6. Пророк Елисей (4 Цар. 2:13-25; 3-10; 13:14-21)

Однажды Елисея встретили насмешками дети из Вефиля, которые, очевидно следуя примеру своих нечестивых родителей, издевались над пророком, крича ему: «Иди, плешивый, иди, плешивый!» За это, в наказание и предостережение нечестивым родителям, сорок два из этих детей были растерзаны вышедшими из соседнего леса медведицами, а Елисей отправился на гору Кармил, чтобы там, в этом убежище его великого учителя, в уединенном общении с Богом укрепить свой пророческий дух. Затем уже оттуда он направился в Самарию, где царствовал младший сын Ахава – Иорам.

Между тем, по смерти Иосафата в царстве Иудейском воцарился его сын Иорам, так что в обоих еврейских царствах были соименные цари, которые продолжали поддерживать союз между собою. В лице этого царя с особенной силой сказались вредные последствия такого союза. Женившись на дочери Ахава и Иезавели — Гофолии, он поддался влиянию своей кровожадной жены, при вступлении на престол убил всех своих братьев и своей гнусной жизнью навлек на свое царство целый ряд бедствий. Против него восстали эдомитяне, которые отняли главный торговый порт на Чермном море — Елаф; филистимляне и аравитяне сделали нашествие на его страну, напали даже на его дворец, захватили его жен и избили его сыновей. Сам он умер от безобразной и мучительной болезни — в таком презрении, что не удостоен был даже погребения в усыпальнице царей. Ему наследовал сын его Охозия, продолжавший дружбу с Иорамом израильским, история которого с этого времени тесно связывается с историей пророка Елисея, как достойного носителя великого духа Илии.

Уже в войне с моавитянами Елисей оказал союзным царям незаменимую услугу, которая прославила его имя в обоих царствах. Но затем начинается целый ряд изумительных чудес. Еще будучи в Иерихоне, он чудесно очистил злокачественную воду одного источника, причинявшего бесплодие, затем умножил масло в сосуде бедной вдовы, дав ей возможность уплатить долг покойного мужа, за который заимодавец угрожал взять ее двух сыновей в рабы к себе; в Сонаме избавил от неплодия одну богатую женщину, у которой он пользовался гостеприимством, и воскресил ее умершего сына; уничтожил гибельные свойства ядовитых трав, случайно попавших в пищу пророческих учеников в Галгале; чудесно напитал двенадцатью ячменными хлебами и несколькими зелеными колосьями сто человек и заставил всплыть на поверхность воды упавший в Иордан топор. Слава об этих чудесах разнеслась не только по всей Палестине, но и за пределы ее, и это послужило поводом к одному из самых замечательных событий в жизни Елисея.

Когда, после разделения Еврейского народа на два враждебных царства, его политическая сила ослабела, различные завоеванные народы отложились от них и составили независимые государства. Одним из самых сильных было царство Сирийское, со своей столицей Дамаском. Цари этого новообразовавшегося государства скоро сделались настолько могущественными, что вступали в борьбу даже с Ассирией, и смотря по обстоятельствам то союзничали, то враждовали с царствами Израильским и Иудейским. Эти постоянные связи сближали их между собой и в других отношениях: в торговом и даже религиозном, так что влияние израильских пророков чувствовалось и в Дамаске.

Главный военачальник сирийского царя Нееман, на военном гение которого держалась вся сила государства в те бурные времена, поражен был проказой, страшной и отвратительной болезнью, повергшей в горе не только самого Неемана, но и царя Венадада. Болезнь считалась неизлечимой, и злополучному полководцу оставалось в горе сложить свои доспехи. В это время среди рабынь, прислуживавших жене Неемана, была одна израильская девочка, захваченная сирийцами в плен при одном из набегов, которые были обычным явлением при враждебных отношениях соседних государств. Она вспомнила о пророке Елисее, слава о чудесах которого гремела по всему царству Израильскому, и сказала своей госпоже, что этот пророк несомненно исцелит Неемана, стоит только обратиться к нему. Так как народная молва об иэраильском пророке несомненно доносилась и до Дамаска, то жена Неемана с надеждой доложила об этом своему мужу, а через него и самому царю. Обрадовавшись случаю хоть чем-нибудь утешить своего знаменитого полководца, Венадад написал официальное письмо Иораму, с которым он в это время находился в мирных отношениях, и просил его оказать зависящее от него содействие в предприятии, причем приложил большие дары в 10 талантов серебра, 6 000 сиклей золота и десяти перемен одежд. С этим письмом Нееман, в сопровождении свиты и вооруженного конвоя, отправился в Самарию. Венадад написал письмо в чисто языческом духе, не упомянув даже о пророке, а прямо выразив желание, чтобы сам царь израильский позаботился об исцелении Неемана. Иорам, пораженный столь странной просьбой, увидел в этом лишь повод со стороны Венадада начать против него военные действия и разодрал на себе одежды.

