что харак­тер принимаемых нами решений зависит от того, в спокойном или в возбужденном состоянии они были приняты. Люди не способны точно предсказывать, как они будут себя вести, находясь под влиянием стресса. Так, например, наркоманы, лишенные воз­можности принимать наркотики, способны совер­шать поступки, которые они сочли бы крайне нера­зумными, находясь в спокойном состоянии; сексу­ально возбужденные подростки редко используют презервативы или другие средства защиты от СПИДа и прочих инфекций, передающихся поло­вым путем. На протяжении своей жизни люди посто­янно сталкиваются с проблемой выбора возможно­стей. Учет возможных долгосрочных последствий принимаемых решений может оказать существен­ную помощь пациенту, проходящему психотера­пию, однако как клиент, так и психотерапевт должны принимать во внимание возможность возникновения ситуаций, требующих принятия безотлагательных решений, а не только хладнокровного обдумывания своих действий. Нередко моделирование стрессовых ситуаций в процессе психотерапии оказывается очень полезным. Необходимо также помнить о воз­можности возникновения ситуаций, в которых чело­веку кажется, будто у него вообще нет никакого вы­бора. Это может произойти под влиянием сильного стресса или при определенных патологических со­стояниях психики. Например, 15-летний Кип Кин­кель, застреливший своих родителей и нескольких одноклассников в мае 1988 г., чувствовал, что поте­рял над собой контроль (по сообщению программы Frontline, Государственная служба радиовещания, 26 мая, 2000). Охваченный рыданиями Кип, добровольно при­знаваясь в содеянном полицейскому, неустанно по­вторял: «У меня не было выбора». Он твердо верил, что должен исполнить то, о чем твердили голоса, которые он слышал во время своих галлюцинаций. В процессе клинической работы психологи кон­струируют явные и неявные допущения, составляю­щие общий теоретический каркас для возможного использования различных концепции и методов, входящих в арсенал клинической психологии. Пси­хология в целом сумела лишь частично усвоить концепции общей теории систем и достигла еще меньшего прогресса в понимании того, что человек всегда стоит перед проблемой выбора различных возможностей. Поскольку человек одновременно включен во множество систем, его поведение не определяется влиянием только какой-либо одной из них. Благодаря тому, что мы обладаем интеллекту­альными способностями, позволяющими нам осо­знавать альтернативные возможности, проявлять предусмотрительность, выбирать и планировать, мы имеем возможность не зависеть исключительно от конкретных обстоятельств. Вся сфера деятельности клинической психологии пронизана идеей выбора — выбора теорий и концепций, помогающих понять проблемы пациентов, выбора системного уровня для осуществления терапевтического вмешательства, выбора наиболее адекватного психотерапевтическо­го метода, выбора, касающегося видоизменения, продолжения или прекращения использования того или иного метода психотерапии, посредством кото­рого оказывается помощь пациенту. Предположение о том, что альтернативные возможности всегда существуют как для нас, так и для тех людей, которым мы пытаемся помочь, является очень важным теоретическим допущением в клинической психологии. Янг (Young, 1978), подводя итоги своей многолетней научной деятельности, посвященной иссле­дованию мозга, подчеркивает, что возможность вы­бора — один из наиболее фундаментальных аспек­тов жизни на всех уровнях, начиная с отдельной клетки и заканчивая высокоразвитыми организма­ми: «Жизнь зависит от выбора альтернативных вариантов. Все живые существа должны выбирать. Люди имеют гораздо больше возможностей для выбора по сравнению с другими живыми существами, и это является одновременно и тяжкой ношей, и великой привилегией человека» (р. 20). Тот факт, что выбор является одновременно и тяжелой ношей и нашей привилегией, заставляет психологов затраги­вать проблемы, касающиеся личных жизненных ценностей, интересов и мотивов человеческих по­ступков, а также нравственных и этических норм современного общества. Проблема выбора имеет важ­ное значение не только для пациентов, но и для са­мих клинических психологов.

ПЯТЬ ОСНОВНЫХ ОРИЕНТАЦИИ, ИСПОЛЬЗУЕМЫХ В КЛИНИЧЕСКОЙ ПРАКТИКЕ

Мы рассмотрели четыре фундаментальных теорети­ческих подхода, связанных с живыми системами, стрессом, индивидуальным развитием и проблемой выбора. Каждый из этих подходов представляет со­бой практически универсальный фундамент для ра­боты в сфере клинической психологии. Совершенно очевидно, однако, что ни один клинический псих не сможет помочь пациенту в решении его проб используя лишь эти идеи самого общего характера. Клиницист должен перейти от общих представлений к обследованию и лечению конкретных людей реальных жизненных ситуациях. Какие приемы пользуют клиницисты в своей практической деятельности? Мы познакомим вас с несколькими ориентациями, которыми психологи руководствуют своей практической работе и при принятии решений (О принятии решений в условиях клинической работы будет подробно рассказано в следующих главах)

Ориентация на естественную помощь (традиционную медицину)

Сущность ориентации на естественную помощь заключается в признании того факта, что народные, представления о средствах помощи людям, кот передавались от поколения к поколению, как, например, обычный здравый смысл или народные поверья сохранившиеся в традиционной культуре, имеют под собой реальное основание. Подобно народным средствам и поверьям, касающимся телесных недугов, существуют и широко используемые в народе психологические средства помощи людям, испытывающим те или иные проблемы психического характера, как, например, оказание моральной поддержки человеку, потерявшему кого-либо из своих близких или дарение подарков, знаменующих какое-либо важное жизненное событие. В пределах любого сообщества людей, как правило, существует немало естественных помощников — народных целителей. Существование такой ориентации склоняет клинициста к тому, чтобы с уважением относиться к тем методам и средствам помощи людям, которые хорошо зарекомендовали себя в условиях данного социума, Клиницист должен исследовать, а в ряде случаев и ставить под сомнение эффективность естестве способов, применяемых для решения психологических проблем пациентов. Однако нередко наиболее эффективное решение заключается в том, чтобы оказать пациенту помощь теми средствами, коп обычно используются в рамках данного сообщества