4.2. Культурный код («искусственный знак»)

и совокупность «биологических знаков»

(генетический код)

4.2.1. Гармонизирующая эволюция генетической программы

Вопрос о сущности становления вида «человек разумный» получил новые подходы в концепции «гармонизирующей эволюции». Согласно этой концепции основным фактором биологической эволюции (филогенеза) было влияние культурно-исторических потребностей или так называемых «культурно социальных программ» (онтогенез).

Путем отбора мутаций и их рекомбинаций постепенно преобразовывалась генетическая программа, которая все больше отвечала необходимости, порождаемой формирующимися общественными отношениями. Это выражалось в нараставшей социализации биологических свойств человека. (По определению Аристотеля «человек – животное политическое».)

Факт несомненный, если принять за основание, то положение, что животные предки человека имели биологическую сущность («чистый биогенез»). Процесс их гармонизирующей эволюции был проявлением единства биологического и социального. Именно под влиянием возникавших социальных потребностей стала изменяться направленность самой биологической эволюции предков человека, и к моменту возникновения вида «человек разумный» сложилась особая генетическая программа, свойственная только этому виду. Эту программу можно назвать «социализированной» («культурный код»).

Генетическая программа отразила в молекулярных структурах ДНК необходимость сложного мозга, развитой руки, прямохождения, анатомических особенностей гортани, обеспечивающих способность к членораздельной речи, высокочувствительных сенсорных органов зрения и слуха и многого другого, что составляет морфологические особенности человека. Именно в этом выразилась, прежде всего, специфика эволюции биологических черт человека при сохранении значительных степеней свободы в функциях рук, сенсорных органов и так далее, что в целом делает человека необыкновенно пластичным. Биологическое в человеке имеет огромное значение для его жизнедеятельности. Тем более, что «генетический код» каждого отдельно взятого индивида уникален и неповторим.

Понятие индивид (от лат. individuum – неделимое; особь) определяет человека как единичное природное существо, представителя вида homo sapiens, продукт филогенетического и онтогенетического развития, единство врожденного и приобретенного; выходящее за рамки своей природной (биологической) ограниченности социальное существо. Индивидуальные параметры индивида, характеризующие этот «выход» за пределы биологической данности, определены его генетической программой: физическая конституция, тип нервной системы, темперамент, динамические силы биологической потребности, аффективность (психоэмоциональная подвижность) и пр., «которые в ходе онтогенетического развития частью меняются, а частью подавляются, словом, многообразно меняются» (Леонтьев А.Н.).

Для человека как общественного существа биологическое выступает в качестве необходимой предпосылки развития над-биологических свойств. Человек в своем онтогенезе, т.е. в процессе индивидуального развития, как бы воспроизводит общие черты своего происхождения (филогенеза). В течение времени от оплодотворения яйца до рождения человек, хотя и обладает социализированной генетической программой, но, будучи только биологическим существом, подчиняется лишь законам биологии. После рождения человека на базе биологических предпосылок происходит сложный процесс формирования сознания, мышления, языка. Этот период в развитии ребенка связан с преобразованием его биологической сущности в социальную и характеризуется тем, что внешнее в виде социальной программы становится внутренним, преломляясь через интеллект и чувственно-эмоциональную сферу человека. Происходит становление личности как индивидуализированной совокупности общественных отношений.

Личностные характеристики человека как источника интегрирующей, целостной творческой активности, познания и преобразования действительности определяются особой психологической категорией субъект (С.Л. Рубинштейн, А.В. Брушлинский).

Генетическая программа человека не потеряла своего значения, однако, ее роль существенно изменилась: в процессе эволюции эта программа приобрела свойства, обеспечивающие готовность новорожденного к последующему развитию в адекватных социальных условиях. Такая готовность имеет достаточно универсальный характер и является типологическим свойством всех представителей вида «человек разумный». Все люди благодаря биологическим особенностям их мозга способны развивать сознание и связанную с ним способность членораздельной речи. Универсальность такой готовности хорошо видна на примере языка.

