3.2. Рациональное умопостижение субъективного и объективного (субъект – объект)

Один печально известный персонаж знаменитого романа произнес фразу, ставшую идиоматической: «Ведь говорил я ему тогда за завтраком: «Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут» (М.А. Булгаков. «Мастер и Маргарита»). Но автор романа – М.А. Булгаков и его герой – Мастер, вольно или невольно, следуют «воле» Канта и обретают желаемое, преодолевая «области разрывов» времени и пространства, через «художественное», посредством «художественного» угадывания–прозрения.

В наши задачи не входит утверждение или опровержение положений кантовского учения, тем более, что оно достаточно утвердило само себя «априори». Иррационалист Шопенгауэр величайшей заслугой Канта считал различение «явления» и «вещи в себе» (в которой заключена сущность мира). Умозаключение сделанное на основании доказательства того, что «между нами и вещами стоит интеллект, вследствие чего их нельзя познать такими, какие они существуют в себе». Шопенгауэр предложил способ «освобождения» от мира в бессознательной «воли к жизни». Фихте верил в «первую систему свободы» на основании императива «вникни в самого себя». Шеллинг утверждал, что высшая сущность может обнаружиться в преодолении своей противоположности: свет – во тьме, любовь – в ненависти, единство в раздвоенности. В катарсисе самоотречения очистится человеческая воля и станет причастной универсуму. Гегель видел синтез в «абсолютном».

Но и сам родоначальник немецкой классической философии Иммануил Кант нашел звено, преодолевающее это разделение на мир «необходимости» и мир «свободы», в «эстетической деятельности». В целом, кантовское исследование способностей человека включало в себя: 1) рассудок, постигающий природу («необходимость»); 2) разум, постигающий свободу; 3) способность суждения, постигающую искусство.

В зрелом труде Канта «Критика способности суждения» (1790) его учение рассматривается как «эстетическая система». Эстетические категории его системы: 1) субъективная целесообразность (гармоническая связь частей и целого), в отличие от объективной целесообразности в природе; 2) «незаинтересованность» прекрасного; 3) нарушение привычного в возвышенном (будущая теория остранения Шкловского).

На наш взгляд, в работе Канта речь идет не об эстетике, как «науке о прекрасном» в современном понимании, т.е. способности восприятия по законам красоты, а о психическом образовании «способности суждения», где красота есть только «символ нравственно доброго», «выражение эстетических идей». Другими словами, чувственное (эстетическое) восприятие целостной формы («вещи в себе») способно преодолеть рациональное разделение мира человека и мира природы на основе художественного принципа синтетического познания.

Кант исходит из идеи синтетического познания научных исследований или представлений, которые способствуют объяснению возможности знания, предшествующего опыту и независимого от него (априори). Априорные общезначимые формы есть необходимое условие познания. Априори выполняют функцию упорядочивания и регуляции хаоса ощущений.

Отсюда он вводит понятие «трансцендентальной эстетики» – учение о чувственности в аспекте истолкования возможности априорного синтетического познания в этой области.

В одном из разделов своей знаменитой «Критики чистого разума» – «Трансцендентальной эстетике» Кант раскрывает структуру познавательных способностей человека. Он говорит о «двух стволах» человеческого познания: чувственности и рассудке. В «Трансцендентальной эстетике» Кант разбирает устройство человеческой чувственности. Чувственность трактуется им как способность испытывать воздействия со стороны предметов. Результатом такого воздействия оказываются ощущения. Но сама форма чувственности априорна.

Кант различает внешнее (непосредственное, наглядное представление) и внутреннее чувство (идеальное представление). Формой внешнего чувства он называет пространство, формой внутреннего – время. Время «шире» пространства, так как его законы распространяются не только на внешние, но и на внутренние эмпирические созерцания. Однако внутренняя психическая жизнь, считает он, невозможна без внешней (на этом положении основывается кантовское «опровержение идеализма»). Априорность форм внешнего и внутреннего созерцания означает возможность предвосхищения законов чувственного опыта еще до этого опыта, т.е. означает возможность a priori познавать предметы возможного опыта.

Априорные способности способствуют развитию искусства: мышление порождает поэзию; созерцание – пластические искусства; ощущение – музыку. Искусство, в своих видовых различиях, существует как игра тех или иных духовных способностей человека.

Учение Канта о «трансцендентальной эстетике» развивало основные положения теории Г.Г. Лейбница о способности человеческой души сознательного восприятия (апперцепция). С апперцепцией связаны и другие высшие способности – рассудок и разум, позволяющие человеку отчетливо постигать вещи и открывающие ему сферу вечных истин и моральных законов.

Позднее интроспективной психологией школы В. Вундта будет разработана кантовская идея предвосхищения (антиципация), как способность человека представить себе возможный результат действия до его осуществления (тесно связано с понятием интуиция и «опережающее отражение»).

Категории апперцепция и антиципация (опытные и априорные) наиболее важны в плане понимания природы художественного творчества.

Для нас в теоретической рефлексии Нового времени важным является момент определения «эстетического мышления» в его отличии от «художественного». «Художественный тип мышления» направлен на художественно-практическое освоение мира, на создание своего «предметного мира» (произведения искусства). Его действие осуществляется на основе «эстетического мышления» как базовой основы восприятия мира (апперцепция). Мыслить по законам прекрасного – мыслить по законам формы (образ).

Т.е. в контексте кантовского учения об априорных эстетических началах, можно сказать, что «эстетическое мышление» – теоретическая категория «чистого разума» (восприятие), а «художественное мышление» – практическая категория художественного опыта. Что верно и для более «приземленных» категорий, например, «знаний и умений». Можно «знать» эстетические законы восприятия и создания произведений искусства, но не «уметь» ими пользоваться. А для художника мало знать, нужно уметь.

Другое дело, что и «эстетическое мышление» и «художественный тип мышления» представляют собой сложное смешение и логического и нелогического, разумного и эмоционального, сознательного и бессознательного, образного и понятийного. И в этой сложности они диалектично дополняют друг друга в искусстве, но не взаимозаменяют в художественном творчестве.