Тогда сам пророк Елисей выручил его из этого затруднения и послал царю сказать, чтобы он направил знатного иноземца к нему, и последний узнает, «что есть пророк в Израиле». Нееман действительно направился в дом пророка, но незнанием обрядовых законов иудейской религии едва не испортил всего дела. Елисей, как строгий иудей, не мог приблизиться к прокаженному, и поэтому выслал к Нееману лишь своего слугу с наставлениями. Привыкший к восточному низкопоклонничеству себе, Нееман не мог понять и стерпеть такого пренебрежительного отношения к своей личности. Притом и само средство, предлагавшееся пророком, казалось ему почти насмешкой. Пророк через своего слугу велел ему пойти к реке Иордану и выкупаться в ней семь раз. Озадаченный таким на его взгляд странным предложением, высокомерный Нееман открыто выразил свое негодование и сказал своим приближенным: «Вот я думал, что он выйдет, станет и призовет имя Господа, Бога своего, и возложит руку свою на то место, и снимет проказу. Разве Авана и Фарфар, реки Дамасские не лучше всех вод израильских?»

Разгневанный Нееман повернулся от дома пророка и поехал в обратный путь. Но, к счастью, в числе его свиты нашлись люди, которые сумели утишить гнев своего господина. Они сказали ему, что пророк требует лишь весьма немногого, и отчего ему не исполнить этого простого предложения пророка, которое кажется оскорбительным лишь вследствие своей необычайной простоты. Убежденный этими доводами, Нееман согласился и направился к Иордану, который находился верстах в сорока от Самарии. И вот, когда он действительно семь раз выкупался в священной реке, «обновилось тело его как тело малого ребенка, и очистился».

Обрадованный чудесным исцелением Нееман тотчас же направился опять в Самарию к дому пророка, чтобы выразить ему свою признательность и предложил богатые дары. Теперь и пророк лично вышел к нему навстречу, хотя честь Иеговы и запрещала ему принять подарки, чтобы Нееману не показалось, будто исцеление произведено продажным волшебством языческих жрецов. Это бескорыстие еще больше поразило Неемана, и в душе его совершился полный религиозный переворот: «Вот я узнал, что на всей земле нет Бога, как только у Израиля. Не будет впредь раб твой приносить всесожжения и жертвы другим богам, кроме Господа». Чтобы достойно поклоняться истинному Богу, Нееман даже просил позволения у Елисея взять с собой израильской земли, на которой бы можно было ему в Дамаске совершать всесожжения Иегове. При этом, однако, Нееман попросил снисхождения к себе как лицу официальному, так как ему, по обязанности своего положения, придется присутствовать при идолопоклонстве своего царя и наружно также преклоняться пред сирийским идолом Риммоном. «Да простит Господь раба твоего в случае сем!» - говорил он пророку. Сердце его предано Господу, но обстоятельства требовали от него внешнего, формального идолопоклонства. Елисей видел искренность его сердца и ответил ему: «Иди с миром». И Нееман действительно отправился обратно в свою страну с миром и искрой истинной веры в своей душе, а проказа его перешла на корыстолюбивого слугу пророка, Гиезия, захотевшего обманом воспользоваться хотя бы частью тех богатых даров, от которых отказался пророк.

При обычной враждебности древних государств даже чудесного исцеления Неемана было недостаточно для того, чтобы упрочить мирные отношения между царями сирийским и израильским, и вскоре между ними разгорелась война. В этой войне пророк Елисей оказал Иораму важные услуги, давая ему такие мудрые советы, что ими расстраивались все военные планы неприятеля. Раздраженный этим, Венадад сирийский послал отряд своего войска, чтобы окружить находившийся неподалеку от Самарии город Дофаин и схватить находившегося там Елисея. Но войско было поражено слепотой и заведено было в Самарию, хотя пророк не допустил до его истребления и велел царю отпустить воинов. Тем не менее, Самария была крепко окружена неприятелем со всех сторон. Жизненные припасы необычайно подорожали, так что «ослиная голова продавалась по 80 сиклей серебра, а четвертая часть каба голубиного помета — по пяти сиклей серебра».

Две женщины в отчаянных муках голода согласились заколоть своих детей в пищу, и одна из них явилась с жалобой к царю, чтобы принудить свою напарницу к исполнению страшного условия. Услышав об этом, царь в отчаянии разодрал на себе одежды и надел вретище, в котором и ходил по стенам столицы. Иорам хотел уже выместить отчаянную злобу на Елисее, но пророк предсказал скорое избавление столицы от осады и изобилие. Предсказание оправдалось. Четверо прокаженных, не вынося мук голода, в отчаянии решились идти в стан сирийцев, говоря: «Что нам сидеть здесь, ожидая смерти? Пойдем лучше в стан сирийский. Если оставят нас в живых, будем жить, а если умертвят, умрем». Но с приближением к вражескому стану они, к своему изумлению, нашли его оставленным со всем запасом припасов. В отдалении лишь слышались отзвуки беспорядочного бегства сирийцев, которые, как оказалось, услышав шум приближающегося войска и думая, что это армия египетского фараона, пришедшего на выручку Самарии, были поражены внезапной паникой и бросились в бегство.