Сознание и речь развиваются практически у каждого ребенка. Надо отметить, что как таковые они не записаны в структурах ДНК, а возникают в процессе общения. Об универсализме человеческих предпосылок к речи убедительно свидетельствует тот факт, что ребенок способен овладеть любым языком, который он слышит после рождения.

Социальный детерминизм (обусловленность) «культурных матриц» (или «эталонных энграмм) не реализует всего энергопотенциала «генетического кода» (избыточность), а только направляет его поверхностные проявления в нужное русло общественного развития. Как правило, здесь и возникает тот неразрешимый конфликт между природными или «индивидуальными» силами «внутреннего человека» и внешней социальной реальностью, как искаженной средой его обитания. В психоанализе этот конфликт известен как борьба с «подсознательным» индивидуальным (З. Фрейд) и коллективным (К. Юнг). Культурно-историческая психология (Выготский, Лурия, Леонтьев) решает этот конфликт посредством активизации психических механизмов преобразования (интериоризация–экстериоризация) «натуральных» (биологических) функций человека в «культуральные» (социальные). Роль искусства в этих концепциях значительная, но вспомогательно-функциональная. Художественная деятельность определяется как регулирующая, компенсаторная форма балансировки природного и социального, форма «взрывного уравновешивания со средой в критических точках нашего поведения» (Выготский).

Художественное творчество как форма развития проявляется на другом уровне психических образований – на уровне развития индивидуальности. Индивидуальность проявляется как некая особая «буферная» зона человеческой психики, возникающая между биологической обусловленностью (филогенез – индивидуум) и онтологической (социум – личность).

Понятие индивидуальности позволяет рассматривать человека с точки зрения его целостной единичности, что определяется с одной стороны как 1) стихийная, случайная единичность, источник которой в целом зависит не от человека; и с другой, – 2) творческая, самодетерминируемая единичность, возникающая в процессе его собственных усилий, творческой активности, источник которой преимущественно сам человек, в чем проявляется его творческая уникальность (Е.П. Варламова, С.Ю. Степанов). Откуда возникает, или где заложена эта возможность, рассматривать человека как активного творца собственной неповторимости («самости» по К. Юнгу, «самоактуализации» по А. Маслоу)?

Важной биологической особенностью человеческого мозга является его имманентная, т.е. внутренне присущая, родовая неспециализированность. Благодаря существованию нестабильных, быстро распадающихся и вновь соединяющихся комплексов-ансамблей взаимодействующих нейронов, служащих материальной базой познания и деятельности, человек создает и использует в своем сознании и поведении неограниченное число программ. «Ключом» к бесконечно вариативному комбинированию биосоциальных или культурно-биологических программ является «лингвистический код». Не речь и язык, как социально коммуникативные средства, а их фундаментальная основа, которая заложена не в культуре и социуме, а в природе индивидуальности.

4.2.2. Структурный изоморфизм «биологического» и «лингвистического» кодов или фундаментальная основа человеческой природы

Как уже упоминалось, филогенез в психическом развитии исследуется методом внутренней реконструкции по аналогии с лингвистическим анализом. Это подтверждается открытиями молекулярной биологии – филогенетический процесс оформления структур языкового механизма осуществляется по модели генетического кода.

Расшифровка генетического кода была осуществлена американскими биохимиками М. У. Ниренбергом, С. Очоа в 1961-65 гг. Генетический код – свойственная живым организмам единая система «записи» наследственной информации в молекулах нуклеиновых кислот в виде последовательности нуклеотидов. ДНК – носитель генетической информации, ее отдельные участки соответствуют определенным генам. Молекула ДНК состоит из двух полинуклеотидных цепей, закрученных одна вокруг другой в спираль. Цепи построены из большого числа мономеров 4 типов – нуклеотидов. Сочетания трех рядом стоящих нуклеотидов в цепи ДНК (триплеты, или кодоны) составляют код генетический. Нарушения последовательности нуклеотидов в цепи ДНК приводят к наследственным изменениям в организме – мутациям. ДНК точно воспроизводится при делении клеток, что обеспечивает в ряду поколений клеток и организмов передачу наследственных признаков и специфических форм обмена веществ.

