5. Ходатайство перед фараоном (Исх. 5; 6; 7:1-13)

Когда Моисей снова явился на берегах Нила, то бывшего угнетателя израильского народа уже не было в живых, и престол перешел к его наследнику — бесхарактерному, но жестокому деспоту, который своим упорством подверг страну ужасным бедствиям. Любимой резиденцией фараона этого времени был город Танис или Цоан, лежавший на одном из северных каналов Нила, в области Гесем. Туда и пошли Моисей с Аароном.

При государственной беспечности фараона, едва ли имевшего возможность знать действительное состояние своего государства и судившего о нем только по окружавшей его придворной пышности и раболепству придворных льстецов, появление во дворце каких-то дерзких представителей ничтожного племени могло вызвать у фараона только улыбку презрения. На просьбу Моисея и Аарона отпустить израильский народ в пустыню для принесения жертвы Господу, фараон высокомерно, хотя и не без благодушия отвечал, что он не знает никакого их Господа и советовал бы им не сеять смуту в народе, а идти и заниматься делом. «Зачем вы, Моисей и Аарон, отвлекаете народ мой от дел его? Ступайте на свою работу», - сказал он и выпроводил ходатаев за угнетенный народ.

Фараон, очевидно, не понимал еще всей важности готовящегося события, но видел, что в израильском народе началось какое-то незаконное движение. Движение это, считал он, происходило от праздности, и поэтому он велел усилить работы и повинности. Египетским надзирателям запрещено было выдавать рабочим даже солому для кирпичей, и народ должен был сам искать ее для себя, а между тем от них требовали изготовления прежней нормы кирпичей, подвергая жестоким побоям и наказаниям за ее невыполнение.

Народ еще больше возопил и выражал негодование на Моисея и Аарона, считая их виновниками своих усилившихся страданий. Тогда Бог, возобновив Свое обетование вывести народ в землю обетованную, дал Моисею и Аарону окончательное поручение ходатайствовать пред фараоном. Упорное противодействие монарха должно было послужить лишь к обнаружению всемогущества Божия и заставить самих египтян признать силу Иеговы. И вот, братья-освободители опять явились во дворец, чтобы решительно потребовать отпустить народ, подтверждая свое право на это необычайными знамениями.

На этот раз фараон внимательнее отнесся к представителям израильтян, созвал придворный совет, чтобы официально выслушать их заявления. В доказательство правоты своего требования Аарон бросил свой жезл на пол, и он мгновенно превратился в шипящего и извивающегося змея. Как ни чудесно было это знамение, но оно, по-видимому, не особенно смутило фараона. Он позвал своих придворных волхвов, и те смогли сделать нечто подобное; жезл Аарона только в том отношении превзошел жезлы египетских волхвов, что, превратившись в змея, пожрал их. Фараон очевидно только с любопытством просвещенного деспота взглянул на этот, по его мнению, «фокус» представителей израильского племени. О том, чтобы отпустить народ, он и думать не хотел. Тогда над Египтом разразился ряд бедствий, которые по быстроте следования и величию были беспримерны в истории страны и по справедливости получили название казней египетских.