После этого события слава Елисея распространилась далеко за пределы Израильского царства, так что сам Венадад сирийский во время своей болезни послал к нему военачальника Азаила спросить об исходе этой болезни. Пророк, открыв Азаилу близкую смерть царя, в то же время со слезами предсказал ему, что, к несчастью израильтян, он будет царем Сирии. И действительно на другой день Азаил задушил Венадада намоченным одеялом и провозгласил себя царем Сирии.

Этим переворотом хотели воспользоваться цари израильский и иудейский для того, чтобы возвратить себе Рамоф Галаадский, остававшийся все еще под властию сириян. Иудейский царь Охозия до того подчинился влиянию своей нечестивой матери Гофолии (дочери Ахава и Иезавели) и своего дяди Иорама израильского, что идолослужение Ваалу и Астарте водворилось и в царстве Иудейском. Восседание внука Ахава на престоле Давидовом переполнило меру долготерпения Божия, и поэтому это военное предприятие еврейских царей должно было послужить поводом к наказанию их обоих. Иорам был ранен в самом начале войны и возвратился в Изреель, куда отправился и Охозия навестить больного. Елисей между тем, во исполнение воли Божией, послал одного из учеников помазать на царство Ииуя, военачальника царя израильского. Узнав об этом, войско также провозгласило его царем. Не медля, Ииуй помчался в Изреель, чтобы упрочить за собой царство. Обоих царей он встретил в винограднике Навуфея. Натянув лук, он прострелил Иорама, сидевшего в колеснице, и велел выбросить его тело на участке Навуфея на съедение собакам. Охозия бросился было в бегство, чтобы спастись в Самарии, но был настигнут и также убит. Престарелая Иезавель, услышав о смятении, хотела отвратить от себя бедствие чарами своей поблекшей красоты, но Ииуй велел евнухам выбросить ее в окно из высокого терема. «И они выбросили ее. И брызнула кровь ее на стену и на коней, и растоптали ее». Ииуй, впрочем, велел «похоронить ее проклятую, так как царская дочь она», но от нее уже не ничего нашли, кроме черепа, ног и кистей рук. Тело ее было съедено собаками, как предсказано было Илией. Не зная меры в своей ревности, Ииуй потребовал от старейшин Самарии голов 70 сыновей Ахава. По пути в Самарию, встретив 42 человека родственников Охозии, которые, не зная ничего о случившемся, шли посетить сыновей Ахава, умертвил также и их, оправдывая свою кровожадность определением Божиим.

В Иудее владычество дома Ахава было продолжено еще на шесть лет захватом престола со стороны Гофолии, но Гофолия ускорила свою гибель поголовным истреблением царского рода, от которого спасся лишь один новорожденный сын Охозии Иоас, скрытый от неистовства своей нечестивой бабки своею теткою Иосавефою. Муж ее, первосвященник Иодай, тайно воспитал его при храме и на седьмом году провозгласил его царем, а Гофолия была убита. С ее смертью погибла последняя отрасль дома Ахавова, «и веселился весь народ земли, и город успокоился». Первосвященник Иодай воспользовался этим для пробуждения религиозно-нравственной совести народа, торжественно «заключил завет между Господом и царем и народом», и обрадованный народ «пошел в дом Ваала, и разрушил жертвенники его, и изображения его совершенно разбили, и Матфана, жреца Ваалова, убили пред жертвенниками», после чего восстановлен был порядок истинного богослужения в храме.

Так, с уничтожением нечестивого дома Ахавова были истреблены отчасти и нечестивые дела его.

Когда Елисей приближался к смерти и лежал на одре болезни, его посетил царь Иоас и, вполне оценивая значение великого пророка в государстве, плакал над его постелью, приговаривая те самые слова, которыми сам Елисей прощался с возносившимся на небо Илией: «Отец мой, отец мой, колесница Израилева и кони его!» В утешение царю Елисей велел ему стрелять из лука в землю, в знак того, что он победит сирийцев. Иоас выпустил только три стрелы и остановился, не веря в возможность одержать над сирийцами более трех побед. Если бы он имел больше веры и упования на всемогущество Божие, то совершенно бы низложил их, заметил ему умирающий пророк. Но и тремя одержанными победами над Венададом, сыном Азаила, Иоас возвратил отнятые у его отца владения и смирил надменность иудейского царя Амасии.

В его царствование совершилось последнее чудо Елисея. Через год после смерти пророка моавитяне сделали набег на землю Израильскую. В это самое время несли погребать покойника. Устрашенные набегом, носильщики бросили тело в первую попавшуюся гробницу, которая оказалась гробницей Елисея, и от соприкосновения с костями чудотворца мертвец ожил и встал.