В целом, генетический «словарь» ограничен 64 «лингвистическими» линейными комбинациями исходных нуклеотидов (биологически активных элемента) по три элемента («триплеты»). На основе потрясающего структурного сходства (изоморфизм) с самого начала расшифровки генетического кода молекулярная генетика стала заимствовать лингвистические понятия и лингвистическую терминологию для дальнейшего изучения механизма наследственности.

Совершенно очевидно, что все живое на земле обладает «ключом» универсального «знания» генетического кода. Характерной чертой лингвистического (языкового) кода является большее число исходных единиц-фонем, комбинации которых и составляют минимальные значимые элементы звукового языка. Это создает в языковой системе вариативно-комбинаторную избыточность (негэнтропийную), так сравнительно небольшое число фонем (в русском языке 44) реализуется в речи в виде многих вариантов.

Генетический код такой вариативностью не обладает, любая перемутация или элиминация (исключение, удаление) отдельных элементов в линейной последовательности приводит неизбежно к искажению первоначально записанной генетической информации. Это и есть существенное отличие кода генетического (естественного) от лингвистического кода (культурно-исторического). Естественно, что в научном мире сразу же остро встал вопрос о природе этих систем и причинах возникновения их структурного изоморфизма.

Изоморфизм (от греч. isos – равный, одинаковый и греч. morphe – форма) – соответствие (отношение) между объектами, выражающее тождество их структуры (понятие уточняющее категории «аналогия», «модель»).

Первое положение, раскрывающее соотношение между двумя кодами – внешнее совпадение двух различных систем, выполняющих аналогичные информативные функции. Концепция структурированных аналогов различных информационных систем при аналогичных функциях принадлежит биологу-генетику Ф. Жакобу, лауреату Нобелевской премии (1965), одному из авторов гипотезы переноса генетической информации.

Второе положение – данный изоморфизм понимается как эволюционный процесс наложения лингвистического кода непосредственно на генетический. Другими словами копирование языкового кода по модели, по образу и структурным принципам кода генетического осуществляется в условиях бессознательного владения живым организмом знаний о его характере и структуре.

Таким образом факт научной интерпретации расшифровки генетического кода органической природы и обнаружение его структурного сходства с языковым кодом культуры вернул нас к противоречивости представлений на эволюцию человеческого вида Дарвина и Ламарка: естественное («натурально-органическое») или культурное («искусственный знак»).

Этот вопрос мог бы оставаться в ведомстве сугубо научной деятельности, если бы не был так тесно связан с проблемой определения филогенеза творчества человека, в том числе и художественного: творчество есть родовое качество (творческий инстинкт), врожденно присущий естественной (биологической) природе человека или это благоприобретенное свойство, как следствие борьбы за выживание?

В продолжение этого вопроса необходимо вернуться к биологическому методу Э. Геккеля. Недостатки метода тройного параллелизма заставили искать и новые «параллели», дополняющие те, которые предложил Геккель, в результате поисков бала предложена методология построения родословных «деревьев». Соответственно, и недостаток психологического метода внутренней реконструкции (напомним, названного так по аналогии с лингвистическим) восполнялся «параллелями» геологических и археологических «напластований».

Образ «дерева» возникает у Геккеля потому, что эволюция дивергентна (расхождение, отклонение), т.е. многообразна – исходная система обычно бывает родоначальником нескольких или многих дочерних. Любопытно, что эвристический образ «дерева» был ведущим также у Ч. Дарвина, создателя эволюционной теории. Архетип познания «Мировое древо» вновь завладел умами ученых, потому что этот образ позволял организовать поисковую направленность как в организации множественности («листья», «ветви» и т.д.), так и в поиске универсальных обобщений («ствол», «корни», «крона»).

Линейные концепции эволюционного развития сменили парадигмы разветвления. А как же быть с врожденным (филогенез) и приобретенным (онтогенез)? Эти вопросы решаются в сфере психологии способностей и одаренности: общих (способность быть человеком), специальных (задатки и их развитие) и творческих, развивающихся или спонтанно возникающих независимо от биологии и социума (Д.Б. Богоявленская).

В целом же, познание человека стремится к преодолению эмпирической множественности в некоем универсальном единстве. В науке – это категориально понятийные концепты, конструкты, парадигмы, единицы анализа. В художественном творчестве – это образ (прообраз).

В Древнем Китае около трех тысяч лет назад (первая половина I тыс. до н.э) был создан канонический свод под названием «И Цзин» – «Книга перемен» (или «Книга династии Чжоу» – это примерно одна линия исторического времени с возникновением Библии, с созданием «Махабхараты» и эпохой Гомера). Она возникла на основе извечных принципов «инь и ян», «мужского и женского», которые символизируются «гексаграммами» – шесть графических линий (прерывистые и непрерывные – «инь–ян») сгруппированные по три («триграммы»). Вся «Книга перемен» состоит из 64 (!) троичных последовательностей, что аналогично «триплетам» генетического кода. Сочетание «триграмм» создает информационно-символическую систему «И Цзин», не только описывающую многообразие всего живого, но и устанавливает перспективу возможных соотношений в различных перспективных истолкованиях (греч. mantike – искусство прорицания).

«Книга Перемен» является исходной системой («Древо») всей китайской культуры и искусства. Она послужила исходным принципом для создания многих современных художественных систем, взявших за основу ее символический, а не формально-содержательный, язык («биомеханика» В.Э. Мейерхольда, «монтаж» С.М. Эйзенштейна, «возрождение» в «Игре в бисер» Г. Гессе и др.).

Графическое изображение гексаграмм (от греч. hex – шесть + gramma – черта, буква, написание) дает психофизическое ощущение ритма движения-растворения тела в пространстве и слияния с ним. Названия-имена гексаграмм дают яркий, эмоционально окрашенный и подвижно динамический образ-представление. Символическое значение гексаграмм придает специфически добавочный смысл к обычно повседневной действительности.

Символическая система «Книги перемен» совпадает со структурой генетического кода вплоть до количественных параметров. Что это? «Неосознаваемый», бессознательный субстрат (основа) биологической эманации (исхождение)? Случайность?

В первых десятилетиях XX столетия востоковед, лингвист, академик Н.Я. Марр (1864/65–1934) выдвинул так называемую «яфетическую теорию» или теорию «индоевропейского» языкового происхождения (концепция «глоттогонистическая» – от греч. glotta – язык и от греч. gone, goneia – (за)рождение), которую изложил в своей книге «Новое учение о языке». Теория Н.Я. Марра уже долгое время считается научно (точнее, рационально) не обоснованной.

В своем труде ученый сводит все историческое многообразие языков к четырем исходным элементам, состоящим из звуковых «троек» (!), которые не имеют ни смысловых последовательностей, ни смысловых значений – сал, бер, йон, рош. Любой текст произвольной длины во всех языках мира определяется, в конечном счете, фонетическими преобразованиями данных четырех элементов (трезвучий), скомбинированных в определенной линейной последовательности.

В этой связи необходимо добавить, что при всем своем многобожии, древнеарийский ведизм и индуизм духовно тяготели к простоте и единому первоначалу-абсолюту, символом которого является трезвучие АУМ. Все мантры, – ритуальные и заклинательные формулы «Ригведы», – также преимущественно состоят из трезвучий (триплеты). Подбор мантр сугубо индивидуален, поскольку они являются ключом к индивидуальной природе человека, к его духовной ипостаси (греч. hypostasis – сущность, основание).

В то время когда создавалась теория Н.Я. Марра, она не имела своего аналога ни в структуре генетического кода (расшифровка в 1961–65), ни в теории кибернетических систем (1948). Она не имеет под собой никаких рациональных обоснований и абсолютно противоречит логике современной теоретической лингвистики, но в этом направлении продвигаются новые дисциплины – нейролингвистика и культуролингвистика.